09:00 19.09.2011 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Олег Наумов: Что делать, чтобы люди перестали гибнуть в авиакатастрофах?
, 17 сентября 2011 г.
В чем причина авиакатастроф в России: изношенный авиапарк, отсутствие контроля или слабая подготовка пилотов? Что надо сделать для обеспечения безопасности полетов? Об этом говорят автор и ведущий программы «Диалог» телеканала «Орен-ТВ» Олег Наумов и Герой России, летчик-испытатель, почетный президент международного авиационно-космического салона МАКС Магомед Талбоев.
Олег Наумов: 7 сентября в небе над Ярославлем произошла седьмая этом году авиакатастрофа. В этой авиакатастрофе погибла хоккейная команда «Локомотив», не просто хорошая команда, а предмет нашей гордости и спортивной славы страны. Эта трагедия унесла жизни 44 молодых парней, которые для кого-то были мужьями, отцами, сыновьями. Расследование причин падения самолета еще не закончены, но уже сегодня совершенно очевидно: в этой трагедии отразилось все наши беды: безразличие к ценности человеческой жизни, низкое качество производства, отсутствие института ответственности чиновников. Сколько уже у нас было таких трагедий и подлодка «Курс», и Саяно-Шушенская ГЭС, и теплоход «Булгария». Почему не делается выводов? Почему никто за это не отвечает? Можно ли себе представить, чтобы в США с начала года произошло семь авиакатастроф, погибли люди, и после этого министр транспорта остался бы на месте? А наш министр не только остался в своем кресле, но и сочиняет новые меры по безопасности, которые остаются на бумаге. А это значит - завтра снова жди беды, жди новых аварий и катастроф самолетов, кораблей и поездов.
Какие наиболее вероятные версии причин катастрофы, произошедшей под Ярославлем и унесшей жизни хоккейной команды «Локомотив», есть на сегодняшний день?
Магомед Толбоев: Это поведение экипажа в целом, и конечно поведение командира. Они просто подорвали самолет. Это один к одному повторение трагедии с Артемом Боровиком и Бажаевым на ЯК -40. Я удивляюсь, полоса 3 километра длиной, можно 3 раза взлететь и 3 раза сесть. Что они делали? Надо сначала получить данные объективные: в каком положении были двигатели, как они вырулили, как они взлетали, как скорость набирали, и тогда можно делать окончательный заключительный вывод. Но в конечном итоге речь идет о том, что они со страху подорвали самолет, самолет начал просаживаться, ударился и разломался пополам. Поэтому вина полностью на экипаже.
Олег Наумов: За 2011 год число авиакатастроф в России увеличилось по сравнению с 2010 годом в два раза, а число погибших - в четыре. И, несмотря на то, что много лет авиационный транспорт считался одним из самых быстрых, надежных и безопасных, теперь россияне боятся летать. Согласно последнему опросу ВЦИОМ, авиационный транспорт подавляющее большинство - 84% респондентов - сочли опасным и только 11% оценили его как безопасный.
Но по статистике авиация наиболее безопасный вид транспорта.
Магомед Толбоев: Во всем мире так. Самый безопасный вид. Но если человек себе позволяет что-то делать, мы же за руку его хватать не можем. Все зависит от человека. 80-85% катастроф, аварий, поломок – это за счет человеческого фактора. Не только экипажа. А как самолет ремонтировался, где проходили формуляры, где регламентные работы, какие запчасти меняли и т.д. Это целая система. После Советского Союза авиакомпании получили бесплатно самолеты. Расхватали все, кто что мог. Теперь вопрос в чем: у этих генеральных директоров одна задача – высосать ресурс, получить максимальную выгоду, и списать самолет.
Александр Костенюк, председатель общественной палаты Оренбургской области: Конечно, есть еще причины. Это в зависимости от того, как работают сегодня наземные службы в аэропортах, как обслуживается самолет, дисциплина среди летного состава, среди технического состава. Раньше, чтобы не выполнить какой-то регламент при обслуживании самолета – это было ЧП, это было непозволительно никому. Сейчас все это сходит с рук, потому что не хватает кадров, и в авиацию приходят случайные люди.
Олег Наумов: Летом затонул теплоход «Булгария». Причина – сильная изношенность и техническая неисправность судна. И в авиации то же самое получается?
Магомед Толбоев: То же самое. Какая разница, какой вид транспорта. Хоть трамвай, хоть самолет, суть в одном – весь ресурс высасывают и получают выгоду. Но не вкладывают в модернизацию, в покупку новой техники, ничего не вкладывается. Они покупают дома в Испании, в Италии, деньги уводят в Кипр. А человеческие проблемы их не интересуют.
Олег Наумов: Некоторые авиакомпании покупают подержанные самолеты, например Боинги, в других странах. Насколько эти машины надежны?
Магомед Толбоев: Все зависит, как ты эксплуатируешь технику. Независимо от того, авиационная она или наземная, речная, океанская – все зависит от культуры подхода к эксплуатации. Вот этот ЯК-42, он прошел 6 рук, никто не знает, как его эксплуатировали. Контроля со стороны государства нет: ни над авиапарком, ни над подготовкой пилотов, никакого контроля нет. Когда ввозили мерседесы, у нас базы техобслуживания, сервисов не было. Вот сейчас появились. Также и авиационная техника, которая ввозится оттуда, а сервисного обслуживания нет. Это надо лететь в Америку, там что-то делать, а платить деньги никто не собирается. Поэтому, получается просто взяли что-то и на чем-то летаем. И никто не контролирует.
Олег Наумов: У нароссиян стойкая убежденность, что военная авиация у нас на уровне. Или это не так? Но если это так, то почему отстает гражданское авиастроение?
Магомед Толбоев: Последнее постановление о перевооружении армии и гражданского флота было в 1977 году. Это было постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР. После этого никаких других не было, поэтому мы находимся сейчас на уровне 77-го года. В 77-ом году поставили задачу, в 80-м начали выпускать ЯК-42, ЯК-40, ТУ-134 и т.д. Но технический задел исчерпывается.
Олег Наумов: Ну вот сейчас вроде бы делают супер-джет…
Магомед Толбоев: Супер-джет – это хорошо. Но он покажет себя после эксплуатационных полетов. Когда он сделает 1000 – 1500 полетов в эксплуатационных режимах, тогда мы поймем, какой это самолет. Сейчас это чисто испытательный вариант.
Олег Наумов: И сколько это времени потребует?
Магомед Толбоев: Как обычно – 5 лет. Только эксплуатация определяет.
Александр Костенюк, председатель общественной палаты Оренбургской области: Мы своих собственных самолетов практически не делаем. Летаем на устаревший моделях ТУ-134, он уже служит около черырех десятков лет, на ТУ -154, появились ТУ-204, но их очень мало. И сегодня для министерства гражданской авиации заказов выполняется очень мало.
Олег Наумов: Причиной авиакатастроф часто называют человеческий фактор. С другой стороны, у нас много высококлассных пилотов, с большим опытом работы. С чем связаны ошибки – с плохой подготовкой пилотов, диспетчеров или какими-то другими причинами?
Магомед Толбоев: Все в комплексе. И система подготовки пилотов, школа подготовки в СССР – она утрачена. Полностью. А попробуй теперь восстанови это обратно. Разрыв поколений. У нас есть высшее Ульяновское училище. Все училища, которые были раньше, они как филиалы вошли туда. Училище находится в нищенском положении. Ни методической подготовки, все находится на уровне 80-х годов. Как в 80-м году было, так и осталось. Нет системы подготовки. Люди выходят оттуда с налетом максимум 100 часов на АН-2. И его сажают сразу вторым пилотом в самолет. Кто такой второй пилот. Это по воздушному кодексу помощник командира. В сложных погодных условиях второй пилот полностью управляет по приборам. Он не имеет права отвлекаться. Командир ведет управление экипажем. И только когда есть контакт с землей, командир говорит: я беру управление на себя и сажает самолет. Ну как может второй пилот летать, если у него нет навыков? Их натаскивают. Вы летите, у вас второй пилот – это курсант. Его натаскивают на вашей шее. Вы заплатили деньги, чтобы его обучить.
Олег Наумов: Но вот под Ярославлем были опытные летчики, и у них было большое чисто полетов. Казалось бы…
Магомед Толбоев: Потому что система хромает. Как командир мог допустить на полосе 3000 метров такую вещь? Самонадеянность, расхлябанность, безразличие, самоуверенность – что угодно может быть. Почему? Потому что нет контроля. Над ним нет контроля.
Олег Наумов: Входит ли наша страна в международные сообщества, занимающиеся повышением безопасности полетов?
Магомед Толбоев: Конечно. Мы находимся в общей системе ИКАО – это международная организация, которая управляет всей гражданской авиацией, воздушными перевозками, правилами навигации и т.д. Мы входим как полноправные члены.
Олег Наумов: Какие-то рекомендации есть у этой организации, мы как-то им следуем или нет?
Магомед Толбоев: Мы догоняем. Мы очень сильно отстали. По шумам отстали. Страна у нас большая, нам даже нравится, когда самолет с грохотом летит. А на Западе не нравится, им надо, чтобы шуршал. Системы навигации – у нас они давнишние, или системы предупреждения столкновений в воздухе, никогда у нас этого не было. Сейчас мы их только ставим, а это 250 тыс. долларов. Какая компания заплатит? Или система сближения с землей – вот эти все системы стоят огромные деньги. И сегодня, когда президент говорит, только оборудованные самолеты должны летать, он правильно говорит. Но это надо было сказать 10 лет назад, не сегодня. Не ждать, чтобы команда погибла, а 10 лет назад. Тогда бы сегодня было все нормально.
Олег Наумов: Президент Медведев подписал поручение по повышению авиационной безопасности. Достаточно ли их будет?
Магомед Толбоев: Нет. Поручения так и останутся поручениями. Я знаю – если указ президента выполняется то на 40%, максимум 60%. И здесь тоже – никто их выполнять не собирается.
Олег Наумов: Среди мер, которые предлагает президент есть и такая: закрыть маленькие компании, которые не в состоянии обеспечивать работу и безопасность и оставить только несколько крупных компаний. Эта мера правильная?
Магомед Толбоев: Правильная. Это я говорю уже третий год. Я не могу требовать, но я даю сигнал – мелкие компании должны быть уничтожены на корню. Компаний может быть 10, 15, 20, но крупных. Не менее 12-20 самолетов, и из них всегда два резервных. Если сломался самолет, чтобы немедленно вылетел и забрал людей.
Александр Костенюк, председатель общественной палаты Оренбургской области: Раньше у нас была одна компания – Аэрофлот. Хорошо это было или плохо? В чем-то хорошо. В чем-то плохо – не было конкурентов и были недочеты из-за этого и в Аэрофлоте. Сегодня у нас десятки крошечных авиакомпаний, по два-три самолета, это конечно не дело. Причем эти авиакомпании не имеют достаточно средств, чтобы содержать этот парк, технически обслуживать его.
Олег Наумов: Что еще, на ваш взгляд, надо сделать, чтобы перестали люди гибнуть в авиакатастрофах?
Магомед Толбоев: Не только в авиакатастрофах, но и при авариях на других видах транспорта. Должен быть государственный контроль. Сегодня нет ни регистрации самолетов, ни регистрации пилотов, экипажей – откуда они, что они? Реестра нет. Неужели трудно вывесить список: зеленый – лучшие летчики, желтый – молодые, подходящие, черный – которые мотаются из компании в компанию и вечно что-то ломают. У нас сейчас три вопроса перед авиацией. Это модернизация тех самолетов, которые есть. Второе – это подготовка летного состава, который брошен на произвол судьбы. Если ульяновское училище выпускает за счет государства и бесплатно передает авиакомпаниям – как это может быть? И третье – это наземные структуры. Это аэродромный комплекс, куда входит покрытие полосы. У нас максимум 12 аэродромов первой категории на всей территории России, и где? Питер, Москва, Владивосток, Сочи, Геленджик. И все.
Олег Наумов: Президент России Дмитрий Медведев предупредил, что очередное крушение самолета должно стать «последней каплей» и привести к долгожданному радикальному обновлению отечественного авиапарка, а также резкому сокращению числа компаний, имеющих лицензии на перевозку пассажиров. Дмитрий Медведев подписал перечень поручений правительству по повышению авиационной безопасности, эти меры перекликается с тем, о чем нам с такой болью рассказывал летчик-испытатель Толбоев: контроль безопасности полетов, обновлении парка, и аэропортового хозяйства, подготовка летного состава. И эти проблемы и пути их решения, все это было известно и вчера и год назад и десять лет назад. Почему ничего не делалось? И где гарантия, что теперь будет сделано?
Обсудить новость на Форуме