17:07 16.03.2009 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Андрей Нечаев в эфире радиостанции "Эхо Москвы"
Радио «», 12.03.2009
М.КОРОЛЕВА: 23 часа 5 минут в Москве. В студии с вами по-прежнему Марина Королева, еще раз всем добрый вечер. И наш сегодняшний гость, традиционный для четверга, Андрей Нечаев, министр экономики в 1992-1993 годах, президент банка «Российская Финансовая Корпорация». Андрей, добрый вечер.
А.НЕЧАЕВ: Добрый вечер.
М.КОРОЛЕВА: И для связи с нами, пожалуйста, телефончик. Это телефон, по которому можно присылать смски, +7 985 970-45-45 – ваши вопросы Андрею Нечаеву. Ну, давайте мы начнем с премьера Владимира Путина, который сегодня побывал в Кузбассе и там рассказывал шахтерам в том числе о том, сколько Россия тратит на борьбу с кризисом. Оказывается, никто больше столько не тратит. Мы выделили на эти цели 12% ВВП, подсчитал Владимир Путин. Правда, вот, экономисты с ним некоторые уже спорили сегодня. Ну, что он сказал? Что меры правительства тянут на 4,5% ВВП. Если посчитаем сюда еще усилия Центробанка, который занимается ликвидностью банковской системы, в целом антикризисный пакет у нас потянет на 12% ВВП. Путин сравнил это, например, с мероприятиями, которые Япония проводит – там примерно 2% ВВП и Япония, она только на 2-м месте после нас. Все остальные – еще меньше. Вот, во-первых, хотелось бы понять, действительно ли это много? И во-вторых, это вообще хорошо или плохо, что мы столько денег тратим на антикризисные меры?
А.НЕЧАЕВ: Ну, это, безусловно, чрезвычайно много. Не случайно даже Америка, антикризисный план которой все с таким нетерпением ждали и который так активно обсуждается сейчас, и на который реагируют рынки, иногда так, как нам это нравится, иногда как-то не так, как нам это нравится. У всех, безусловно, меньше. Но мне-то кажется, что, вы знаете, это немножко из серии «советский микрокалькулятор самый большой микрокалькулятор в мире». Это означает, что, видимо, мы тратим деньги не достаточно эффективно. И вот если сейчас все-таки стала какая-то вырисовываться еще очень-очень так, смутно, очень в тумане, но все-таки хоть какая-то линия государственной поддержки и антикризисных мер, то в начале, мне кажется, наши финансовые власти оказались просто в состоянии какой-то явной растерянности и начали расшвыривать деньги направо и налево. Там, 50 миллиардов долларов на погашение долгов российских компаний за рубежом, там 500 миллиардов – я могу сейчас немножко в цифрах запутаться, поэтому простите, если это так – на увеличение уставного капитала Сбербанка, увеличение уставного капитала Россельхозбанка. В общем, по всем мыслимым и немыслимым направлениям деньги стали... знаете, как сеятель, плакат когда-то был такой, таким широким замахом.
М.КОРОЛЕВА: Ну, может быть, это просто такая первая нервная реакция? Такие, нервические движения?
А.НЕЧАЕВ: Ну, вы знаете, это ж все-таки не дамочки какие-то у нас в правительстве сидят нервные, которые при каждом удобном случае хватаются на нашатырь или за нюхательную соль. Хотя у нас есть замечательные дамы в правительстве, очень симпатичные и вполне профессиональные. Но в данном случае это государственные чиновники, которые, вообще говоря, должны были бы этот кризис и прогнозировать, эти антикризисные меры разработать заранее. Ну, я понимаю, что, знаете, легко советовать. Ну, так, мы же, в общем, для этого избирали, назначали – чтобы они проводили какую-то осмысленную экономическую политику, а не судорожно реагировали задним числом иногда.
М.КОРОЛЕВА: Просто какие последствия могут быть у такого шага? Так вот, 12% ВВП на просто некие меры на борьбу с кризисом. Это же не вложения, как я понимаю, в экономику как таковую, это просто некое затыкание дыр. Или нет?
А.НЕЧАЕВ: Ну, пока вложений, действительно, не много. Вот были всякие разговоры об общественных работах, такие рассуждения, значит, а-ля президент Рузвельт: «Давайте строить дороги» или «Давайте строить какие-то другие инфраструктурные объекты», или «Давайте развивать высокие технологии», за что я, кстати, двумя руками. Ну, пока, вот, собственно инвестиционные затраты, если это можно так характеризовать, они практически равны нулю. В основном это, все-таки, именно затыкание дыр. Но если некоторые дыры нельзя было не затыкать, то есть нельзя было, скажем, не спасать банковскую систему, потому что если бы она рухнула – ну, все, экономика бы остановилась. Не случайно банковскую систему – у нас сейчас в моде такие, медицинские аналоги – сравнивают с кровеносной системой и так далее. Она, действительно, играет ключевую роль. То от многих видов расходов, на мой взгляд, можно было вполне отказаться. Вот я упомянул замещение кредитов, которые наши компании, в том числе Госкомпании набрали за рубежом на общую сумму где-то порядка 470 миллиардов долларов – вся сумма корпоративного долга была в пике – я не понимаю, почему их надо замещать. Мне кажется, что эти деньги можно было бы употребить гораздо более эффективно. Мы с вами в прошлый раз об этом говорили, на стимулирование, например, потребительского спроса. Или, в конце концов, действительно, на те же дороги, черт побери. А мы почему-то боимся, что вот теперь отберут акции у наших компаний, придут иностранные инвесторы и станут тут у нас этими акциями владеть. Ну, ну и что?
М.КОРОЛЕВА: Ну вот, кстати, социальные программы, о которых сегодня тоже Путин упомянул. Сказал, что касается содействия отраслям экономики, то здесь особенного ничего не придумали. Но вот, зато социальные программы не только не сокращаем, но даже увеличиваем. Вот, кстати, в таких условиях это правомерно или нет? Потому что есть все-таки страны, ну вот, там Латвия, например, где просто сейчас вынуждены сокращать некие социальные программы и расходы.
А.НЕЧАЕВ: Ну, слава тебе, Господи, нам до Латвии пока далеко, потому что там ситуация, ну, просто не кризисная, а архикризисная. Латвия – одна из тех стран, ну, вот может быть Исландия только может с ней в этом смысле конкурировать, которая оказалась в наибольшей степени пострадавшей от кризиса. И там, Кстати, градус вот такого социального напряжения – он, пожалуй, один из самых высоких в Европе. В общем, такая спокойная, тихая, интеллигентная страна – там были очень серьезные, как мы знаем, и демонстрации и чуть ли не бунты. Поэтому я и думаю, что с Латвии тут нам пример брать не нужно, и мы главное можем позволить себе ее за образец не держать. Но социальные программы ведь тоже социальным программам рознь. Скажем, когда мы сейчас повышаем пенсии – мне кажется, это совершенно правильно. Потому что в подавляющей части у нас есть и вполне преуспевающие пенсионеры, но их, к большому сожалению, ничтожное меньшинство. Подавляющая часть пенсий, она тут же будет выброшена на рынок, и это будет как раз стимулирование того самого спроса, который в конечном итоге может поддержать отечественную промышленность. Правда, не только отечественную, потому что у нас, конечно, по многим продуктам питания, по лекарствам – так просто 80%, а с учетом сырья и за 90% - это импорт. Но тем не менее, все-таки какая-то часть достанется и нашей отечественной экономики, поэтому это, мне кажется, совершенно нормально. Ну вот те меры, которые крайне скромные пока, страна оказалась абсолютно не готова, ну, не страна, а власть прежде всего оказалась не готова, скажем, к тому росту безработицы, который у нас есть. И вот программы по трудоустройству, по переобучению, по переселению, в исключительных случаях содействию переселению – они оказались не разработаны. И, вот знаете, у нас на случай атомной войны есть целые мобилизационные планы, вообще, кому куда бежать, в каких подвалах прятаться, бомбоубежища – все замечательно – стоит больших денег, кстати. А вот на гораздо более реальный случай экономического кризиса, который, в обще, не в одночасье случился, оказалось, что мы к нему совершенно не готовы. Например, выделено в бюджете 43 миллиарда рублей – не Бог весть какая сумма – на как раз оказание содействия в трудоустройстве, ну вот, программу по ликвидации социальных последствий роста безработицы. Это все должно было реализовываться, естественно, в регионах. Оказалось, что в регионах просто нет таких программ, деньги оказались не востребованы. Поэтому социальные программы в целом, мне кажется, что их, конечно, надо поддерживать, потому что, ну, они просто облегчают, простите за пафос, страдания наших граждан от кризиса, а с другой стороны все-таки стимулируют внутренний спрос.
М.КОРОЛЕВА: Андрей Нечаев, президент банка «Российская Финансовая Корпорация» у нас в эфире, и вы можете присылать свои вопросы по номеру +7 985 970-45-45. Ну вот, кстати вы там о дамах в правительстве заговорили. Сегодня их стало на одну больше, появилась министр сельского хозяйства Елена Скрынник, которая была назначена самим Дмитрием Медведевым, и он ей уже сегодня об этом объявил, и так далее.
А.НЕЧАЕВ: То есть вы полагаете, что Владимир Владимирович был категорически против?
М.КОРОЛЕВА: Ну, о Владимире Владимировиче здесь ничего не говорится – он был в Кузбассе и как раз общался в этот момент с шахтерами, а Дмитрий Медведев как раз назначил Елену Скрынник. То есть у нас теперь новый министр сельского хозяйства. Ну, я, собственно, не о ней как таковой. Она – врач по образованию, и надеюсь, что, возможно, в данном случае к нашему сельскому хозяйству как раз медицинская аналогия бы очень была кстати. Я о самом сельском хозяйстве. Вообще, есть кто-нибудь сейчас в стране и что-нибудь, что могло бы сельское хозяйство наше как-то привести в норму и поднять? И вообще, насколько это сейчас важно, особенно во время кризиса? Или, может быть, это не та отрасль, которой сейчас вообще нужно заниматься всерьез?
А.НЕЧАЕВ: Ну, вы знаете, Марин, я не разделю, пожалуй, полностью ваш такой скрытый пессимизм, который невольно, кажется, звучал в этом вопросе. Да, у нас, конечно, есть в сельском хозяйстве абсолютно провальные отрасли. Например, на фоне всех разговоров последних лет о поддержке сельского хозяйства, это было камнем преткновения, одним из основных для нашего вступления во Всемирную Торговую организацию, мы очень долго спорили, причем на ровном месте. Они нам разрешали выделять на поддержку сельского хозяйства столько, сколько мы не выделяем. Но мы говорим «Нет, мы хотим больше», наверное, имея в виду, что когда-нибудь мы будем выделять больше. И тем не менее, скажем, поголовье молочного стада, уж, простите меня за этот термин, но как-то...
М.КОРОЛЕВА: Нет-нет. Вот Елена Скрынник тоже в э том хорошо разбирается – она сегодня это продемонстрировала.
А.НЕЧАЕВ: Но так это называется просто в статистике, у нас сократилось в 1,5 раза. И вот с животноводством ситуация не очень благостная. Что касается, скажем, зерна – это все-таки такой, ключевой сельскохозяйственный продукт – тут все неплохо. Тут все неплохо, мы пару лет назад впервые после, наверное, я не знаю, там, 50-летней паузы или, может быть вообще 70-летней паузы, мы стали достаточно крупными по европейским меркам, конечно.
М.КОРОЛЕВА: Но это был хороший урожай.
А.НЕЧАЕВ: Нет-нет-нет. Мы каждый год экспортируем зерно. У нас рекордный урожай был в прошлом году. Кстати, власть к нему тоже оказалась не готова: у нас как всегда зима наступает неожиданно, урожай наступает неожиданно.
М.КОРОЛЕВА: Как снег.
А.НЕЧАЕВ: Хотя, вот, уж с урожаем – ну, кажется, что все просто, вот оно стоит, пшеница, рожь колосится. Ну, посчитайте и приготовьтесь. Интервенции, скажем, на рынке зерна, закупки для госрезерва, для того, чтобы потом в плохие времена, наоборот, выкидывать это зерно на рынок. Ничего – все как-то совершенно неожиданно. Поэтому есть опасения, что значительная часть этого урожая пропадет, но тем не менее. Тем не менее, мы стали вполне солидным экспортером зерна, и экспорт исчисляется миллионами тонн.
М.КОРОЛЕВА: Ну, хорошо. Ну, допустим, может быть нам на этом и стоило бы сосредоточиться? Это знаете, как с автопромом и с поголовьем скота: ну, не получается у нас, допустим, с производством мяса – ну, может быть, и Бог с ним? В конце концов есть другие страны, там, Аргентина, которая готова его экспортировать немеряно просто, что называется. И давайте оставим это, не будем в это вкладываться?
А.НЕЧАЕВ: Значит, я, конечно, такое стерплю, но вот сейчас, не дай Бог здесь окажется какой-нибудь аграрий или левый политик, он вас обвинит просто тут же в предании национальных интересов и скажет, что вы – агент мирового империализма, лоббист и так далее, поскольку вы разрушаете нашу продовольственную безопасность.
М.КОРОЛЕВА: Так это не я разрушаю. Я вот вчера послушала Дмитрия Медведева в Туле...
А.НЕЧАЕВ: Вот такого рода призывами, я имею в виду.
М.КОРОЛЕВА: Который говорил о том, что... разговаривая с людьми, которые ему подтверждали, что да, деревня деградирует, действительно, она в ужасном состоянии, что делать с этим – непонятно. Потому что мы с вами говорим о сельском хозяйстве как бы в отрыве от людей, которые живут в этих деревнях, а деревни исчезают и так далее. Кто будет заниматься сельским хозяйством и выращивать вот этот самый скот? Или что-то надо менять кардинально?
А.НЕЧАЕВ: Значит, безусловно, менять надо многое. Это факт. Нам нужно, действительно, наверное выбрать какие-то свои ниши в сельском хозяйстве, где мы можем быть конкурентоспособны, где мы можем быть эффективны. Нам, безусловно, нужно развивать не только сельское хозяйство, но и переработку сельхозпродукции, где у нас, что называется, конь не валялся – это еще с советских времен. Но в принципе сельское хозяйство могло бы стать нашим, таким вот стратегическим коньком. Потому что у нас, действительно, самые большие, ну, не знаю там, про землю, запасы нехорошо говорить, но одни из самых больших в мире запасы пахотных земель. Запасы в данном случае слово применимое, потому что многие здесь не обрабатываются, к сожалению. У нас уникальные черноземы в целом ряде регионов, которые не имеют вообще аналогов в мире. Поэтому при разумном стимулировании сельского хозяйства – и здесь нам не надо изобретать велосипед, мир это давно все придумал – как субсидировать экспорт, как вообще поддерживать отечественного...
М.КОРОЛЕВА: Людей откуда брать? Людские ресурсы на весь этот чернозем?
А.НЕЧАЕВ: Ну, вы знаете, здесь ситуация ведь разная, на самом деле. Вот то. что вы говорите – это, действительно, трагедия, потому что это исконно русские земли, где, собственно, вообще сформировалась в каком-то смысле российская, русская нация. Это Нечерноземье. Там, действительно, ситуация очень скверная. Но это, кстати, и зона так называемого рискованного земледелия. Поэтому там развивать сельское хозяйство, скажем, то же зерноводство гораздо сложнее. Но у нас есть вполне преуспевающие регионы – и тот же Краснодарский край, например, и Ростовская область, где, в общем, с сельским хозяйством все в относительном порядке. Ну вот, наверное, нам просто надо... Вы знаете, про меня однажды написали статью «Человек, который разрушил Госплан», но очень давно. Но вот в данном случае я считаю, что кое-что из опыта Госплана мы вполне могли бы применить. В частности, нам, безусловно, нужно было бы – приятно, что мы говорим об этом в разгар кризиса – но мне кажется, сейчас, может быть, не менее важно обсуждать и будущее. Нам, конечно, нужно было бы разработать очень серьезную, профессиональную схему. Ну, при советской власти это называлось развитие и размещение производительных сил, где, в частности, определить, какой регион или группа регионов, на чем они должны специализироваться, где они потенциально конкурентоспособны, что, соответственно, какое производство, в том числе в сфере сельского хозяйства поддерживать.
М.КОРОЛЕВА: А как это совмещается со свободным рынком?
А.НЕЧАЕВ: Отлично совмещается. Государство никуда не девается при этом, оно продолжает регулировать, оно продолжает поддерживать инвестиции, оно продолжает осуществлять всякие протекционистские меры в области внешней торговли и так далее. Но вот только хорошо бы все это делать на основе некоторого не а-ля Госплан, это, конечно, будет индикативный документ, но такой документ нужен. Его должны знать и регионы, и сами предприниматели. Что государство, никому не навязывая, разработало эту схему и оно считает – ну, сейчас пример условный – что Кубани было бы хорошо сосредоточиться на выращивании зерна, овощей, там, производстве сахара, соответственно, из выращиваемой там и в Ставрополье сахарной свеклы, или наоборот. Ну, и применительно к Краснодарскому краю, там туризм, да? Вот, теперь у нас там будет Олимпиада, важное начинание экономическое. Ну и замечательно. А, например, развивать сельское хозяйство – ну, не хочу никого обидеть, может быть в какой-нибудь Вологодской области с ее климатическими условиями – ну, может быть, как-то надо поосторожнее, там очень специфическое.
М.КОРОЛЕВА: Ну, а как же? Вологодское масло, молоко, сметана? Хорошо. Андрей Нечаев у нас по-прежнему в эфире. Давайте несколько вопросов от слушателей, потому что они их присылают. Вот здесь, например, пришла смска, человек уже забеспокоился по поводу того, что вы говорите о стимулировании спроса, что вот, надо его стимулировать. «А не будет ли стимулирование спроса стимулировать инфляцию?» – спрашивает вас слушатель.
А.НЕЧАЕВ: Вы знаете, очень хороший вопрос, на самом деле. Очень хороший вопрос. Я думаю, что сейчас будет в гораздо меньшей степени, чем это было еще недавно. Потому что идет достаточно сильный спад производства. Мне пока не попадались, мне кажется еще просто нет, не подведены итоги, окончательные февральские цифры, но спад промышленного производства на 16% в январе – это вам, знаете, не шутка. То есть появились свободные мощности, которые, как бы, ждут спроса, которые готовы реагировать на спрос и готовы предложить товар, если он будет оплачен. Но, разумеется, если мы одновременно не устраним жуткие административные барьеры, не устраним жуткую коррупцию и забюрократизированность, совершенно задавленное состояние малого и среднего бизнеса, то наш слушатель прав. Просто платежеспособный спрос не встретит адекватного предложения товаров, и выльется в элементарный рост цен. Мы с этим сталкивались все последние годы, когда инфляция каждый раз оказывалась, там, в 1,5 раза выше, чем ее изначально планировали. Именно поэтому. Платежеспособный спрос рост, а адекватного предложения товаров не было.
М.КОРОЛЕВА: Вот по поводу инфляции Сергей из Барнаула задает вам вопрос. Он сегодня видел данные, что процент инфляции с начала года составил 4,5%: «Выходит, это составляет 1,9% в месяц, получается, за год инфляция составит, - ну вот Сергей посчитал, - 23%. Так ли это?»
А.НЕЧАЕВ: Ну, это не совсем так. Дело в том, что в начале года инфляция традиционно выше по двум основным причинам. Первая – в начале года, ну, обычно с 1-го января просто-таки, повышаются все регулируемые государственные тарифы. И к сожалению под напором наших так называемых естественных монополистов, и в этот раз государство не устояло и повышение тарифов, хотя в меньших масштабах, чем это планировалось раньше, состоялось: жилищно-коммунальные услуги, газ, электроэнергия, пассажирский транспорт, услуги связи и так далее – вот все, что регулируется государством. Причем, более того, эти тарифы на протяжении многих лет уже растут быстрее, чем растет вообще вся инфляция. Поэтому, вот, в январе всегда бывает такой мощный скачок цен. Ну, естественно, он автоматически распространяется потом на 2 месяца, когда мы считаем среднюю, на 3 месяца, потом это немножко снижается. Ну, и традиционно летом в сентябре дешевеют продукты питания.
М.КОРОЛЕВА: То есть вот такое суммирование просто не годится?
А.НЕЧАЕВ: Такое суммирование не очень корректно, поэтому используется обычно термин такой, очищенный от сезонности, вот, с учетом того, что это показатель, который очень зависит от...
М.КОРОЛЕВА: А в условиях кризиса вообще, кстати, можно вот так как-то прогнозировать инфляцию? Или это абсолютно непредсказуемый, может быть, скачкообразный какой-то процесс?
А.НЕЧАЕВ: Вообще, такая естественная закономерность и которая сейчас реализуется во всех развитых странах – что в условиях кризиса цены снижаются. Возникает так называемый дефляционный эффект, который сам по себе сдерживает экономический рост.
М.КОРОЛЕВА: Ну да, вот по Европе мы это видим уже.
А.НЕЧАЕВ: Мы в этом смысле некий уникум. Мы нарушаем все экономические...
М.КОРОЛЕВА: То есть мы непредсказуемы и здесь?
А.НЕЧАЕВ: Нет. Не то, что мы непредсказуемы, это просто следствие нашей, ну, простите, не очень продуманной финансовой политики. То, что у нас так называемая – извините, что я терминами тут забрасываю слушателей – так называемая стагфляция, то есть сочетание и высокой инфляции, и падения темпов экономического роста и высокой безработицы. Это самое страшное, что только можно придумать. И вот в эту дыру мы себя загнали, в значительной степени загнали, что называется, рукотворно. Но вот в частности, точно вот эти регулируемые государственные тарифы сейчас нужно было заморозить. И с социальной точки зрения, и с точки зрения поддержки производства в других отраслях, особенно энергоемких. Просто один пример.
М.КОРОЛЕВА: Ну и последний вопрос Андрею Нечаеву от Сергея из Барнаула. Ну, если можно, так, в режиме блиц, видимо. Так, да или нет? Потому что иначе на этот вопрос можно отвечать, мне кажется, до утра: «Видите ли вы какие-то шаги правительства, направленные на реструктурирование реального сектора экономики?» Да или нет?
А.НЕЧАЕВ: Очень квелые.
М.КОРОЛЕВА: Ну, я думаю, что этот разговор придется уже продолжить, потому что вопрос, действительно, вечный, продолжить уже через неделю в следующий четверг, когда Андрей Нечаев, президент банка «Российская Финансовая Корпорация» придет к нам в эфир. Спасибо и до встречи.
А.НЕЧАЕВ: Спасибо. Мужайтесь.
Обсудить новость на Форуме