18:45 18.09.2008 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Евгений Ясин: Дна еще не достигли
Евгений Ясин, , 18 СЕНТЯБРЯ 2008 г
Мне бы не хотелось в такие минуты давать какие бы то ни было конкретные рекомендации. Тот, кто берет на себя подобную ответственность - несерьезный человек.
Краткосрочные причины нынешнего падения акций связаны с кризисом в Соединенных Штатах. На него сейчас ссылаются наши правители, главный тезис которых состоит в том, что российское руководство ни в чем не виновато. Отчасти это верно, но, в конечном счете, каждый должен разбираться с тем, что происходит у него в хозяйстве сам, а не ссылаться на то, что творится вокруг.
Стратегические же параметры сегодняшнего кризиса весьма серьезны, и дело не только в состоянии американской экономики. Это очень сложная мозаика, складывающаяся из различных факторов-кусочков. На мой взгляд, суть проблемы в том, что в мировой экономике происходят тектонические сдвиги планетарного масштаба, связанные, в первую очередь, с подъемом Китая и Индии и в целом с увеличением доли развивающихся стран в мировой экономике. Это вызывает серьезные последствия. Прежде всего, объемы производства в этих странах постоянно наращиваются, а производимая продукция преимущественно вывозится, а не потребляется внутри страны. Экспорт Китая всем виден, и в Соединенных Штатах его масштаб гораздо больше, чем у нас. Последствия таковы: китайские товары дешевы, качество их все время растет, в результате они вытесняют с открытых рынков Запада продукцию западных фирм. Это сложная международная конкуренция: раньше США с американских рынков вытесняла Япония, затем европейские страны, но все это выглядело до поры до времени как более или менее пристойная картина международного соперничества, полезного для потребителей.
Так оно и было. Но появление Китая серьезно изменило картину, потому что обнаружилось, что в хозяйстве развитых стран большая часть старых отраслей не выдерживает конкуренции с дешевыми китайскими товарами. Начались проблемы, которые не столь заметны, но они отражаются на доходах населения: люди покупают то, что дешевле, но и относительно меньше зарабатывают. В то же время в Китае люди стали больше зарабатывать и намного лучше жить. В Индии картина несколько иная, не столь впечатляющая, но в последнее время эта страна развивается темпом в 8-9% ежегодно. Индия ориентируется на конкурентный рынок и делает товары выше качеством, чем Китай. Но дело даже не в качестве, а в том, что Индия способна производить инновации. Китай пока в этом не был замечен. Но в целом эти страны становятся серьезными игроками. В каждой из них больше миллиарда жителей — это превышает численность населения в США и Европе вместе с Россией. Таким образом, доля Запада в объеме промышленного производства существенно сокращается. Если в 2005 году западные страны производили 50% мирового ВВП, то к 2020 году ожидается 40% — это довольно чувствительные перемены.
Что касается американской экономики, то она давно живет в кредит. Америка великолепно отладила финансовую систему, которая обладает свойством привлекать деньги все более изощренными методами. Но все равно эта система не избавляет от необходимости их возвращать. Если бы система была менее изощренной, можно бы было упреждать ситуации, когда возникает сложность с возвратом денег. В противном случае все откладывается, и создается определенный риск взрыва, то есть кризиса. Сейчас мощь американской и европейской экономики относительно ослабела. Мы же до сих пор считаем, что главные конкуренты — это США, Германия, Великобритания, Франция, в то время как новые игроки существенно изменили ситуацию. Нельзя сказать, что экономика стран Запада находится в упадке, но она вступила в инновационную фазу. То есть старые товары — текстиль, обувь, сталь, удобрения — производятся и поставляются другими, и западная экономика должна перестраиваться, чтобы производить и поставлять что-то другое. На Западе это всегда связано с необходимостью придумать что-то новое, инновации становятся важнейшим фактором роста в экономике. А инновации просто так не появляются. Интернет был придуман один раз, после чего он начал развиваться и распространять новинки на всю планету. Но по заказу интернеты не изобретают, в последнее время таких крупных инноваций не было.
«Инновацией» в кавычках можно назвать вторжение администрации Буша в Ирак и в целом ее империалистическую политику, которая не сообразуется с финансовыми возможностями страны. США как страна, являющаяся собственником и производителем резервной валюты — доллара, в течение длительного времени не ставила себе жестких бюджетных ограничений, хотя требовала этого от всех остальных. У США была низкая инфляция, поскольку доллар играл большую роль во всем мире, а американская финансовая система регулировала ситуацию внутри страны. В результате получилось, что товары поставляются в США из одной части света, туда же притекают и капиталы, а амбиции находятся в других частях света. Таким образом, более краткосрочные проблемы кризиса заключаются в том, что администрация Буша, очень активная в начале своей деятельности, объявила, что выходит из соглашения по ПРО, затем влезла в Афганистан и в Ирак, причем против воли других стран, которые были вынуждены в той или иной форме присоединиться к лидеру.
После 11 сентября американская экономика стала расти существенно более медленными темпами. Нужно было как-то поддержать ее — потому что в ситуации, когда Китай гонит по 10%, Россия по 7% или 8%, сложно было свыкнуться с мыслью, что США будут гнать всего по 2% — это означало бы, что американская экономика приходит в упадок. В июне 2003 года Алан Гринспэн опустил ставку Федеральной резервной системы (ФРС) до 1%, чем подогрел рост, подчеркну, искусственно. Кредиты оказались дешевыми, американцы брали их на приобретение домов. Затем в какой-то момент запахло инфляцией, появились разговоры о том, что доллар падает, пропала уверенность в американской экономике. Тогда ФРС подняла ставку, в результате чего кредиты подорожали, и те, кто рассчитывал на низкие платежи по ипотечным кредитам, были вынуждены платить большие суммы. На ипотечном рынке обстановка накалилась.
В России тем временем экономическая ситуация развивалась своим путем. Россию заливало нефтью, появилось много денег, а с ними и мания величия. Даже осторожный Егор Гайдар говорил, что наших резервов хватит на два-три года и пока волноваться нечего. Никаких принципиальных решений по подготовке к тому, что может произойти, если ситуация обострится, никто у нас не принимал. Хотя расчеты экономистов показывали, что импорт растет быстрее экспорта и не исключено, что в какой-то момент в платежном балансе или в балансе текущих операций образуется отрицательное сальдо. В этом случае могут появиться явления, которые надо упреждать, в том числе падение рубля по отношению к доллару и евро. Мы этого падения страстно желали, чтобы прекратилось укрепление рубля и чтобы мы могли поддерживать свою конкурентоспособность за счет валютного рынка. Эту идею несколько лет назад высказывал Андрей Илларионов, который говорил, что все страны, которые хотят добиться быстрых темпов роста, стремятся к тому, чтобы их собственные валюты не укреплялись. Вот мечты и осуществляются. Но произошло это до того, как образовался отрицательный баланс.
Так получилось, потому что к тем процессам, которые происходят в мировой экономике, российское руководство добавило еще несколько шагов, причем в направлении, которое не охлаждает, а усиливает кризисные явления. Это систематическое давление на бизнес. Я даже не говорю про знаменитое заявление премьера о компании «Мечел». Еще до этого была атака на тех, кто повышал цены на молоко, на бензин и на авиационный керосин. Был наезд на «Арбат Престиж», что, разумеется, не могло не повлиять на поведение других компаний. За этим последовала «Русснефть», сейчас испытывают неприятности «Евросеть» и AirUnion. Никто не знает наверняка, почему это происходит, но все подозревают, что идет передел собственности. Я не говорю, что это действительно так, но таковы настроения, признаки того, как реагирует российский инвестор и как вслед за ним на российскую операцию на Кавказе реагируют иностранные инвесторы. В итоге капитал потек с российского фондового рынка.
Совокупность всех этих причин и неготовность России к испытаниям и обусловили сегодняшнюю ситуацию. Мы пока не готовы ни к каким проблемам и действуем не институционально, а по настроению. На нас капают нефтедоллары, мы привыкли к этому и не хотим даже задуматься о том, что наступило более опасное время. И вдруг мы обнаруживаем, что за каких-то полтора месяца из наших колоссальных, третьих в мире по величине золотовалютных резервов исчезли 25 миллиардов долларов. Момент истины рано или поздно должен был наступить — так же, как он наступил в 1998 году. Впрочем, я не утверждаю, что этот кризис будет таких же масштабов — полагаю, он будет намного слабее. Но для крупного бизнеса он окажется чувствительным, потому что крупный бизнес одалживал всюду деньги, включая крупные государственные корпорации. Деньги надо будет отдавать, ликвидностей будет не хватать, собственные средства пока не подготовлены. Российский фондовый рынок очень невелик, и события, происходящие на нем, не должны оказывать влияния на реальную российскую экономику. Но эти события будут иметь серьезные последствия для крупного бизнеса, для тех, кто осуществляет крупные финансовые операции, привлекает деньги, предоставляет деньги. Тот факт, что наше руководство уже нашло 500 миллиардов, чтобы бросить их в горячую печку кризиса, говорит о многом: эти деньги не оказывают заметного воздействия.
Я бы очень хотел, чтобы сегодня на рынке произошли какие-то изменения, тем более что в США и Японии видны какие-то позитивные сдвиги. Но кризис еще не дошел до самого дна. Я уже говорил, что дно находится примерно в районе 600 пунктов индекса РТС — таков он был, когда арестовали Михаила Ходорковского. Учитывая то, какие глубокие корни он имеет, надо отдавать себе отчет в том, что это — один из моментов перестройки всей мировой экономики, в которой Россия не является самостоятельной силой и разделит судьбу западной экономики. Казалось бы, единство источников благосостояния должно сближать нас с нефтедобывающими странами. Но у нас примерно те же проблемы, что и на Западе — отрицательный демографический баланс, экономика, остро нуждающаяся в создании инновационного сектора. Мы будем вынуждены жить за счет производства и продажи инноваций. Если мы этого не осилим, то рано или поздно окажемся в третьем эшелоне. Кстати, это написано в Концепции долгосрочного развития России до 2020 года, подготовленной Министерством экономического развития. Но сейчас уже начали говорить о том, что эта концепция никуда не годится и надо ее срочно пересматривать, потому что ее писали в тот момент, когда экономика процветала, а сейчас ситуация изменилась. Но на самом деле, проблемы, обозначенные в этой концепции, никуда не делись, их надо решать, и только на этом пути мы можем выбраться на более или менее устойчивую траекторию.
Обсудить новость на Форуме