13:15 06.02.2009 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Леонид Гозман: Посмотрите, как легко заполнить в сознании людей реальную память совершенно бредовыми конструкциями о лихих девяностых
, 05.02.2009
28 января в театре "Практика" состоялся диспут на тему "Современное искусство и политика". Поводом для диспута стал спектакль "Небожители" (режиссер Руслан Маликов). Участниками обсуждения стали: Игоря Симонов, драматург, автор пьесы, Леонид Гозман, сопредседатель партии "Правые силы", Даниил Дондурей, искусствовед, социолог, культуролог, главный редактор журнала "Искусство кино", Валерий Фадеев, главный редактор журнала "Эксперт", член Общественной палаты; Евгений Бунимович, поэт, депутат Московской городской думы; Андрей Архангельский, редактор отдела культуры журнала "Огонек"; один из самых интересных по нашему мнению российских драматургов Максим Курочкин; Ольга Лопухова, арт-директор культурного центра "Арт-стрелка" и куратор многих очень важных артистических проектов; Штефан Шоль, представитель группы изданий "Франкфурт Раншау" и другие.
Леонид Гозман: Во-первых, я хочу поблагодарить за спектакль. Я не искусствовед, я не могу грамотно ответить на вопрос: почему он хороший, а не наоборот. Я не могу выделить отдельно текст, игру, постановку, свет и так далее. Я могу говорить об общем впечатлении, которое он произвел на меня. Мне было интересно смотреть. Знаете, меня всегда поражало, откуда люди, которые делают хорошие фильмы, хорошие спектакли, пишут хорошие книжки, всё знают. Неужели вы до конца понимаете, о чем пишете? Вряд ли вы до конца осознаете, но, тем не менее, в спектакле есть фантастически точные вещи. Это просто удивительно, насколько они точны. Я не знаю, откуда это знание берется. Например, я не знаю мира телевидения, я не знаю мира теле-шоу, звезд, бизнеса. Я ничего в этом не понимаю, этот мир, честно говоря, вызывает у меня совершенно искреннее отвращение. Но, допустим, некоторые вещи в пьесе связанные с политикой, с бизнесом, на самом деле очень точны. И поэтому я выражаю благодарность автору.
А теперь я хочу сказать одну вещь. Уже как потребитель, как читатель, зритель и так далее. Есть замечательная присказка «в наше тяжелое время». Я не знаю, мы живем в тяжелые времена или не тяжелые, в хорошие или плохие, потому что это вопрос оценок. Еще слишком мало времени прошло, чтобы судить. Но в чем я абсолютно убежден, нам всем ужасно повезло, нам выпала огромная удача – жить в фантастически интересное время. Вспомните конец восьмидесятых - совершенно другая жизнь, другое напряжение. И это время сложно сводить исключительно к злодействам, уркаганам, проституткам, олигархам, продажным депутатам и так далее. Они все, разумеется, были и есть, но есть и другие. Есть реальная жизнь. Знаете, я десять лет работал в РАО ЕЭС Россия, членом правления, то, что было сделано за эти десять лет – удивительно интересно, на моих глазах разворачивалась фантастическая драма. Это была драма, о которой редко говорят, и эта драма сводилась не только к подкупам, криминалу и так далее. Я не видел ни одной книги о том, как стро
ится новое, не смотря ни на что, несмотря на телевидение, несмотря на политику, проституток, олигархов, бандитов и откатов. Оно все равно строится, понимаете. Я читал триллеры, где все сводится к убийствам, откатам, но я не читал ни одной книжки, а я хотел прочесть, которая бы показала что-то похожее на то, что происходило у нас в РАО ЕЭС. Вы знаете, как у нас глаза горели!? Я помню в советское время был идиотский разговор про то, что не ставят спектакли о современнике, о рабочем классе. Я понимаю, почему тогда этого старались не делать. То, что было настоящее, нельзя было ставить, а выдавать слащавый бред, понятное дело, никто не хотел из талантливых людей, кроме секретарей Союза Писателей.
Вот я как читатель и зритель, могу сказать, что сейчас мне не хватает актуальных спектаклей в театре. Мне жаль, что искусство не фиксирует время. Потому что время уходит, оно кончается. Время уйдет и возникнет настоящая стабильность, она не обязательно будет хорошая, она, может, будет отвратительная, я не знаю, но она возникнет. А бурное время перемен пройдет. И я боюсь, что не останется зафиксированным – как люди жили в этих условиях возросшей свободы, когда выбор стал шире, когда жизнь стала непредсказуемой. Знаете, я помню ситуацию, свою, личную. Я поступил в институт, и дома собрались родители. Отец был очень доволен, я поступил в очень хороший институт. И отец мне говорил: теперь ты знаешь свою жизнь наперед, что ты в таком-то году окончишь институт, а потом будешь работать инженером, потом – старшим инженером и так далее. Отец описал мне мое будущее, он был очень доволен. Я помню чувство ужаса, которое меня охватило, просто ужаса. Я ушел из этого института через два года. Я там не смог оставаться. Эта предсказуемая жизнь была совершенно невозможна. Так вот, я хочу, чтобы уходящая натура осталась, была зафиксирована искусством. Девяностых уже нет, это уже легенда, это уже мифология. Причем посмотрите, как легко заполнить в сознании людей реальную память совершенно бредовыми конструкциями о лихих девяностых. Мне очень жаль, что время не фиксируется в той единственной форме, которая способна существовать вечно: книги, спектакли, фильмы. Никакие социологи, никакие мемуары, конечно, не передадут атмосферу времени. Почему этого не происходит, я не знаю. Спасибо.
Леонид Гозман: Вы знаете, по-моему, из всех выступавших я единственный человек, который не пишет. Поэтому я могу назвать себя профессиональным зрителем и читателем. Но вы, кто пишет, кто создает, я не имею в виду тех, кто снимает фильм «Александр Невский» или «Адмирал». Так вот, вы, которые создаете нечто настоящее, вы понимаете, что именно вы создаете мир? Вы попробуйте сегодня кого-нибудь убедить, что не было штурма Зимнего, который, по сути, придумал Эйзенштейн.
Война двенадцатого года. Кто про нее что знает, кроме того, что написал Лев Николаевич Толстой? Кроме специалистов, разумеется. Вы создаете мир. И я не согласен с тем миром, который вы создае-те. Мне кажется, что мир не такой. Я же в нем живу, понимаете? Когда вы пишите про войну двенадцатого года, меня это мало касается, я не был свидетелем тех исторических событий, тут я могу принять ваш художественный вымысел. А когда я читаю про сегодня? Я, правда, не согласен, я вижу другой мир. Я вижу мир трагический, страшный. Но его трагичность вовсе не сводятся к картинным бандитам с золотом, или губернаторам, которые изъясняются на фене, или к проституткам и олигархам. Эти трагедии, успехи, победы – это трагедии, счастье, катастрофы нормальных людей. А люди во все времена одинаковы. И при советской власти, и при крепостном праве. Но мы оказались в новой ситуации, и эту новую ситуацию никто до сих пор не описал. Почему? Не знаю. Наверное, если это просто сейчас невозможно. Спасибо.
Обсудить новость на Форуме