19:45 17.11.2008 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Стенограмма съезда «Союза Правых Сил»
15 ноября 2008 г.
Гозман Л.Я:
Дорогие друзья!
Год назад мы надеялись на победу. Год назад многие из здесь сидящих готовились стать депутатами Государственной Думы. Год назад мы думали о том, что наша партия займет подобающее ей место в политической структуре России. После этого была осень 2007 года. После этого выяснилось, что мы шпионы и враги отечества. После этого были аресты, конфискация, клевета в эфире, информационная блокада, финансовая блокада. После этого были нарисованы нам товарищем Чуровым 0,9 процента голосов. После этого были выборы Медведева. После этого было много чего. В октябре, чуть больше месяца назад, нас не зарегистрировали ни в одном из регионов страны на региональных выборах.
С этим надо что-то делать. Мы не можем не реагировать на эту ситуацию. Мы не можем делать вид, что ничего не происходит. Мы не можем жить как раньше, это нечестно, неправильно.
Я хочу начать не с положения в Партии. Я хочу начать с положения у нас в стране, потому что Партия для страны, партия не сама для себя, партия, это не звук. Я хочу начать с положения в стране несколько слов.
Оно, конечно, не черно-белое, есть и много хорошего, но есть и много плохого. Но это очень тревожно. Произносится масса красивых и правильных слов. Делается значительно меньше правильных дел. В политике сохраняется цензура и вертикаль, неправый суд и жестокость, крайняя жестокость, одна Бахмина чего стоит. Можно перечислять часами. Что-то становится хуже, резко хуже, например, шестилетний срок президента.
Мы вошли в кризис, о котором принято не говорить, о котором говорится, что он где-то там, на Западе, а если есть у нас, то исключительно из-за эгоизма Соединенных Штатов, а мы, в общем, ни при чем. Тем не менее, вы все, особенно те, кто не в Москве живут, знаете, что кризис есть, он очень серьезный. И в этот момент, момент кризиса, возрастает опасность социалистического поворота и даже национал-социалистического поворота. Посмотрите, совсем недавно, так называемая «Молодая гвардия» так называемой партии «Единая Россия» провела абсолютно фашистское мероприятие против мигрантов, взяв на вооружение все те лозунги, которые еще недавно в приличном обществе произносить было нельзя. То, что раньше исполняло движение против незаконной миграции, сегодня исполняют представители официальной партии.
Никто абсолютно официально в политическом поле истеблишмента не озвучивает сегодня правые идеи. Даже «Яблоко» уже сказало, что оно левое. Это сказал Максим Резник (я сам слышал) журналистам: мы – левая партия, поэтому нам вполне с коммунистами, с левыми сотрудничать совершенно нормально.
Вообще никто ничего не говорит. Посмотрите, когда Президент предложил увеличить срок своего правления на шесть лет, а Думы на пять, то все депутаты Государственной Думы не просто одобрили это, а они выступали и говорили – ну как же мы раньше этого не видели? Это настолько очевидно, ну, конечно, ну, как же иначе?
И правой партии нет. Правая партия есть мы. Но правой партии, которую слышат, к сожалению, нет. Но она нужна. Она нужна для того, чтобы была альтернатива, чтобы в условиях кризиса сказали, что нужен не социализм, а совсем даже наоборот, рынок или капитализм, если уж это слово использовать. Что нужна не вертикаль, а демократия и свобода и так далее, и так далее. Вот нет такой партии на сегодняшний день. Нет партии у 20-25 миллионов избирателей, которые хотят демократического пути развития страны. Они хотят этого. Но они по ряду причин не голосуют за нас. У них нет не только партии в Государственной Думе, у них нет, к сожалению, даже и организации, которая бы их представляла. На роль этой организации претендует несистемная оппозиция «Солидарность», «Декабристы», я не знаю, как назвать, пришел Борис Немцов, он скажет, как это называется более точно. Но, к сожалению, они тоже не могут претендовать на представительство этих 20 миллионов человек. Я очень опасаюсь, что если бы не тупость властей, которые сгоняют для разгона 200 человек тысячу ОМОНовцев, то «Марша несогласных» большинство их просто не заметили бы. Но, к сожалению, и сейчас не очень замечают. За «Яблоко» тоже не голосуют. И за нас не голосуют.
Наш процент не только от Чурова и ОМОНа, это не только они нам дали – Чуров и ОМОН, Первый канал - (я прошу прощения у представителей Первого канала, которые здесь присутствуют, я не вас имею в виду, а ваше начальство), не только они обеспечили нам этот процент. Что-то не в порядке с нами самими. Я не знаю, чего здесь было больше. Идеологических метаний наших, навязанных нам несправедливых, но эффективно к нам приклеенных ассоциаций со светской тусовкой, еще с чем-то или общего ощущения нашей какой-то легковесности, не солидности или лобовое противостояние с властью. А я хочу напомнить, что подавляющее большинство избирателей, которые говорили по всем вопросам, что они готовы голосовать за «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ», они хорошо относились к Владимиру Владимировичу Путину. Они к нему хорошо относились. И вообще наша Партия возникла не как партия диссидентская. Наша Партия возникла (при всем уважении к диссидентам) как партия парламентская. В 1993 году «Выбор России» был одной из правящих партий. В 1999 году (это может кому-то не нравиться), я хочу напомнить, что одним из наших лозунгов было: «Путина в президенты, Кириенко – в Думу». Вот именно тогда мы победили. Именно тогда мы взяли почти девять процентов голосов. Я не говорю, что хорошо, что плохо. Я говорю, какие были факты.
Надо делать выводы. Надо как-то меняться. Можем ли мы измениться в рамках «СОЮЗА ПРАВЫХ СИЛ»? Вот просто, в рамках своей Партии, которую мы все с вами создавали и которая всем нам очень дорога, естественно.
Положение вам известно. У Партии семь миллионов долларов долга, нам нечем платить зарплату нашему аппарату. Я понимаю, что для многих людей эта тема кажется низкой и недостойной внимания. Ну что вы говорите о деньгах, когда на кону судьба России и наша честь? Это все очень здорово. Но вы знаете, людям, которые обеспечивали организационно этот Съезд, надо есть чего-то. Если они не будут получать зарплату, они не могут без этого жить. Нам нечем платить даже зарплату. Это самый мелкий вопрос из тех, который перед нами стоит. Но даже на него никто пока не дал ответа.
Нам никто не дает денег не потому, что нет людей богатых, которые нам сочувствуют, которые могут нам деньги дать. Не поэтому. Нам дают деньги потому, что если ты сегодня дашь «СОЮЗУ ПРАВЫХ СИЛ» 100 рублей, то завтра ты потратишь во много раз больше, откупаясь от Санэпидстанции, пожарной охраны, налоговой инспекции и многих, многих других замечательных структур. Ну, а если от них не откупишься, у тебя завтра твой бизнес закроют. Это реально, и это вы знаете.
И есть еще одно обстоятельство, которое особенно понятно всем нашим друзьям, которые приехали из регионов.
Мы остаемся пока парламентской партией. Да, мы не представлены в Государственной Думе, но представлены в законодательных собраниях многих регионов. Так вот, наших товарищей приглашают к себе губернаторы и ласково спрашивают: хороший ты депутат, а от кого ты переизбираться будешь в следующий раз? И мы ставим своих товарищей перед замечательным выбором: героизм, то есть пожертвовать всем ради верности СПС, или предательство? То есть кинуть СПС.
Я, в отличие от других некоторых людей, не считаю себя вправе объявить им, чтобы они делали так, особенно своим товарищей. Не считаю, это возможным. Я не считаю возможным говорить людям, которые долгие годы создавали себя, которые долгие годы завоевывали авторитет в своих и в своих областях, которые, несмотря на все противодействия, несмотря на массированную «бомбежку», которой они подвергались, тем не менее, пробивались в законодательное собрание регионов, я не считаю возможным им сказать – всё, парень, ты больше не будешь депутатом, потому что кому-то здесь у нас это не нравится, потому что там кажется, что надо вести себя иначе. Я думаю, вы сами должны решать это для себя.
Какие у нас варианты действий?
Один из них достаточно простой.
Первый вариант. Ждать гибели и гордо уйти на дно. Понятно, как эта гибель наступит, совершенно очевидно. Мы сможем сохранять партию, не знаю, сколько еще времени, две недели, может быть, месяц, полтора, больше не сможем. Но уйти, сохранив одежду в чистоте. Правда, этого нашего подвига никто не заметит. Об этом никто не расскажет, а даже Интернету не очень интересны покойники. Даже Интернету!
Второй вариант. Объединиться с «Солидарностью». Во-первых, как мне кажется (но Борис Немцов расскажет лучше), ее нет. Касьянова там нет, Рыжкова там нет, еще кого-то там нет. Там сложно. А самое главное, другое. Но, допустим, есть. Во-первых, там (насколько я понимаю настроение партии) большинство из вас этого не хочет. Не хочет, и все! Может быть, правильно, но вы этого не хотите. Я не хочу тоже. А главное другое, все объединяются. Все объединились – отлично! Какой будет результат, скажите мне, пожалуйста? Что, стены Кремля рухнут от звука труб, возвещающих объединение Каспарова, Ларионова и Ильи Яшина?! Думаю, что ничего не случится. В окружающей среде, в жизни нашей не изменится, к сожалению, абсолютно ничего. Я понимаю, что изменится нечто в самосознании тех, кто объединится. И это в общем хорошо.
Я думаю, что если у «Солидарности» что-то получится, то это было бы очень здорово. Это было бы очень хорошо для страны. Это уже для страны хорошо, чтобы те люди, которые способны собрать хотя бы 100 человек на митинг, те люди, которые способны выйти перед этими ста своими согражданами и что-то яркое сказать, будет очень хорошо, если эти люди объединятся и не будут друг друга поливать, а будут бороться с общим врагом. Очень хорошо, если это произойдет. Я искренне желаю им успеха.
Я, правда, думаю, что мы им вообще не мешаем. Я не понимаю, что они на нас так окрысились. Мы им не мешали. Мы чего им говорим? Вы делайте, вперед, ребята! Вперед, дай бог, удачи!
Более того, я вообще не вижу даже никаких противопоказаний к тому, чтобы члены новой партии, если она будет создана, принимали участие в работе этого движения, в его акциях «Солидарности». Кто запрещает? Поэтому мне кажется, что мы с Движением «Солидарность» (если оно будет создано, дай бог) не противники. На самом деле мы – союзники, мы за одно и то же. Мы за одно и то же, но просто несколько разными методами. В любом случае, второй вариант – это объединение с «Солидарностью». Его можно рассматривать.
И третий вариант. Принять предложение, которое мы получили. Суть этого предложения вам известна. Кратко повторюсь. Создается новая партия, три юридических лица. Одно юридическое лицо - «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ». Второе юридическое лицо, известное нам по кампаниям против нас, – «Гражданская сила». И третье юридическое лицо, еще более известное, - «Демократическая партия России».
Нам было сказано, разговор мы такой вели, они были очень простые. Треть у нас, две трети не у нас. Что значит треть у нас? Это значит, все руководящие органы делятся на три части, треть наша. Все регионы делятся на три части – треть наша. И так далее.
Мы начали переговоры. 2 октября Политсовет поручил нескольким нашим товарищам, в том числе и мне, эти переговоры вести, договариваться и потом доложить, чего будет. Вчера я докладывал Политсовету, сейчас хочу доложить вам, что мы сделали, что мы получили за эти полтора месяца.
Мы согласовали Устав, который, как мне кажется (он у вас у всех есть), что это хороший Устав. В этом Уставе мы достигли главного – мы защитили права миноритариев. Мы – миноритарии в этой партии, и это надо понимать. Мы пошли на компромисс, серьезный компромисс. Мы пошли на уступки. А куда нам было деваться?
Права миноритариев защищены. Каким образом?
Решение сопредседателей принимается только консенсусом. Это означает, что не могут два сопредседателя (а возглавляют три сопредседателя) навязать свою волю третьему. Важные решения Политсовета принимается тремя четвертями голосов.
И самое главное, чего мы там добились, это включение в Устав новой партии статьи из Устава «СОЮЗА ПРАВЫХ СИЛ» о праве члена Партии не исполнять решения Партии в том случае, если он с этими решениями не согласен, и кто не поддерживал их в момент принятия. Более того, мы усилили эту норму нашего Устава в новом Уставе, там теперь сказано, что члены партии могут выступать со всякими политическими заявлениями и прочими, противоречащими принятым партией решениям, если они эти решения не поддерживали вначале. То есть как бы сохраняем политическую независимость. Пока будет действовать этот Устав, нам нельзя будет заткнуть рот.
Мы приняли Программу. Мы ее долго и сложно согласовывали, это сложный процесс, как вы понимаете. Проект программы новой партии у вас тоже есть. Я думаю, что она весьма далека от идеала. Но честно говоря, когда я там участвовал в переговорах по Программе, для меня был главный критерий – не то, что сделать ее хорошей, а чтобы она была не плохой. Для меня был главный критерий – не допустить в Уставе появления тезисов, неприемлемых для нас. Мне кажется, что таких тезисов там нет. Мне кажется, что эта Программа правой демократической партии. Что из нее получится в смысле реальной работы, это уже другой вопрос.
Мы согласовали некоторые значимые для нас позиции института будущих исполнительных органов. Есть очень большие сложности. И главное, что они будут.
Я хочу напомнить вам, как мы создавали «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ». Вы помните, какое было недоверие друг к другу? Вы помните, как «Демократический выбор России», к которому имел честь принадлежать я, обзывал «Новую силу» комсомольцами, а они нас «бородатыми демократами» (почему «бородатыми», до сих пор не пойму)? Вы помните, как мы не верили друг другу? Вы помните, как мы все выстраивали коалиционно? Вы должны помнить, что прошло где-то полгода, может быть, год, и мы стали забывать, кто откуда пришел, и мы стали единой партией «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ».
Сегодня процесс притирки (если эта партия будет создана) будет значительно более сложным. То, что было у нас при создании СПС, это «цветочки» по сравнению с тем, что будет сейчас. Но, тем не менее, я лично думаю, и те члены Оргкомитета, которые по поручению Политсовета работали с нашими партнерами, мы думаем, что есть шанс. Есть шанс на то, что нам удастся сделать партию! Что нам удастся работать вместе! И главное – есть шанс на то, что эта партия будет независимой партией.
Мне говорят о логическом противоречии – Кремлевский проект и так далее, что партия создается вместе, в сотрудничестве с Администрацией Президента. Мы живем в такое время в нашей стране, когда без этого, без сотрудничества с Администрацией Президента партию создать нельзя. Вот в принципе нельзя! Это не к чести нашей страны. Это очень плохо, что это так. Это плохо, это стыдно, это позорно! Но мы не в Норвегии, не в Швеции, мы в России, мы здесь живем, это наша страна. Мы можем исправить это положение. Но сегодня мы должны жить в этих условиях: либо пытаться что-то сделать, либо нет.
Я думаю, что сам факт предложения, которое поступило сверху, говорит о том, что в высшей власти страны есть люди, понимающие необходимость изменения системы управления политической структурой. Есть такие люди! Они сделали это предложение. Есть люди, которые могут это предложение реализовать. Это мы! Есть структура, которая это может быть сделано. Это мы! Я не знаю, когда в следующий раз такое совпадет, что у них есть желание, у нас есть возможности.
Мы подверглись, те, кто выступает за этот Проект, очень резкой критике. Очень резкой, часто болезненной, поскольку она исходила иногда от пустозвонов, а иногда от очень достойных и порядочных людей. Я хочу ответить этим достойным и порядочным людям, мнение которых для меня исключительно важно.
Нам говорят – нельзя с ними, с Кремлем, иметь дело. Они разрушили демократию, ввели цензуру, они держат в тюрьме Ходорковского, ну ладно Ходорковского, еще и беременную женщину, они жестоки, они презирают законы, они презирают людей. А с кем, прикажите, иметь дело? С Елисейским дворцом? Он во Франции, а мы здесь, уезжать мы не собираемся.
Есть еще один факт, который надо учесть, когда мы решаем для себя – можно или нельзя иметь дело с Администрацией Президента, вообще с властью нашей страны. Они ведь не узурпаторы. Но кто-то думает, что они узурпаторы, но это не так. Да, конечно, выборы последнего президента прошли фантастически. Просто фантастически! Даже федеральные каналы значительно больше говорили о президентской кампании в Соединенных Штатах, чем о президентской кампании в России. Президентская кампания в России была никому не интересна. Это все ужасно! Ужасно и отвратительно!
Но представьте себе на минуту, что выборы прошли бы честно. Касьянова бы зарегистрировали. Зарегистрировали бы Касьянова и дали бы ему эфир, и он бы всю предвыборную кампанию был бы в эфире. Угадайте с трех раз – кого бы выбрали президентом? Кого?! Касьянова или Медведева, а еще лучше – Путина, пожизненно! Вот выставите сегодня Путина на выборах пожизненно, и получите 90 процентов голосов, ну 85. Правильно? Можно, конечно, говорить, это правда, что это потому, что они восемь лет внедряли цензуру, что они контролируют каналы и так далее, и так далее. Это правда! Это, конечно, правда! Но только вот сегодня, сейчас это, к сожалению, так. И игнорировать тот факт, что за тех, кто сегодня в Кремле, голосовало большинство населения России, за них очень мало кто голосовал из здесь сидящих, естественно. Очень мало! За них не голосовали мои друзья, за них, разумеется, не голосовал я. Но разница какая? А большинство наших сограждан проголосовали за них. Нельзя игнорировать этот факт, и говорить - а мы с ними дела иметь не будем. Это наша страна. Вот она сегодня такая.
Нам говорят – лучше уйти, сохранив лицо. Конечно, лучше – кто спорит. Только при этом мы фактически соглашаемся с тем, чтобы с нашей страной делали то, что мы считаем неправильным. Мы считаем неправильным то, что делается, но мы с этим согласились. Мы отойдем в сторону, нас не будет слышно вообще. Вы знаете, страна идет не туда, а мы с вами, ответственные граждане страны, отходим в сторону и говорим – ну, и ладно, и пусть идет, чем хуже, тем лучше. Это же неправильно! Также нельзя на самом деле. Это же, не могу слова подобрать, кроме слова «патриотизм», это же наша страна! Нельзя же ее оставлять вообще вот так, оттого, что мы боимся в грязи испачкаться. Да? А вообще кто-нибудь, кто уличный туалет построил, удавалось это кому-то построить чисто? Не удавалось. Отойти можно, с лицом все будет в порядке, со страной будет плохо.
Нам говорят – ничего не выйдет. Ну, не выйдет у вас ничего. Знаете, нам всегда так говорят. Нам всегда так говорили, вы вспомните. Вы вспомните, дорогие друзья, нам всегда так говорили, нам говорили это при начале реформ – вы что, с ума сошли, какая рыночная экономика для русского человека? Разве это возможно, ему же ткнуть нужно, ему же нужно строем ходить. Да? Ничего. Вообще кое-чего получилось. Как-то так изменилась страна. Вы помните, нам это говорили в 1999 году, что СПС – это братская могила. Складывая один процент ДВР с одним процентом «Новой силы», с полпроцентом еще кого-то, получали полпроцента и говорили – вот, вы чего хотели, ребята, на что вы рассчитываете. Мы выиграли! Все вы, все вы здесь сидящие, много раз в своем деле, в своей профессии, в своем бизнесе, если вы в бизнесе, в политике, если вы в политике профессионально, вы много раз включались в проект, про который вам говорили – вот ничего не выйдет. Вы потому здесь и сидите, что вы знаете, когда говорят, что ничего не выйдет, надо все-таки пробовать. Надо пробовать, и тогда есть шанс, что получится! Если не пробовать – точно не получится.
Я считаю, что если есть возможность, то надо сделать шаг. Если есть шанс сделать шаг, то этот шанс надо использовать.
Нам говорят – заткнут рот, заставят петь в общем хоре. Честно говоря, я не очень понимаю, как это можно сделать. Да, можно не показывать по телевизору, это легко, это мы знаем. Вы говорите – нас вернут, наши фамилии в «сто плюс три» и все будет хорошо на завтра уже. Дайте команду и все ребята с камерами, которые здесь сидят, приехали сюда зря, не покажут ничего. Это вот мгновенно произойдет. Я не понимаю, как нас можно заставить говорить то, чего мы не хотим? Понимаете, заставить нельзя, и не получится никогда! Совершенно никогда не получится!
Мне говорят – ты продался Кремлю, я. Я говорю – ну, конечно, в Госдепартаменте кончились деньги, пришлось продаться Кремлю. Но у меня вопрос возникает. Хорошо, если мы продались Кремлю, найдите в моих словах (а теперь меня показывают по повелению сверху) что-нибудь, что не соответствует нашим взглядам? Найдите в моих словах что-нибудь, что отрицает наши принципы? Не найдете. И в будущем не найдете никогда!
Нам говорят – обманут, с кем вы дело имеете, вы чего, ребята, вы им «палец даете, они руку откусят». И длинный, длинный список примеров приводится. Я скажу – может быть. Может быть, кто спорит-то? Нам говорят – где гарантия? Мы говорим – нет гарантии, абсолютно нет гарантии. Нет гарантии, что не обманут, нет гарантии, что получится. Никаких гарантий нет. Жизнь вообще конечна, ничего не гарантировано. Но есть шанс. Я не знаю, откуда шанс, но измерить это невозможно. Кто-то говорит, что он один из ста. Кто-то говорил, что он один из тысячи. Кто-то говорит – пятьдесят на пятьдесят. Понятия не имею.
Но я предпочитаю жалеть о неудачах, о поражениях, а не о собственных трудностях.
Я думаю, что сегодня у нас есть шанс сохранить в политическом поле страны либеральную идею. У нас есть шанс создать партию, в которой мы не будем большинством, но мы будем очень влиятельным меньшинством, а дальше посмотрим. А дальше посмотрим, кто выиграет. У нас есть шанс влиять на страну сегодня. Я не знаю, когда будет, когда жизнь предоставит нам еще такой шанс. Может быть, через 10 лет, может быть, через 20, в любом случае, не скоро. Мне кажется, что этим шансом надо воспользоваться. И мы не распускаем «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ», мы преобразуемся, мы не сдаемся! Мы продолжаем борьбу, потому что мы знаем, что наше дело правое и победа все равно будет за нами!
Спасибо. (Аплодисменты).
ГОЗМАН Л.Я.
Слово предоставляется Борису Немцову. Господа, хочу сказать всем, что когда Борис приостановил членство в СПС, то он это сделал по причинам абсолютно альтруистичным. Он это сделал для того, чтобы его некоторым товарищам не было приятно. Он никуда от нас не уходил, поэтому его статус гостя здесь несколько искусственный. Он не гость.
НЕМЦОВ Б.Е.
Спасибо, Леонид Яковлевич.
Действительно по поводу статуса я хочу сразу все проблемы снять, потому что люди недоуменно стали задавать вопросы – а Вы что тут делаете? Я хочу напомнить, дорогие друзья, что я вместе с вами создавал «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ», и считаю «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ» своей партией.
Да, моя позиция … большинства присутствующих, тем не менее, наша Партия тем и отличалась от ««Единой России» и КПСС, что мы друг друга слышали, старались понять. Я надеюсь, что вот это дух, который существует в нашей Партии, он будет сохранен.
Теперь по поводу статуса. Я не хочу быть гостем. Как я могу быть у себя дома гостем? Это чушь.
Поэтому я, послушав сегодняшние дебаты, принял решение, что я свое заявление о приостановлении членства в Партии отзываю. (Аплодисменты).
НЕКРУТЕНКО В.Ю.
Леонид Яковлевич, такое дело. Раз он отзывает свое заявление о приостановлении членства в Партии, тогда он остается членом Политсовета, тогда он является делегатом Съезда. Дайте ему мандат. (Аплодисменты, оживление в зале).
ИЗ ЗАЛА – Давайте проголосуем.
НЕМЦОВ Б.Е.
Я не думал, что это вызовет такой ажиотаж. Если надо голосовать – голосуйте.
НАДЕЖДИН Б.Б.
Давайте примем его в Партию, потом в Политсовет. Борис, ты будешь последний человек, которого приняли в СПС. (Оживление в зале).
НЕМЦОВ Б.Е.
Дело в том, Борис Борисович, что я из Партии не выходил. Хочу напомнить, Борис Борисович, Вы же у нас главный юрист сейчас, что действительно, были обстоятельства, никоим образом не связанные с нашей Партией, а обстоятельства, связанные скорее с безопасностью, я бы сказал так, безопасностью наших товарищей. Имея в виду, что для меня свобода и безопасность людей, в том числе и близких мне, я принял это решение. Вот и все. Не надо меня восстанавливать в Партии. Хотите мандат дать - дайте, я не буду против. Не хотите – не давайте.
Мне Леонид Яковлевич позвонил некоторое время назад и пригласил принять участие в Съезде, я ему за это благодарен. Первая моя реакция была отрицательная: я не хотел приезжать. Решение заранее принято, примем ее и на Съезде. Есть масса аргументов, о которых сегодня говорили, собственно, почему это решение надо принять, но участвовать в заведомо известном процессе, мероприятии, где все предсказуемо, я не хотел, у меня есть другие дела. А потом я подумал, нет, это неверно. Дело вот в чем. Мы с вами создавали Партию, и было бы малодушием, в том числе и с моей стороны, вот так безучастно смотреть, как ее хоронят. Это неправильно. Кстати, многие, абсолютно, даже не члены нашей Партии, говорили – а почему ты не идешь.
Второе. Откровенно вам скажу, что меня вдохновляет и радует позиция Марии Гайдар и Владлена Максимова, которые сегодня здесь выступили. Я очень хорошо знаю, что значит быть в меньшинстве. Поверьте, у меня такая жизнь создалась тяжелая, но это диссидентский инструмент неформальный – разгон первой антикоммунистической демонстрации, я уже знаю, что значит идти наперекор такому мейстриму, когда большинство, в том числе особенно тяжело, когда твои товарищи, твои соратники выступают против, да еще при этом над тобой издеваются, насмехаются и так далее. Мария Гайдар - действительно молодой политик, она ровесница моей дочери. Я понимаю, что в этом возрасте люди, может быть, романтичны, но люди искренние. И этого романтизма и искренности, я считаю, у нас в России не хватает. Я считаю, что у нас сейчас больше цинизма и такого, здорового прагматизма, чем искренности. И то, что Мария нашла в себе мужество и силы встать на эту трибуну и бороться, в том числе и с мандатной комиссией, например, у меня вызывает любовь и уважение. Я думаю, что наш товарищ, Егор Гайдар, может быть счастлив, что у него такая дочь. (Аплодисменты).
Я должен вам сказать, что есть еще один серьезный аргумент, почему я пришел. Я хотел с вами поделиться своей позицией. Знаете, не писать письма друг другу, как мы с Гозманом, почему вы начали делать, это глупость такая, эпистолярный жанр, такой специфический, на мой взгляд, для нашей Партии не характерный. Если хочет со мной поругаться, то, конечно, лучше написать открытое письмо и разместить на всех сайтах. Если хочешь изложить позицию, на мой взгляд, лучше глаза в глаза смотреть.
Я хотел бы изложить позицию.
Я не согласен с большинством по вопросу, по вхождению в Кремлевский проект. Я не согласен по идеологическим мотивам, я не согласен по политическим мотивам, я не согласен по человеческим мотивам.
Давайте начнем с идеологических мотивов. Нам надо гордиться, что мы являемся правопреемниками партии Гайдара, «Демократический выбор России». На знаменах Партии ДВР и «СОЮЗА ПРАВЫХ СИЛ» до сих пор написано: «Свобода, собственность и законность». Правильно? На знаменах Путина и Медведева написано: «Цензура, рейдерство, Басманное правосудие».
В завершение, чтобы было все понятно, я хочу задать вопрос: что общего идеологически между властью, которая правит сейчас Россией, и нашей Партией? Ни по одной из этих позиций нет ничего общего. Ни по одной! Я понимал Томчина, Чубайса и многих из вас, когда, например, проводились экономические реформы – идея Гайдара сделать плоскую шкалу налогообложения была принята властью. Я понимаю, когда были приняты важные законы в области земельных отношений, в области защиты собственности. Это я все понимаю. Это была первая четырехлетка правления г-на Путина. Сейчас у нас цензура, Басманное правосудие, международная изоляция и крайне агрессивная внешняя политика. Так?
Таким образом, идеологически с этими господами у нас нет ничего общего.
Теперь политически. Вы знаете, им человека не жаль. Кремль верит в бюрократию. Получилась прекрасная партия, замечательная партия, партия российской бюрократии, в том числе и коррумпированной, которая называется «Единая Россия».
Кремль верит в популизм. Получилась партия Миронова – «Справедливая Россия».
Кремль ненавидит западничество, либерализм, свободу, демократию, законность и так далее. Поэтому провалились бездарно и пошло, я бы сказал, проекты Барщевского и проекты Богданова. Кремль этому не верит, поэтому это не получилось.
Откуда вы взяли, дорогие друзья, что Барщевский-штрих или Богданов-штрих (а именно об этом сейчас идет речь, фамилии можно поменять, не имеет значения) – этот проект политически будет успешным? Кремль этому не верит. Ну что, теперь западниками стали, разместив ракеты в Калининградской области?
Теперь я могу сказать о человеческом факторе. Я внимательно изучал переписку, в том числе и Маши Гайдар с Леонидом Гозманом и Виктором Некрутенко, готовился к Съезду. И вот что мне бросилось в глаза. Посмотрите, мы же с вами действительно могли идти на компромисс с властью (я, кстати, в этом ничего плохого не вижу). Мы с вами могли участвовать в диалоге с властью, это было бы нормально и даже эффективно. Но мы с вами всегда будем независимой и самостоятельной партией. Мы никогда не создавались кремлевским проектом. Теперь, дорогие друзья, мы в другом положении. Теперь мы в положении таком. Есть хозяин, он сидит в Кремле. Я не знаю, то ли это Говорун, то ли это Сурков, то ли это Медведев, то ли Путин, то ли это все вместе? Так? Этот хозяин решил создать структуру, которую он, хозяин, то есть Кремль, будет на сто процентов ее финансировать, в которую он туда же направил руководителя своего аппарата, из Кремля направляет руководителя (да, это вы тоже хорошо знаете), и который определит, кто будет партию возглавлять. Такого позора у нас никогда не было! И когда создавался ДВР и когда создавался СПС, и тогда, когда мы вели переговоры, и тогда, когда мы вместе с Гозманом участвовали в «Марше несогласных». У нас такого позора не было! Вы что-то перепутали. Есть хозяин, есть вассал. Есть хозяин, есть коровы. Именно в этом положении вы будете бороться за либерализм и демократию. Этот союз, противоестественный, на мой взгляд, союз Кремля и ««ПРАВОГО ДЕЛА» - это союз волка и овцы, или волка и барана, как хотите, или ягненка, какая разница, Кавказ – больше ягненка. Безусловно, такой союз может быть, если волк сыт, а баран готов ему подстилать солому, чтобы не замерз. Но если волк, не дай бог, проголодается или цены на нефть упадут, то это будет напряженка или кто-то из баранов взбрыкнет и скажет, что он против, потому что беременные в тюрьмах сидели, то что делает волк? Он этого барана съест. Да, он его просто съест. Вот так вот, безжалостно, он расправился с Барщевским и Богдановым, они, может быть, и блеяли, конечно, когда их ели. Только сочувствующих они не нашли. (Аплодисменты).
Я вам могу сказать, а чем те, кто считает, что надо вступать в эту партию, лучше? Чем?! Какие аргументы?! Я не вижу этих аргументов.
Теперь на тему «Что делать?». Да, я действительно горжусь тем, что хожу в Оргкомитет «Солидарности» (такое рабочее название движения). Да, мы это движение создаем абсолютно как независимое, как оппозиционное. Да, в Оргкомитете присутствуют, в том числе и наши товарищи, в том числе и Московская городская организация приняла решение участвовать в этом процессе. В этом движении мы находимся с Никитой Белых, Владимиром Беловым, Гарри Каспаровым, Максимом Резником, Ильей Яшиным из «Яблока», там есть правозащитники, там есть и молодежная организация. Да, мы отчетливо понимаем, что никакую партию мы создать не можем, никто эту партию не зарегистрирует. Но мы понимаем, что задачи, которые стоят в России, не побеждать на выборах, у нас выборов нет, вы, по-моему, чего-то перепутали, у нас нет выборов. То, что было в декабре прошлого года выборами можно назвать? Или селекция г-на Медведева называлась выборами? О чем вы?! Нам сначала надо вернуть отобранные у народа права. И для этого в этом смысле движение или партия могут играть одинаково мощную или одинаково бездарную роль. Выборов-то нет. Давайте сначала их вернем.
Второе. Нам вставляют палки в колеса. Почему? Режим не терпит независимых партий. И истинный смысл того, что сейчас происходит (и об этом говорили), к сожалению, - это уничтожение независимой партии. Хорошо, вы решили идти в Кремлевский проект. Я вас отговариваю, считаю, что вы допускаете ошибку, я категорически против. Это просто ошибка. И эта ошибка может быть серьезной репутационной ошибкой и политической ошибкой и так далее. Но это ваше дело, вы идете в этот проект. Но зачем последнюю партию-то хоронить, независимую? Ну, идите. Идите и спокойно участвуйте, но в конце концов каждый сам себе голова, сам для себя решил.
Тут обвиняют многих, кто не согласен с позицией большинства, - а что делать. Для меня очень серьезная эта проблема. Я вообще вступал всего в одну партию в своей жизни, ни в каких организациях я никогда не был. Честно говоря (может быть, вы помните, а кто не помнит, я напомню), мы с вами договаривались еще на выборах 2003 года, что я уйду из партии, если мы проиграем. Меня многие осуждают, в том числе присутствующие в зале. Ну и что, что мы проиграли, нечего уходить, на кого ты бросаешь? Я считаю, что держать слово – это очень важно, особенно, когда ты даешь слово близким тебе людям, людям, с которыми ты прошел длинный жизненный и политический путь. Поэтому я ушел. И поначалу, когда я ушел, я помогал, потом стало очевидно, что я вошел в курс дела, и я считал неправильным вмешиваться, поскольку считал – раз ушел, значит, ушел.
Но сейчас я понял следующее. Есть вопрос денежный и есть вопрос репутационно-политический. Поэтому если вы сегодня примите решение Партию не распустить, то я готов взять на себя ответственность за Партию и за ее финансирование.
Спасибо. (Аплодисменты).
ГОЗМАН Л.Я.
Борис, мандат возьми.
НЕКРУТЕНКО В.Ю.
Поздравляем, Борис. (Аплодисменты).
ЧУБАЙС А.Б.
Добрый день, уважаемые друзья, товарищи!
Я хорошо помню, как 10 лет назад, в 1998 году, мы создавали с вами нашу Партию. Помните, Съезд был боевой, 24 часа, непрерывно. Многие присутствующие здесь в этом принимали прямое участие. И за это время, за эти 10 лет много чего происходило: и триумфальные победы, и тяжелейшие поражения. У нас серьезная история. Серьезная история, о которой сегодня правильно вспомнить прежде, чем принимать решение по очень простому вопросу, сформулированному в нашей повестке. Таких повесток у нас еще не было. Если кто обратил внимание, в повестке один вопрос: «О судьбе Партии». Точка.
Именно поэтому мне кажется правильным сегодня постараться не сорваться в эмоции. Конечно же, видя, как свое собственное место и ощущая себя в завтрашнем дне при том или другом решении, конечно же, неизбежно, как-то проецируя это на себя, необязательно с корыстными или некорыстными соображениями, необязательно со стремлением, а просто искренне. Это все, конечно, есть, но все-таки, мне кажется, что этот слой надо отодвинуть. Когда такого характера и масштаба решение принимается, нужно попытаться жить в другой логике. Думать не про себя (но, извините, за пафос), а за страну, просто, по крайней мере, как каждый из нас это для себя понимает.
Я задаю себе простой вопрос (забыли про Чубайса, про Гозмана, забыли про шансы и не шансы): Россия с правой партией или Россия без правой партии? Дайте правильный ответ. Ну, какие сомнения? Какие сомнения, какими аргументами можно перешибить? Я не знаю таких аргументов. Я не знаю таких аргументов, хотя очень внимательно слушаю оппонентов.
Вот Маша Гайдар говорит, что мы не должны предавать своих избирателей. Точно подпишусь под этим так же, как, думаю, любой из сидящих в этом зале подпишется.
Слышу дальше набор аргументов и еще ответ на главный вопрос - а как с сохранением СПС удержать ее так, чтобы не предать своих избирателей? Как?! Кто сейчас может честно, двумя перстами, не про себя, выйти на трибуну и честно сказать – я вас поведу, члены СПС, к следующей победе, и я уверен, что мы ее добьемся, и знаю как, понимаю в политике, понимаю персональную сторону дела, понимаю ресурсы, в том числе финансовые, все понимаю, знаю, как это сделать, отвечаю перед вами, вот перед теми, кто на передовой (правильно было сказано)?
Ну, нет же такого. Это самое болезненное, что должен, обязан уметь делать политик – спокойно оценивать реальность, какая бы она ни была. Если этого нет, это другой вид деятельности – общественная деятельность, может быть, яркая. Но партия, та, которая на выборы идет, та, которая претендует на победу в региональное законодательное собрание, федеральное законодательное собрание, - здесь ситуация, ну, просто черно-белая. Просто черно-белая! Давайте называть вещи своими именами. Конечно же, мы не об этом спорим на самом деле. И оппоненты не с этим борются.
Что происходит в действительности? Если брать не юридическую сторону, а решение о роспуске партии, то здесь происходит совершенно понятный процесс, при котором часть из-за членов Партии, наших сторонников, учитывая правильность сохранения Партии, видят себя там, в партийной работе на завтра и послезавтра, часть считает это неправильным и считает разумным, значимым перейти на непартийную часть политического спектра. Я не хочу сыпать какими-то терминами – маргинальное, не маргинальное – тем не менее, вот здесь развилка. И в этой развилке, мне кажется, может быть, главное, чего нам не надо делать, это переходить на язык обвинений. Так заманчиво, так легко – «не подам руки», звучит как-то угрюмо. И здесь невольно вспоминаешь «светлый образ» Кисы Воробьянинова, который никогда не протягивал руки. Ну, не надо в эту сторону! Не надо! Честное слово, мы можем друг другу сейчас вот столько ярких образов, блестящих, запоминающихся. И завтра в газете обнародуют цитату из себя. И мне кажется очень важным, чтобы мы с уважением (прозвучало только что это слово в выступлении Шагихаметова, он имеет право говорить с этой трибуны и не такие вещи, у него 15 лет жизни в таких условиях и не жизни, а работы, настоящей работы, не будем уходить в сторону) относились друг к другу. Так вот, слово «уважение» мне кажется здесь ключевым. Да, есть люди, которые считают это неправильно. Понятно, что в этих реалиях, которые называются «наша страна», имело бы смысл заняться непартийной работой. Замечательно! А я считаю, что это хорошо. А я считаю, что это хорошо!
Вот сидит Боря Немцов, с которым мы 15 лет вместе, и у нас разные позиции. Я знаю его аргументы, он знает мои аргументы. Они у нас разные.
Я понимаю, что решение, которое сегодня будет передано на голосование, мы видим по-разному, не зависит от формата – член партии, не член партии. Я понимаю это как. Я знаю, что при разных решениях я буду продолжать уважать Бориса, потому что мы с ним прошли через такие боевые истории, когда, без преувеличения, либо тюрьма, либо смерть.
Ну, давайте мы попробуем как-то перешагнуть через эту тягу: «заклеймить врагов, особенно тех, которые рядом, пригвоздить их к позорному столбу, наконец, обвинить их по-настоящему в предательстве, подлом». Давайте попробуем как-то вот этот соблазн обойти. Вы кого, Гозмана обвиняете в трусости? Гозман шел на «Марш несогласных», зная, что его арестуют, прекрасно зная об этом, вся информация была у него. Пошел! Завтра нужно будет – пойдет снова. Это он у нас за должностями? Это он у нас «кремлевский прихлебатель»? Это так? Ну, давайте как-то попробуем себя удержать.
И, кстати говоря, для меня как раз важно было, что основная часть обсуждения действительно была, наверное, на правильной волне. Что для меня действительно означает (как правильно было сказано) зрелость. Мы вышли из подросткового возраста, из «розовых штанишек». Мы трезво и реально смотрим на положение вещей. Способны принимать трезвые, пускай болезненные решения, потому что думаем ровно о том, что было уже сказано: как не предать нашего избирателя.
Спасибо за внимание. (Аплодисменты).
ГАЙДАР М.Е.
Дорогие коллеги!
Настоящее решение очень ответственное. Перед нами стоит вопрос о ликвидации Партии «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ». Это решение, если оно будет принято, необратимо. Передумать, решить заново, этот шаг уже сделать нельзя. Я думаю, вы выслушали аргументы «за». Я хотела бы, чтобы вы выслушали мои аргументы «против». Я выступала и выступаю против ликвидации Партии «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ». Объясню почему?
Во-первых, я считаю, мы не имеем права оставлять наших сторонников без представительства. Вы спросите: ну, а, сколько этих сторонников? Вот Леонид Яковлевич Гозман, например, после выборов называл, что эта цифра от четырех до девяти процентов людей, которые за нас проголосовали. А официально эта цифра значительно меньше. Даже давайте возьмем 600 тысяч человек. Я считаю, что мы все и я лично перед этими людьми несем персональную ответственность за каждое слово и за каждое обещание, которое мы им дали.
Я считаю, что предать этих людей - это поступить неправильно, это нанести себе, тем людям, которые были связаны с Партией «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ», и Партии «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ» колоссальный репутационный ущерб. У нас многие сторонники поддержали нас на последних выборах. Я могу сказать, что люди, которые нас поддержали, они проявили такой героизм веры в нас, такую большую надежду. А ведь действительно у Партии было мало шансов на прохождение, против Партии была развязана грязная кампания, были созданы партии-киллеры, это партия ДПР и партия «Гражданская сила», которые были специально созданы для того, чтобы мочить нашу Партию. И все равно эти люди, даже понимая эту ситуацию, все равно пришли и за Партию проголосовали.
«СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ» показала на последних выборах, что это те, кто не врут, те, кто не боятся, те, кто не ложатся под власть. Мы вернули доверие очень многих порядочных людей. Это дорогого стоит! Этому, кстати, можно похлопать, это цитата Леонида Яковлевича Гозмана. Он это сказал, и я полностью присоединяюсь к его словам. Если доверие нам было оказано, то мы не должны, не можем его обмануть. Это очень важно.
Второе. Речь идет об уничтожении последней независимой политической Партии в стране. Много было сказано о том, как создавалась Партия «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ», о том, что эта Партия было изначально прокремлевской, потом не прокремлевской. Но мы возвращаемся к своим истокам. Я могу сказать, что СПС была Партия независимой, речь ведь идет о независимости «СОЮЗА ПРАВЫХ СИЛ».
Ну, а что касается прокремлевского проекта и тех разговоров, что СПС изначально была этой прокремлевской Партией. Давайте не путать, давайте не путать 1999 год и сейчас. Становясь прокремлевской партией сейчас, это подписываться, это соглашаться со всем тем, что было сделано. Это подписываться под арестом Ходорковского, это подписываться под фальсификациями, это подписываться под узурпацией власти, это подписываться под установлением цензуры в средствах массовой информации. Это на все это соглашаться. Это все это принимать полностью.
Я считаю, что, с моральной точки зрения, невозможно и недопустимо. А, кроме того, прокремлевские партии мы знаем, есть прокремлевская партия, как Партия «Единая Россия», а остальные партии что? Они не прокремлевские, они прикремлевские. Чем отличаются прикремлевская партия? Прикремлевская партия - для того, чтобы не ходить далеко, нужно посмотреть на ДПР и на Партию «Гражданская сила». Если вы внимательно посмотрите и внимательно проанализируете, что из себя представляли эти партии, и что там происходило, вы, примерно, увидите свое будущее.
Это партия, которая участвует, да, они допускаются до участия в выборах, но они не могут побеждать. Никто не помогает, нет никакой заинтересованности в том, чтобы эти партии были в агрессивных регионах, чтобы они побеждали на региональных выборах. Эти партии существуют, в основном, через то, что лидеры этих партий выступают по телевидению. Вы можете сказать, что, может быть, этого и достаточно, может быть, оно и хорошо. Мне кажется, что для победы на выборах это явно недостаточно. История Партии ДПР и Партии «Гражданская сила» очень хорошо это доказали. Вы скажи те, ну тогда по телевизору будут выступать не они, там выступали г-н Богданов и г-н Барщевский, а сейчас выступать будем мы. Может быть, по поводу Богданова, я соглашусь, действительно, быть лучше Богданова очень просто. Но скажите мне, пожалуйста, а чем уж так плох был г-н Барщевский? Г-н Борщевский - человек известный, адвокат, с усами, с позицией, человек, который не изменял своих взглядов, человек, который достаточно хорошо говорил, он говорил более-менее правильные вещи и его постоянно показывали по телевизору. Вы скажите, это чем-то помогло этим партиям? Нет, этим партиям не помогло. За Партию «Гражданская сила» не проголосовали, ее не поддержали. Вы все знаете, как мы относились к этой партии и к г-ну Барщевскому лично. Но, может быть, тогда есть аргумент, что вот мы будем иметь возможность говорить, мы будем просто говорить о тех проблемах, которые считаем важными. Знаете, здесь, мне кажется, не нужно проявлять такую наивность и нужно все-таки смотреть на ситуацию трезво. Говорить вы будете ровно столько, сколько дадут, и ни словом больше. Когда вы начнете говорить то, что власти будет не нравиться, моментально отключат от всех средств массовой информации. И ничего с этим сделать будет нельзя.
Что же касается вас лично, то я хочу вам совершенно уверенно сказать, что как только вы ликвидируете Партию, с вами будут разговаривать с позиции силы. И со многими людьми за последние дни встречаюсь, кого-то приглашал на встречу губернатор, кого-то приглашали на встречу руководители администрации местной, вот они с вами еще встречаются потому, что вы еще находитесь в Партии «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ». Как только Партия «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ» будет ликвидирована, вы «уже сдались на милость победителям». Все! Только с позиции силы! Потому что они прекрасно понимают, что никакого другого пути у вас не будет, кроме, как участие в этом Кремлевском проекте. В этом смысле, это решение тоже абсолютно необратимое.
Знаете, есть еще такая мантра, которая постоянно повторяется, я ее постоянно слышу: «им нужна правая партия, им нужна Правая Партия, они нас пропустят». Ну, знаете, я это слышу давно. До выборов говорили, что Путину нужна правая партия, во время выборов говорили - Путину нужна правая партия. Многие решения, к сожалению, принимались, и СПС шла на многие уступки, исходя из этой идеи «нас все равно нас пропустят, нам помогут, Путину нужна правая партия». И сейчас говорят: Медведеву нужна правая партия. Да не нужна им правая партия, а правой партии не нужны они. У них есть своя партия, это Партия «Единая Россия». И в этой партии есть люди, которые придерживаются правых взглядов. Идите тогда в «Единую Россию», это будет честнее.
И что получается на выходе? На выходе получается, что за такую призрачную вероятность, про которую сам Леонид Яковлевич Гозман говорит, что он оценивает вероятность как десять процентов, что эта партия получится. Вот за эту призрачную вероятность, вскочить на этот катящийся под откос кремлевский поезд с бубенцами, вы отдаете Партию. Вы ликвидируете самое ценное, что у нас есть, Партию с государственной регистрацией. Мне кажется, это совершенно неправильно. Я действительно считаю, что этот поезд уже катится под откос.
Давайте не будем забывать уроков истории. Давайте вспомним, какой была могущественной КПСС и какой малозначительной казалась группа диссидентов, и все равно КПСС пала. Давайте не забывать законов диалектики. Давайте понимать, что чем больше ущемляют оппозицию, защищают оппозицию сейчас, чем больше шансов у оппозиции придти к власти. И я говорю о том, что у нас есть шансы придти к власти. Это окно возможности сейчас открывается. Речь не идет о трех местах в Государственной Думе, об этой подачке. Я говорю о том, что есть возможность изменить ход истории. Потому что маятник уже качнулся в другую сторону. Это уже произошло. И у Партии «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ» есть уникальная возможность стать организационной, интеллектуальной, духовной площадкой для этой оппозиции. Просто потому, что эта Партия есть, просто потому, что она организована, потому что она существует. Я считаю, что использовать этот шанс, не упустить этот шанс, не разменять его на что-то, на какие-то сиюминутные тактические вещи, и есть наша ответственность перед страной, перед историей, перед нашими сторонниками.
К вопросу: а чем же заниматься этой партии. До того, как придти на Съезд, я разговаривала с Евгением Григорьевичем Ясиным, он, к сожалению, не смог придти, у него день рождения у жены, но он просил передать, что в этом новом Кремлевском проекте он участвовать не будет. Места для себя он там не видит. Он считает, что политическая партия должна заниматься сейчас развитием демократии. И он считает, что в этой новой кремлевской партии будет демократия суверенная, и, скорее больше суверенная, чем демократия.
Я считаю, что именно этим мы и должны все заниматься. Я хочу, чтобы все-таки, невзирая на те договоренности, которые есть, чтобы подумали и сохранили Партию. От этого ничего не изменится. Тех людей, которые ждут в этом новом Проекте, ведь все равно их в этот новый проект возьмут, все равно вот эта встреча в Президент-отеле завтра состоится. Вот это и будет проверкой, а нужны ли действительно какие-то люди, или нужна просто ликвидация Партии «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ». Это содержательное.
Что касается технических вопросов. Я не думаю, что есть хоть один человек в этом зале, который считает, что за последний месяц было собрано больше 25 тысяч человек на региональных конференциях. Я не думаю, что есть люди, которые готовы это утверждать. У меня есть информация по многим регионам, что конференции там вообще не проходили. Я предупреждала об этом, я предупреждала об этом членов Политического совета. Я просила организовать комитет по проверке подготовки Съезда. Я просила начать работу Мандатной комиссии раньше. К сожалению, этого сделано не было. Почему? Потому что не было интереса, не было желания сделать так, чтобы Съезд прошел легитимно, не было желания провести эти конференции. И поэтому во многих регионах они действительно проведены не были.
Что касается работы Мандатной комиссии. Я могу сказать, что я вошла в эту Мандатную комиссию, хотя мне было интересно послушать выступления людей в это время, я вошла, я попыталась сделать все, что возможно. В Мандатной комиссии работа никакая не велась, протоколы нужно проверять, я говорила, что у меня есть вопросы по некоторым регионам, просила провести по этим регионам проверку. Все это происходило в лучших традициях, я думаю, советского времени, когда зашикивали, закрикивали, вы срываете съезд, мы все хотим идти и слушать выступления. Если хотите слушать выступления, зачем тогда вы вошли в Мандатную комиссию? Правильно? Нужно же было работать, чтобы не было этих вопросов.
Поэтому я считаю, что это не Съезд, я считаю, что это собрание. Я считаю, что в этом нет ничего страшного, расходиться не надо, все эти решения могут быть приняты. Но с технической точки зрения, этот Съезд должен быть проведен и он должен быть проведет легитимно. Были разговоры о том (у меня есть доказательства), на Политсовете Леонид Яковлевич Гозман высказался, что это клевета. Если клевета, пожалуйста, идите в суд. Я готова предъявлять свои доказательства. Я готова сделать это максимально открыто. Давайте позовем журналистов, давайте позовем представителя Минюста, давайте просто это все вместе это сделаем, давайте будем обзванивать этих людей, которые были на этих собраниях. Давайте спросим их, были они там или нет? (Из зала: 90 процентов были). 25 тысяч человек пришли на собрание, на конференции. Мне совершенно очевидно, что это не так.
И последнее, это вопрос по поводу голосования. Я хотела бы обратиться к Анатолию Борисовичу, обратиться к его авторитету и попросить к Съезду и сделать голосование все-таки закрытым. Я считаю, что закрытое голосование - это одно из немногих достижений демократии. Я считаю, что мы все имеем право на закрытое голосование. Позиция ваша достаточно уверенная, сторонников здесь много, ну, давайте соблюдем хотя бы вот эту демократическую процедуру, но так, чтобы быть абсолютно уверенными, чтобы вы сами и ваши аргументы были лучше.
Спасибо большое. (Аплодисменты).
Обсудить новость на Форуме