23:16 15.04.2017 | Все новости раздела "Справедливая Россия"
Андрей Зберовский: почему россияне протестуют?
В этом аналитическом материале, как профессор всеобщей истории, в популярной форме доношу власти и политической элите России суть тех протестных настроений в обществе, которые сами простые граждане не в состоянии четко сформулировать и правильно передать наверх. Как в виду отсутствия у них специального образования, так и незаслуженно низкого интереса к мотивам оппозиционного поведения граждан со стороны партии власти и бюрократии.
26 марта 2017 года почти в сотне городов России тысячи граждан страны вышли на протестные митинги и шествия, прозванные в народе "мартовскими гуляниями". Официальные лица и СМИ ничего серьезного в этом не увидели. Или все сделали так, чтобы ничего не увидеть. Большая часть митингов была не санкционирована. Во многих городах власть позволила проводить их только на окраинах. Практически нигде на мероприятиях не присутствовали представители действующей политической элиты – как избранные депутаты различных партий, так и представители правящей бюрократии. Ведущие федеральные и региональные СМИ не освещали протест в своих передачах.
Как заместителю председателя общественной палаты миллионного Красноярска, мне приходится много общаться с государственными и муниципальными служащими высокого ранга, депутатами разного уровня, гражданами. Разговаривая с представителями власти по поводу событий 26 марта, я выделил семь значимых посылов.
Чиновники вполне удовлетворены тем, что:
1. На несистемную оппозицию одета "шапка-невидимка", ее мероприятия пока не вызывают бурный общественный интерес, граждане мало знают о том, что делают те люди, которых сейчас принято называть "оппозиционерами".
2. Оппозиционеров пока относят к "маргиналам", среди них мало референтных лиц, то есть тех широко известных и узнаваемых людей, которые являются авторитетами для общества в целом или для своих конкретных социальных групп, оказывают на них влияние, формируют их оценки, определяют их поведение.
3. Оппозиция является пока общественно-эмоциональной, а не политически ориентированной. Она остается политически "безголовой", то есть среди тех людей, кто организует протестные акции и принимает в них личное участие, практически нет людей имеющих серьезный опыт публичной политики, ярких ораторов, талантливых полемистов, опытных орговиков-управленцев. Оппозиционеры по большей части являются возмущенными "любителями", а не продуманными профессионалами. Большая часть политического актива различных политических партий, даже тех, которые на словах относят себя к "оппозиционным", пока находится в стороне от протестного движения. Именно этим объясняется тот факт, что на прошедших митингах не были сформулированы какие-то конкретные требования к власти, а большинство акций имели разрозненный характер, не были связаны друг с другом в единую сеть. Число профессиональных, стабильных и последовательных оппозиционеров в стране крайне невелико, в сумме их не более нескольких тысяч человек.
4. СМИ сохраняют высокую лояльность Системе, искажая политическую, экономическую, социальную и культурную действительность под нужным углом. Причем, многие журналисты делают это без всякого подкупа и административного нажима, вполне искренне, что называется, по зову сердца. Абстрагируясь от собственного недовольства устройством жизни в стране.
5. Силовые структуры вполне готовы защищать существующий строй с оружием в руках. Во всяком случае, первое время.
6. Поведение оппозиционеров пока удачно удается объяснять обществу кознями "проклятой пятой колонны", которая на деньги беглых олигархов и западных спецслужб стремится запустить в стране Майдан и оранжевую революцию, лишить простых россиян стабильности, мира и благополучия.
7. В обществе сохраняется то высокое доверие власти – "крымский консенсус", которое достигнуто не за счет реального повышения жизненного уровня граждан, а благодаря удачным внешнеполитическим ходам – Крыму, Донбассу, Сирии.
Абсолютно согласен с данной оценкой ситуации властью. Все эти семь пунктов, действительно, вполне успешно работают в общественном сознании страны. Не замечать этой реальности было бы наивно. Однако, являясь профессиональным историком, не могу не обратить внимания на то, что в январе 1917 года в предреволюционной царской России также имели место все семь выше перечисленных пунктов, вызывающих глубокое удовлетворение власти. Убедитесь в этом сами:
1. Большая часть оппозиционеров Романовым находилось либо за границей, либо в ссылке, либо в подполье. Деятельность оппозиции (кроме вопиющих терактов) была мало известна широким слоям общества. Информацией о целях и планах оппозиционных партий в стране владели очень немногие.
2. Не только Ленин, Троцкий, Каменев, Рыков, Зиновьев, Бухарин, Сталин, Свердлов и другие будущие революционные вожди, но и будущие руководители Временного Правительства в лице Львова, Керенского, Чхеидзе, Некрасова, Терещенкова январе 1917 года не являлись широко известными и популярными в стране персонажами. За исключением руководителей Государственной Думы Милюкова и Гучкова, назвать всех вышеперечисленных лидерами общественного мнения язык не поворачивается. Они были широко известны только в своих узких кругах. Их выход на авансцену истории весной 1917 года многих в стране очень удивил. До поры до времени, даже забавлял. Но потом оказалось поздно.
3. Можно заглянуть в учебники истории и прочесть там, что на момент своего возникновения февральская революция 1917 года оказалась полностью непредсказуемой как для власти, так и для самих революционеров. Потому что она была политически "безголовой": среди тех людей, кто ее случайно инициировал и спонтанно осуществил, вообще не было политических профессионалов. Простые люди, проявившие в Санкт-Петербурге и Москве инициативу к тем протестным действиям, в результате которых была свергнута династия Романовых, вообще не относились к оппозиции. Они начали погромы полицейских участков и магазинов только в ответ на заметное ухудшение своего экономического положения и были спровоцированы не в меру ретивыми полицейскими, которые избивали недовольных домохозяек и студентов. Имена этих россиян, возмущенных ухудшением социально-политической и экономической ситуации в стране истории даже не известны. Их политическая мотивация являлась минимальной, или отсутствовала напрочь. Совершая захват власти в столице, сами они к политической власти не стремились. Теоретики революции, ораторы, полемисты, политические манипуляторы и властолюбцы прибились к революции уже после ее победы, перебежав из других партий, как водится, воспользовавшись ее результатами. На момент февральской революции совокупное число профессиональных революционеров России из числа большевиков, меньшевиков, эсеров и анархистов было не более двух-трех тысяч.
4. На момент февральской революции 1917 года СМИ сохраняли высокую лояльность самодержавию, критикуя только конкретных министров и депутатов, фаворитов и временщиков (типа Распутина), но по большому счету не ставя под сомнение легитимность правящего режима и его право на существование.
5. Силовые структуры были готовы защищать монархию с оружием в руках. Дворяне и чиновники сами испугались вооруженной борьбы и сдались.
6. Для широких общественных слоев поведение оппозиционеров как до революции, так и после нее успешно объяснялось происками "немецкой пятой колонны", которая на деньги вражеских спецслужб любой ценой стремилась вывести вполне боеспособную Россию из Первой мировой войны.
7. В обществе сохранялось то высокое доверие монархии – "балканский консенсус", которое было достигнуто не за счет реального улучшения жизни в стране, а благодаря тому, что в обществе положительно оценивалось заступничество Романовых перед Турцией за "братьев – восточных славян на Балканах", а основные боевые действия Первой мировой войны пока еще протекали за пределами территории собственно России.
Разумеется, сравнение России образца 2017 года с Россией 1917 года весьма условно. Однако очевидно: ровно те же самые обстоятельства, которые в период дискуссии с оппозицией "партия власти" искренне считает для себя "благоприятными", в примерно аналогичной ситуации сто лет назад не сыграли никакой положительной стабилизирующей роли, спасти Романовых не помогли. Поэтому радость многих чиновников по поводу того, что 26 марта 2017 года система благополучно пережила "еще один вызов" является наивной и преждевременной. Им следует помнить: не имея четких политических целей, в 1917 году россияне были приведены в революционное действие вовсе не оппозицией, а прежде всего собственным стремлением добиться той справедливости в устройстве общества, которую не могли предложить им правящие чиновники и политики. Оппозиция всегда лишь пользуется той обстановкой в обществе, заслуга по созданию которой полностью лежит на власти. Такая же жажда социальной справедливости все больше проникает в современное российское общество, мотивирует людей на мирный протест. Пока мирный протест. И меня беспокоит то, что понимая мотивы лидеров оппозиции – стремление к власти, мотивы простых людей сама власть анализировать даже не пытается, напрасно объясняя все политическими манипуляциями. Однако это не так: у людей действительно есть серьезные основания для недовольства и далее это будет показано с их собственных слов.
Теперь важно обратить внимание на принципиальное обстоятельство: на явную разницу в возрастном и социальном составе протестующих 26 марта в российской столице и в регионах. В Москве было сравнительно много профессиональных общественных деятелей, интеллигенции и людей среднего возраста, в том числе – вполне обеспеченных. Но если внимательно отсмотреть видео с митингов в регионах, которое в изобилии лежит в интернете, очевидно, что состав митингующих здесь совершенно иной. Даже на глаз видно следующее:
– Более 50% так называемых "оппозиционеров" – это молодежь от 16 до 25 лет. Причем, очень много явных школьников и студентов, которые не стоят в сторонке, а лезут в самую гущу митингов, не боятся общения с полицией.
– Интеллигенции совсем мало – максимум 10% участников.
– Зрелых обеспеченных людей не более 10% участников.
– Примерно 20% участников – взрослые люди, которые явно относятся к числу необеспеченных.
– Около 10% участников – пенсионеры, чаще всего – откровенно бедные.
Веяние протеста 2017 года – много женщин во всех категориях граждан.
Увеличение среди протестующих числа молодежи и женщин на фоне практически полного отсутствия профессиональных общественных и политических деятелей – очень тревожный для власти признак. Это означает, что самые эмоционально нестабильные слои общества, традиционно выступающие в качестве "живой силы" всех революций, постепенно выходят из-под влияния имеющихся политических партий, прежде всего – из-под контроля партии власти. Самоустраняющейся от живого диалога с недовольными гражданами, упорно отказывающейся принять законы, способные улучшить жизнь людей, в целях своего самосохранения последовательно заменяющей реальный политический процесс его имитацией. Очень показательно видео митинга 26 марта в Мурманске, где на площади одновременно с митингом оппозиции проходил живой концерт "Молодежь Мурманска", организованный управлением молодежной политики. Несмотря на явно интересную концертную программу и громкую музыку, у сцены было пусто – вся молодежь находилась именно на митинге.
Отсюда победа на думских выборах 2016 года "Единой России" может оказаться для власти пирровой, обойтись себе дороже. Например, искусственное вытеснение с политической площадки Государственной Думы Партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, единственной партии создавшей по всей России не просто формальные общественные приемные, а находящиеся в постоянном контакте с нуждающимися в помощи людьми Центры защиты прав граждан, серьезно оголило политический фронт страны. Так как разочаровавшимся в желании и способности власти помогать своим гражданам малообеспеченным людям в решении их насущных проблем теперь стало попросту не к кому обратиться. А последовательная блокировка "партией власти" в Государственной Думе пакета "справедливых законов" Сергея Миронова наглядно показывает миллиону проголосовавших за СПРАВЕДЛИВУЮ РОССИЮ граждан принципиальную невозможность улучшения жизни в стране конституционными методами. На что им остается надеяться, если в стране не слышен даже голос миллиона граждан и не дают работать даже парламентской партии?
Важно и то, что среди протестующих значительное число той молодежи, которая ввиду своей молодости сама еще не имела возможности столкнуться с реальной действительностью современной России, явно зная о пресловутой "коррупции во власти" только понаслышке. Это наглядно указывает сразу на пять моментов:
– на мощное проникновение в молодежную среду интернета, чей контент формируется за границей страны;
– на реальную "кухонную" оппозиционность родителей, чей пессимистический настрой прямо мотивирует их детей к протестным действиям;
– на общий кризис института российской семьи, когда родители в целом не могут контролировать своих детей, что особенно заметно на примере митингов даже в тех национальных республиках страны, где раньше авторитет старейшин и чиновников удерживал молодежь от протестных акций, а сейчас уже нет;
– на отсутствие в настоящее время у власти тех общественных проектов, которые могли бы увлечь современных старшеклассников и студентов;
– на ту привычку молодежи к безнаказанности, которая формируется у нее благодаря частым сообщениям в СМИ о хулиганских выходках мажоров, обычно сходящих им с рук. Стремление к эпатажу и самопиару у молодежи возрастает.
Следует еще раз подчеркнуть: мировая практика революций явно показывает, что именно молодежь в возрасте от 16 до 25 лет и женщины – это самые эмоционально возбудимые группы общества, которым нечего терять, способные легко впитывать в себя экстремистские идеи и не останавливаться перед прямым насилием. Мужчины среднего возраста, обросшие семьями, недвижимостью и работой, кроме крайних жизненных ситуаций, склонны к более стабильным и конструктивным действиям. Именно поэтому они и более осторожны, если не сказать трусливы. Особенно тогда, когда исходя из прошлого печального опыта, вероятность политического успеха кажется им уже принципиально невозможной. Именно нынешняя вынужденная политическая пассивность отцов и мужей, являющаяся логичным следствием принципиальной невозможности улучшать жизнь, используя легальные политические инструменты – такие как выборы, демонстрации или содержательные дискуссии в парламенте, как раз объективно и выталкивает в реальную политику молодежь и женщин, в перспективе все более радикализируя ее.
Примыкание к молодежи и протестному движению малообеспеченных слоев населения также является грозным признаком. Ведь современная политология знает, что революционным активом является вовсе не трудовой пролетариат, которому вполне есть что терять, а как раз люмпен-пролетариат, у которого нет ничего, кроме отчаяния и желания обрести деньги любым путем. И тема коррупции, как возбудитель раздражения от явного социального и имущественного неравенства, вполне подходит для возможного появления в будущем экспроприаторских, а по сути нередко откровенно грабительских лозунгов типа печально известного "Грабь награбленное!".
Принципиальное отличие качественного состава протестующих в Москве и регионах также заставляет вспомнить историю России начала XX века. В тот период, когда сытая либеральная интеллигенция столиц изящно требовала расширения политических прав, обедневшие крестьяне и рабочие из регионов уже много раз брались за оружие, или сами становились жертвами полицейских расстрелов: яркий тому пример – Ленский расстрел 1912 года. Это те самые "разогревающие" кровавые "сакральные жертвы", без которых невозможна ни одна революция. В этих условиях достаточно единичной локальной кровавой стычки в одном из регионов, чтобы протестный процесс коренным образом изменил свой характер, вышел из-под контроля лидеров мирной оппозиции и начал развиваться в логике не легальных реформ, а насилия. Бедность регионов и сытость столиц приводит к тому, что под общими лозунгами типа "Долой коррупцию во власти!" может скрываться совершенно различная политическая и экономическая подоплека, которая может или разорвать страну в клочья, или натравить регионы на федеральный центр. Ни власть, ни оппозиция, находящиеся в Москве, пока не в состоянии увидеть и оценить те новые риски, что стали вызревать в процессе экономического кризиса 2014-2017 годов.
Теперь самое главное. Систематическое общение с чиновниками и политиками из "партии власти" показывает, что эти люди искренне не понимают тех мотивов, которые заставляют оппозиционеров выходить сейчас на улицы России. По их мнению, состав и цели протестующих выглядят примерно так:
– проплаченные Западом предатели страны, которые ради своего прихода к власти готовы к дестабилизации ситуации в стране;
– нанятые ими маргиналы из числа малообеспеченных слоев, которые вообще ничего не хотят, кроме легких денег;
– наивные демократически настроенные шизофреники из интеллигенции, желающие построить принципиально невозможный идеальный мир;
– офисный "планктон", который много ездил в Европу и США и начал ошибочно думать, что в России можно жить по западным стандартам, не учитывая специфику большой страны;
– молодежь и пенсионеры, которым все равно куда идти и где участвовать, лишь бы было интересно жить.
Имея такое мнение, вникать в цели оппозиции вообще не имеет никакого смысла – этот сброд следует просто разогнать и наказать. В этой логике непонимания внутренней сути мотивации людей действия оппозиции, действительно, могут объясняться только кознями импортных врагов, корыстью, психологической ведомостью и психическими расстройствами. Именно такие оценки когда-то звучали в заявлениях правящей элиты России и перед революцией 1917 года. Отсюда можно сделать вывод: Непонимание правящей элитой сути оппозиционных настроений в обществе – одна из важных субъективных причин принципиальной невозможности переговорного процесса и итогового консенсуса. А значит – и одна из прямых причин революции, не менее значимая, чем причины объективные – экономические, социальные и культурные.
Так что же вывело граждан на улицы 26 марта 2017 года? Триггером, в данном случае, как известно, являлось отсутствие реакции власти на фильм Фонда борьбы с коррупцией "Он вам не Димон!" и поставленные в нем вопросы. Однако мое общение с протестующими показало: спусковым крючком для уличного протеста в современной России может стать что угодно: отсутствие до сих пор информации об истинных причинах авиакатастрофы в Сочи в декабре 2016 года, факт комфортного нахождения под домашним арестом Улюкаева, бесконечные автогонки элитарных мажоров по Москве, протест водителей-дальнобойщиков против ПЛАТОНа, запредельное число стобальных ЕГЭ в некоторых регионах, разрешение легального ношения хиджабов в школах, требование граждан наконец-то принять в состав России нещадно обстреливаемый украинскими фашистами Донбасс и т.д. и т.п.
Теперь конкретно изложу то, что смог выявить из общения с протестующими из Москвы и нескольких регионов России. Представления людей о том, что мотивирует их выйти на улицы, условно можно разделить на два типа.
Первый тип представлений протестующих – эмоциональный, можно сказать – обывательский, характерен для не очень образованных, а также очень молодых и очень пожилых граждан. Люди говорят следующее: "У нас возникает психологический раздрай от явного несовпадения векторов внешней и внутренней политики". Обильно показываемая всеми СМИ внешняя и оборонительная политика представляется гражданам вполне удачной и вызывает полную поддержку, так как люди рады возвращению России статуса мировой державы. Одновременно с этим люди откровенно возмущены реальными условиями своей жизни, то есть результатами политики внутренней. Граждан в регионах душат высокие ставки по потребительским и ипотечным кредитам, раздражает низкое качество образовательных и медицинских услуг, жалкая заработная плата и оскорбительные пенсии, плачевное состояние дорог и общественного транспорта, рост алкоголизации и наркомании, тарифов на ЖКХ, стоимости топлива и электроэнергии, числа разводов и абортов, плохая экология и фальсификация продуктов питания, явное деление общества на всемогущую "элиту" и остальной "быдло-народ", всевластие криминала и чиновников, этнической преступности, паралич правоохранительной и судебной систем, реальная бесполезность депутатского корпуса и политических партий, пресловутая коррупция и т.д.
У людей возникает раздвоение реальности и справедливый вопрос: "Если мы – мировая держава, такие молодцы, бьем ИГИЛ, у нас хватает средств помогать нуждающимся по всему миру, нас все боятся, то почему же у нас внутри страны все так запущено? Почему обживая Арктику, мы до сих пор не можем нормально обжить обычные районы страны, провести везде нормальные дороги, газ, интернет и т.д., ликвидировать бедность? Почему, помогая Сирии и государствам Латинской Америки, мы всей страной через СМС-сообщения собираем пожертвования на лечение собственных детей? Почему более десяти лет вкладывая миллиарды в модернизацию, мы до сих пор собираем пачки бумажных справок и не имеем качественной отечественной бытовой, автомобильной и компьютерной техники?".
Исходя из этого люди убеждены: следует или прекратить тратить деньги на дорогую внешнюю политику и по примеру Китая вложить все силы в реальное улучшение жизни собственных граждан, или продолжить свою внешнюю экспансию, но тогда уж или беднеть всем разом, или получить от этого конкретные дивиденды: дешевые сирийские и латиноамериканские фрукты, снижение стоимости литра бензина и киловатт/часа, поездок на ЖД, авиаперелетов, тарифов на ЖКХ и т.д. Но самое главное – в условиях бедности населения прекратить позволять чиновникам жить в комфортных условиях, ездить на автомобилях премиум-класса, воровать и выводить огромные деньги из России во враждебно настроенные страны, учить там детей, покупать землю и дома, комфортно отдыхать и создавать там бизнес.
В общем, обыватель желает, чтобы власть наконец-то определилась, что конкретно она хочет: или противостояние со всеми в мире, но тогда из солидарности с простым народом тяжело и бедно должны жить чиновники, политики и бизнесмены. То есть, если мы в кольце врагов, то в режиме сурового военного лагеря должны жить все, а излишества отдельных категорий общества, особенно – чиновников и власти в целом, недопустимы. Если же – мир со всеми в мире, то тогда и улучшение жизни также должно касаться не только элиты, но и большинства граждан. Это будет честно и справедливо, народ будет доволен.
Проще говоря: общество желает, чтобы понятие "успехи государственной власти" начало совпадать с понятием "успехи общества в целом, всех его конкретных членов". Пока же эти понятия явно не совпадают, нередко – откровенно противоречат друг другу, как будто у общества и государства различные задачи. Государство отчитывается о победах, а простые люди живут все хуже. Получается такой же парадокс, как по известному мнению Сталина и Хрущева о том, что по мере приближения к коммунизму сложностей и конфликтов в обществе будет становиться все больше. И людям уже становится непонятно, зачем им такие победы, от которых так плохо?
Как историку, мне это очень напоминает мемуары декабристов начала XIX века, когда у дворян и простых солдат возникал аналогичный когнитивный диссонанс: "Мы в 1812 году победили грозу всего мира – Наполеона, дошли до Берлина и Парижа, а вернулись обратно домой в бедность и бесправие. Как такое возможно?". Это необъяснимое раздвоение сознания общества властью своевременно преодолено не было. Что, в итоге, вытолкнуло героических солдат и офицеров на Сенатскую площадь в 1825 году. При этом, даже подавив восстание и выяснив мотивы восставших, Романовы ничего в стране не улучшили. Что, в перспективе, логично привело их и к поражению в Крымской войне и к революции 1917 года. Такое несправедливое противоречие, эту парадоксальную ментальную дихотомию простые люди просят устранить и сейчас.
Второй тип представлений протестующих – интеллектуальный, более сложный, он характерен для образованных граждан, грамотного и начитанного ядра оппозиции. В нем присутствует сразу семь различных аспектов.
Первое. Тотальная коммерциализация власти, ведущая к исчезновению государственной и муниципальной власти как явления. Почти все высшие чиновники из сферы государственного, регионального и муниципального управления, правоохранительных структур, а также многие депутаты и политики всех уровней имеют свои явно выраженные и, к большому неудобству для них самих, хорошо известные обществу коммерческие интересы. Они не просто кого-то там лоббируют, а либо явно работают на конкретные частные компании, либо имеют свой собственный бизнес, либо создают его с опорой на имеющиеся властные ресурсы. Либо осуществляют свою деятельность одновременно по всем трем данным направлениям. Практически все их должностные действия осуществляются только под углом защиты своих коммерческих или корпоративных интересов. Остальное им не интересно.
Тем самым, в глазах общества, государственной и муниципальной власти в современной России не существует в принципе. Есть только ее видимость, внешняя форма, оболочка, занятая принципиально противоположным ей по духу содержанием. Так же как в современной России нет в чистом виде успешных крупных бизнесменов – они все аффилированы с властью. Власть есть бизнес, бизнес есть власть. В этом бесконечном кольце для граждан места нет. Зажатое властью и олигархами, общество может стать гражданским только в борьбе с собственной зажатостью. Отсюда и столь опасные для страны протесты, опасность которых вполне понимается и многими митингующими.
Так рождается ощущение полной безысходности у многих россиян: молчать – больно, протестовать – опасно. И обратиться некуда: местные власти исходят не из логики развития страны и защиты интересов граждан, а из частных коммерческих интересов. Отсюда же рождается запрос на создание действительно государственной и действительно муниципальной власти. "Бизнес у нас уже есть, самое время создать государство. А то в его отсутствие новые хозяева страны скоро сделают всех крепостными!", – так говорят на митингах. Так грустно думают те, кто думает. Секуляризация, то есть отделение бизнеса от власти, а власти от бизнеса – становится важнейшей задачей для общества и государства России, без решения которой будущего у страны нет.
Второе. Государственная и муниципальная власть распределяет бюджет только в интересах тех людей, что входят в узкий элитарный круг высших чиновников и богатейших бизнесменов. Отсюда – невозможность финансового успеха для честных предпринимателей, не имеющих "волосатой руки", не находящихся в вассалитете у региональных элит. Отсюда – договорной и откровенно управляемый характер формально "прозрачных и конкурентных" государственных и муниципальных тендеров и конкурсов.
Ровно отсюда же явная неэффективность и бессмысленность для населения большей части крупных государственных, региональных и муниципальных программ, особенно строительных. Люди уверены в том, что все, что делается и строится в стране, имеет лишь одну задачу – дать формальный повод освоить огромные деньги тем, кому это позволено, в интересах тех, кто все это задумывает.
На митингах говорят: "Целью государственных и муниципальных программ в большинстве своем является не принципиальная модернизация страны как единого организма, а обоснование и техническое прикрытие процесса расхищения бюджета. Процесс расхищения является самоцелью, прикрываемой фиговым листом каких-то программ, Олимпиад, Универсиад и т.д. Так – нельзя!".
Люди уверены: "Государственные программы и крупные стройки – вузов, школ, стадионов, медицинских центров и т.д. призваны создать комфортные условия жизни для той новой элиты страны, которая в результате конфликта с Западом постепенно становится невыездной за границу, а желает жить, учиться, лечиться и проводить свой досуг именно в премиальных условиях. Большинство населения может пользоваться всеми этими благами научно-технического прогресса только по остаточному принципу или на основе личной лояльности к членам правящих кланов".
Третье. Явное несовпадение центров реального принятия ключевых управленческих решений на уровне страны, регионов и муниципальных образований с формально имеющимися органами законодательной и исполнительной власти. У граждан страны сформировалось понимание того, что процесс управления жизнью страны не описывается Конституцией и нормативными актами, им не соответствует, явно противоречит. Отсюда недоверие публичной политике, которая представляется фикцией, лишь инструментом для озвучивания и проведения в жизнь тех решений, которые кулуарно принимаются людьми (как у братьев Стругацких – "неизвестными отцами"), не имеющими никаких формальных властных полномочий, нередко вообще не живущими в стране, возможно, даже не являющимися ее гражданами. Публичная политика в глазах многих граждан вообще перестает ассоциироваться с политикой, представляется имитацией. Отсюда же глубокое недоверие к институту выборов и к результатам выборов, так как они представляются заказными и формальными.
Многие митингующие говорят: "Регулярные победы "партии власти" на выборах призваны просто заполнять депутатские кресла послушными марионетками, главная задача которых заключается в блокировании конституционных возможностей использования законодательных инструментов для реформирования страны теми людьми из других партий, кто вдруг пожелает это сделать. То есть функция депутатов из "партии власти" – не улучшение жизни граждан, а в принципиальном недопущении самого этого улучшения".
Четвертое. Издевательство над самой идеей борьбы с коррупцией. Граждане ежедневно наблюдают по своим телевизорам различные антикоррупционные заседания высших федеральных, региональных и муниципальных чиновников и их соответствующие громкие заявления, при этом имея четкую информацию о вовлеченности большинства самих данных лиц в коррупционную деятельность. Периодические громкие задержания кого-либо из мэров и губернаторов только шокируют общество размерами полученного и изъятого, наглядно показывая ему гигантские масштабы явления.
Показателен популярный среди митингующих анекдот: "Полицейский арестовывает чиновника-взяточника и достает из его портфеля миллион долларов. Спрашивает его: "Что, гад, наворовал у простого народа?!". Тот ему честно отвечает: "Да, ты что, рехнулся что ли? Откуда у народа такие деньги?!".
Пятое. Явное прикрытие коррупции и иной другой противозаконной и откровенно уголовной деятельности высокопоставленных чиновников и бизнесменов руководством правоохранительных органов возмущает общество. Регулярные громкие дела, заканчивающиеся смешными приговорами, а также принципиальная невозможность отстаивания справедливости при споре с представителями правящей элиты, наглядно убеждают граждан в ее безнаказанности, и криминальном характере ее формирования и существования, что доводит людей буквально до отчаяния.
Шестое. Отсутствие содержательного публичного диалога по основным насущным проблемам страны в сфере образования, здравоохранения, правопорядка, транспорта, строительства, предпринимательства, налогов, кредитов, миграции, культуры и т.д., по мнению многих граждан, в принципе ничем не объясняется и является для большинства невероятной загадкой. На фоне полного бездействия власти даже вполне разумные люди начинают всерьез задумываться: "А может чиновники, правда, ни о чем таком просто не знают?".
Седьмое. Имеющиеся социальные лифты нередко унизительны и не дают чувства морального удовлетворения для тех граждан, что вполне искренне желают служить своему народу, стране и государству. Головокружительную карьеру "из низов в верхи" в современной России, несомненно, сейчас сделать можно. Но при формально имеющихся социальных лифтах, оказывается, что еще нужно договариваться с "лифтерами", угождать им и регулярно смазывать механизмы деньгами и услугами. Не все готовы ради этого вступать в "партию власти", обманывать людей показухой, обслуживать интересы коррупционеров, олигархов и преступников. Поэтому ряды власти пополняются нередко далеко не самыми лучшими представителями общества.
В своей совокупности все это вызывает у граждан острое чувство несправедливости и нечестности устройства жизни, а потому – яркий эмоциональный протест. Один из сорокалетних участников митинга 26 марта сказал мне: "Наблюдая жизнь вокруг, все время ощущаю себя так, будто я стою в очереди на кассе в супермаркете всего лишь с булкой хлеба. Есть очень хочется, касса почему-то всего одна, очередь большая, очередь двигается крайне медленно, продавец на кассе откровенно ленится работать. Да плюс к этому, мимо всей очереди к кассе регулярно подходят "блатные" с огромными тележками с товарами, которых сразу обслуживают очень быстро, а они в благодарность к кассиру, не скрывая это от людей, оставляют ему приличные чаевые или дарят "Мартини". А когда я и другие люди из очереди вдруг начинаем высказывать вслух возмущение происходящим, продавцы, охранники и даже администрация супермаркета, вместо того, чтобы принимать нашу сторону и наводить порядок и справедливость, вдруг единым строем выступают против нас, защищая "блатных" и угрожая выгнать нас из магазина. Объясняя это тем, что даже все совокупные покупки рядовых покупателей дают собственникам бизнеса в разы меньше прибыли, чем один толстосум, который лезет без очереди.
При этом, над кассой издевательски висят огромные таблички: "Магазин уважительного отношения к покупателям!", "Слово покупателя у нас закон!", "Все покупатели у нас равны!". Плюс, "блатные" тычут в нашу очередь пальцами и откровенно потешаются над покорно стоящими в ней "лохами и терпилами". Вот так я ощущаю себя в жизни перед лицом государственной и муниципальной системы. Хочется сказать власти: "Или не путайте людей и уберите из Конституции слова про демократию, равенство всех перед законом и т.д., или приведите свои собственные действия в соответствие с тем, что сами же декларируете! Или сделайте отдельную кассу для элиты, чтобы не дразнить простых людей, чтобы мы не чувствовали себя оскорбляемыми прямо в лицо! А если хотите, чтобы люди жили по закону, заставьте собственную же бюрократию соблюдать все законы страны!".
На митинге 26 марта в Красноярске один молодой участник протеста держал в руках показательный плакат: "Жизнь в РФ: Родился. Потерпел. Умер". Этот текст наглядно дополняет ту картину, что была только что описана выше. Когда граждане страны, с одной стороны, воочию наблюдают явную несправедливость и незаконность устройства жизни в стране; с другой стороны – не получают помощи в устранении данных проблем от тех государственных и муниципальных инстанций власти, что вроде бы формально как раз и созданы с тем, чтобы данную помощь оказывать; с третьей – постепенно понимают, что главным источником этой явной несправедливости и незаконности парадоксальным образом являются как раз государственные и муниципальные власти.
Обращаю внимание на важный момент: на митингах и шествиях 26 марта практически не звучали экономические лозунги! Я выделил лишь призывы к снижению стоимости услуг ЖКХ и отказу от ПЛАТОНа. Еще люди требовали законодательно ввести максимум ставки потребительского кредита в любых финансовых учреждениях и у физических лиц в 10% годовых, а ставки по ипотечному кредиту – в 7% годовых, в том числе, рефинансировав всю имеющуюся задолженность граждан России по кредитам. Только это, по мнению людей, спасет миллионы россиян от бедности и долгов, позволит реально развить бизнес. И с этим утверждением митингующих нельзя не согласиться.
В целом же, россияне вполне понимают, что деньги и доходы не свалятся на них сами по себе, поэтому граждане и не требуют себе финансово необеспеченных подарков от власти. Людям в целом обидно за державу, за свою жизнь и поведение власти. Протестующие обращали внимание, прежде всего, на моральный аспект, где коррупция являлась лишь самым вопиющим примером общей несправедливости устройства жизни в стране!
Уместно отвечая сейчас на вынесенный в заголовке статьи вопрос – "почему россияне протестуют?", скажу просто: потому что они не находят справедливости в том общественном устройстве, где даже в Преамбуле к Конституции черным по белому написано: "...чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость, возрождая суверенную государственность России и утверждая незыблемость ее демократической основы...". Как бы не подгибали их коррумпированные чиновники, прокуроры и судьи, россияне желают отстоять свои права. Единственным щитом от коррупции и бесправия на митингах они прямым текстом называли именно справедливость, то есть достижение действительного равенства граждан и власти перед законом и активизации демократии и правоохранительной системы в интересах всего народа. По большому счету, те, кто выходил на митинги 26 марта, выступают не столько против коррупции, сколько против несправедливости устройства жизни, где коррупция – лишь один из частных примеров этой несправедливости. Граждане России выступают за справедливость. За ту справедливость, при которой для коррупции вообще не будет условий.
Россияне требовали справедливости в начале XIX века, в начале XX века, вот и сейчас требуют, в начале века XXI! Им откровенно невдомек, почему власть никак не может услышать голос людей своевременно, то есть до того, как начинаются протесты.
Разумеется, простые возмущенные граждане не понимают того, что очевидно историкам, экономистам и политологам: то, что сгоряча они называют "коррупцией", является единственно возможной формой сосуществования государства и бизнеса в тех условиях, когда государственные и муниципальные властные полномочия являются главным способом получения быстрого и крупного дохода, как коммерческого, так и спекулятивного или откровенно криминального. Сама же по себе неразделенность власти, бизнеса и криминала является характерной особенностью переходного, позднефеодального общества. Когда властная элита всеми силами желает приобщиться к новым рыночным веяниям, начать жить более комфортно, начать вести коммерческую деятельность, при этом не теряя своих внеэкономических властных ресурсов.
С учетом же того, что чиновники обычно плохие бизнесмены, их "бизнесом" становится или откровенное воровство, или создание технической возможности заработать для реальных бизнесменов, которые готовы стать для них "ручными и карманными". А новая, пока еще не очень уверенно себя чувствующая буржуазная элита на всякий случай стремится сблизиться с властью: чтобы, с одной стороны, защитить себя от ее возможных нападок, а с другой – использовать ее внеэкономический потенциал, чтобы снизить конкуренцию и подавить других представителей бизнеса.
Этот период времени характеризуется наличием четко выраженной корпоративной солидарности у старой правящей элиты, желающей на основе доступа к государству сохранить свое господство в экономике и политике внеэкономическими методами и отсутствием солидарности у бизнеса, пока еще не осознавшего своей пресловутой "протестантской этики", общего интереса сделать правила игры прозрачными, равными и потому необидными для всех и каждого.
Но миллионы простых граждан России не будут вдаваться в научные тонкости неизбежного процесса становления рыночного общества после феодального или тоталитарного строя. "Обидно или не обидно, честно или нечестно, справедливо или несправедливо жить сейчас по данным правилам?", – так можно сформулировать тот запрос, что имеется сейчас в российском обществе. Он может звучать и так: "Будет ли государственная и муниципальная власть существовать в России как система равноудаленная от всех социальных слоев, а потому и всем им объективно равноблизкая, полезная для оперативного и справедливого устранения естественно возникающих внутри общества противоречий, в общих же интересах? Или она будет являться группой физических лиц, которые стремятся сконцентрировать в своих руках все основные ресурсы страны, ликвидировать обеспечивающую развитие страны и народа конкурентную среду, создать закрытый правящий класс и феодальную монархию?".
Логика жизни, политики и экономики проста: только справедливость создает равные условия для работы и получения дохода в соответствии с затраченными интеллектуальными, волевыми и физическими усилиями. Только равные условия создают честную конкурентную среду в обществе и бизнесе. Только честная конкуренция обеспечивает развитие и модернизацию страны. Только развитие экономики и модернизация всех аспектов жизни общества и власти является способом повысить благосостояние россиян, улучшить качество их жизни, дать людям чувство уважения к самим себе и гордость за страну. По другому – никак!
Отсюда очевидно: только идея социальной справедливости, а не консерватизм, либерализм или коммунизм может и должна лежать в основе тех преобразований и реформ, что желают увидеть сейчас россияне, и из-за многолетнего отсутствия которых они выходят на улицы. "Справедливая власть ради развития общества", "Модернизация страны на основе ликвидации коррупции", "Власть обществу, а не чиновникам" или в наиболее понятном варианте – "Справедливость во имя развития страны", "Справедливость во имя порядка и достатка граждан", – вот так, наряду с патриотизмом, с моей точки зрения должна звучать одна из национальных идей России в наши дни.
Принимая эту концепцию, что необходимо сделать для ее реализации?
Так как было бы очень наивным ожидать от привыкших к своей комфортной жизни чиновников-бизнесменов какого-то самоограничения в интересах общества, очевидно: речь может идти только о жесточайшем контроле за выполнением действующего законодательства, а также о создании условий для того, чтобы правоохранительные органы были в состоянии исполнять свои функции в полном объеме, без нажима коррумпированных чиновников. Отсюда очевидно, что Партия СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ может проявить инициативу, чтобы расширить свой уже внесенный в Государственную Думу пакет "справедливых законов", в том числе, предложив:
– Ввести принцип выборности жителями муниципальных районов и населенных пунктов прокуроров, судей, руководителей полиции. Сократив при этом срок их полномочий до трех лет при невозможности продления полномочий на новый срок. Уже только введение данного принципа будет достаточным, чтобы реально обеспечить выполнение действующего законодательства во всех сферах жизни страны и нанести смертельный удар по коррупции во власти. Гражданское общество может возникнуть тогда, когда общество может не только с тоской наблюдать происходящее во власти, а само станет реальной властью.
Кроме того, важно:
– Законодательно приравнять должностные преступления и коррупцию государственных служащих к государственной измене.
– Ужесточить наказание за административное давление с целью принуждения к голосованию на выборах за конкретного кандидата или партию и фальсификацию выборов. Только это позволит партиям, ориентированным на справедливые социальные реформы, эффективно противодействовать махинациям "партии власти" и вводить своих кандидатов в законодательные и представительные органы власти по всей стране.
Если чиновники и "партия власти", наконец, проявят здравомыслие, и не станут препятствовать Партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ принимать в Государственной Думе справедливые законы, протестующие граждане страны смогут не только победить коррупцию, но и наглядно убедиться в том, что парламентские инструменты решения основных проблем общества и государства все-таки работают на практике. Только в этом случае, вместо митингов и шествий, наиболее активные представители общества включатся в созидательную работу вместе с легальными политическими партиями, пойдут вместе со СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИЕЙ и другими партиями на выборы во все органы власти, сформируют в них необходимое большинство, превратят Россию в страну справедливости, материального и морального комфорта для своих граждан.
Если же чиновники и "партия власти" не позволят уставшему от ожидания справедливости российскому обществу увидеть быструю и эффективную работу демократических институтов, сами не желая улучшать жизнь людей, не позволят сделать это здоровым политическим силам и партиям, стоящим на принципах справедливости, этим могут воспользоваться политические маргиналы, а столетие российской революции может оказаться для власти и общества шагом в неизвестность. Или началом очередного тупикового витка истории страны.
Андрей Зберовский – доктор культурологии, профессор всеобщей истории КГПУ им. В.П. Астафьева.
Обсудить новость на Форуме