11:15 09.11.2009 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Олег Наумов, Борис Надеждин: Нет никаких объективных причин для восстановления и применения смертной казни в современной России
«Орен-ТВ»
8 ноября 2009 г.
Будет ли продлен мораторий на смертную казнь? Верно ли утверждение об исторической кровожадности российского правосудия? Как объяснить парадокс: народ просит казней, но не верит судам и милиции? Об этом говорят автор и ведущий программы «Диалог» Олег Наумов и известный юрист Борис Надеждин.
Олег Наумов: «Казнить нельзя помиловать». Иногда по этой фразе школьников учат правилам пунктуации. А когда от запятой зависит жизнь человека? 1 января 2010 года истекает мораторий на смертную казнь. С этого дня российские суды могут возобновить вынесение смертных приговоров.
Временный мораторий на применение смертной казни был введен в 1996 году. Случилось это не потому, что наше общество прониклось идеями гуманности. Причина в другом: отмена смертной казни была условием вхождения России в Совет Европы. Запрет на смертную казнь должен был распространяться до той поры, пока институт суда присяжных вводился в каждый субъект Федерации. В январе 2010 года присяжные заседатели заработают в последнем регионе России – Чечне, и перед судами снова встанет вопрос, где же ставить запятую в известной дилемме «казнить или помиловать». Ответ на этот вопрос должен дать Конституционный суд на своем завтрашнем заседании.
Борис Надеждин: Смертная казнь у нас фактически была отменена решением президента Ельцина, но потом было еще и решение Конституционного суда. Оно было связано с тем, что пока не будет в стране единообразных судов присяжных, сказал Конституционный суд, смертную казнь применять нельзя. Поскольку суды присяжных с 1 января будут по всей стране, то это препятствие к применению смертной казни исчезает. И в этом смысле решение Конституционного суда нуждается в разъяснении, дополнении и т.д. Хотя тут важно понимать, что это не единственное препятствие к применению смертной казни в России, и само по себе решение Конституционного суда эту проблему и не откроет, и не закроет.
Олег Наумов: Считают, что смертная казнь в традиции российского правосудия и была в России всегда?
Борис Надеждин: Здесь нужно смотреть на исторический аспект. Дело в том, что простота, с какой людей лишали жизни, была характерна для всех абсолютно стран. В древнюю эпоху, в средневековье, и во времена революций ХIХ и ХХ века. Но постепенно, по разным причинам, в силу того, что идеи гуманизма и идеи ценности человеческой жизни стали массовыми и очевидными, свирепости и кровавости во всех странах стало меньше. В этом смысле Россия не выделяется в какую-либо сторону от других стран. Скажем в ХVIII -ХIХ веках, Россия наоборот была местом, где никого не казнили. За весь ХIХ век можно вспомнить единичные случаи смертной казни по приговору высших судов – это декабристы, это те, кто покушался на государя-императора. Параллельно во Франции гильотина не переставала работать ни на один месяц. И я бы не сказал, что Россия в этом смысле как-то особо выделяется. В чем действительно выделяется не столько Россия, сколько СССР, это в массовом применении репрессий к собственным гражданам уже в ХХ веке. Вот это уже для Европы исключение и экзотика.
Олег Наумов: В средние века смертная казнь была настоящим зрелищем. А как сейчас осуществляется применение высшей меры наказания?
Борис Надеждин: Надо сказать, что в средние века не было кино, театра, футбола, дискотек. И поэтому смертная казнь была весельем, интересным зрелищем. В современном обществе, если вам хочется посмотреть на что-то зрелищное и кровавое, можно сходить в кино, купить компьютерную игру и там уже отрезать всем головы пилой и ни в чем себе не отказывать. Это одна часть вопроса. Вторая часть как сейчас. Публичная смертная казнь является еще большей экзотикой в современном мире, чем просто смертная казнь. Если смертная казнь осталась как таковая в одной трети государств вообще, то публичная смертная казнь – это единичные случаи. От имени государства публичные смертные казни применяются в некоторых мусульманских странах, где забивают камнями женщин, которых заподозрили в супружеской неверности, смертная казнь применяется в КНР, там любят вешать на площадях или расстреливать мэров городов, которых поймали на взятке. Но это конечно экзотика, потому что если брать Европу, последние публичные казни были во Франции, там еще в 30-е годы были публичные расстрелы, и потом была масса протестов, потому что это все-таки варварство, средневековье. Акт лишения жизни человека, исполненный публично – все-таки что-то звериное в этом есть. В СССР смертная казнь всегда была непубличной, ее выполнял человек из исполнительной системы и при этом присутствовал прокурор и врач. И все.
Олег Наумов: Каково сейчас положение со смертной казнью как видом приговора в Европе?
Борис Надеждин: Что касается Европы, то в Европе это уже совершеннейшая экзотика, а смертная казнь как теоретически возможный вид наказания существует буквально в 3-4-х европейских странах, а реально применялась в ХХI веке только в Белоруссии.
Олег Наумов: В России в ХХI веке смертная казнь не применялась благодаря мораторию, но отношение к этому в обществе далеко неоднозначное. Большинство россиян остаются сторонниками сохранения института смертной казни. Однако их число неуклонно снижается. По данным опроса центра Юрия Левады, в 2002 году их было 79%, в 2005 году – 65%, в 2009 – 53%. А число россиян, выступающих против смертной казни, наоборот, растет. В 2002 году их было 17%, в 2005 – 25%, в 2009 – 30%. И все-таки, несмотря на тенденцию к снижению, проблема состоит в том, что значительная часть общества выступает за смертную казнь. Какие главные доводы у тех, кто выступает за смертную казнь и что им можно ответить?
Борис Надеждин: Доводы я бы разделил на две группы. Первое - это эмоции, которые захлестывают людей. Вот поймали какого-нибудь жуткого монстра, педофила, который изнасиловал маленьких детей. Конечно, общее желание, и оно нормально для человека, тут же его уничтожить, растереть в порошок, растерзать на месте преступления. Это эмоциональная составляющая, она понятна. Но дальше возникает много других вопросов вокруг этого. А что делать, если его не поймали на месте преступления? Путем каких-то сложных свидетельских показаний, экспертиз кто-то вычислил преступника. Можно вспомнить Чикатило, его реально поймали, он признался и показал места, где схоронены его жертвы, что и было главным доказательством. Но ведь до этого расстреляли нескольких человек, которые, между прочим, были абсолютно невиновны. Теперь содержательная сторона. У многих есть представление, что наличие смертной казни действительно остановит таких убийц, маньяков, преступников, они будут знать, что их казнят и не будут совершать свои злодеяния. Вот это утверждение является абсолютно ни на чем не основанным. Более того, весь человеческий опыт говорит о том, что именно тогда в истории наций и цивилизации, когда смертная казнь была и применялась легко, без особой процедуры, как раз тогда всякие злодеяния, убийства, грабежи были абсолютно непрерывным постоянным делом. Есть две фундаментальные причины, почему преступность сходит на нет в современном мире. Первая фундаментальная причина заключается в том, что резко растет образовательный уровень населения. И вторая причина, более фундаментальная. Мир очень сильно изменился демографически. Типичный житель той же России, Европы или Азии начала 20-го века – это молодой мужчина. Типичный житель современной Российской Федерации - это сорокалетняя женщина. Именно поэтому главным видом преступлений становятся другие виды - связанные с мошенничеством, с кражами, нарушением авторских прав, и т.д. Структура преступности сильно меняется. Т.о. непонятно зачем в наш век ужесточать наказания.
Виктор Доценко, депутат Законодательного Собрания Оренбургской области:
Наказание должно быть адекватно преступлению. Как наказать человека, который убил 5-10 человек, и даже одного человека? Как объяснить близким, что преступник, который забрал жизнь матери, ребенка, близкого человека наказан просто тюремным сроком? Смертная казнь, на мой взгляд, должна быть, но утверждение смертных приговоров должны быть очень непростыми и очень четкими. Человек, забравший чужую жизнь, должен быть готов и должен знать, что за это он может и должен будет ответить собственной жизнью.
Владимир Фролов, депутат Законодательного Собрания Оренбургской области: Меня на сегодняшний момент останавливает одно – качество работы правоохранительных органов, прокуратуры и судов. Нет гарантии того, что суды сегодня как-то более объективно и справедливо будут принимать решение и осуществлять правосудие. Я сегодня против смертной казни, поскольку в нынешних условиях фактически отсутствует справедливое правосудие, и нет гарантии в том, что народные заседатели, которые будут якобы коллегиально принимать решение, могут принимать это непредвзято.
Олег Наумов: В народе говорят, что наказать, а тем более казнить невиновного хуже, чем простить виноватого. Тем более удивительно, что большинство населения хотело бы сохранить институт смертной казни, и при этом не доверяет судам и милиции, а значит, не исключает возможность судебной ошибки. Как объяснить этот парадокс?
Борис Надеждин: Я думаю, что есть две причины, почему у российского населения такое странное раздвоение. Что это может быть применено против кого-то другого, а меня и мою семью это никак не коснется. Первая причина – это необычайная кровавость советской истории ХХ века. Большинство населения получило образование в советских традициях, смотрело советские фильмы, многие помнят обстановку, когда расстрелять предателя, врага народа требовали на собраниях, сходах. А вторая причина, к сожалению, это часть пропаганды последних лет. Последние годы у нас пытаются возрождать культ Сталина, возникла уже казалось бы забытая картина мира, что кругом враги и врагов нужно уничтожать, смерть изменникам и т.д.
Олег Наумов: Срок моратория на применение смертной казни, как известно, связан с введением суда присяжных на всей территории России. С 1 января суд присяжных начнет работу и в Чечне. И формально мораторий должен быть отменен.
Борис Надеждин: Действительно, одно из препятствий – это решение Конституционного суда, достаточно уже давнее, о том, что нельзя применять смертную казнь в качестве наказания, пока не будет судов присяжных. Именно эта проблема сейчас опять встает, Конституционный суд будет определяться в том, нет ли других конституционных препятствий к возврату к смертной казни. На мой взгляд, они есть. А раз эти препятствия существуют, то юридически выверенного возврата к смертной казни нет.
Олег Наумов: На ваш взгляд, насколько эффективна практика работы судов присяжных в России?
Борис Надеждин: Во-первых, область применения присяжных судов в Российской Федерации очень ограничена. Суды рассматривают каждый год больше миллиона уголовных дел. Из них с участием присяжных рассматриваются тысячи дел. Это конечно много, но это только одна тысячная всего айсберга. Что можно сказать по поводу практики судов присяжных? Она неоднозначна, без всякого сомнения. Но есть одно важное обстоятельство: если обычные профессиональные суды выносят оправдательные приговоры менее чем в одном проценте случаев, то есть если человек сидит в суде в качестве обвиняемого, то 99% за то, что он будет признан виновным. В судах присяжных статистика совсем иная. Примерно треть решений присяжных носят оправдательный характер или выносится вердикт о снисхождении. Причины объясняют по-разному. Некоторые считают, что суды присяжных вообще склонны просто всех отпускать, но я лично считаю, что дело в другом. Я абсолютно убежден, что двенадцать взрослых граждан России в состоянии отличить преступника при хорошей работе прокуратуры и следствия от невиновного человека. Дело в другом. Уровень профессионализма работы судей и прокуратуры настолько низок, что в большинстве случаев судья соглашается с прокуратурой даже при очень слабых доказательствах вины. А вот в случае с присяжными люди это видят, и обвинительный вердикт становится невозможным. Есть исследования, где реально выясняется, какая часть присяжных подвергалась давлению, попыткам подкупа и т.д. Да, конечно, такие случаи есть. Но они неизмеримо более редки, чем попытки подкупа прокуроров, судей, или попытки оказания давления со стороны исполнительной власти. Поэтому в целом суд присяжных позитивен.
Олег Наумов: Вместе с тем, в прошлом году принят закон, который вывел из ведения присяжных дела, связанные с терроризмом, шпионажем и организацией массовых беспорядков?
Борис Надеждин: Это, я считаю, конечно, было полное безобразие, но там вопрос не о смертной казни. Более того, в результате того, что шпионов и террористов вывели из-под суда присяжных, смертная казнь к ним и не может уже применяться. Вот в чем дело. Там вопрос в другом. Когда вносили законопроект, понятно, что это делали люди из ФСБ, прокуратуры, то они просто знали статистику. Она выглядит так. Да, доказывать в суде присяжных обвинение гораздо сложнее, чем в профессиональном суде. Да, конечно, если я высокий чиновник и моя задача публично наказать какого-нибудь ученого-шпиона, чтобы все испугались, то конечно, мне легче решить эту проблему с помощью звонка председателю областного суда, чем с помощью беседы с двенадцатью присяжными. Вот в чем проблема. Это политический вопрос, а не юридический.
Олег Наумов: Условием нашего полноценного участия в Парламентской ассамблее Совета Европы является отмена смертной казни. Получается, что если бы на нас из-за рубежа не давили, то мы по-прежнему бы расстреливали людей?
Борис Надеждин: В чем вы правы, что постоянно этот вопрос ставят перед российской Государственной Думой именно европейские парламентарии. Думаю, что перспективы возврата к смертной казни, по крайней мере на рубеже 90-х - 2000-х годов были вполне реальны. И не случилось этого, в том числе, благодаря давлению Совета Европы. Да, эта ситуация реально сдерживает возврат к смертной казни в России.
Олег Наумов: Будет ли продлен мораторий на применение смертной казни?
Борис Надеждин: Моя оценка следующая. Думаю, что мораторий такой будет продлен. Более того, в Конституции России написано, что смертная казнь впредь до ее полной отмены сохраняется. А, следовательно, если хотя бы один раз в Уголовном кодексе исчезнет такая мера наказания, как смертная казнь, она уже не может быть восстановлена никогда. И, на мой взгляд, нынешняя Государственная Дума вполне могла бы эту проблему решить именно в Уголовном кодексе. Отвлекаясь от ратификации европейской конвенции. Это внутреннее наше дело. Моя оценка заключается в том, что я не вижу никаких объективных причин для восстановления и применения смертной казни в современной России. Я их не вижу абсолютно.
Олег Наумов: А на мой взгляд, проблема все же есть. Значительная часть нашего общества до сих пор убеждена в том, что бороться с насилием и жестокостью преступников возможно только ужесточением наказания. С этим нельзя не считаться. Но с этим нельзя и соглашаться. Ведь порочная и коррумпированная система российского судопроизводства, практика небрежного ведения следственных действий, карательный характер правосудия приводят к многочисленным и неизбежным судебным ошибкам. В такой ситуации применение смертной казни как высшей меры наказания недопустимо. Понятно, что очень трудно бывает признать право на жизнь для насильника, убийцы. И все же хочется верить, что «жестокосердный» век двадцатый, как называл его Борис Пастернак, позади. И новый ХХI век приведет, наконец, к смягчению нравов и к цивилизованным способам наказания.
Обсудить новость на Форуме