19:15 22.08.2014 | Все новости раздела "Прогрессивная Социалистическая Партия Украины"
Петр Толочко: Со своими людьми надо договариваться, а не воевать
Примерно так думает большинство украинцев, слушая фронтовые сводки с юго-востока. К сожалению, есть немало и таких, у которых, как говорят, руки чешутся. Когда президент Порошенко объявил о временном прекращении боевых действий и начале консультаций с лидерами самопровозглашенных республик, в стане ортодоксальных националистов случилась сущая истерика. Как это возможно, закричали они. Никаких переговоров с бандитами и террористами быть не может. Разговаривать с ними следует только языком силы.
Мирный план - быль
Категорически против перемирия выступили командиры и бойцы батальонов, созданных на базе майданных сотен "Правого сектора" и сформированных за деньги некоторых украинских миллиардеров. 28.06.2014 г. они устроили возле президентской резиденции протестный митинг с требованием отмены перемирия. А на народном вече, собранном на майдане, по существу предъявили президенту ультиматум, пригрозив ему судьбой Януковича. Не удерживались от осуждения перемирия и некоторые экс-руководители Украины, правда, при этом не уточнили, воюют ли с сепаратистами их сыновья и внуки.
Досталось и второму президенту Леониду Кучме, который-де не имел права садиться за один стол с сепаратистами. Ему пришлось даже и оправ-дываться, что, во-первых, их миссия была не переговорная, а консультативная, а, во-вторых, он и другие члены киевской делегации поехали в Донецк по просьбе президента.
Следя за этим конфликтом, трудно было отрешиться от мысли, что он никак не согласуется со здравым смыслом. Не зря же издавна бытует пословица, что лучше худой мир, чем добрая ссора. И если есть хоть малая надежда уладить конфликт без кровопролития, то почему бы не попытаться сделать это? И почему такая попытка должна вызывать у нормальных людей неприятие? Неужели целостность страны будет тем прочнее, чем больше за нее погибнет людей?
А гибнут ведь не только с одной, но и с другой стороны. Гибнут и "виноватые", и "правые", и даже совсем не имеющие отношения к трагическому конфликту. Причем последние в значительно больших масштабах. Сколько уже горя пришло в семьи Славянска, Краматорска и селений вокруг них! Жертвы среди мирных жителей исчисляются сотнями. Страшно, что гибнут дети. А сколько беженцев породила эта чудовищная война! По существу это гуманитарная катастрофа. И не случайно действия Порошенко были одобрительно встречены канцлером Германии, президентами Франции и России.
К сожалению, состояние "ни войны, ни мира" длилось недолго. Вечером 30.06.2014 г. президент Порошенко прервал его и объявил о возобновлении антитеррористической операции. Истинных мотивов перемены настроения президента мы не знаем, однако не исключено, что это решение появилось в результате давления - внутреннего и внешнего. Внутреннее заключалось в демарше военных, сражающихся на юго-востоке, чье мнение президент не мог проигнорировать. Внешнее определенно исходило от США, что ими и не скрывалось. Представительница госдепартамента Мари Харф с милой улыбкой сообщила представителям прессы, что накануне госсекретарь Керри имел разговор с Порошенко и выразил поддержку его решению.
Конечно, хорошо, что хотя бы неделю на Юго-Востоке стреляли меньше и меньше гибли люди. Но если мы попытаемся вникнуть в позиции сторон военного конфликта, то окажется, что сколько-нибудь реальных шансов перерасти в серьезные переговоры консультации и не имели. И прежде всего потому, что ни та, ни другая стороны не располагали возможностями для каких-либо компромиссов. У президентской делегации на руках был мирный план Порошенко, очень похожий на ультиматум, и, разумеется, ничего иного она не могла предложить противоположной стороне. А основным условием руководства ополченцев был отвод правительственных войск за пределы Луганщины и Донетчины, что представлялось совершенно нереалистичным.
Еще одним, фактически непреодолимым препятствием к серьезным переговорам стала непреклонная позиция киевских властей о принципиальной невозможности договариваться с "террористами и сепаратистами". Назвать ее реалистичной совершенно невозможно. Когда речь идет о целостности страны, а тем более о возможных человеческих жертвах, амбиции не должны брать верх над рассудком.
Разумеется, никто не может настаивать, чтобы в таких переговорах с киевской стороны принимали участие первые лица страны. Но их вполне могла вести делегация во главе, скажем, с вице-премьером или с руководителем президентской администрации. И говорить она, конечно, должна с лидерами протестного движения. А с кем же еще? В аналогичной ситуации, имевшей место в Киеве, Янукович не отказывался встречаться с организаторами Майдана. Правда, они были депутатами Верховной Рады. Но в таком же статусе пребывает и Царев, являющийся одним из руководителей самопровозглашенных республик.
А о том, что без обстоятельных переговоров проблему Юго-Востока не решить, должно быть понятно всякому непредубежденному правительственному чиновнику. Разумеется, если исходить из того, что живут там не какие-то "колорады", как глумливо называли жителей региона представители временной украинской власти, а такие же граждане, как и на Западе страны, с такими же правами на свой духовно-культурный и хозяйственный суверенитет. Ничего неестественного, а тем более противозаконного в таких требованиях жителей Донетчины и Луганщины нет. Они не превышают того, что де-факто признается за жителями Галичины.
Бранный федерализм?
Конечно, лучше всего региональные интересы защищены в государствах с федеративным административно-территориальным устройством. Как показывает исторический опыт, это пока лучшая модель человеческого общежития. Она широко распространена и доказала большую жизнеспособность, чем унитарная. И неправда, что такая модель обязательно предполагает разноэтничность регионов, как утверждают украинские политики. Федеративная Республика Германия состоит из земель, населенных одним народом. В таком же положении находится и Австрия. В целом моноэтничными федерациями являются Бразилия, Мексика, Аргентина и др. Разумеется, в них есть и национальные меньшинства, но не их наличие обусловило федеративное устройство этих стран.
В Украине, особенно в последнее время, федерализм превратился чуть ли не в бранное слово, которого стали бояться. Для власть предержащих оно синоним сепаратизма, а следовательно - несет потенциальную угрозу целостности страны. Вот введем эту форму государственного устройства и обязательно распадемся. Разумеется, в жизни ничего исключить нельзя, особенно при нашем отношении к законности и порядку. Но никакой предопределенности распада федерализм в себе не содержит. Панически боящиеся федерализма политики лучше бы задались простым вопросом: а почему эта государственная форма не привела к распаду США, ФРГ и многие другие страны? Швейцария вообще конфедерация, и ничего, неплохо себя чувствует.
Разумеется, федерализм тоже не идеальная форма государства, но она несомненно более комфортна для людей. Но думать мы не хотим, поэтому и превратили унитаризм в некую священную корову, к которой нельзя и прикасаться. А ведь именно при нем мы потеряли Крым и получили восстание на Юго-Востоке. А согласились бы вовремя с требованиями этих регионов предоставить им право на языковую и хозяйственную автономию, и ничего бы этого не случилось. Правда, не надо было еще и государственный переворот делать, который поставил под сомнение легитимность власти. А если можно в центре, то почему нельзя в регионах?
Проявления сепаратизма не имеют прямой и опосредованной связи с формой государственно-территориального устройства. Они имеют место как в федеративных странах (Бельгия, Канада), так и в унитарных (Испания, Англия, Италия). Но во всех названных странах процедура суверенизации отдельных земель или штатов четко прописана в конституциях. Только через народные референдумы. В некоторых странах это требует общенационального согласия. В Канаде был проведен референдум о государственной самостоятельности Квебека, но так и не собрал большинства голосов его жителей. Нет гарантии, что более успешными будут предстоящие референдумы в Каталонии и Шотландии, где также нет уверенного большинства в пользу отделения. В Бельгии фламандская и французская общины перманентно выясняют, "кто в доме хозяин", но на развод так и не решаются.
Из сказанного выше следует, что бояться федерализма нет оснований. Наоборот, необходимо повнимательнее присмотреться к его опыту. Во многом эта форма государства более справедливая, она способна учесть интересы различных регионов и этнических общин, исключает жесткую централизацию управления, а главное - общенациональную унификацию на основе ценностей какого-либо одного региона. Так, как это имеет место в нынешней Украине, которую украинские националисты пытаются превратить в Великую Галичину.
После победы Майдана галицкая украинскость была объявлена по существу национальным эталоном для всей страны. Русский язык, на котором разговаривает не меньше половины населения и который является родным для 8,5 миллиона этнических русских граждан Украины, не обрел соответствующего статуса. Идеологию националистического движения Западной Украины превратили в государственную, а черно-красный флаг ОУН-УПА фактически приравняли к желто-голубому.
Стоит ли доказывать, что далеко не все украинцы приняли эти перемены с восторгом. Многие (особенно на Юго-Востоке) их просто испугались. И в значительной мере поэтому край заполыхал протестными акциями. Силовая попытка их усмирения закончилась восстанием двух областей. Умиротворение Харькова, Одессы, Николаева было кровавым и стоило многих десятков человеческих жизней. И тем не менее нет никаких гарантий, что жители этих городов смирились с единой националистической идеологией.
Новая государственно-политическая элита объясняет невозможность федерализации страны еще и тем, что она, мол, не имеет у нас естественных исторических предпосылок. Мы всегда жили в условиях унитаризма. "Ну скажите, - вопрошают ее представители, - чем отличается Полтавская область от Харьковской или Сумской?". И сами же отвечают: "Да практически ничем". А раз так, то о какой федерации можно говорить.
Аргумент, надо сказать, совершенно несостоятельный. Полтавская область действительно не многим отличается от названных соседних. Но все три значительно отличаются от Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской. Свои культурно-исторические и ментальные особенности имеют Закарпатье, Северная Буковина, Полесье, Юго-Восток, Запорожье... Абстрагироваться от этого на уровне центральной власти - значит обрекать страну на вечное межрегиональное противостояние. Собственно, его мы и имели в течение всех 23 лет нашей независимости.
Мне уже приходилось писать, что осуществить федерализацию Украины на основе нынешнего областного деления невозможно. А вот на базе исторических украинских земель - вполне реально. Украина ведь не всегда имела столь дробное административно-территориальное деление. Это опыт советского времени. Странно, что за него так держатся этнопатриоты, ненавидящие все советское. В царское - были губернии, территориально намного более крупные образования. В них меньше было бюрократии управления, зато больше экономической целесообразности. А еще раньше, в казацкие времена, Украина имела естественное поземельное деление. Она состояла из собственно Украины (земли современных Киевщины и Черкасчины), Волыни, Подолья, Сиверии, Запорожья, Галиции (Червоная Русь). В советский период в ее состав были включены Слобожанщина, Донетчина, Новороссия, Северная Буковина, Закарпатье и Крым.
И все эти регионы не идентичны ни по культурно-историческим традициям, ни по этническому укладу. Мерить их единым идеологическим и культурно-историческим аршином, как это имеет место в нынешнее время, совершенно неприемлемо. Ведь это неизбежно порождает не только скрытое недовольство отдельных регионов, но и открытое - как в Крыму и на юго-востоке.
Наверное, Киев сможет в конце концов силой подавить вооруженный протест жителей мятежного региона и привести их к повиновению, но ему вряд ли удастся заставить их жить согласно галицким традициям. У них ведь есть свои. И если не будет кардинально решена проблема русского языка, не будут расширены права региона в сфере экономического и финансового развития, Юго-Восток обязательно когда-нибудь взорвется снова. Тем более что теперь уже этому будет помогать и память о невинных жертвах.
Своим умом богаты
Президент Порошенко в Верховной Раде совершенно категорично заявил, что Украина была и останется унитарной страной. В Брюсселе добавил, что тема эта вообще не подлежит обсуждению. Ну и ладно. Ему, как поется в одной песне, виднее. Но тогда почему бы не пообсуждать украинский унитаризм? Ведь эта форма государственного устройства тоже бывает разной. Это не обязательно жесткая централизация с единой идеологией и единым государственным языком, какой она видится нынешним руководителям Украины.
Испания тоже унитарная страна и даже монархия, но состоит из 17-ти автономных областей и двух автономных городов. В ней, наряду с государственным кастильским, в автономных регионах официальными считаются также и местные языки. К примеру, в Каталонии статусом, равным государственному, обладает каталонский язык. Унитарным государством является и Великобритания, что не мешает ей иметь в своем составе три государственных образования: Англию, Шотландию, Уэльс. А еще в ее состав входит Северная Ирландия, также обладающая значительными автономными правами. Во всех основным языком является английский, хотя он и не обладает статусом государственного. Но кроме него, официальными языками считаются: в Шотландии - шотландский гэльский, в Уэльсе - валлийский, в Северной Ирландии - ольстерско-ирландский.
Вот взяли бы и позаимствовали что-либо из европейского опыта строительства государства, тем более что так неодолимо хотим туда интегрироваться. Но нет, в этом случае богаты своим умом. Создали в своем воображении хуторянский унитаризм и не желаем даже слушать о каком-то ином. Не удивительно, что эта тема была запретной и во времена консультаций посланников президента с лидерами Донецкой и Луганской самопровозглашенных республик.
Правда, если бы новые украинские власти хоть немного задумались, то непременно пришли бы к выводу, что в суверенной Украине унитаризма и не было. И дело не только в том, что в ее составе находилась Автономная Республика Крым. Более существенным являлось то, что со времени обретения независимости на положении федеральной земли была Галичина. Этот ее особый, не юридический, но фактический статус был признан по умолчанию еще при львовском губернаторстве Чорновола, который пытался легализовать так называемую Галицкую Ассамблею. Юридического продолжения затея не получила, но де-факто в Киеве всегда сообразовывали свои действия с мнением этого региона, полагая, что он имеет особые заслуги в достижении Украиной государственной независимости.
Так было и при авторитарном режиме Януковича. Областные и городские рады трех галицких областей имели смелость и возможность высказывать несогласие с решениями центральной власти. А нередко и открыто заявляли о ее непризнании. И никаких санкций со стороны Киева за этим не следовало.
С началом майданных событий Западная Украина и вовсе вышла из юридического поля президентской власти. Там были образованы новые властные институты - народные рады, которые сами определяли, как лучше жить региону. Какие памятники ставить, а какие сносить. Председателей облгосадминистраций, назначаемых Януковичем, отстраняли, а некоторых и подвергали публичной экзекуции. Через три месяца опыт Западной Украины позаимствовали на Юго-Востоке, правда, в еще более радикальном варианте.
Президент Порошенко убежден, что страна, которая досталась ему в управление, унитарна. В действительности она таковой не является теперь уже и в силу двухцентричности новой политической власти. Ведь действительно имеем два властных центра: официальный во главе с выборным президентом и фактический, возникший на Майдане. Второй осуществляет контроль над первым. При малейшем отклонении от линии Майдана его предводители устраивают протестные демарши под стенами парламента и Администрации Президента. Во многих случаях майданные бойцы несут охранную службу вместе с милицией. В том числе и возле Верховной Рады. Там, на въездных воротах, развевается флаг 17-й сотни Майдана.
И у официальной, и у неофициальной властей имеются вооруженные силы: регулярная армия и воинские формирования "Правого сектора". Кроме того, собственную армию имеет губернатор Днепропетровской области Коломойский. Есть также формирования с долевым финансированием их народными депутатами и киевским градоначальником.
Сегодня вся эта разноликая рать воюет с собственными гражданами на Юго-Востоке. А что будет завтра, когда война закончится? О роспуске частных воинских формирований речи как будто нет. Наоборот, на них возлагаются надежды и на будущее. И не только теми, кто несет недремную службу на Майдане в Киеве, но и некоторыми представителями официальной власти. Но как бы не обмануться им в ожиданиях! Безмятежное длительное сосуществование в стане победителей вряд ли получится. Как только исчезнет общий враг, они непременно станут выяснять отношения между собой.
Так что имеем далеко не радужную ситуацию. Революция Достоинства, как пафосно называют майданные события некоторые националистические романтики, по существу разрушила государственность Украины, которая и до того была не очень прочной. Теперь во многих ее сферах господствует не юридическая законность, а революционная целесообразность с элементами атаманщины. И совершенно очевидно, что, несмотря на уверенное поведение, президент Порошенко в настоящее время обладает весьма ограниченным суверенитетом внутри страны. Правда, не только из-за майданного контроля, но еще больше из-за навязчивого американского опекунства. По существу до сих пор он не принял ни одного решения, которое бы не было согласовано с госсекретарем Керри или вице-президентом Байденом.
В Верховной Раде 04.07.2014 г. президент заявил, что ему и его команде пришлось создавать украинскую регулярную армию практически с нуля. Наверное, так оно и есть. Но ведь таких нулей в нашей стране, пережившей два разрушительных майдана, еще много. Надо немедленно прекращать бессмысленную войну с собственным народом. Она и так уже принесла слишком много горя. Ее последствия Украина будет выдыхать многие десятилетия. И не факт, что в течение всего этого времени она будет получать щедрую американскую помощь. Примеры Ирака и Афганистана скорее убеждают в обратном. А как нам залечить душевную рану Юго-Востока? И смогут ли его жители когда-нибудь простить инициаторов и вдохновителей этой кровавой бойни? А ведь они знают их всех поименно.
Когда писались эти строки, еще шли бои ополченцев с правительственной армией и правосекторными формированиями. И совсем не ясно, чем все это может закончиться. Одно только совершенно очевидно: независимо от исхода военной кампании, проблему Юго-Востока придется решать при помощи мирных переговоров. С нынешними лидерами или с другими, но обязательно придется договариваться. И не на условиях победителей, а исходя из необходимости решения фундаментальных проблем края. А они и после войны будут теми же. Культурная и хозяйственная автономия. Будет она решена через федерализацию или через европейский унитаризм, не столь существенно. Но без ее решения уже не обойтись. Слишком много крови пролито за все это.
Источник:
Обсудить новость на Форуме