13:00 27.06.2011 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Олег Наумов: Есть ли у президента Медведева политическая воля и время покончить с госкапитализмом и разрушить вертикаль власти?
, 25 июня 2011 г.
Выступление Дмитрия Медведева на экономическом форуме – это отчет о проделанной работе или предвыборная программа? Почему большинство президентских указов не исполняется? Об этом говорят автор и ведущий программы «Диалог» Олег Наумов и президент банка «Российская Финансовая корпорация» Андрей Нечаев.
Олег Наумов: Неделю назад на Петербургском международном экономическом форуме Президент России Дмитрий Медведев выступил с программной речью о развитии страны. Не обошлось без важных заявлений и даже небольших сенсаций. Многие обозреватели считают, что этим выступлением президент взял реванш за провальную пресс-конференцию в Сколково. Президент Медведев действительно выступил с решительной программой обновления. Чего стоит один только отказ от госкапитализма. Многие годы ведущие экономисты доказывали его ущербность, что госкорпорации есть кормушка для коррумпированной бюрократии, что везде в мире, да и у нас в стране, частные предприятия работают гораздо эффективнее государственных. И вот наконец-то об этом высказался президент страны, и не только высказался, но и дал конкретное поручение правительству пересмотреть программу приватизации в сторону ускорения.
И все же, сумеет ли президент до конца срока сделать в этом направлении что-то реальное?
Андрей Нечаев: К сожалению, мы неоднократно слышали тезисы Дмитрия Анатольевича, тезисы, которые грели душу либерально настроенным политикам, экспертам, предпринимателям, но за которыми не всегда следовали действия. То же самое может произойти и в этом случае. Потому что если есть реальная политическая воля, то подготовить приватизацию крупных государственных компаний – это дело техническое. Это конечно вопрос не одного дня, но я думаю, что можно уложиться не только до конца президентского срока, но и до конца нынешнего года.
Денис Минаков, экономист: Для того, чтобы госкорпорации привести в нормальное экономическое русло эффективных субъектов экономики, для этого нужно не только не полгода, а наверно весь следующий президентский срок. С другой стороны, ведь никто не сказал, что нынешний президент собирается закончить свою президентскую деятельность. Мне кажется, начав подобные реформы, надо продолжить их, оставаясь на посту президента.
Олег Наумов: Мы все понимаем, что частные предприятия эффективнее государственных. Но все-таки должен ли быть какой-то минимум предприятий, которые находятся в руках государства?
Андрей Нечаев: Надо договориться о терминах, что мы имеем в виду: когда государство как регулятор, государство как контролер, его должно быть достаточно много. Тоже конечно не надо перегибать палку и кошмарить бизнес. Но ведь речь-то идет о чем, что у нас государство играет такую неестественную роль, когда само разрабатывает правила игры, следит за исполнением и одновременно играет по эти правилам, являясь крупнейшим хозяйствующим субъектом и занимая ведущие позиции в ключевых отраслях экономики. Какова должна быть доля государства в экономике, как собственника? Ни мировая практика, ни теория однозначного ответа на этот вопрос не дают, но я могу сказать точно, что такого уровня присутствия государства в экономике именно как хозяйствующего субъекта, который есть у нас, нет нигде, кроме, может быть Северной Кореи, да еще Ливийской арабской Джавахирии.
Олег Наумов: Президентский срок Дмитрия Медведева подходит к концу. За эти четыре года сказано много правильных слов, издано много реформаторских указов. Но главная претензия общества к президенту Медведеву заключается в том, что мало было сделано реальных дел. По данным социологов, почти сорок процентов граждан считают, что большинство указов президента не исполняется. Причины неисполнения называются разные: это и безнаказанность чиновников, и отсутствие авторитета, и слабая власть. Как может развиваться страна, если даже президентские указы игнорируются теми, кто их должен исполнять?
Андрей Нечаев: Что касается исполнения или неисполнения, ну ведь у нас не исполняются не только указы и решения президента. Вертикаль власти, которую старательно строили в последние годы, она содержит очень серьезный изъян. Потому что она строится не по принципу профессионализма, наличия общественного контроля. Ее главный принцип – это личная лояльность и преданность. Целые территории отдаются бюрократии, как в старом русском языке это называлось - кормление. Но, к сожалению, этим балуется и высшая власть. А если вы сами не без греха, то, что требовать от нижестоящего подчиненного, который демонстрирует абсолютную лояльность, да еще чтобы он не занимался коррупцией. Вся власть – она очень неэффективна и не исполняется огромное количество решений. И последнее самое главное. Если бы наш президент был бы действительно выбран в тяжелой конкурентной борьбе, где его избиратели могли бы сравнивать программы, позиции, были бы какие-то альтернативы предложены стране, тогда он получил бы вотум доверия от народа. Если его де-факто назначает предыдущий президент, он и ответственен перед этим президентом. А избиратели это санкционировали, что плохо характеризует избирателей. Социальная и политическая пассивность общества, породили эту ситуацию. Никакой президент не мог бы появиться, если бы было сильное гражданское общество в стране. Но его так долго подавляли и разрушали, что и социологи констатируют, и мы на бытовом уровне понимаем, что существует политическая, социальная апатия, люди не верят и не ходят на выборы.
Олег Наумов: К концу своего срока Дмитрий Медведев покусился на самое святое – властную вертикаль. Сможет ли Медведев ее разрушить?
Андрей Нечаев: Вопрос политической воли.
Олег Наумов: Так есть она у него или нет?
Андрей Нечаев: Судя по тому, что декларации чаще не подкреплялись действиями, чем подкреплялись, желание есть, а воли не хватает. Но во многом это связано с тем, что президент, как я уже говорил, появился на этом посту не в результате жесткой политической борьбы, которую мы наблюдаем в Америке, в Европе.
Галина Шешукова, социолог: Более того, я бы сказала, что сам Медведев, уже будучи президентом, продолжал действовать в духе укрепления влияния центра. Потому что смена наиболее влиятельных сильных лидеров, таких как Татарстан, Башкортостан – это свидетельствует о том, что позиции центра усилились. И централизация благодаря этому усилилась. Кроме того, заявление Медведева о том, что нам не нужна выборность губернаторов, что у нас останется назначение губернаторов со стороны центра опять-таки в русле укрепления центра. Но вместе с тем Медведев понимает, что регионы в России очень разные, и слабые регионы не дают возможности проявиться преимуществам федерализма, поэтому его заявление о том, что надо перейти к децентрализации, оно оправдано. Вопрос только, каким образом оно будет подкреплено законодательными актами.
Олег Наумов: Объявленное президентом окончательное решение по страховым взносам, устроит ли оно бизнес?
Андрей Нечаев: Здесь конечно ситуация трагикомическая. С одной стороны, 30% лучше, чем 34%. Но ровно настолько же хуже, чем 26, которые обычный бизнес имел до этого, а то, что произошло с малым бизнесом – там повышение было на порядок. Но вся эта ситуация с налогами, она вообще очень красноречивая. Мне кажется, она иллюстрирует несколько важных реалий современной России. Первое – это абсолютно наплевательское отношение власти, в первую очередь правительства, и к своим предпринимателям, и к экспертному сообществу, и в конце-концов к своим гражданам. Ведь бизнес с цифрами в руках, с аргументами убеждал, чуть ли не на коленях стоял, прося не принимать это решение. Тем не менее, правительство его приняло, точку в этой дискуссии поставил лично премьер и собственно уже через два месяца после того, как решение вступило в силу, президент, как гарант конституции пришел к выводу, что решение плохое. Но тогда у меня возникает вопрос: а кто-то должен персонально понести ответственность? Была совершена некая реальная экономическая диверсия. Был страшный удар по бизнесу конкретно и по доверию общества к власти вообще. И судя по тому, что это решение через полгода после того, как вступило в силу пересматривается, власть пришла к выводу, что это была как минимум ошибка. До тех пор, пока не будет личной персональной ответственности за решения такого рода, они будут мило приниматься, будут проводиться вот такие деловые игры и эксперименты над собственной страной вообще и над ее бизнесом в частности.
Денис Минаков, экономист: Знаете, это как период скидок в каких-нибудь гипермаркетах, распродажа. Была одна цена, потом цену задрали на 20%, потом объявили скидку на 15%. Все бегут покупать товары, а на самом деле они по цене как минимум такие же или даже дороже. Так и здесь. То есть была одна ставка страховых взносов, их подняли, задрали, теперь снизят, а мы будем все довольны, спасибо, что прислушались к мнению людей, бизнеса.
Олег Наумов: Комментируя вступление в ВТО, президент упомянул о каких-то неприличных уступках, которые от нас требуют. О чем идет речь?
Андрей Нечаев: Надо сказать, список требований, которые вызывают дискуссию по нашему вступлению в ВТО, он плавающий. То есть где-то мы находим компромисс, потом выясняется, что это компромисс нетвердый и возникают какие-то другие требования. Я не знаю, что в данном случае имел в виду президент, потому что эта ситуация развивается уже много лет. Есть очень существенный момент, вот он принципиальный. Это уровень защиты интеллектуальной собственности. К нам действительно здесь предъявляются очень жесткие требования. Но и требования абсолютно обоснованные. В плане защиты интеллектуальной собственности мы ведем себя не как цивилизованная страна. Примеров каждый может привести сотни, наиболее яркий – это огромное количество контрафакта. Который каждый покупает, начиная от компьютерных программ и кончая музыкальными записями. И это требование трудно реализовать. Но оно нужно для нас самих, независимо от вступления в ВТО. Если мы не обеспечим нормальную защиту прав интеллектуальной собственности, ни о какой экономике знаний, ни о каких инновациях, которые базируются на защите интеллектуальной собственности, говорить не приходится.
Олег Наумов: Президент Дмитрий Медведев заговорил о снижении барьера для политических партий на выборах в Госдуму до 5, и даже до 3%. Когда станет возможным обсуждение этого проекта? Или это будет как с выборами губернаторов, когда президент говорит, да, когда-нибудь мы будем губернаторов избирать, но может быть через 100 лет?
Андрей Нечаев: Я думаю, что мы получим ответ на этот вопрос очень скоро. Не очень скоро, но уже через год. По результатам президентских выборов. Кто станет президентом, тот и ответит на вопрос, насколько он готов менять нынешнюю политическую систему. То, что это не произойдет в рамках нынешнего электорального цикла, это сто процентов, это возможно только для следующего электорального цикла.
Галина Шешукова, социолог: Что касается снижения барьера, то я считаю, что принципиальных изменений при существующей партийной системе в России, по – видимому, не будет. Даже если сейчас снизить проходной барьер до 5-3 %. Давайте вспомним выборы 2007 года. Практически 3% не получили даже те партии, которые имеют очень большую политическую историю и которые хотели бы пройти в Государственную Думу. Медведев заявил, что мы будем менять институты, он говорил о судебной системе, следственном комитете, он говорил о преодолении коррупции в административном аппарате – это все совершенно необходимые вещи, но опять-таки для них нужны новые правила игры. Не только заявления об изменении институтов, но и новые законы, которые позволили бы эти институты изменить. Поэтому новые правила игры позволят прийти новой политической власти на всех уровнях, придут новые люди, начнется новая политика.
Олег Наумов: Выступление Медведева на форуме некоторые аналитики рассматривают, как предвыборную речь, другие, что наоборот, считают, что это отчет о проделанной работе и пожелания будущему президенту. А вы как считаете?
Андрей Нечаев: Совершенно очевидно одно, и президент об этом сам сказал. Не на форуме, а в известном последующем интервью: он не против быть президентом, у него есть планы, он их анонсировал и эти планы вызывают уважение и поддержку. Но он не готов бороться за пост президента, как это делал бы нормальный западный политик. Он говорит: мы будем договариваться с В.В. Путиным. Вот это уже не политика. Это не публичная открытая политика. Можно считать это отчетом, можно считать это некой декларацией предвыборной. Президент в рамках всех своих выступлений последних дней сказал, да, у меня есть программа, но я пойду с ней не к своим избирателям, не к российскому народу, а я пойду к своему старому товарищу и коллеге В.В.Путину и если он ее одобрит и благословит меня ее реализовывать в качестве президента, я буду президентом. То, что мы его должны избрать это остается вообще за кадром разговоров. Ну, вот и все.
Олег Наумов: Многие аналитики посчитали, что своим выступлением на экономическом форуме президент Медведев перехватил у Путина стратегическую инициативу в предвыборной гонке. Владимир Путин выступил за создание Народного фронта и Агентства стратегических инноваций, а Дмитрий Медведев с отказом от госкапитализма, отказом от вертикали власти и созданием столичного округа. Разница между соперничающими политиками только в том, что Владимир Путин сказал и на следующий день сделал: создал Народный фронт и Агентство стратегических инноваций. А Дмитрию Медведеву, чтобы децентрализовать власть, приватизировать госкорпорации потребуется время, много времени. А судя по тому, как раньше выполнялись правильные идеи модернизации и борьбы с коррупцией, потребуется еще и жесткая политическая воля. Есть ли она у президента? Хочется верить, что есть.
Обсудить новость на Форуме