16:30 27.08.2007 | Все новости раздела "Партия Регионов"
Анна Герман : «Надо успеть придти к победителю тогда, когда все остальные еще делают ставки на другого»
«Президент дал знак обществу, о том, что украинские политики должны объединяться»
- Сейчас в Украине идет не столько борьба идей, сколько борьба лидеров. Скажите, кого из украинских политиков Вы назвали бы харизматичными?
- Харизматичных политиков в Украине не так много. На сегодняшний день я бы назвала Януковича, Тимошенко и Ющенко. Они – харизматичны. Все другие – это краткосрочные проекты «а-ля Луценко» под выборы «Самообороны». А харизма – вечна. Того, кто харизматичен, никогда не забудут. Знаете, я наблюдала многих политиков, которые «сделаны» технически. Под эти выборы, под этот проект, под диктовку сегодняшнего дня. В них вкладывали деньги, их делали, но проходили выборы и о них забывали. Политик, который много в жизни пережил, который естественен, сам себя сделал и за плечами которого стоят переживания и житейские драмы, успехи, и неудачи – этот политик остается в памяти и сердце.
- По поводу последней пресс-конференции Президента прозвучали довольно резкие комментарии с Вашей стороны… Почему? Вам так не понравилось, что он говорил?
- Наоборот, я думала, что очень мягко прокомментировала пресс-конференцию Президента. Обычно я комментирую более резко. Меня удивила покорность украинских журналистов. Все было настолько гладко, причесано и так мне напомнило те пресс-конференции, который давал Кучма, что я даже сказала такую фразу, что если бы пресс-секретарь Президента не была брюнеткой, я могла ее перепутать с Еленой Громницкой. Меня удивило, почему никто не спросил, как Ющенко относится к тому, чтобы ликвидировать неприкосновенность его лично - как Президента? Почему задавали только те вопросы, которые хотел услышать Президент, и на которые у него были заготовлены ответы? Но я не была резка - наоборот, сказала, что не увидела агрессивности в высказываниях Ющенко. Были еще некоторые его утверждения, с которыми можно было подискутировать, но, в общем, он дал понять, что политики после выборов должны объединиться на пути создания общества благополучия и преодоления бедности. В этом мне его взгляд очень близок.
- Вы допускаете возможность коалиции между ПР и НУ?
- Вы знаете, сейчас не модно это обсуждать. Все стараются под выборы говорить то, что хотели бы услышать люди. А люди, пережившие «помаранчевый» режим, наши сторонники - им трудно еще преодолеть барьер, который стоит между ними и политической силой, которая их преследовала. Но я все-таки смотрю на будущее Украины как на будущее объединенной страны, где политики не думают, как выиграть, унизив другого, а выиграть, подняв всю страну. Такой цели невозможно достичь порознь. Поэтому нужно думать об идее консолидации, какой бы непопулярной она не была.
«Как говорит старая пословица, это была та соломинка, которая переломала верблюду позвоночник»
- Скажите, как Вы, родом с Западной Украины, все-таки оказались по другую сторону баррикад от «помаранчевых»?
- Это опыт. Во-первых, свои революции я пережила в 1991 году, когда в Львове победили на выборах демократы. Свои митинги я пережила тогда. Знала, чем заканчиваются митинги и что вместо того, чтобы ходить на них, надо заниматься делом и поднимать страну.
Я слишком близко знала «помаранчевый» лагерь, чтобы иметь иллюзии. Но я знала и другой лагерь. Единственное, чем отличались те, кто с Востока, от тех, которые вроде бы с Запада, так это тем, что первые мало говорили, но всегда делали то, что сказали. А вторые много говорили и почти никогда не держали слово. Мне нравятся люди, которые отвечают за свои слова. Это был один аргумент на пользу моего выбора. Второй – все-таки, как журналистке, мне было интересно заглянуть за кулисы очень закрытой в это время власти. Я хотела убедиться, такова ли эта власть, как о ней пишут. Хотела научиться работать с будущими победителями. У меня никогда не было сомнений в том, что команда Януковича рано или поздно придет к власти. Я хотела прийти к Януковичу в то время, когда в моде был другой политик, хотела прийти, опередив в этом других, потому, что прекрасно знала, что к Януковичу–победителю потом обязательно придут многие. Но они опоздают, потому что не верили в него с самого начала.
И третьим аспектом этого выбора была все-таки фигура лидера, личность премьер-министра, который мне глубоко импонировал, как очень сильный человек. Я глубоко уважаю людей, которые сами себя делают, которые пережили в жизни очень многое, но не сломались, победили обстоятельства и свою судьбу. Личность Януковича, его содержание и его драма - именно это сыграло в моем выборе роль той соломинки, которая, как говорит старая пословица, переломала верблюду позвоночник.
« С самого начала я говорила о Януковиче правду, были и вещи, которые могли ему не понравиться»
- Вы часто делитесь с журналистами своими откровенными впечатлениями о Викторе Федоровиче. А с его стороны по этому поводу не было никакого недовольства?
- Вы знаете, он на удивление толерантный человек. Иногда мне казалось: «Боже мой, я же говорю, все, что думаю. Это же не принято!». Ни один пресс-секретарь никогда о своем шефе не говорил то, что он думает - и не только в процессе работы, а даже много лет спустя. Я помню, как одна из газет напечатала мое интервью о Януковиче, где я сказала, будучи у него пресс-секретарем, о том, что у меня такое впечатление, будто этот человек носит каждый день под рубашкой железный панцирь – настолько он закрыт. Ночью я проснулась в ужасе, думаю: «Господи Боже мой! Что же скажет Премьер на эти слова?» Но когда он почитал газету, и я зашла к нему, он только улыбнулся. Виктор Федорович воспринял все очень по-человечески, толерантно.
Его жизнь действительно научила закрываться от мира, мало доверять людям и никогда не показывать своих эмоций на публике. Я назвала эту закрытость железным панцирем . Я понимала, что очень рискую, говоря такие вещи. Но у меня не было иных механизмов, кроме правды. Не было. Это было очень непростое время. Миллионы долларов тратились оппонентами Януковича, чтобы лепить из него образ монстра. Эти миллионы и эту грязь могла победить только правда и время. Мне нужна была правда и время. Правду я должна была увидеть, а время выиграть – нужно было продержаться, чтобы меня не выбросили. Потому что я вела очень рискованную, если можно так сказать, игру. На кон было поставлено очень многое – моя карьера и доброе имя, которое я зарабатывала всю жизнь, были в этом ряду очень далеко, и не значили для момента и ситуации почти ничего.
Мы вспомнили о панцире… Он распался, исчез в 2005 году. Тогда Янукович начал ездить в регионы, встречаться и говорить с людьми. И я видела, как, словно лед, тает панцирь. Я начинала видеть человека, который открывается для людей, который начинает верить людям и быть с ними открытым и искренним. Вот это преобразование в нем - самое главное в его жизни. Потому что он стал другим человеком. Говорят: да, это, наверное, какие-то американские технологи что-то там с ним сделали. Поверьте мне, во-первых, это не тот человек, к которому придешь и скажешь: «Делай так, а не делай этак». Он никому не позволяет такого. Во - вторых, такие трансформации с человеком могут произойти только вследствие очень глубоких жизненных переживаний. Древние говорили: «Страданием дается познание». Вот эти страдания, которые он пережил в 2005 году, сделали его настоящим политиком. И говорю совершенно открыто: я счастлива, что Янукович не победил в 2004 году. Для него, как для политика, надо было пережить это поражение. Если бы он был слабым, то сломался бы, и сегодня такого имени в украинской политике уже не существовало бы.
- Неужели он Вас ни разу ничем не разочаровал?
-Если бы я в нем разочаровалась, то ушла бы в ту же минуту. Я достаточно независимый человек во всех смыслах этого слова. И всегда в жизни держала второй аэродром, чтобы повернуться и уйти, когда пойму, что мне с этим человеком не по пути. Это самый лучший аргумент в жизни, самая лучшая позиция: никогда нельзя никого терпеть, никогда нельзя идти против себя. Существовал даже момент, когда я могла красиво уйти - в 2005 году. Мне предложили очень серьезную, престижную работу, но условием выдвинули, чтобы я навсегда отказалась от политической силы и от имени Янковича. Я посмотрела это письмо, принесла его Премьер-министру (он тогда уже не был премьером, это было в «Зоряном»), сказала: «Как Вы думаете, что мне сделать?».
Он посмотрел письмо и говорит: «Думаю, Вам надо позаботиться о себе».
Я взяла это письмо и написала ответ, что «спасибо, мне очень лестно, очень приятно за это предложение, но я все-таки останусь на своем месте».
И это был лучший выбор в жизни, который я когда-либо сделала.
«Мне понравилось быть Анной Герман»
- Почему Вы решили выбрать себе псевдоним по фамилии мужа? Не смущает такое полное совпадение с певицей Анной Герман?
- Я Вам расскажу такую историю – когда я в первый раз увидела своего мужа, я работала корреспондентом в молодежной газете, сразу после университета. А муж мой уже работал за границей, приехал из своей командировки в отпуск и зашел к нашему редактору. Там нас познакомили, и он сказал: «Меня зовут Сергей Герман». А я говорю: «Слушайте, мне бы подошла Ваша фамилия. Была бы Анна Герман». Я очень любила эту певицу. На что он мне сказал: «Знаете, так неинтересно, так уже было - Анна Герман уже была».
Мы встретились во второй раз уже через два года. Поженились, я взяла его фамилию, но поскольку на радио «Свобода» я уже имела имя, мой редактор сказал: «Як ти є, то так ти і будеш». И я оставалась на своей девичьей фамилии, хотя все документы у меня были Герман. У меня даже аккредитация в Варшаве, к президенту, в канцелярии были на Герман. А на радио меня знали, как Стецив.
Когда же я начала оформляться в Кабмине, оказалось, что я не Стецив. Но Кабмин – это серьезно. Там нельзя сказать - это мой псевдоним. Я должна была в анкетах писать, как есть на самом деле. И так я стала Анной Герман и… мне понравилось.
«Это же неинтересно - выглядеть по - правилам!»
- Сейчас журналисты обожают смаковать детали туалетов женщин–политиков. Когда Вы решили стать публичным политиком, Вас волновали эти вещи?
- Вы знаете, мне всегда было смешно, почему так много внимания люди уделяют таким второстепенным вещам? Ведь для меня главное, с чем я внутри проснулась, с каким чувством, мыслями, настроением. И в соответствии с этим я надеваю что-то такое, что отвечает моему внутреннему состоянию в этот момент. Это может быть что-то очень яркое и неуместное, но мне хочется это надеть, потому что ярко в душе. Могло быть что-то очень чопорное, либо легкомысленное, либо очень строгое. Я ненавижу протокол. Я многие годы была женой дипломата, и вот эти протокольные вещи – юбка до середины икр и так далее - меня просто убивают. Я помню Яцека Куроня, совершенно чудесного польского политика, в которого вся Польша была влюблена. Будучи министром, он всегда ходил в джинсовом костюме и босоножках без носков. Кстати, так одевается и Адам Михник, главный редактор « Газеты Выборчей». Он может прийти к президенту на прием в сандалиях на босу ногу. То есть, я не привыкла к тому, что какие-то внешние вещи могут что-то значить. Как я мыслю и чувствую, так я и должна выглядеть. Это же не подиум. Выглядеть по правилам - неинтересно!
- Вы сейчас появляетесь публично одновременно с Раисой Богатыревой. Не опасаетесь соперничества с ней в этом плане?
- Мы не можем быть соперницами, потому что очень разные. Раиса Васильевна имеет свой стиль. Это стиль деловой перспективной женщины, на пути которой, я, скажем, вижу серьезный государственный пост. А я - другая, мне не нужны посты и должности, я немножко богемна. Раиса Васильевна мне очень нравится, потому что она может держать марку деловой женщины, умеет быть строгой, сдержанной - такой, как должна быть леди. А мне иногда хочется похулиганить, и я себе это позволяю, потому что знаю - это не повредит карьере. Ведь я делаю карьеру только своей души. И это дает мне возможность быть свободным человеком.
- Вы как-то сказали по поводу Тимошенко, что парижанка так бы не оделась…
- Она застегнута на последнюю пуговицу во всем.
- А как же знаменитое премьерское платье?
- Это тоже последняя пуговица. В Тимошенко нет небрежности. Мне очень нравится легкая небрежность. А она - застегнута. Может быть, потому что мечтает о должности. Должность предполагает быть застегнутой на все пуговицы. Вот мне тоже, кстати, кажется, что на ней панцирь, но я не вижу еще того солнца, которое бы этот ледяной панцирь на ней растопило.
- Скажите, сколько Вам стоит денег или усилий, чтобы все-таки выглядеть на все сто? Чтобы всегда все было ОК?
- ОК бывает только тогда, когда ты сделаешь работу очень хорошо. Для меня это важнее всего. Если вечером я понимаю, что все удалось, то утром могу не идти к парикмахерше. Я могу просто заколоть волосы и у меня все равно будет блеск в глазах. Но если у меня не вышло, если я не написала так, как хотела, если я не нашла то, что искала там у себя внутри, то я иду к парикмахерше, вытягиваю волосы, прячу под челкой глаза. Потому что знаю, что в них нет огня. То есть, как я выгляжу - это не деньги, не время даже. Я могу лежать у косметолога два часа и выйти с потухшим взглядом. Все зависит от того, насколько мне удалось то, что я должна была сделать.
Елена Петрив,
"Цитата"
Обсудить новость на Форуме