23:00 12.09.2016 | Все новости раздела "Яблоко"
Игорь Яковенко: Надо выйти из мира гипербол и метафор. Хотя бы на время
Методологические возражения Гарри Каспарову, Александру Подрабинеку и, конечно же, Александру Рыклину// Бло Игоря Яковенко,Сегодня
Так получилось, что у нас в стране нет хорошей социологической и политологической аналитики. Такая вот неприятность. Почему так случилось, об этом можно говорить отдельно, но вот есть такой досадный факт, с которым, надеюсь, большинство согласится.
Образовавшуюся пустоту заняла публицистика, с которой у нас несколько лучше.
С публицистикой сравнительно неплохо, поскольку она подпитывается литературой, с которой у нас когда-то было совсем неплохо, и можно даже сказать – очень хорошо. Плохо начинается тогда, когда публицистикой начинают пользоваться не по назначению, точнее, когда она залезает на чужое поле и на нем располагается по-хозяйски со всеми своими методами, повадками и специфическими литературными приемами.
Гипербола и метафора незаменимы в литературе и публицистике, поскольку без них в этих сферах не удалось бы достичь нужной выразительности и подчеркнуть важную для автора мысль. Но для выработки плана конкретных действий в реальном мире оставаться внутри гипербол и метафор не вполне разумно. Обычно так и не делают. От человека, про которого говорят, что у него «стальные мышцы» не ждут, что он будет всякий раз звенеть при проходе через металлоискатель и непременно тонуть при купании в реке. Историк не станет полагаться на утверждение Гоголя: «миллион козацких шапок высыпали вдруг на площадь» при определении численности Запорожского Войска первой половины 17 века. Люди три тысячи лет наслаждаются словами из «Песни песней», но мало кому из мужчин приходило в голову реально обращаться с волосами возлюбленной как со стадом коз, с ее зубами, как со стадом овец, а с ее грудью как с парочкой черных козлов из семейства полорогих, известных под названием серны.
Но это в мире обыденном, когда попытка действовать «внутри метафоры» или «внутри гиперболы» немедленно обнаруживает свою абсурдность. Когда же речь заходит о политике, о вещах довольно абстрактных, то сплошь и рядом люди, даже очень умные и образованные, делают выводы и призывают к практическим действиям, оставаясь внутри метафор и гипербол.
Эфир Радио Свобода от 9.09.2016. Программа «Дежавю. Игра в выборы», ведущий – Александр Подрабинек говорит: «Имитационные выборы проводятся в последние годы в России. Их иногда называют не вполне честными, не слишком прозрачными. Это такая политкорректная констатация того факта, что выборов на самом деле нет. Ну не может быть не вполне честных выборов, как осетрина не может быть «второй свежести». Конец цитаты.
Приведенное замечательным российским журналистом в качестве доказательства высказывание также весьма авторитетного персонажа прекрасного романа, является не фактом, а гиперболой. А если этот тезис рассматривать в качестве факта, то он просто ложен. Поскольку процессы гниения начинаются сразу после смерти любого организма, и осётр здесь не исключение. То есть «абсолютно свежим» бывает лишь живой осетр, а осетрина бывает разной степени свежести, или, если угодно, «несвежести». И в данном практическом вопросе я бы предпочел прислушаться, скорее, к Д.И.Менделееву, нежели к М.А.Булгакову, хотя слог последнего мне нравится больше.
Переходя от осетрины к выборам, замечу, что здесь примерно та же история. «Не вполне честными» и «не вполне прозрачными» признавались выборы в самых разных странах, но далеко не всегда даже такой политический пурист как Александр Подрабинек, счел бы правильными для граждан этих стран в выборах не участвовать.
На выборах в Болгарии в 2013 году в одном из издательств были конфискованы 350 тысяч поддельных бюллетеней, что дало основания оппозиции требовать отмены выборов как фальсифицированных со стороны власти. По итогам этих выборов правоцентристская партия ГЕРБ пожаловалась на нарушения и потребовала повторных выборов. В Болгарии «не выборы»?
Французского миллиардера Сержа Дассо обвинили в подкупе избирателей, а кроме того, по мнению следствия, он участвовал в незаконных (непрозрачных) схемах финансирования правоцентристских партий в период с 2008 по 2010 годы. Мало кому в связи с этим приходила в голову идея заявить, что власть во Франции – нелегитимна, а выборов нет вовсе. Стало быть, вопрос все-таки в мере и в степени.
Можно приводить десятки примеров, когда выборы в различных странах были, что называется, «с душком», но это не повод утверждать, что там «выборов нет». Парламентские выборы 2012 года в Украине ОБСЕ признала «недостаточно прозрачными», власть, по мнению наблюдателей, использовала административный ресурс, а освещение в СМИ было неравным.
Масса вопросов была к выборам президента Мексики в 2012 году, которые оппозиция так и не признала честными, при голосовании за Конституцию Египта в 2012 году каждая из сторон – и правящие тогда в стране «братья мусульмане» и оппозиция утверждали, что каждая из сторон получила поддержку по 60% населения. По данным опросов общественного мнения недоверие к честности избирательных комиссий высказывают 45% бразильцев, 49% мексиканцев и 7% граждан США.
Вряд ли можно считать полностью свободными, честными и справедливыми выборы народных депутатов СССР в 1989 году. Треть депутатов избиралась по квотам от КПСС и в значительной степени подконтрольных ей общественных организаций. В 26,6% округов выборы прошли на безальтернативной основе. Адмресурс использовался вовсю. По любым меркам эти выборы не могли считаться справедливыми, честными и прозрачными. То есть по оценке Александра Подрабинека, а также других людей, которые занимают аналогичную позицию, выборами не являлись. Тогда, в 1989, за бойкот выборов народных депутатов СССР агитировала Валерия Ильинична Новодворская, самая блестящая представительница политического пуризма в России.
Если бы люди, которые хотели тогда перемен, ее послушали, то не было бы Межрегиональной депутатской группы в составе Сахарова, Лихачева, Адамовича, Старовойтовой, Рыжова, Егора Яковлева, Афанасьева, Щекочихина, и многих других, без которых протест лишился бы политической составляющей. Во главе Верховного Совета РСФСР неизбежно встал бы Иван Кузьмич Полозков и история северной части Евразии вполне могла пойти по иной, намного худшей траектории.
В своей статье «Кислород для монстра», опубликованной на сайте Радио Свобода 5.09.2016, Гарри Каспаров пишет: «Путинский режим практически завершил трансформацию из так называемого режима гибридного типа в полноценный тоталитаризм». И после этого великий шахматный чемпион ставит мат в два хода тем оппозиционерам, которые собираются участвовать в выборах. «Тоталитаризм для России – суровая реальность», - это ход первый. Теперь ход второй: «Использование же выборов в качестве инструмента политической борьбы в условиях тоталитаризма невозможно по определению». Мат. Партия закончена.
Так было бы на доске, где, если тебя назвали «слон» и поставили на белое поле, ты ни при каких обстоятельствах не можешь съехать на черное, или начать бегать по границам клеток. В политике такое бывает. В публицистике, назвав режим тоталитарным, тем самым включают ассоциативный ряд, в котором фрагменты оруэлловской и замятинской утопий перемешаны с реалиями Освенцима и «красных кхмеров». Произнеся слова «тоталитаризм», «фашизм» публицисты тем самым до предела профанируют данный объект и создают запрет на любые дальнейшие рассуждения и размышления об этом объекте. Внутри этого абсолютно черного тела не может быть никаких оттенков. Между тем, вполне очевидно, что «Новое государство» Салазара, при том, что его вполне справедливо называли фашистским и тоталитарным, тем не менее, кардинально отличалось как от гитлеровского рейха, так и от КНДР, не говоря уже о Кампучии Пол Пота. И дело не только в масштабе репрессий, которых на совести салазаровской ПИДЕ в тысячи раз меньше, нежели у немецких нацистов или у красных кхмеров. Дело и в том, что даже через 26 лет диктатуры Салазара, в 1958 году на президентских выборах представитель оппозиции получил четверть голосов. И это дало оппозиции силы для дальнейшей борьбы, результатом которой стало свержение фашизма.
В Индексе демократии, составленном аналитическим подразделением британского журнала Economist, около двухсот стран расположены в интервале от 10 (идеальная демократия), чему примерно соответствует Норвегия с ИД=9,93, до 0 (нет никаких признаков демократии), близка к этому «полюсу холода» КНДР с ИД=1,08. Россия в этом списке – на 130-м месте с ИД=3,31. Это означает, что демократии у нас очень мало. Что мы существенно ближе к КНДР, Узбекистану, Таджикистану и Туркмении, чем к Норвегии.
Но это совершенно не означает, что нам нельзя пытаться использовать выборы для борьбы с режимом в качестве одного из инструментов. Тоталитаризм это режим, стремящийся к полному (тотальному) контролю за всеми сторонами жизни всех членов общества. Путинский режим к этому, возможно и стремится, но не имеет для этого ресурсов. Нет у него ни идеологии, ни сил для массовых репрессий. Портить жизнь выборочно отдельным людям и по возможности отравлять нравственный климат на планете, на это силы есть. А идеи, под которую можно заставить маршировать миллионы, как это было у Гитлера, Муссолини, Сталина, Мао, Пол Пота и тех же «братьев мусульман» - этого нет. Поэтому назвать путинизм тоталитарным режимом можно только с большой натяжкой, в расширительном смысле, в качестве гиперболы. Сегодня слова «тоталитарный», «фашистский» в известном смысле превратились в заменитель слов «очень плохой», и в этом смысле путинский режим этих слов - достоин. Цель Путина – сохранить власть, а не заставить всех думать, как он. Тем более, что и мыслей-то у него особых нет, кроме мыслей о том как власть удержать.
Какой тоталитаризм при работающих в России «Новой газете», Радио Свобода, сайтах ЕЖ, Каспаров.ру, Грани.Ру, Znak.com, при том, что кандидаты Яблока и ПАРНАСА идут на выборы вполне себе открыто заявляя, что их цель – смена режима и в том числе персонально смена президента? Так что уважаемый мною шахматный гений в своей двухходовке совершил логическую ошибку под названием «учетверение терминов»: вполне справедливо сказал, что в России – тоталитаризм в широком, публицистическом смысле, а затем в утверждении, что в тоталитарных режимах нельзя использовать выборы, использовал этот термин во вполне узком смысле, отослав нас к Гитлеру, Сталину и Оруэллу с Хаксли.
Так получилось, что я дважды на минувшей неделе дискутировал на эту тему с Александром Рыклиным, который всякий раз начинал свои выступления с тезиса, что «это – не выборы!». Мне это напомнило реплику героя замечательного советского фильма: «Это вот не рыба, не заливная рыба!». Вынужден сообщить, что герой этого фильма использовал гиперболу, поскольку это была все-таки рыба. Только невкусная. Вопрос, есть или не есть невкусную рыбу, зависит от наличия альтернативы на столе и в холодильнике. В нашем случае, от наличия альтернативных способов сместить этот режим.
Гарри Каспаров считает единственным (!) способом изменения ситуации давление извне. Полагаю, что он ошибается. Поскольку военная интервенция как способ ликвидации путинского режима вряд ли рассматривается серьезными людьми, а экономическое давление Путина уйти от власти точно не заставит. У других сторонников отказа от выборов, живущих в мире метафор и гипербол, никаких альтернативных планов смены власти вообще нет.
Одним словом, в качестве публициста я буду непременно продолжать использовать гиперболы и метафоры, и буду продолжать наслаждаться ими в текстах Александра Рыклина, Александра Подрабинека и, конечно, Гарри Каспарова. Но для того, чтобы сориентироваться в реальном мире, в том числе в мире политики, полезно иногда выйти из мира гипербол и метафор.
Обсудить новость на Форуме