20:00 19.02.2013 | Все новости раздела "Справедливая Россия"
Олег Михеев: Следственный комитет отрабатывает новую технологию снятия депутатской неприкосновенности
19 февраля думское большинство приняло решение лишить депутатской неприкосновенности депутата фракции «СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ» Олега Михеева для возбуждения уголовного дела и привлечения его в качестве обвиняемого. Предлагаем вашему вниманию стенограмму выступления Олега Михеева:
– Уважаемый Сергей Евгеньевич! Уважаемые коллеги! Второй раз слушаю доклад Прокуратуры и складывается ощущение, что это совершенно непонятная история, непонятно откуда всё взялось. И если заменить фамилию, я не понял бы, о чём, в принципе, речь.
Суть очень проста. Первое обвинение, которое связано с «НОМОС-Банком»: два юридических лица, одно из которых банк, кредитует компанию «Глория-М», причём кредитует всего-навсего 70 процентов от договорных отношений. Следователь почему-то считает, что совершенно одинаковая ответственность и у заёмщика, и у поручителя, и непосредственно у залогодателя, не понимая разницы и не понимая вообще, в принципе, что происходит.
В этой теме всего два обвинения. Первое: Михеев не вернул кредит. Для того чтобы кредит вернуть, его нужно получить. Это знают все.
Второе обвинение, озвученное следователем: залог на объект недвижимости, как вы услышали, Михеев с группой сообщников вывел куда-то. Коллеги, полтора года как возбуждено уголовное дело. Ни я, ни один из действующих сотрудников не знают об этом деле. Через полтора года приходит в Следственный комитет обращение, и я только впервые узнаю о том, что эта проблема существует. Если бы следователь проявил бдительность и хорошо выполнял бы свои обязанности, то мог запросить регистрационное управление. И получить копию свидетельства или тот пакет документов, который я им предоставил: свидетельство на собственность, три справки в регистрационное управление. Они показывают, что каждый год всё время имущество находилось там, оценка имущества, два решения суда, в которых сказана и определена процедура, что залоговый кредитор – банк – реализует, и как реализует данное имущество.
Более того, в декабре-месяце банк провёл оценку данного имущества и подготовил проведение торгов, то есть сам банк активно участвует в реализации данного имущества. И сам банк пишет заявления, вводя в заблуждение следователя, и следователь добросовестно заблуждается. Ни одно из двух обвинений, которые есть по этому делу, не соответствует действительности. Я предоставил в прокуратуру все эти документы, свидетельства. Я предоставил десяток решений суда. И то, что сегодня мы услышали из уст представителя прокуратуры, как у него звучит – «фиктивные документы». Да никакой фиктивности не установлено. Это личное мнение товарища следователя.
Вторая тема – моторный завод, вы знаете, вызывает смех. Причём, в том и другом случае, спор ведётся между юридическими лицами. Но во втором споре совершенно ненормальная ситуация. ОАО «Росбанк» через три компании с моторного завода вывело имущество. Девять решений Арбитражного суда, которые признали… Я зачитаю выдержки из некоторых: «Судом установлены признаки злоупотребления правом со стороны акционера ОАО «Росбанк». В результате злонамеренных сделок выбыло имущество завода, что привело к остановке производства и процедуре банкротства предприятия». Восемь решений суда. Следующее: «В результате прекращения ОАО «ВМЗ» права собственности на три объекта недвижимости «Росбанк» без обращения взыскания на залоговое имущество получил в счёт возврата займов по кредиту сумму 514 миллионов рублей, не получил какого-либо материального эквивалента. Таким образом, совершение сделок между «МВК-Альянс», «Проектинвест», «Волгориэлт» и «Росбанком» является формой злоупотребления правом, направленной на причинение вреда, как ОАО «ВМЗ», так и его предприятиям». То есть, судами признана незаконность этих сделок.
И что делает банк? Проиграв все суды, он подаёт иск на совершенно другую сделку, участником которой являюсь я. Но и здесь суд дал оценку: «Судом установлено, что «Росбанк» не является заинтересованным лицом по этой сделке, а, следовательно, не имеет права на иск». Но почему-то следователя, присутствующего здесь, это не интересует. Ещё скажу, что по теме моторного завода 15 раз возбуждалось уголовное дело. Из них три раза Следственный комитет сам закрывал уголовное дело за отсутствием состава и факта преступления. Трижды – по 125-й статье (а вы знаете, что если есть нарушение, то по 125-й статье закрывается судебное решение, где чётко прописано, что нет никаких нарушений, а сделки, проведённые Михеевым, законны, оплачены и документы нормальные; а не то, что сегодня заявляет нам Прокуратура).
Я долго не буду рассказывать по этому объекту. Восемь решений суда по «Росбанку», пять постановлений по 125-й статье, восемь – по статье «Злоупотребление следователем во время следствия», 27 – по сделке по инвестированию, и восемь – по злоупотреблению правом следователя. Суммарно – 59 судебных решений, и все вынесены непосредственно в мою пользу, как было сказано, «группы злоумышленников».
Уважаемые коллеги, что у этих двух сделок общего (я их объединяю)? Обратите внимание, как сегодня прокурор заявил, и как заявил один мой коллега после заседания комитета: «Олег Леонидович, у вас продумана, и просматривается схема во всех четырёх случаях». Коллеги, в первом случае я – поручитель, во втором случае я – инвестор, в третьем случае я – продавец, а в четвёртом – я написал заявление о прошедших преступлениях и готовящихся преступлениях Волгоградским областным судом. Обратите внимание, как можно написать постановление и предписание так, чтобы у людей сложилось мнение, что здесь присутствует схема?
В чём обвиняют следователь и прокуратура? У них позиция такая: во всех сделках просматривается, что Михеев передал по договору цессии, по договору инвестирования и т.п., и далее перечисляются мои родственники. Коллеги, я напомню, что мы с вами, став депутатами, обязаны передать все свои активы в управление или в любую другую форму собственности, чтобы у нас этого не было. Я это передал согласно закону. За той ужасной фразой, которая звучит у прокурора о том, что «сам изготовил договор цессии». Не изготовил, просто подписал договор цессии. И ничто иное инкриминируется 159-й, часть четвёртая. Коллеги, по этому договору ни у меня, ни у того человека, который передал это имущество, нет друг к другу претензий. Как следователь смог «влезть» в наши отношения, и он, может быть, предполагает, что между нами есть конфликт и мы будем друг на друга жаловаться? А раз нет жалобы, значит, нет статьи, значит, нет виновной стороны, и это проиграть нельзя.
Смотрите, что у нас с вами получается. Сегодня Следственный комитет отрабатывает, я считаю, новую технологию снятия депутатской неприкосновенности. У нас есть первый вариант, который называется «гудковский», когда человек что-то оставил у себя и актив продолжает работать. Убрали из Думы. Второй вариант – «михеевский». Это когда человек передал добросовестно по договору цессии активы в управление. Его снимают за то, что он совершил мошенничество, и призывают привлечь к ответственности по 159-й (часть 4). Абсурд.
Сделка, которая называется «Банк». Я действительно продал в 2007 году. И заслуживает внимания, что это является основой… Потому что Дмитрий Ананьев до сих пор не рассчитался со мной за «Волгопромбанк». И как раз те иски, те суды и процессы, которые я стал выигрывать в ноябре месяце этого года в Москве, и были толчком, чтобы появились эти иски. Говорится: «Михеев продал, заключил...» Всего-навсего одна фраза. Самое большое преступление, что за три дня до продажи банку я заключил договор. Коллеги, а где в законе сказано, что, являясь сегодня собственником, если я через три дня что-то продаю, почему я сегодня не имею права заключать договор? Заставил, принудил председателя совета директоров банка – ложь. Потому что было решение Совета кредиторов, были оформлены все процедуры, и председатель Совета директоров банка исполнил свою обязанность – подписал данный документ.
Последнее обвинение. Я уже говорил, что сегодня отрабатываются три модели. Первая – какой-то следователь захотел и возбудил уголовное дело. Полтора года про это депутат не знает ничего. Через полтора года попадает оно в Следственный комитет, потом в Генпрокуратуру, потом в комитет, потом выше, выше и сегодня я стою перед вами. Коллеги, на протяжении всего этого времени, шесть месяцев я бегал за всеми следователями, за прокуратурой и говорил: «Возьмите мои данные и приобщите их к делу». Более того, мною написано 38 писем, обращений с приложением всех документов. Но ни один документ к материалам дела не приложен. Только точка зрения следователя.
Последнее обвинение. Оно, на мой взгляд, абсурдно. Я как депутат Государственной Думы написал не «обращение» и «давление», как сегодня это прозвучало. Если вы почитаете внимательно, там чётко указано, что я делаю заявление о том, что зампредседателя областного суда товарищ Чаркин совершил ряд преступлений, и готовится ещё преступление. И там, по-моему, 20 пунктов, которые я перечисляю, со свидетельскими показаниями, с аудиозаписями. Подготовленный материал. Бери и работай с ним. Причём я, обратите внимание, жалуюсь председателю суда. А до этого написал 198 жалоб и Президенту, и в Следственный комитет, и в Генпрокуратуру. И все работали с этими обращениями. Но именно это заинтересовало. Более того, в тексте дважды сказано, что это не депутатский запрос, а это именно: «Прошу вас разобраться с теми злоупотреблениями, которые сегодня вытворяет господин Чаркин». Вместо того чтобы с этим разобраться, это дело передают господину Чаркину, и он, оказывается, опять же, я это узнал через полтора года, написал заявление о возбуждении уголовного дела. При этом я получил ответ от председателя суда, что они провели проверку и не увидели, к сожалению, тех нарушений, которые были озвучены мною. Но при этом, кроме самого Чаркина, никто больше не опрашивался.
Коллеги, налицо сокрытие преступления. И сегодня меня пытаются подвести под то, что я давил на правосудие. Давление на правосудие – это когда любой человек обращается к лицам, участвующим в судебном процессе, путём предложения денег, давлением, шантажом и так далее. Коллеги, я написал письмо должному лицу о фактах злоупотребления. Так вот, последняя модель, которая сегодня нам с вами всем грозит – любой наш запрос сегодня называется – давлением на правосудие. Завтра любой наш запрос будет считаться давлением на Генпрокуратуру, давлением на Следственный комитет и так далее. То есть сегодня все мы становимся потенциальными заложниками наших же депутатских запросов. И захотят ли депутаты Государственной Думы после сегодняшнего делать депутатские запросы, отвечая на письма и запросы нашего населения? Спасибо.
Обсудить новость на Форуме