15:01 22.09.2009 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Евгений Чичваркин: Мы сделали отличный бизнес и хотели сделать компанию публичной
, 22.09.09
В прошлом году основатель компании «Евросеть» неожиданно сменил имидж: вместо цветных штанов с русскими косоворотками — классический костюм с галстуком. В таком виде он сопровождал Дмитрия Медведева в предвыборной поездке в Красноярск, а на форуме «Россия 2020», организованном партией власти, вел одну из секций вместе с предпринимателем Александром Мамутом. Причины маскарада сейчас очевидны. Ровно год назад Евгений Чичваркин продал компанию Мамуту, а незадолго до продажи на него вовсю давили правоохранительные органы. Вот так, например: «Следователь сказал моей жене, что мне надо будет косичку сбрить, потому что меня будут п…расить на зоне и цветных штанов лучше не носить. Когда ждал меня дома». (из интервью журналу «Сноб»). Ни участие в делах «Единой России», ни согласие возглавить московское отделение прокремлевской партии «Правое дело» Чичваркину не помогли. В конце декабря 2008 г., проигнорировав очередной вызов на допрос, он улетел в Лондон — бросил свою машину, которая находилась под наружным наблюдением, и отбыл в аэропорт незамеченным, улегшись на пол в другом автомобиле.
В январе 2009 г. Басманный суд заочно санкционировал арест Чичваркина по делу о похищении экспедитора «Евросети», а в начале сентября Следственный комитет при прокуратуре (СКП) направил в Великобританию запрос об экстрадиции Чичваркина. Предприниматель винит в своих бедах коррумпированных сотрудников управления «К», которые в 2005 г. своими действиями подорвали бизнес всей сотовой розницы (см. врез), — по его словам, те, кто все-таки выжил, как, например, «Связной», вынуждены платить мзду людям из управления «К». Представители СКП и управления «К», равно как и «Связного», от комментариев воздержались. Накануне рассмотрения запроса о своей экстрадиции в Россию Чичваркин в интервью «Ведомостям» сообщил новые подробности своего дела.
— Чего вы ждете от заседания в Вестминстерском суде, который будет рассматривать вопрос об экстрадиции?
— Я не жду нарушений закона, как это было всегда, когда правоохранительные органы [осуществляли] какие-либо действия в России. А так как перед законом я чист, то я не опасаюсь чего-либо незаконного.
— Вы говорите, что чисты перед законом, но при этом признаете, что на экспедитора Андрея Власкина осуществлялось «моральное» давление.
— Но не с моей стороны это было, я вообще никогда не общался с этим человеком. И я не говорил, что оно [давление] было, я сказал, что я допускаю, что это можно так квалифицировать. Если бы к вам домой забрались и вы увидели человека, выходящего из вашей квартиры с сумкой, набитой вашими вещами, вы окажете на него моральное воздействия или по е…лу дадите?
— С точки зрения обывательской морали это так.
— Это не обывательская мораль. Суд должен следовать интересам общества и в интересах общества оградить его от воров и бандитов. И каждый случай, на мой взгляд, надо рассматривать исходя из законодательства и сложившейся ситуации. Поэтому я абсолютно уверен, что я чист перед законом — как на территории России, так и на территории Великобритании особенно.
— Вы сказали, что не общались с Власкиным лично. А кто тогда с ним общался и мог оказывать на него моральное давление?
— Ну там же все описано. Естественно, сотрудники службы безопасности общались. Сотни случаев воровства в год [в «Евросети»], потому у нас был самый большой розничный оборот наличных денег. Причем в отличие от «Пятерочки» и «Перекрестка» он был забросан по 5000 точек, а не по сотням. У нас самая тяжелая ситуация с контролем наличности из-за формы компании.
— То есть это не исключительный случай, когда обнаруживались воры?
— Они обнаруживались все время. Какие-то убегали, какие-то деньги возвращали. Суммы, кратные десяткам миллионов рублей, крались и возвращались каждый год.
— На этом будет строиться ваша защита 22 сентября?
— Нет, моя защита будет строиться совершенно на другом, о чем я вам, к сожалению, сказать не могу.
— Когда и зачем вы приняли решение продать компанию «Евросеть»?
— Мы понимали, что с таким долговым бременем жить невозможно. Мы сделали отличный бизнес и хотели сделать компанию публичной. История не знает сослагательного наклонения, но, если бы с рынками все было нормально, мы бы продали большой кусок компании на рынке и заменили бы долги. Тогда ситуация была бы очень комфортной.
— Вы не жалеете, что не провели IPO раньше? Слухи о таких планах ходили давно.
— Да, мы готовились, мы много раз встречались. Но из-за того, что до 2005 г. аудиторам пришлось бы попотеть, потому что все наши поставщики работали в условиях, непонятных для любого западного инвестора.
— Но между 2005 г. и 2008-м…
— Три года аудит [перед IPO], плюс мы закончили экспансию, и как раз наша компания после того, как мы прекратили вкладываться в новые точки, переставала быть убыточной. Если бы рынки не упали, можно было бы сделать IPO — оно было гораздо более интересным, чем «М.видео» . Хотя они это изумительно сделали. Мультипликаторы, может быть, были бы не хуже, чем у «М.видео».
— Когда назрела необходимость продавать компанию?
— Апрель-май 2008 г.
— Тогда вы начали поиск стратега?
— Да. Данные начали готовить в марте, в мае уже и МТС , и «Билайн» были ознакомлены со всеми параметрами компании. Всем возможным покупателям мы раскрыли все цифры, все данные.
— Почему вы подписали договор об эксклюзивных переговорах именно с МТС, а не с Билайном в тот момент?
— Потому что взаимоотношения с ними были гораздо ближе, потому что я поверил лично [президенту МТС, а затем и АФК «Система» Леониду ] Меламеду и потому что все маркетинговые соглашения были с ними до этого. И мы, и они их выполнили и были довольны работой. С их стороны приходили деньги в компанию, мы посчитали, что и сейчас они выполнят обещанное.
— Обижены ли вы на Меламеда или на «Систему»?
— Обида — это контрпродуктивное слово для бизнеса. Обижаются только истеричные фотомодели и менты.
— Но они поступили неправильно?
— Они заключили договор сами на три с половиной месяца, [мы] дали эксклюзивное право, и [они] этим правом не воспользовались. То есть автоматически там не наступала сделка через три с половиной месяца. Устные обещания были нарушены, но на бумаге — нет. Ни с их стороны, ни с нашей.(«Никаких иных обязательств, кроме тех, которые были прописаны в договоре, я не мог на себя взять по определению, — заявил “Ведомостям” Меламед. — Подобные вопросы — в компетенции коллегиального органа — совета директоров МТС».)
— Как вы считаете, почему сделка с МТС не состоялась?
— Основная причина — обвал рынков, в том числе особенно российского, связанный с [крахом] Lehman Brohers и др.
— А когда появился Александр Мамут в качестве претендента?
— В мае или июне [2008 г.].
— На то, что в итоге именно Мамут стал покупателем, как-то повлияла ваша совместная работа в комиссии по этике совета-2020 при «Единой России»?
— Так же как выбор парфюма или прически (улыбается).
— Но претендентов ведь было много. Почему вы выбрали именно Мамута?
— Мы быстро договорились по внятной, понятной формуле, которая всех устроила.
— Форма договора, предложенная нами, их [Мамута] устроила, поэтому мы договорились настолько быстро. И мы договорились о том, что в момент прекращения [эксклюзива] в 0.00 мы встречаемся, начинаем [договариваться], чтобы не было нарушения договора с МТС. Мы очень внимательно за этим следили, чтобы потом не ходить по судам.
Если не верить всякой х…не, созданной для того, чтобы нас ограбить, и смотреть в корень, мы всегда действуем корректно. Я ни разу в жизни в суде не был до недавнего времени.
— Насколько сумма сделки оказалась отличной от той, на которую вы рассчитывали?
— Она оказалась гораздо меньше. Если бы мы делали ее [сделку] весной, то это была бы формула. И к чему бы эта формула привела через несколько месяцев, еще вопрос. А это [сумма, полученная в результате сделки с Мамутом] была уже цифра, а не формула, поэтому это не заняло много времени на обсуждение деталей.
— Говорят, что речь идет о примерно $200 млн
— Это я не комментирую. Хочу еще сказать, что я в России заплатил с этих денег налоги, как и полагалось, и вовремя их перевел. Хотя кто-то — подозреваю, что это сотрудники подразделения «К», так как именно они все выводы делают исходя из прослушки, вернее, бандиты, которые были ими науськаны, — напал на нашу помощницу, чтобы она не успела во время сдать декларации. Но это не первый акт бандитизма — мы предупреждали, что акты бандитизма возможны.
— Но она успела подать налоговые декларации?
— Да. В последние часы документы были не у нее, а она по телефону говорила, что у нее. Они на нее напали, а документов не было.
— В одном из последних интервью вы сказали, что еще 8 сентября 2008 г. вам намекали, что нужно эмигрировать.
— Да, это была провокация на побег. Причем достаточно серьезные люди из первого эшелона власти государства буквально через несколько часов об этом уже знали.
— А в чем это выражалось?
— Достаточно сурово составленные вопросы веером по всем темам, которых в представлении «кашников» я должен бояться. Потом перерыв на обед — и провокатор в обеденный перерыв: это, в общем, классика. Если почитать, например, «Узник тишины» [о деле Михаила Ходорковского], там с этого и начинается. Мне потом уже сказали.
— Вам угрожали?
— Да, мне сказали, что я зайду и не выйду. Сфабриковано какое-то чудовищное дело и т. д. Другой провокатор сказал, что веб-камера [в тюрьме] готовится. Театр одного билета.
— А почему вы решили сразу не уезжать? Настолько была важна компания?
— Компания была важнее и моя будущая жизнь. Если громких слов не произносить, я поставил интересы семьи вперед.
— А что вам мешало взять семью и уехать?
— На что? И через какое-то время дефолт и меня догоняет — долг в $650 — 700 млн, а компания достается бесплатно тем людям.
— То есть долг был на вас?
— Нет, он был на компании, но я нес за это ответственность.
— А как вы делили эту ответственность с вашим партнером Тимуром Артемьевым, который всегда был в тени?
— Это не совсем так. Без него сделки бы не было, мы были бы бедные банкроты. Начнем с того, что он придумал продавать телефоны. То, что его не видят, может, и не надо видеть.
Мы больше не партнеры, но у нас очень хорошие дружеские отношения.
— В интервью New Times вы открыто обвиняете заместителя руководителя 38-го отдела управления «К» Бюро специальных технических мероприятий Константина Мачабели.
— Руководство «К» должно было знать, что всякие Грошевы и Филипповы [сотрудники управления «К»] отбирают телефоны Motorola, а совсем недавно вымогали 300 000 евро. И 300 000 евро, пластиковые карточки и прочее недавно обнаружили — и, значит, я думаю, они действовали по заданию руководства, заранее распределив роли. Так как эпизоды повторяются в 2005 г., 2006 г. и 2009 г., то можно говорить об устойчивой группе с корыстной целью использовать служебное положение для завладения чужим имуществом.
— Но вы же называете именно Мачабели.
— Но есть же документы, им подписанные, которые подталкивают к тем или иным действиям прокуратуру.
— Не опасаетесь ли вы иска о клевете?
— Я жду этого. Я очень хочу, чтобы с их стороны был иск о клевете. Особенно в хищении у государства по сговору с РФФИ телефонов на сумму $50-70 млн. Причем государству досталось максимум $3 млн. А эти документы есть у вас (речь идет о продаже дорогостоящих телефонов по цене от 3 до 55 руб. — «Ведомости»). Если я лгу, я готов ответить по суду. Тогда для суда через Минфин можно будет запросить все необходимые документы и посмотреть, сколько бюджет получил [от продажи конфиската].
— А вы следите за российским рынком ритейла?
— Практически нет. Я не консультировал компанию [«Евросеть»], пока руководство, к сожалению, выбрало человека (экс-гендиректор продуктового ритейлера «Лента» Сергей Ющенко возглавлял «Евросеть» с ноября 2008 г. до марта 2009 г. — «Ведомости»), который ухудшил ситуацию в компании. Ущерб от его деятельности, наверное, можно оценить в десятки миллионов долларов — от неделания каких-то вещей до делания каких-то глупых вещей. [«Финансовые результаты компании говорят сами за себя. Не хочу комментировать эмоциональные высказывания Чичваркина, которого считаю одним из ярчайших предпринимателей России», — сказал Ющенко «Ведомостям».]
— Например, увольнение части бывшей команды?
— Нет, даже не в команде дело, хотя пара замечательных человек действительно была уволена.
— А что он делал неправильно?
— Не моя компания, не важно. Важно то, что нынешнее руководство понимает, что делает (с апреля 2009 г. президентом «Евросети» назначен Александр Малис). Единственное, что не сделано сейчас, — не приняли сервис как религию. Если с этим вопросом удастся сдвинуть дело с мертвой точки до Нового года, то вообще будет изумительно.
— Улучшить сервис?
— Категорически улучшить сервис, потому что он при мне-то был средний и очень фрагментарно хороший, как мы ни боролись и ни бились с этим. Это очень тяжелая работа, и для поддержания огня на среднем уровне нужно постоянно топить.
— А сейчас вы не консультируете «Евросеть»?
— Какое-то время были очень активные консультации. Сейчас все, что торчало и было видно, — большие ошибки исправлены кроме сервисных. Но это крайне тяжело, это борьба — не побоюсь этого слова — с е…ным менталитетом.
— А вы встречались с Малисом?
— Да. Он приезжал по другому вопросу, но мы встречались. Этот человек наделен интеллектом, он гибкий — в общем, я ему выдаю респекты. Единственное — проехать по регионам и позаниматься сервисом.
— Считаете его достойным продолжателем дела Чичваркина?
— Конечно.
— Чем вы сейчас занимаетесь в Лондоне?
— Бездельничаю.
— Долго планируете продолжать? Или есть какие-то серьезные планы?
— Серьезных планов нет никаких.
— Каково это — бездельничать после того, как ты по 16 часов в день работал, особенно в предновогодние продажи?
— Я уже привык бездельничать. Первое время я просто отдыхал, потому что в последнее время было очень тяжело [в России]. Потом отдыхал от отдыха, а потом привык бездельничать. Я нахожусь в забастовке против невозможности вести бизнес в России.
— Но вы не исключаете, что в будущем могли бы заняться бизнесом в России?
— Я не представляю себе, при каких условиях это возможно. Потому что ограничение бизнеса, уничтожение свободной конкуренции и демотивация и влезание государства [в бизнес]…
— А в Лондоне у вас есть какой-то проект?
— У меня есть мысли, но я не торпедирую. Либо это должен получиться маленький красивый бизнес, либо пусть не получится никакой. Хочется занять микронишу, которой здесь нет. Для души, чтобы просто тренироваться на обслуживании людей для поддержания правильного состава крови.
— А ресторанный бизнес вам интересен?
— Да, в качестве посетителя особенно. Я никогда себя не пробовал в ресторанном бизнесе [в качестве владельца].
А теперь у меня к вам вопрос. В ситуации разбираетесь, особенно по 2005 г. писали, знаете, что и как. Вопрос: в отношении меня возможно справедливое судебное разбирательство в Российской Федерации?
— Не смогу сейчас привести пример по подобному делу со справедливым судебным разбирательством в России.
— И если оно будет несправедливое, насколько вероятно, что это будет неадекватно жесткий приговор, не соответствующий совершенному или даже не совершенному деянию?
— Мне кажется, что, к сожалению, такое нельзя исключать.
А вы готовы к жесткому и неадекватному суду в России?
— Я не готов, потому что тот акт, который может произойти на территории РФ, на мой личный взгляд, не будет иметь никакого отношения к честному судебному разбирательству.
Обсудить новость на Форуме