15:30 27.02.2008 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Никита Белых: "Правые готовы подставить плечо"
, 22.02.2008
– Никита Юрьевич, 2007 год еще не забылся. Назовите, пожалуйста, самое позитивное, с вашей точки зрения, явление года и самую большую неудачу в жизни региона.
– Явление? Работа нашего ЗС! Несмотря ни на что, оно всё же было местом для дискуссий. Многопартийный парламент с пробуксовками, но работал. В сравнении с некоторыми другими регионами – у нас живая парламентская жизнь.
«Минус» – что в силу одних или других причин Прикамье не просто утратило имидж либерального региона, а оказалось в числе регионов, особо наблюдаемых федеральным центром. Отсюда, например, и прокурорские проверки, уголовные дела, что отдавали явной заказухой. Исходя из «подколпачного» положения, принимались решения, которые не на пользу и власти тоже.
– «Союз правых сил» решил бойкотировать мартовские выборы президента. Объясните, пожалуйста, подробнее, почему? Не жалеете, что в прошлом году ответили отказом на предложение бывшего премьер-министра Михаила Касьянова о бойкоте тех, думских выборов?
– Это не выборы ни по сути, ни по форме. Власть превратила их в фарс с заранее расписанными ролями, известным результатом и отсутствием понятной оппозиции. Люди с большим интересом обсуждают результаты выборов в Сербии, и ставят, кто будет кандидатом от демократов в Америке: Клинтон или Обама, – чем говорят о выборах на Родине!
Речь не идёт персонально о чьей-то фигуре. При приличной организации Медведев способен победить и так: ни Касьянов ему не помеха, ни участие в дебатах тем более не уронило бы его достоинства. Но ситуация, в которую его поставили, мы считаем, оскорбляет и будущего президента. Не скажу, что решение о бойкоте было единодушным, на политсовете были бурные дискуссии по этому поводу, но в итоге большинство всё же проголосовало «за».
Думские выборы не бойкотировали, потому что само участие в выборном процессе интересно с точки зрения не только результатов, но и возможностью донести до граждан свою позицию. Но на президентских ситуация поменялась кардинально.
– Приняв решение подать в суд на опротестование результатов думских выборов, вы, по сути, присоединились к инициативе коммунистов… Вас это не смущает?
– Мы с коммунистами не участвуем в общих политических проектах. Другое дело, что, скажем, наши жалобы, подаваемые в Центр-избирком, поддерживали члены ЦИК, как ни странно, именно от коммунистов. Потому что с нарушениями, с которыми сталкивались мы, так или иначе встречались и они. В таких вопросах имеет смысл объединить усилия, чтобы сделать работу более эффективной. Я нахожу такое взаимодействие полезным.
– После думских выборов по Перми шептались: мол, в позапрошлом году при выборах Законодательного собрания губернатор неявно поддерживал вас: голоса, мобилизованные административным ресурсом, ушли на самом деле в пользу правых, вот и набрал СПС более 16 процентов. Правда, что тогда вам был дан режим наибольшего благоприятствования?
– Если этим режимом считать то, что у нас никого не клали носом в пол, как потом в Красноярске, – тогда да… Просто до тех выборов политические партии полноценного участия в региональной выборной кампании не принимали. Осенью 2006 года власть «Партию пенсионеров» воспринимала как основного соперника, на нас до последнего этапа особо внимания не обращали. А тут неожиданный результат в Пермском крае, и весенняя кампания выборов 2007 года проходила уже в иных условиях: в пяти регионах нас пытались снять, причём в Самаре мы восстановились, но в Ленинградской области нам в ночь подсчёта потеряли 13 голосов… А уж в Красноярске в апреле всё было уже «по-настоящему»: ОМОН, аресты, спецоперации… Там происходило всё на фоне трагического случая: убийства пятилетней девочки. У обывателя, видевшего, что милиция не ищет преступников, а вся брошена на выборы, это, конечно, вызывало обратную реакцию.
– Зато на думских выборах, опять же есть мнение, федеральный центр «напряг» Чиркунова, тот был вынужден встать в общую струю, вот и результат – СПС сполз до 2%. Каковы сейчас ваши отношения с губернатором Пермского края?
– Лично – хорошие. Недавно летели с ним вместе из Москвы, он увлечённо рассказывал про свои планы в реформе здравоохранения, про Белкомур. О политике не разговариваем. Губернатор сейчас не политическая, а больше хозяйственная фигура. Я неплохо представляю себе экономику региона, и я охотно делюсь своим взглядом полупермяка-полумосквича, который не погружён в сугубо местную тематику.
Особенность же нынешних думских выборов в том, что ими впервые управляли не в Центральной избирательной комиссии, а из МВД. Можно по-разному относиться к бывшему председателю ЦИК Александру Вешнякову, но он блюл интересы своего ведомства и избирательное законодательство. Какие бы силы в прокуратуре или МВД ни пытались повлиять, он это пресекал.
В минувшем декабре ЦИК дистанцировалась от происходившего, отказавшись занимать какую-то активную позицию в отношении нарушений, в том числе и подтверждённых в судах. Нынешний председатель Центризбиркома Владимир Чуров в заслугу минувшей кампании поставил тот факт, что по сравнению с предыдущей количество жалоб в ЦИК существенно уменьшилось. На это я ему ответил, что сократилось оно потому, что в избирательные комиссии не было смысла обращаться. Что толку марать бумагу – жаловаться в ведомство, которое ничего не решает? Если взять жалобы в прокуратуру, милицию, так их количество кратно возросло!
При всём этом краевой центр вновь продемонстрировал ту же тенденцию, что и всегда. Пермь всегда давала правым в среднем вдвое больше голосов, чем по стране. Как ни удивительно, так было и в этот раз: по стране СПС набрал один процент, в Перми – около двух.
– Общепринято считать Путина либералом по духу. Ведь все его заявления по сути либеральны.
– Знаете, слушать Путина… Под многим из того, о чём говорит Путин, я и сейчас готов подписаться. Почему в 2000 году СПС его поддержал? Потому что, казалось, демократические процессы запущены необратимо. Тогда вели кампанию под девизом: «Кириенко – в Думу, Путина – в президенты»!
Да вот беда – многое из того, что он произносит, никак потом в действительности не реализуется. Возьмём Послание Федеральному собранию, скажем, 2003 года, в нём тезис, посвящённый выборам губернаторов. Уже в следующем году эта выборность похоронена.
Или в Послании 2005 года – высказывание о необходимости государству дистанцироваться от партийного строительства; партии должны расти снизу. Через два года президент находит возможным возглавить одну из них и признаётся, что сам причастен к её созданию.
И вот, когда оказалось, что запущенные процессы очень даже разворачиваются назад, с 2004 года наши отношения с властью стали значительно прохладнее. Стало понятно, что реальная цель этих заявлений – понравиться. Она достигнута. Рейтинг реально высокий. Любовь всенародная. Секс-символ!
А что по сути? Взять последнее выступление перед Госсоветом. Путин заявляет, что госсектор разросся, что уже неэффективен. Минуточку, а при ком он так раздут? Кто учреждал госкорпорации?
Или речи о том, что малого предпринимателя замучили проверками, что без взятки, оказывается, не сунешься ни к пожарному, ни даже к гинекологу! А при ком всё это произошло? Будто человек пришёл на пепелище после военного переворота! А он, меж тем, подводит итоги своей восьмилетней деятельности!
Результаты, достигнутые в экономике, можно отнести за счёт трёх факторов. На треть сыграла свою роль внешнеэкономическая конъюнктура, к которой правящая верхушка отношения не имеет, потому что не она цены на нефть поднимала. На треть – результаты реформ 90-х годов и возникновение класса эффективных собственников. Плодами этих реформ воспользовались, а весь негатив «повесили» на реформаторов!
И лишь на треть сыграли свою роль собственно управленческие решения. Так что заслуга президента далеко не так значительна, как он сам то пытается представить.
Важен и общемировой экономический фон. Давайте посмотрим. Если в 2000 году, опираясь на то, что было ещё до Путина, Россия с шестью процентами прироста валового внутреннего продукта была второй среди пятнадцати бывших союзных республик СССР, то по итогам минувшего года мы с нашими семью процентами всего лишь восьмые, то есть мы росли неплохо, но другие-то ещё быстрее. И если задуматься, за счёт чего развивались в Казахстане, Прибалтике, на Украине и других частях СНГ, которые не обладают такими ресурсами, как Россия, то сразу же возникнет вопрос, а чего ж такого гениального совершили действующая власть и «Единая Россия», что в абсолютном соотношении мы выглядим так бледно?
Или возьмем оборонную сферу, которой гордятся и вложения в которую выросли в разы. А результат? И военной техники-то закупается совсем немного, и с денежным довольствием военнослужащим негусто, и жилья для офицеров строится немного. Правда, когда речь идёт о строительстве нового здания для верхушки силовых ведомств, это пожалуйста; но к эффективности таких затрат есть вопросы…
– Вот вы все Путина ругаете, но его «план» худо-бедно действует…
– О подлинных итогах эпохи Путина можно будет сказать не сейчас, а спустя некоторое время. Его система пройдёт проверку на прочность уже скоро; и не потому, что Медведев хуже Путина. Все экономические прогнозы говорят: про высокие темпы роста можно забыть. Высокие темпы роста характеризовали мировую экономику в целом, но период сверхвысоких доходов закончился, поэтому и ожидания рецессии в США неслучайны, и изменения в экономике Китая происходят в этом же направлении. Скажем, у любого экономического роста есть обратная сторона: это инфляция. В Китае, как известно, специфическая экономика, которая жёстко подчиняется политической целесообразности. Так вот, в прошлом году, когда инфляция в КНР доросла до семи процентов вместо привычных трех, китайским руководством было принято решение сознательно экономику «охладить», чтобы не допустить социальных волнений.
Нам будет достаточно даже не падения, а замедления и снижения с семи процентов, скажем, до четырех, чтоб уже поставить под угрозу выполнение социальных обязательств, которые составлялись исходя из устойчивого семипроцентного роста на протяжении последних лет. Не говоря уже о положении российских предприятий, прежде всего крупных госкорпораций. «Газпром», «Роснефть» и другие активно привлекали деньги на мировых рынках, а теперь уже не займёшь: там финансовый кризис.
Отсюда два варианта поведения. Первый: затянуть пояса и жить по средствам. Но тогда возникают политические риски: Медведеву предстоит нудно объяснять народу, почему у него зарплата растёт не такими темпами. В мае перестанет действовать объявленная «заморозка» цен. Я прямо вижу картину, как президент Медведев вызывает к себе премьер-министра Путина и, стуча кулаком по столу, требует навести порядок… Не позавидуешь ни тому, ни другому.
Есть и другой путь: делать хорошую мину при плохой игре. Пытаться демонстрировать текущие социально-экономические показатели без реального экономического основания. То есть проедать Стабфонд и другие резервы, заложенные в своё время с подачи наших экономистов, называемых либералами в правительстве. На два-три года хватит с лихвой того, что было скоплено за десять… А что потом?
– «Преемника» Дмитрия Медведева вообще-то называют либералом… А вы – бойкот. Какой путь могли бы предложить вы? И вообще, существует ли «курс Белых»?
– Я убеждён, что реальный экономический прогресс невозможен без политических преобразований: без независимых судов, например, без реальной соревновательности в политической системе... Россия – такое государство, где либеральное развитие экономики невозможно без демократических институтов и контроля общества над властью. Вариант «а-ля Пиночет» в лучшем смысле, то есть воспользоваться сверхполномочиями, чтобы ценой нескольких тысяч жизней сделать благое дело, потом уйти да ещё и быть привлечёнными к ответственности, у нас невозможен. Ребята, что у власти сейчас, уходить никуда не собираются.
Что мы со стороны нашей партии готовы сделать, чтобы страна вновь не встала через несколько лет перед угрозой гражданской войны? Мы готовы подставить плечо, ежели его хотят принять. Мы готовы критиковать, если пойдут по популистскому пути. Мы готовы помочь понять, что будет происходить. Мы готовы к любому варианту развития событий, но сценарии пишем не мы.
– Как вы думаете, когда правые все же пройдут в Госдуму?
– Я думаю, в будущую Думу пойдёт несколько другая партия либерально-демократического толка – не путать с ЛДПР, – которая может быть создана на основе СПС и способна претендовать на достаточно широкую поддержку. Думаю, на симпатии 20–25%; ибо нигде в мире либералы не пользуются поддержкой ста процентов населения. Но когда существует нормальная политическая конкуренция, нормальная партийная система и объективная система сдержек и противовесов, этого достаточно, чтобы нормально влиять в политике. Я, во всяком случае, точно собираюсь в этом участвовать. Потому, в отличие от некоторых моих коллег, в 15-20-летней перспективе я себя в этом деле вижу. Программа «Горизонт-2017» с повестки дня не снята.
– При такой нагрузке, как у вас, остается время для занятий по душе?
– Поскольку времени ни на что нет, особую ценность для меня обретает общение с друзьями, в любой форме. Поэтому присутствую в Сетях, в тех же «Одноклассниках»: я активный интернет-пользователь, ЖЖ-юзер.
– У вас трое детей; нечасто встретишь столь большую семью. Скажите, вы строгий отец?
– Запретить, скажем, что-нибудь младшим я не могу, поскольку они растут полной безотцовщиной. Я ухожу из дома, когда они ещё спят, приезжаю – они уже спят. Со старшим сыном иначе, ему уже 5 лет и 3 месяца, складываются свои представления о жизни. С ним периодически стараемся куда-нибудь выбраться. Благо, сложилось небольшое сообщество таких, как я, отцов с пермской пропиской, среди них, например, Юрий Борисовец. Последний раз с сыном ездили в Санкт-Петербург на «Марш против ненависти». На «Одноклассниках.Ру» выложена фотка, где он сидит у меня на плечах.
– Что-нибудь за время этой жизни между Москвой и Пермью вы открыли в себе?
– Что я пермяк! Не думал, что моя привязанность к городу окажется настолько большой.
– Не пора ли вслед за именем Дягилева в Перми как на «родине отца российского либерализма» поднять имя Петра Струве?
– В нашей партии действует комиссия по историко-культурному наследию, которую возглавляет известный философ, доктор наук, профессор Алексей Кара-Мурза. Один из тезисов, который выдвигают против нас наши оппоненты, – что идея либерализма, мол, чужда ментальности российского народа. Позвольте, если после 1917 года всех либералов или вырезали, или выдворили, так это не значит, – что сама идея чужда! Большинство в первой Государственной думе 1906 года составляли кадеты, которых мы считаем своими предшественниками. Задача комиссии Кара-Мурзы: искать крупицы либерального наследия в регионах. Потому что везде были люди, деятельность которых показательна с точки зрения того, как мыслила русская интеллигенция в конце XIX – начале XX веков. Мы издаём сборники, например, «Либералы на Липецкой земле», «…в Орловской губернии», в Смоленской и так далее, проводим «круглые столы» с участием учёных. Только популяризировать эту просветительскую работу сложно, потому что у нас, известно, что не показано по «Первому каналу» – того и не существует…
– А кто-нибудь из политических деятелей и мыслителей прошлого является для вас духовным авторитетом?
– В мировой политике мне импонирует Черчилль. Уважительно отношусь ко всем отцам-основателям нашей партии. Ценю ум Егора Гайдара, харизму и волевые качества Чубайса, порядочность Бориса Немцова. Есть набор качеств, которые я с удовольствием приобрёл бы, но идеалов нет.
Обсудить новость на Форуме