15:46 02.06.2009 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Андрей Нечаев в программе "Кредит доверия" на "Эхе Москвы"
Радио «», 28.05.2009
О. БЫЧКОВА: 23:05 в Москве, у микрофона Ольга Бычкова, добрый вечер. Это программа «Кредит доверия», сегодня с нами Андрей Нечаев, министр экономики РФ в 1992-1993гг., президент банка "Российская Финансовая Корпорация".
А. НЕЧАЕВ: Добрый вечер.
О. БЫЧКОВА: Прежде чем будем включать телефоны слушателей. Прошлый раз не очень получилось это сделать.
А. НЕЧАЕВ: По-моему, какая-то очень милая женщина задавала вопрос.
О. БЫЧКОВА: Но мы же хотели ещё кому-нибудь дать возможность.
А. НЕЧАЕВ: Немножко брутальный такой, что надо было Карасёву дать не менее ста лет.
О. БЫЧКОВА: Да, про социальную инициативу как раз, про жильё. Ну так вот, для этих и подобных вопросов у нас есть телефон 363-36-59 – это прямой эфир «Эха Москвы», можно будет звонить прямо сейчас, в ближайшие 15-20 минут. А пока я хотела бы предложить вот такую историю для комментария Андрею Нечаеву. Президент Медведев сегодня встречался с активистами ЛДПР и сказал, что работа по превращению рубля в региональную валюту продолжается, несмотря на кризис. Москва уже переходит на расчёты в рублях с Белоруссией и Казахстаном. Было так же решено, что в России нужно создать биржевые площадки для торговли российскими энергоносителями. Это уже обсуждалось.
Чтобы расчёты проводить в рублях не только внутри страны, но и с зарубежными партнёрами. Сейчас Медведев подтвердил, что да, процесс пошёл. Зачем Белоруссии и Казахстану переходить с нами на отношения в рублях? Нам зачем – можно понять. А им зачем?
А. НЕЧАЕВ: Вообще, на встрече с ЛДПР надо выдвигать глобальные проблемы, это ребята, которые мелочами не интересуются. Зачем? Тут ответ очень простой. Это должно быть им выгодно и интересно. И главное – у них не должно быть альтернатив. В случае с Казахстаном мне эта ситуация представляется более проблематичной, потому что Казахстан от нас не очень сильно зависит, он сам производитель нефти, многих видов сырья, которые являются традиционным продуктом нашего экспорта. Поэтому как заинтересовать Казахстан, кроме как общими идеями, что доллар неустойчив, что ФРС печатает слишком много долларов, поэтому доллар может обесцениться. То есть, просто как альтернатива. Это действительно может быть интересно.
Но наш главный продукт – нефть, они у нас не покупают. В Белоруссии ситуация более интересная. По-хорошему Белоруссию можно и нужно было бы, да простят мои белорусские коллеги, что называется на раз-два-три перевести на расчёты в рублях. И я напомню, что одним из условий создания союзного государства с республикой Беларусь было введение единой валюты. И после долгих дискуссий было решено, что этой валютой будет российский рубль. Как говорится – воз и ныне там. В общем, это решение Белоруссия откровенно игнорирует.
И не далее, как сегодня, это уже просто за гранью добра и зла, мало того, что они всё время выцыганивают под разными предлогами у нас деньги, начиная от признания Абхазии, которую до сих пор не признали, как и Южную Осетию, и кончая стратегической обороной совместной, таможенным союзом и приватизацией в пользу Газпрома Беларусьтрансгаза, я могу ещё 15 поводов насчитать, под которые мы всё время давали деньги практически в редких случаях что-то получали в ответ. Сейчас у Белоруссии ситуация совсем аховая, потому что там довольно тяжёлое экономическое положение, может быть, хуже только на Украине.
Последний транш в 500 млн. долларов они отказались принимать в рублях. Что это означает в переводе на русский язык с высоко экономического? Что они не очень хотят покупать российские товары. И рассчитываться за них рублями.
О. БЫЧКОВА: То есть, им рубли не нужны для жизни.
А. НЕЧАЕВ: Рубли им нужны, потому что у них постоянно долги перед Россией. И по тем же кредитам, и за газ они регулярно задерживают платежи. И у нас сальдо с Белоруссией торгового баланса всегда в пользу России. Это означает, что им нужны рубли, чтобы за наши товары рассчитаться. Но они рубли не хотят, что означает, что на самом деле они за них рассчитываться не планируют. В переводе на бытовой язык, если страна отказывается взять кредит в рублях, а понятно, что можно использовать кредит в рублях только для расчёта за российские товары. Это означает, что за них они рассчитываться не собираются.
О. БЫЧКОВА: Так они уже приобрели российские товары или они их приобретать не будут?
А. НЕЧАЕВ: Они их уже приобрели, они их продолжают приобретать, потому что рынки очень связаны между собой, и конечно, российские товары для Белоруссии с учётом таможенного союза более выгодные, поэтому они очень активно покупают наши товары, не только газ. Но видимо предполагается, что расплачиваться за них они будут в какой-то следующий раз, потому что им сейчас нужны доллары, чтобы расплачиваться со своими западными партнёрами и кредиторами.
О. БЫЧКОВА: Ну? А тогда где же становится рубль резервной валютой региональной? Возвращаясь к сегодняшней встрече Медведева с ЛДПР?
А. НЕЧАЕВ: Это вопрос, наверное, к Дмитрию Анатольевичу и его советникам, потому что я бы не взял на себя смелость сказать, что рубль в ближайшее время станет хотя бы региональной резервной валютой. Он так и не говорил. Он говорил о том, что надо эту работу продолжать и активизировать. И, если хотите, экономическими методами, а не политическими, навязывать нашим ближайшим торговым партнёрам рубль в качестве основного средства платежа и основной расчётной единицы, есть некоторая абсурдность в том, что мы с тем же Казахстаном торгуем в долларах.
Какая-то валюта третьей страны, пусть даже всемирно признанная. Действительно, в этом какая-то аномалия есть. Но, тем не менее, большинство стран предпочитает за свои товары получать доллары. Увы, это некая реальность, которую мы должны признать по одной простой причине, что, несмотря на все катаклизмы в США к доллару сохраняется доверие. Если у тебя есть доллар, ты можешь пойти на рынок любой страны, хочешь в Африку, хочешь в Азию, в Гренландию, и получить всё, что ты хочешь. Рубль, к сожалению, пока такой валютой не стал.
Но, кстати, тем, кто всерьёз интересуется этой проблемой, я бы посоветовал на сайте Минэкономразвития есть очень интересная таблица сравнения международных финансовых центров. Там приведено несколько десяткой показателей, характеризующих разные стороны экономики: и государственное регулирование, и уровень налогообложения, и налоговое администрирование, и развитие фондового рынка, и развитие инвесторов, плюс такие косвенные показатели, типа продолжительности жизни, число убийств, которые характеризуют общую обстановку в стране и демографическую ситуацию.
Если внимательно на эту табличку посмотреть, то мы примерно процентов по 30 показателей отстаём от других международных финансовых центров, как Лондон, Нью-Йорк, Шанхай, Франкфурт, мы отстаём, как говорят математики, на порядок. Не навсегда, но на порядок. То есть, они там входят, если это рейтинг какой-то, входят в первую десятку, то у нас 104-ое место, 85-ое.
О. БЫЧКОВА: Понятно.
А. НЕЧАЕВ: Это не означает, что мы обречены, это означает, что очень много и серьёзно над этим работать.
О. БЫЧКОВА: А зачем рублю быть резервной валютой? Зачем нам эта головная боль?
А. НЕЧАЕВ: С одной стороны это большие обязательства страны, валюта которой является резервной, это обязательства перед всеми держателями этой валюты. Вы должны обеспечивать её определённую устойчивость, вы должны действительно обеспечивать своей финансовой и экономической политикой ситуацию, что её принимают везде в мире, а иначе она перестаёт выполнять функцию резервной валюты. Но это и колоссальные возможности. Американцы, которые после того, как в экономическом смысле они выиграли Вторую мировую войну, вне всякого сомнения, потому что тогда экономика Европы лежала в руинах, а экономика США сделала колоссальный скачок вперёд.
И дальше это было закреплено сначала соглашениями, где было установлено, что как раз доллар и является основной мировой валютой. Но тогда при условии было стопроцентной привязки доллара к золоту. И потом известный план Маршалла, когда европейским странам оказывалась достаточно серьёзная экономическая и гуманитарная помощь именно в долларах. Что это на самом деле означало? Это означало, что они де-факто покупали потом американские товары. Что можно было ещё сделать в тот момент с долларом? И доллар таким образом приобрёл в Европе, а потом и во всём мире серьёзное хождение, и стал уже полноценной резервной валютой, благодаря двум этим обстоятельствам.
И сейчас американцы этим прекрасно пользуются. Они печатают бумажки, давайте называть вещи своими именами, себестоимость которых ничтожно мала в сравнении с их номиналом. Хорошая бумага, хорошая краска, несмываемая, там есть разные степени защиты, водяные знаки, но тем не менее, мы все понимаем, что напечатать 100-долларовую купюру стоит несколько центов, а стоит она ровно 100 долларов. И дальше расплачиваются по своим долгам этими бумажками. Но все их берут.
О. БЫЧКОВА: Павел пишет: «А правда, что США печатают 16 млн. в минуту долларов, т.е. 8,5 трлн. в год?»
А. НЕЧАЕВ: Нет, я думаю, что это немножко…
О. БЫЧКОВА: Даже для США многовато.
А. НЕЧАЕВ: Я не знаю точной цифры, тем более, что наверное они каждый день печатают разное количество, но думаю, что 8 трлн. – это многовато. Тут ошибка где-то на порядок.
О. БЫЧКОВА: 363-36-59 – это наш телефон прямого эфира. Аня: «Всё будет хорошо». Это очень оптимистично, я считаю. Послушаем звонки. Алло!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый вечер. Меня зовут Алексей. У меня вопрос к Андрею.
О. БЫЧКОВА: Давайте.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Андрей, скажите, пожалуйста, как профессионал, если кто-то когда-то сообразит оценить наши российские активы, и материальные, и нематериальные, наш рубль будет дороже золотого, потому что тех активов, которые есть у нас в России, нет нигде в России. И тогда что-то новое начнётся? Правильный вопрос?
О. БЫЧКОВА: А что новое начнётся?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Рубль станет единственной валютой мировой, потому, что тех активов, которые есть у нас в России, нет нигде в мире. Наши мозги, наши полезные ископаемые, наши люди – это самый великий мировой актив.
О. БЫЧКОВА: Ну ладно, хорошо, Алексей, спасибо.
А. НЕЧАЕВ: Я совершенно искренне разделяю Ваш патриотизм. И действительно считаю, что наши люди абсолютно уникальные в мире, у нас действительно хорошие мозги, несмотря на большие пробелы в системе образования, которые обнаружились в последнее время, на то, что советский народ был самым читающим в мире, не уверен, что мы то же самое можем сказать про россиян, к сожалению. Но у нас большие культурные традиции и целый ряд серьёзных научных школ до сих пор сохранились, в основном в естественных науках.
Но я не вполне могу согласиться с Вашим выводом. Активы, если мы говорим о мозгах. Они получают вполне, и уже получили вполне адекватную оценку. И мы прекрасно знаем, что десятки тысяч наших лучших специалистов, в том числе тех же физиков, тех же программистов, тех же специалистов в области информатики, где мы действительно занимали лидирующие позиции, они, увы, работают в тех же американских университетах или корпорациях, или европейских. Германия в значительной степени вообще строит свою информатику и программирование на российских программистах. Они вполне оценены, они получают вполне конкретную зарплату за свой труд.
И к большому сожалению, мы не можем создать им условия, такие, чтобы они массово захотели вернуться. Это первый момент. Что касается наших полезных ископаемых, которые часто упоминают, только друзья, они в земле. Вот когда мы нефть извлекаем оттуда и торгуем ею, продавая две трети на экспорт, мы получаем за неё вполне адекватную цену и оценку. И за счёт этого мы на каком-то этапе создали третьи в мире ЗВР, стабилизационный фонд. А вот абстрактно оценивать нефть, которая где-то в Восточной Сибири находится, и которую ещё надо добыть, что не так просто и не так дёшево или газ на шельфе Баренцева моря или других морей Северного Ледовитого океана, это будет абстрактная оценка, но не очень применимая для того, чтобы поддержать рубль в каждый конкретный момент для того, чтобы он стал реальной резервной валютой.
О. БЫЧКОВА: Но хочется же верить во что-то хорошее!
А. НЕЧАЕВ: Безусловно. А я же не говорю, что рубль обречён никогда не быть этой валютой. Я говорю о том, что для этого надо проделать огромную работу. И чем раньше мы начнём, тем быстрее мы её закончим. Надеюсь, что президент сегодня говорил именно в этом ключе. Я упомянул те показатели, которые сравнивают разные мировые центры. Область, где у нас очень сильное отставание, связана с государственным регулированием. Это то, что просто в руках у нашей власти, что теоретически они могут изменить завтра, чтобы у нас, я всех показателей не помню, но один, связанный с налоговым администрированием.
У нас время, которое затрачивается на заполнение налоговой декларации, на сдачу их собственным контролирующим органам, и на уплату самих налогов, учитывая их количество и сложность их уплаты и расчёта, мы отстаём в разы от развитых стран. Или другой показатель, как правило, это оценки не только наши, но и таких известных западных консалтинговых и других фирм, типа мирового банка. То есть, простота бизнеса. По этому показателю мы тоже отстаём на порядок. Если в ряде стран, в том числе Восточной Европы, в том числе бывших советских республик, типа Эстонии, можно зарегистрировать фирму по Интернету, и это занимает 15 минут, то у нас… если у Вас есть знакомые предприниматели, вы спросите их… Лучше сначала ему только налить, чтобы он подобрел и не очень резко выражался. Они Вам расскажут, что такое в России встать на налоговый учёт.
О. БЫЧКОВА: 363-36-59. Алло!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый вечер. Меня Сосо зовут. Российский рубль – это очень хорошая валюта, она пригодится южноосетинским республикам.
О. БЫЧКОВА: Ну? А вопрос?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Вопрос – сколько можно хвалить российский рубль?
А. НЕЧАЕВ: Ну, по-моему, мы к нему очень взвешенно, по крайней мере сейчас, в этой передаче… Вы нас не должны обвинять, что мы поём аллилуйя российскому рублю, мы вполне критично.
О. БЫЧКОВА: Андрей Нечаев вполне без розовых очков здесь сидит. Алло! Добрый день.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Добрый день. Меня зовут Александр.
А. НЕЧАЕВ: Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Если вы помните, одна из основных задач перестройки была чтобы у нас наука внедрялась в производство. Как сейчас обстоит с этим дело, по-вашему?
О. БЫЧКОВА: А Вы откуда знаете, Александр? Может быть Вы нам скажете?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Господин Нечаев лучше скажет.
О. БЫЧКОВА: А Вы чем занимаетесь, Александр?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я занимаюсь наукой.
А. НЕЧАЕВ: Мне так тоже показалось. Поскольку я 15 лет тоже в Академии наук занимался наукой, и даже сейчас ею балуюсь, только в качестве хобби. Я думаю, что Вы предугадываете мой ответ. Ситуация, конечно, крайне скверная. Мы постоянно, наши власти, правительство и президент, говорят о том, что мы должны строить экономику знаний, что мы должны переходить на инновационный путь развития, но механизмов для этого… этого же не было и в Советском Союзе, но, к сожалению, всерьёз механизмы для этого созданы не были, это надо признать.
Сейчас президент очередное административное решение создал в комиссию под своим руководством, это не так часто бывает, по модернизации экономики, как раз для того, чтобы попытаться в очередной раз стимулировать переход на инновационный путь развития, но это хорошо, потому что у нас такая страна, что меседж должен идти от главного начальника, что это важно. Тогда чиновники начинают это воспринимать, но этого недостаточно. Должны быть налоговые стимулы, вне всякого сомнения. Должны быть бюджетные стимулы, в частности, содействие в патентовании, содействие в лицензировании, содействие в реализации лицензии, содействие в охране прав интеллектуальной собственности, где у нас полный бардак, простите меня за это, не вполне литературное, слово.
У нас по уровне защиты интеллектуальной собственности, мы находимся на уровне Бурунди, потому что 90% дисков с программным обеспечением – всё контрафакт. А это и есть та самая защита интеллектуальной собственности, без которой никакой прикладной науки, никаких инноваций не будет. Или совсем свежий пример. Сейчас принята антикризисная программа, и все об этом говоря, и мы в этой программе раньше об этом говорили, что, конечно, мало принять какие-то оперативные меры, которые снизили бы остроту кризиса, в том числе его социальные последствия, но чрезвычайно важно, какой Россия выйдет из кризиса, чтобы она вышла конкурентоспособной, чтобы были какие-то зачатки инновационного пути развития созданы.
Когда мы читаем текст, там все эти правильные слова сказаны. Когда мы начинаем изучать конкретные мероприятия, там, где про деньги, грубо говоря, или про налоговые льготы, или про какие-то административные послабления. Я с карандашом в руках это изучил, у меня были дополнительные материалы, благо, я лично знаком с разработчиками этих программ. Так вот, 1 млрд. рублей выделяется в рамках всех антикризисных мер, которые исчисляются в 30% нашего ВВП. То есть, от 4 до 6 трл. рублей. На инновации напрямую выделяется в рамках этих антикризисных мер.
О. БЫЧКОВА: То есть, это уже на три порядка идёт разница.
А. НЕЧАЕВ: Это промили называется. Это термин.
О. БЫЧКОВА: Я знаю, это в тысячу раз меньше.
А. НЕЧАЕВ: Я же знаю, что ты высокообразованная девушка. Это я просто для несведущих.
О. БЫЧКОВА: Ты говорил – на порядок меньше, а это вообще на три порядка.
А. НЕЧАЕВ: В общем, смехотворно это всё, конечно. И до тех пор, пока мы эту систему не создадим, в том числе поддержки малого инновационного бизнеса, которого у нас практически нет вообще, у нас весь малый бизнес – это торговля. И не только потому, что в малый бизнес идут люди, исключительно склонные к торговле. Просто это единственный малый бизнес, который хоть как-то можно открыть и продраться через эти колоссальные бюрократические препоны. А ведь во всём мире малый бизнес как раз наиболее чуткий, наиболее восприимчивый к инновациям сегмента экономики.
Конечно, создаются инновации в основном в крупных компаниях, какой-нибудь «Айфон», или «Windows» разработал не малый предприниматель, но внедряются они в экономику в значительной степени как раз через малый и средний бизнес, который наиболее чуткий к инновациям, потому что им надо крутиться, всё время искать способ, как выжить. Они не могут пользоваться своим счастливым положением монополиста, как могут делать крупные компании, особенно на российском рынке, и стричь купоны просто с того, что у них нет конкурентов, потому что их задавили с помощью государства.
А малый бизнес должен как уж на сковородке крутиться.
О. БЫЧКОВА: Да, но это уже такая тема, которую мы обсуждали много раз, и ещё много раз будем обсуждать. Она такая…
А. НЕЧАЕВ: Нет, это я всё говорю к чему…
О. БЫЧКОВА: …не очень оптимистичная, Аня, извините.
А. НЕЧАЕВ: Никакой пока экономики знаний и действительно серьёзного использования наших научно-технических достижений, как говорили раньше, конечно, система не создана. Но что делать более-менее ясно. И нам здесь не надо изобретать колесо, потому что есть давно обработанные, эффективные системы венчурного финансирования, ориентированного именно на инновации, системы государственного частного партнёрства в этой сфере, системы государственной поддержки малого инновационного бизнеса и просто инноваций.
Мне одна аспирантка про диссертацию написала, я некоторые главы с большим интересом читал, она сделал очень хороший обзор, как в разных странах эта система поддержки инноваций устроена.
О. БЫЧКОВА: Как надо делать.
А. НЕЧАЕВ: Ну, и как можно, как минимум. Кстати, опыт есть разный, но он везде есть. А у нас пока общие тезисы о важности экономики знаний.
О. БЫЧКОВА: Ладно. Продолжим через неделю. Спасибо большое Андрею Нечаеву, президенту Банка «Российская Финансовая Корпорация». Это была программа «Кредит доверия».
Обсудить новость на Форуме