14:30 09.02.2010 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"

Вышла книга Олега Мороза «Главная ошибка Ельцина»

 В своей новой книге «Главная ошибка Ельцина» писатель-документалист Олег Мороз задался целью понять, как и почему первый президент России Борис Николаевич Ельцин в качестве своего преемника выбрал человека, круто изменившего его демократический курс, направившего страну в противоположную сторону. Среди прочего, в книге приводятся беседы автора с людьми, которые были близки Ельцину, близки и в деловых отношениях, и просто по-человечески. Вот мнения некоторых из них (это фрагменты из книги). Егор ГАЙДАР Беседуем с Егором Тимуровичем о смене президентов, случившейся в конце 1999-го − начале 2000 года. После выборов 1996 года Ельцин основательно занялся поиском «наследника» - такого человека, который обеспечил бы «преемственность власти и курса», а после дефолта 1998 года почти целиком сосредоточился на этой задаче. Вполне очевидно, говорю, что решить ее Ельцину так и не удалось: при Путине, как мы знаем, курс был резко изменен. Спрашиваю Гайдара, как он думает, в чем заключалась ошибка Ельцина? Он плохо разбирался в людях или его главной целью было все-таки не обеспечение преемственности курса, а что-то другое? Гайдар категорически отвергает это «что-то другое»: - Абсолютно убежден: главным приоритетом для него был вопрос о том, куда пойдет Россия. Главным для него было - обрести уверенность: все, что он делал, это не напрасно, это не будет пересмотрено.Но это-то, говорю, и оказалось в значительной степени деформировано, изменено…- Я вам скажу так, - говорит Гайдар, -   всякий человек, который имеет дело с Россией на переломных этапах ее развития, сталкивается с рисками когда-то сделать ошибку. Повторяю, я убежден, что Борис Николаевич, в первую очередь, думал о сохранении курса. И по состоянию на конец 2002-го - начало 2003 года мне казалось, что он не сделал ошибки при выборе преемника. К этому времени были проведены фундаментальные позитивные реформы. Была обеспечена частная собственность на землю. Проведена радикальная налоговая реформа, стабилизированы финансы. Было сделано очень много по модернизации трудового законодательства… В общем, казалось, что развитие событий в целом позитивное. Оно идет в том направлении, которое было задано при Ельцине. Нетрудно было убедить себя в том, что мы успешно прошли этот тяжелейший период нашей истории, вышли на путь поступательного развития страны. Это был момент, когда отношение мировых элит - интеллектуальных, политических, финансовых, экономических - к России достигло высшей степени благожелательности. То есть, по крайней мере, на три года Ельцин спрогнозировал действия своего преемника достаточно адекватно. Три года - это немало.Я возражаю Гайдару, что сказанное им все же относится в основном к экономической сфере деятельности Путина. А вот поле демократии в России уже тогда начало скукоживаться. Гайдар не согласен:- Я могу вам сказать за себя. О том, как я видел ситуацию, скажем, весной 2002 года. У меня не было ощущения, что демократия в России скукоживается (это не значит, что я был прав). Да, у меня не было убежденности (и я говорил об этом еще до того, как Путин стал президентом), что он верит, что демократия России нужна, по крайней мере, сегодня. Для меня здесь стоял большой вопросительный знак. Я был убежден, что он хочет, чтобы в России проводилась полезная и ответственная экономическая политика, что он будет реалистом в вопросах внешней политики… Мне кажется, что ему слишком часто рассказывали, как Горбачев был неправ, когда он пытался соединить либерализацию экономики и политики. Я видел риски демонтажа демократических институтов, системы сдержек и противовесов, но именно риски. Наш разговор, однако, происходит не в 2002-м и не в начале 2003 года, а почти в середине 2006-го... - Ну, конечно, за время между 2002 годом и сегодняшним днем у меня отношение к происходящему во многом изменилось… - соглашается Егор Тимурович.Итак, при выборе преемника Ельцин, как я считаю,  допустил ошибку   - обеспечить преемственность курса ему явно не удалось. Какова природа этой ошибки? При всей своей многоопытности, при развитой интуиции, которой он, кажется, очень гордился, Ельцин все же недостаточно хорошо разбирался в людях?  Ответ Гайдара:     - Сапер ошибается один раз. Лидеру, который возглавляет страну в эпоху великой революции, приходится во время своей деятельности обезвредить большое количество мин. Раньше или позже он ошибается... Это относится ко всем революционным лидерам, и к Борису Николаевичу тоже. Так что природа такой ошибки - стохастическая (то есть, как объясняют толковые словари, в основе ее лежит случайность, вероятность. - О.М.) Когда ты разминируешь множество мин, вероятность роковой ошибки высока... Что касается того, хорошо ли Ельцин разбирался в людях или не очень хорошо… Из революционных лидеров, которых я знаю в истории человечества, Борис Николаевич сумел разминировать максимальный процент взрывных устройств… - Следующий мой вопрос, - говорю, - вы, наверное, тоже переадресуете Борису Николаевичу, но я все же хотел бы знать и ваше мнение. Как вы думаете, переживает ли Ельцин сейчас, видя столь серьезные отклонения от намеченного им курса?- Я знаю ответ на этот вопрос, но я действительно переадресую вас к Борису Николаевичу.             Надо полагать, этот ответ расшифровывается примерно так: «Да, Ельцин переживает. Сильно переживает». Альтернативным ответом мог бы быть, например, такой: «Мне кажется, сейчас Борис Николаевич взял себе за правило никак не вникать в политику, посвятить себя частной жизни». Но такой ответ, наверное, и скрывать было бы незачем.             Я тоже знаю ответ на свой вопрос, но мне хочется понять, что обо всем этом думает Гайдар.- Тогда вопрос, относящийся непосредственно к вам, − говорю я Гайдару. − Сейчас ведь корежится и многое из того, что вы сами сделали и к чему стремились в девяностые годы, - происходит деприватизация, национализация, незаконный захват собственности чиновниками, подмена законов рынка чиновничьим произволом, создание государственных супермонополий, таких, как «Газпром», «Роснефть», «Рособоронэкспорт» (это при том, что у нас существует специальное антимонопольное ведомство). Вы переживаете по этому поводу или взираете на происходящее с философским спокойствием как на неизбежное? Возлагаете ли вы, среди прочего, вину и на Ельцина, который не сумел найти достойного преемника?- Начну с ответа на второй вопрос, - отвечает Гайдар, - вину на Ельцина за это не возлагаю. Ответ на первый вопрос: да, переживаю; мне не кажется это разумным.  - Вы говорите, что переживаете… Но в ваших публичных выступлениях, где вы критикуете действия нынешних властей, не слышится личностного мотива. - Позвольте ответить вопросом на вопрос. Как вы думаете, что чувствуешь, когда тебе кажется, что ты уже вытащил свою страну из трясины, а потом видишь, как ее снова туда затягивает?Вот это другое дело. Это уже ответ. Анатолий ЧУБАЙС- Да, в августе 1999 года, − говорит Анатолий Борисович, −  я считал, что в президенты следует двигать Степашина, а не Путина (Степашин был тогда премьером. − О.М.). Моя позиция была продиктована очень простой логикой: я считал, что мы находимся в настолько драматической политической ситуации, на таком драматическом этапе нашего развития, что задача избрания - самоценна. А это означало, что при оценке фигуры кандидата требования к нему как к кандидату были более важны, чем требования к нему как к будущему президенту: уж совсем раскаленная была обстановка, только что - в мае - чуть-чуть не получили импичмент. За год с небольшим смещался четвертый премьер, назначался пятый. Делегитимизация власти достигла наивысшей точки. Отношение людей к ней было примерно такое: «У вас там во власти какая-то полная каша! Что у вас там происходит? Что творится? Премьеров меняют одного за другим. Только что состоялся дефолт…» Ужасная обстановка. Так что было не до жиру. Не до замечательного, великолепного, идеального президента. Тут главное - избрать бы не Примакова, не Зюганова! Именно в силу этого я считал, что избираемость кандидата - гораздо более важный критерий, чем качества будущего президента. И с точки зрения избираемости, как мне представлялось, Степашин был выше, чем Путин. В то же время я совсем не считал тогда, что Путин хуже как президент.В общем Чубайс активно боролся за Степашина. - Во что конкретно вылилась эта ваша борьба, ваша бурная деятельность, имевшая целью воспрепятствовать выдвижению Путина?- Ну, я переговорил со всеми ключевыми лицами, начиная с самого Путина и кончая Юмашевым…- Любопытно, что же вы сказали Путину? «Владимир Владимирович, вам не стоит идти в президенты»?- Я высказал ему свою точку зрения, - сказал, что считаю неправильным, что его выдвигают кандидатом на пост президента, что это рискованно, что мы можем вообще все проиграть. - И какова была его реакция?- Он высказался не очень определенно. Смысл его позиции сводился к тому, что он не рвется в президенты, но решение принимает не он. Если оно не будет принято, - значит, не будет, если будет принято, - значит, будет. Примерно такая была реакция.Попытался Чубайс поговорить и самим Ельциным, убедил Бориса Николаевича принять его для соответствующего разговора. Однако Ельцин к тому моменту, по-видимому, уже все для себя решил. - Ельцин назначил мне встречу на восемь или на девять утра, а на семь вызвал к себе Степашина и сообщил ему, что отправляет его в отставку. Пока я ехал к Ельцину убеждать его, что Степашина не нужно увольнять, Степашин позвонил мне в машину и сообщил, что он уже уволен - все в порядке!..− Я убежден, − говорю, − что президентом демократической страны должен быть человек демократических взглядов (это, по-моему, достаточно тривиальная истина). К моменту появления Путина в большой политике никто не приметил особенной его приверженности демократическим ценностям. - Вот вы все оцениваете по критерию демократичности. А я не считаю, что этот критерий единственный. - Не единственный, но, по-моему, один из главных… Сейчас уже для всех очевидно: Путин-президент отступил от ряда фундаментальных демократических принципов. Эти отступления   достаточно многочисленны, − их можно долго перечислять, − начиная от принятия гимна Советского Союза (кстати, вы ведь тоже были против этого), и кончая искажением избирательных процедур, отменой губернаторских выборов и т.д. Короче говоря, преемник весьма сильно отступил от политики предшественника. От такого вывода никуда не денешься… Разве нельзя было всего этого избежать?− Я отвечу так: нет, нельзя. Путину нельзя было без этого обойтись. Потому что эти элементы политики, которые отвергаются демократами, и мной в том числе, были абсолютно приняты народом, дали Путину фантастический рейтинг, позволили ему обеспечить твердое большинство в парламенте и реализацию всех его решений, всех предложенных им законов, через восемь лет передать власть тому, кому он счел нужным, и создать себе задел для будущей работы в качестве премьера…− Мне кажется, − возражаю, − рейтинг ему обеспечили на первом этапе взрывы домов (независимо от того, кто их взорвал) и, как реакция на них, − чеченская война, а дальше − высокие цены на нефть.− Как минимум − и эти цены, и его собственная политика, в частности, те ее элементы, о которых вы упомянули. Причем неизвестно еще, что в большей степени.− Ясно же, что на народные массы прежде всего действует контраст: девяностые годы, когда плохо платили и зарплату, и пенсию, они связывают с демократами и демократией, а двухтысячные, когда ситуация несколько улучшилась, − не с ценами на нефть, а с Путиным…− Да народ вообще демократия мало волнует!− Вы так считаете?− Конечно. − Что ж, печально, что у нас такой народ. − Может, поменяем? − усмехается Чубайс.− Ну и что Борис Николаевич думал обо всех этих отклонениях его преемника от его же, Ельцина, курса? Встречаясь с ним, вы ведь говорили на эту тему?− Он мне говорил об этом один на один, и я не хотел бы предавать это огласке.− Значит, вы считаете, что ошибки при назначении Путина не было? Лично я считаю, что Ельцин сделал ошибку.− Ну, это довольно распространенное мнение, с которым я не согласен, − твердо говорит Чубайс. − И сам Ельцин не считал, что он ошибся?− Он мог считать, что он ошибся, а я так не считаю. Борис НЕМЦОВНемцов тоже не перестает поражаться, насколько несхожи, насколько контрастны фигуры предшественника и преемника - Ельцина и Путина.  - Назначить своим преемником собственного прямого антипода! - говорит Немцов. - Это надо было умудриться! Смотрите... Выбирая между цензурой и свободой слова, Ельцин безоговорочно был за свободу слова; Путин - за цензуру. Выбирая между бюрократией и частным предпринимательством, Ельцин был за частное предпринимательство, Путин - за бюрократию. Ельцин очень гордился тем, что он установил добрые отношения со странами СНГ, с Европой, с Америкой, Путин же считает своим долгом со всеми поссориться...    То есть стопроцентные антиподы! Все другое!Среди прочего, Немцов не перестает удивляться и тому, что среди кандидатов в преемники Ельцин мог числить − правда, в разное время − два таких разных типа, как Путин и он, Немцов. Все-таки главный вопрос: как Борис Николаевич умудрился так ошибиться с преемником? -     Это вопрос сложный, - говорит Немцов, - но у меня версия такая: он был в цейтноте. Он искал себе преемника с середины девяностых (во всяком случае, меня он стал называть своим преемником в 1994 году), но, в конце концов, у него не хватило времени... - Ничего себе цейтнот - с середины до конца девяностых...- Я думаю, все дело в том, что в последние годы он себя очень плохо чувствовал. Собственно говоря, это началось со времени выборов 1996 года или даже раньше. Во всяком случае, когда я пришел в правительство в 1997-м, я это сразу заметил. Он постоянно был на лекарствах... Мало работал... И это его болезненное состояние не оставляло его ни в 1998-м, ни в 1999 году... Думаю, он чувствовал, что силы его покидают, энергии уже мало... И мало времени... С выбором преемника приходилось торопиться. Ясно, что он не мог довериться человеку, которого совсем не знал. Путина же он к тому моменту знал уже года полтора... Полагаю, не последнюю роль тут сыграли и олигархи, конкретно - Березовский и Абрамович. Путин дружил с ними. Он даже ходил на день рождения к жене Березовского. Наведывался и к Абрамовичу. В свою очередь, одна из главных советниц Ельцина его дочь Татьяна находилась под очень сильным влиянием этой парочки   - Абрамовича и Березовского. И прислушивалась к ним. Вот эта-то дружба Путина и близких Ельцину людей с группой олигархов, мне кажется, и сыграла важную роль в продвижении Путина на роль преемника… Так что, я считаю, причина, почему Ельцин сделал ошибочный выбор, - его болезненное состояние, давление олигархов, давление семьи. Если называть пофамильно, кто в этом участвовал, - это, на мой взгляд, Волошин, Юмашев, Дьяченко, Абрамович, Березовский. Вот, собственно, тот круг людей, каждый из которых, - по-видимому, на своем уровне, в соответствии со своими возможностями - отстаивал кандидатуру Путина.Таково мнение Немцова. Сам он в ту пору, когда Путин выдвигался на роль преемника, уже не был в кругу людей, близких к Ельцину. Так что его мнение, в общем-то, основано лишь на предположениях и на чьей-то, неизвестно насколько достоверной, информации … Что касается людей, которые в ту пору действительно были близки к президенту − Волошина, Юмашева, Дьяченко, − они категорически отрицают сколько-нибудь значительное влияние олигархов на ельцинское решение о преемнике. Спрашиваю Немцова, какие мотивы двигали людьми, которых он, Немцов, считает путинскими лоббистами. - Я сейчас поясню их логику, - говорит Немцов, - хотя это только моя гипотеза - я же не был в числе тех, кто добивался путинского преемничества. Вот согласно моей гипотезе, мотивы были такие: первое - им нужна была гарантия личной безопасности; второе - они, конечно, хотели, чтобы курс на построение демократии в той или иной форме все-таки был продолжен (они считали, что такой курс позволит им сохранить личное благоденствие) и третье - им требовалось, чтобы на посту президента был проверенный человек. Почему именно Путина они посчитали достаточно проверенным и надежным? Во-первых, он был сотрудником Собчака, человека авторитетного среди демократов (кстати, и сам Собчак всегда очень хорошо отзывался о Путине). Во-вторых, они проверили Путина на деле Скуратова: им требовалось сместить этого деятеля с поста генпрокурора. Так вот, Путин показал себя человеком этой команды: ему дали задание, - он хоть и не выполнил его сразу (Совет Федерации взял Скуратова под защиту), но ретиво принялся за дело. Третье, - работая на должностях в Кремле, а также директором ФСБ, Путин вел себя очень корпоративно. Очень корпоративно. Всегда поддерживал «генеральную линию»   - линию Ельцина и его окружения. Не был замечен в конфликте ни с какими олигархами, - как я уже говорил, дружил с ними. Вообще был очень комфортным, удобным, абсолютно лояльным человеком. Да, скорее всего их смущало гэбэшное прошлое Путина, но смущало не очень сильно, поскольку считалось, что он принадлежит к новой генерации чекистов;   к тому же он все-таки с Собчаком работал, был за реформы и т.д. Вот у меня такая версия. Не знаю, насколько она верна, но, по-моему, выглядит она достаточно правдоподобной. Итак, Борис Немцов разделяет довольно распространенную точку зрения, что одной из главных причин, если не главной, почему на роль преемника был выбран именно Путин, была гарантия безопасности, которую он будто бы дал Ельцину и его ближайшему окружению. - Да, я считаю, что это важнейшая версия из тех, что имеют право на существование, и, скорее всего, она исторически подтвердится, - еще более уверенно говорит Немцов. - Потому что, если мы посмотрим, как вел себя Путин по отношению к Ельцину, а также к Дьяченко и к Юмашеву, то нетрудно заметить, что вел он себя по отношению к ним очень лояльно. Он их не тронул. Никого.- А что, он их должен был разорвать, что ли?- Ну, не разорвать, но что-то там с ними сделать...- Так и Ельцин с горбачевским окружением поступил точно так же, - никого не тронул.- Я согласен. Но я просто констатирую то, что произошло. Это сейчас, после кончины Бориса Николаевича, Путин стал позволять себе, на мой взгляд, непристойности, - например, когда он выступал в Лужниках. Там он, можно сказать, просто сплясал на крышке ельцинского гроба... Валентин ЮМАШЕВ− Какие вопросы более всего волновали Ельцина, когда он выбирал себе преемника?   Почему он не взял с Путина твердого, мужского обещания, что тот продолжит его курс - курс на демократию и рынок?   - Да, Бориса Николаевича волновали именно эти вопросы, - говорит Юмашев, - сможет ли его преемник продолжить демократические реформы в общественной жизни и рыночные реформы в экономике, продолжит ли Россия интеграцию в сообщество цивилизованных стран, сможет ли она объединить вокруг себя страны СНГ и т.д. Он считал, что именно Путин наиболее сильная фигура, кто в состоянии обеспечить продолжение пути, который он предложил России, что остальные либо слабее (как Степашин), либо у них в мозгах не то (Лужков, Примаков), либо неизбираемы (Чубайс). Что касается словесных заверений, Борис Николаевич считал их совершенно излишними: он верил Путину.Все же такое ощущение, - оно не раз высказывалось, - что немалое значение при подборе людей для Ельцина имела, как бы это сказать, ментальная близость, что ли: он охотнее приближал к себе человека, похожего на него самого, - по жизненному опыту, по образу жизни, по психологии...   - В какой-то мере это так, - соглашается Валентин Борисович. - Ментально, по-человечески, конечно же, Коржаков, с его простотой, любовью к выпивке, или Сосковец - классический «красный директор», жесткий тип руководителя, или Лобов - бывший первый секретарь обкома, говоривший с Борисом Николаевичем на одном языке, - все они, конечно, были гораздо ближе ему, чем Гайдар, Чубайс, Лившиц, Сатаров или я. Но, обратите внимание, он, в конце концов, порвал практически со всеми из первого списка и остался в хороших отношениях с людьми из второго, более того, с кем-то из них продолжал работать до последнего дня своего пребывания в Кремле. Это при том, что говорить с Гайдаром, Чубайсом, Лившицем, Сатаровым или со мной ему было в тысячу раз менее комфортно, чем с теми, из старой гвардии. Те всегда радостно его облизывали, мы же говорили, что думали, - прежде всего, потому, что так привыкли. К тому же, большая часть из второго списка не держалась за свое место. Более того, почти каждый, за редким исключением, с удовольствием простился бы с этой неблагодарной - политической, административной - работой. В   общем-то, Путин, как мне представляется, особо не тяготел ни к первому, ни ко второму списку. Он, насколько я знаю, не парился и не выпивал с Ельциным в бане, но и не слыл «человеком идеи», твердым демократом-рыночником, как Гайдар или Чубайс. Было что-то третье... Спрашиваю Юмашева, что же именно это «третье», что выделило Путина среди других в глазах Ельцина. Может, все-таки все решил чей-то совет? Или чьи-то советы? Борис Немцов, например, не однажды говорил, что Путина Ельцину подсунул Березовский через Татьяну Борисовну. Юмашев категорически отвергает это утверждение:- Это полный бред, полная чушь! Борис Николаевич никогда бы не воспринял от Татьяны ни одного кадрового совета. Кстати, как и от Наины Иосифовны. В этом смысле он был глубоко патриархален: считал, не женское это дело, - разговаривать с мужчинами о политике. Таня действительно хорошо относилась к Владимиру Владимировичу, и если бы Борис Николаевич ее спросил, правильно ли он сделал, что выбрал его в качестве преемника, думаю, сказала бы: «Папа, ты молодец! Классная идея! Правильное решение!» Но он не спросил.- Но с кем-то Ельцин, наверное, все же держал совет?     - Конечно, в таких случаях Борис Николаевич советовался, с кем находил нужным. И не потому, что считал, будто сам плохо разбирается в людях - мол, есть у него такая слабость. Он так не считал. Просто советоваться в подобных случаях - это естественно для любого лидера и даже любого руководителя компании. − Каков был круг людей, с которыми Ельцин говорил о Путине? − Он разговаривал со многими. Причем не только с теми, с кем он работал (с тогдашним главой администрации Волошиным, с руководителем своего секретариата Семенченко), но и с теми, кого он считал входящими в его команду - с тем же Чубайсом, с Сашей Ослоном, Игорем Малашенко (он входил в эту команду до момента, когда группа Гусинского стала агрессивно конфликтовать с Кремлем, поддерживая тандем Лужкова - Примакова)...   Говорил и с другими… − Можно ли все-таки сказать, что чьи-то советы решающим образом повлияли на Ельцина, побудили его остановить свой выбор на Путине? − Ничьи советы не повлияли. Да, он со многими советовался, и я не знаю никого, кто сказал бы что-то плохое о Путине образца 1996 - 1999 годов. Но если бы Борис Николаевич почувствовал в нем что-то не то, − никогда бы не согласился сделать его преемником, несмотря ни на какие советы.− В общем, в окружении Ельцина не нашлось ни одного человека, кто бы ему сказал: «Борис Николаевич, по-моему, вы делаете ошибку»?    - Да, вблизи Ельцина не было никого, кто бы мог так сказать.   Те же Чубайс, Гайдар, Кудрин, Дубинин, − они были на седьмом небе оттого, что Борис Николаевич смог сделать такой выбор. Они не просто были счастливы, - для Чубайса, например, это был один из самых счастливых моментов в жизни (хотя сначала он был против кандидатуры Путина). Я просто помню, как на инаугурации Владимира Владимировича мы с ним обнялись, и он мне сказал: «Валя, ты не представляешь, что Борис Николаевич сделал, что  мы все сделали! Теперь у страны на десятилетия - только движение вперед и ничто не может его остановить!» В таком случае, может быть, все дело в том, что, став президентом, Путин пережил некую трансформацию, которую невозможно было спрогнозировать, и, в конце концов, предстал абсолютно другим человеком, нежели тот, на котором остановил свой взор Ельцин? Такое ведь тоже бывает. -   Да, я считаю, это именно так, - соглашается со мной Валентин Борисович. - То, что сейчас происходит, с моей точки зрения, невозможно было предвидеть. Путин сильно переменился. Не знаю, почему. Может быть, он человек, для которого очень важно, кем он окружен, человек, который очень пластичен. Если вокруг него люди демократических убеждений, он - демократ... Потихоньку меняя свое окружение (кто-то уходил сам - Волошин, Илларионов, - кого-то, как Касьянова, он снимал), в конце концов, он стал тем, кого мы видим сейчас. При этом, однако, я не уверен, что тот, кого мы видим сейчас, - это настоящий Путин. И вполне возможно, нас ждут новые повороты и сюрпризы... 

Источник: Правое дело

  Обсудить новость на Форуме