20:00 26.05.2008 | Все новости раздела "Партия Зеленых"

22 000 полицейских охраняют в Германии контейнеры с ОЯТ

Госпожа Ребекка Хармс — член Европарламента от Германии, заместитель председателя фракции Альянс 90/«зеленые» отвечает на вопросы нашего корреспондента

— Как в Германии решают проблему отработанного ядерного топлива (ОЯТ)? Хранят отработанное топливо рядом с АЭС или же свозят все в одно централизованное хранилище?

— У нас в Германии три централизованных хранилища отработанного ядерного топлива, а также временные хранилища, построенные рядом с каждой электростанцией, за исключением одной, которую вскоре закроют.
Окончательного решения о долгосрочном (геологическом) захоронении ОЯТ пока не принято. Поэтому правительство и компании— поставщики электроэнергии пришли к выводу, что лучше хранить отходы там, где они производятся. Если будет решение о хранении ОЯТ глубоко под землей, накопленные отходы будут отправлены в это захоронение.
Нет смысла собирать ОЯТ в централизованном хранилище, пока существуют сомнения в том, что радиоактивные отходы будут захоронены глубоко под землей в заброшенных шахтах или глубинных геологических формированиях в этой местности.
С точки безопасности следует избегать транспортировки ОЯТ, поскольку существует угроза распространения радиации по стране. Временные хранилища, по нашему мнению, должны строиться рядом с атомными станциями. В Германии в ЦХОЯТ в Горлебен отправляется только то отработанное ядерное топливо, которое перерабатывается во Франции и возвращается в Германию в особых контейнерах.

— Почему в Германии возникла проблема с геологическим захоронением радиоактивных отходов?

— В моем родном регионе рядом с Горлебеном изучается возможность использования как геологического захоронения соляной пещеры глубиной в 1000 м, которая в ходе исследования все больше превращается в шахту.
Изначально это место было выбрано в 77-м году, потому что регион был самый бедный в Западной Германии, с самой низкой плотностью населения плюс пещера находилась очень близко к границе с ГДР. В то время никто не учитывал геологические параметры.
Сегодня ученые и граждане обеспокоены тем, что вода из этой соляной пещеры попадает в грунт. Структура этого геологического формирования не соответствует требованиям к таким захоронениям. Если мы поместим в эту пещеру все свое отработанное ядерное топливо, то когда-нибудь в будущем радиация из него просочится. И «зеленые», придя к власти, добились моратория на строительство шахты под хранилище в этой пещере.

— А какие требования в Германии к строительству наземных временных хранилищ, когда используют так называемый сухой метод хранения?

— Некоторые старые хранилища не смогли бы выстоять, если бы в них врезался самолет. А сейчас это минимальное требование к строительству хранилища, чтобы возможная авария не повлекла за собой катастрофу. В таких хранилищах топливные кассеты помещают в специальные металло-бетонные контейнеры, заполненные нейтральным газом. Это признанный метод, но с контейнерами постоянно возникают проблемы, особенно с капсулами.
Когда во время транспортировки контейнеров замеряют уровень радиации, чтобы убедиться, что он не превышает допустимый и это не окажет отрицательного влияния на здоровье у сопровождающих груз, нередко обнаруживают высокий уровень радиации. При использовании сухого метода хранения ОЯТ неизбежны многие технические проблемы.
Максимальный срок работы хранилищ ОЯТ — 40 лет, это слишком большой срок для оборудования, с которым постоянно возникают технические проблемы. За это время слаборадиоактивные отходы перевезут в заброшенную шахту.

— Как общественность Германии может влиять на решения о том, где построить ЦХОЯТ или геологическое захоронение?

— У общественности много рычагов, чтобы повлиять на принятие такого решения, хотя, возможно, наше воздействие не всегда так сильно, как нам хотелось бы.

— Информирует ли правительство граждан страны о том, как оно планирует поступить с ОЯТ? Проводятся ли какие-то консультации?

— В 70-е годы прошлого тысячелетия решения власти по этому вопросу были недостаточно прозрачны. Правительство часто сообщало уже о принятых решениях, и это привело к возникновению в стране серьезной оппозиции.
К примеру, ежегодно, когда около 12 контейнеров переработанного топлива возвращается из Франции в Германию, в моем регионе проходят массовые протесты. И чтобы была гарантия, что эти контейнеры все-таки доедут до хранилища, сопровождают их около 22 тысяч полицейских.
Если в прошлом Горлебен был известен как один из самых консервативных, самых правых районов страны, теперь 50—60% политиков региона категорически против использования атомной энергетики, а «зеленые» всегда находят поддержку. Когда я баллотировалась в Европарламент, в некоторых деревнях получала 50% голосов в первом же туре, а так «зеленым» больше нигде не везет. Это значит, что оппозиция будет продолжаться, пока не появится долговременное приемлемое решение по ОЯТ. До тех пор, пока власти не станут обсуждать этот вопрос открыто, оппозиция будет расти.

— Неужели правительство в Германии ничего не вынесло из своих прошлых ошибок?

— Ситуация лучше, чем была раньше, и уж точно лучше, чем в Украине, но не думайте, что у нас все идеально. Даже я как политик не всегда чувствую, что достаточно проинформирована, и тогда мне приходится писать запросы, чтобы получить информацию.

— Как в Германии выбирается место для хранилища сейчас?

— Те, кто хочет производить электроэнергию, ответственны за ОЯТ, которые они создают. В Германии все АЭС приватизированы. Компании предлагают площадки для хранилищ, но бюро стандартов и министр по вопросам окружающей среды принимают окончательное решение.
В соответствии с нашим законодательством процесс утверждения проекта по строительству таких объектов, как ХАЯТ, подразумевает обязательное участие общественности. Теперь, когда рассматривается вопрос о месте для хранилища или АЭС, проходят слушания, во время которых граждане и местные администрации имеют возможность высказать свое мнение и добиться того, чтобы вначале были решены проблемы, которые их беспокоят в связи со строительством. Только после этого принимается окончательное решение.

— Выплачиваются ли компенсации тем, кто живет в месте, выбранном для строительства хранилища?

— В моем районе были массовые скупки земель в конце 70-х. Летом, за год до того, как регион все же выбрали как место для ЦХОЯТ, горели леса. Доказать, что это был поджог, не удалось. Но тогда пожары были именно в двух местах — в моем регионе и в другом, который также рассматривался как потенциальная площадка для строительства ЦХОЯТ. И тогда фермеры, конечно же, предпочли продать эти земли и сгоревший лес компаниям, занимающимся производством электроэнергии.
В то же время теперь компании из ядерного сектора по закону обязаны делать взносы в бюджет государства, которое потом распределяет эти средства между городами и деревнями, расположенными близ атомных станций и хранилищ. Многие компании проявляют инициативу, инвестируют в развитие инфраструктуры этих населенных пунктов, строят в них общественные бассейны, гольф-клубы, дают напрямую деньги деревням на восстановление школ, общественных зданий, приглашают жителей на экскурсии на завод по переработке ОЯТ во Франции и т. д. Так что подкуп общественного мнения — известная стратегия ядерного сектора. Но оппозиция от этого, как можно судить по моему региону, не уменьшается.

— Все ли считают такую компенсацию достаточной?

— Это зависит от конкретного человека. Одни говорят, что жить вообще опасно. Вспоминают про Чернобыль и приходят к выводу, что если авария произойдет, то будет не важно, живешь ли ты в 10 или 100 км от ближайшей атомной станции. А кто-то очень обеспокоен тем, как строительство ЦХОЯТ и геологического захоронения повлияет на его будущее. У меня есть хороший друг — герцог, он не стал продавать свои земли, когда началось строительство ЦХОЯТ, ему принадлежит большая часть земель в регионе.
В Германии по старому закону владельцу земли принадлежат и все ее недра. Этот закон был изменен, после того как было принято первоначальное решение о строительстве геологического захоронения в Горлебене. Но те, кто в течение шести месяцев со времени изменения закона успел подать заявку о том, что они хотят продолжать владеть и недрами той земли, которая им принадлежит, это право за собой сохранили. И поэтому некоторые жители моего региона частично владеют этой соляной пещерой, которую хотят использовать как геологическое захоронение, и выкупить ее у них весьма сложно.
Поэтому герцог и Евангелистская церковь Нижней Саксонии сейчас имеют огромное влияние в регионе. Евангелистской церкви как раз принадлежат леса над самым центром пещеры, и церковь активно участвует в том, чтобы выбор места для хранилища был научно обоснован, хорошо продуман и взвешен.
И они готовы обратиться с иском в суд, если мораторий на использование пещеры для хранилища будет прекращен.