15:30 21.01.2010 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"

Андрей Нечаев в эфире радиостанции "Эхо Москвы"

Новость

Радио «»,   20 января 2010 года

В эфире радиостанции «Эхо Москвы» – Андрей Нечаев, министр экономики в 1992-1993 гг., президент банка "Российская Финансовая Корпорация".

Эфир ведет – Константин Похмелов.



К.ПОХМЕЛОВ: 23 часа 5 минут в Москве, добрый вечер, программа «Кредит доверия» в свое время выходит по средам. В гостях у нас Андрей Нечаев, президент банка «Российская Финансовая Корпорация», в прошлом министр экономики нашей страны. Андрей Алексеевич, добрый вечер.

А.НЕЧАЕВ: Добрый вечер.

К.ПОХМЕЛОВ: Сразу напомню, что свои вопросы, которые еще не успели вы, дорогие радиослушатели, прислать посредством нашего интернет-сайта, вы можете присылать по SMS +7 985 970-45-45. Ну, а я позволю начать с такого вопроса, который, в принципе, встречается у нас в интернете и не только в ваш адрес. Спрашивают о ситуации на Украине, вот, выборы и все, что с ними связано, каким образом повлияют на экономику этой страны?

А.НЕЧАЕВ: Вы знаете, мне кажется это СМИ породили такое настроение. Иногда иронически относимся к Украине, ну так, по-доброму, но, все-таки, иронически. На самом деле, там вот эти выборы показали, что там, в общем, все в порядке, даже во многом лучше, чем у нас. Там есть настоящие выборы. Там есть настоящая предвыборная борьба, там есть настоящие дискуссии, там есть кандидаты, которые представляют, действительно, широкую палитру мнений. И вы знаете, я испытываю даже какое-то чувство...

К.ПОХМЕЛОВ: Зависти?

А.НЕЧАЕВ: Ну такой, белой зависти, да. Значит, что касается экономики, с экономикой там, к сожалению, скверно. Украина пострадала от кризиса даже больше, чем Россия, тоже такая ориентированная, в общем, на экспорт сырья, ну или таких продуктов первичной переработки страна, в основном металлы, химикалии, спрос на которые резко упал и Украина в очень тяжелом положении. И сейчас многие западные эксперты говорят, что вообще первая задача нового президента, кто бы им ни стал, будет выторговать деньги у МВФ, который пока все обещанные Украине кредиты не дал, чем поставил их, в общем, в очень непростое положение. Я думаю, что какого-то кардинального изменения экономической политики не произойдет, в том числе и по отношению к России, что нас в первую очередь должно беспокоить.

Наверное, изменится риторика. Там, в зависимости от того, кто из 2-х кандидатов победит, она будет такой, внешне чуть более пророссийской или чуть менее пророссийской. Но и тот, и другой кандидат будут, я глубоко в этом убежден, довольно жестко отстаивать украинские экономические и вообще политические интересы. При этом я думаю, что там произойдет передел собственности, особенно если Юлия Владимировна Тимошенко придет к власти. Потому что за каждым из кандидатов стоят довольно мощные финансово промышленные круги, причем разные. Они, как бы, и территориально разные, поскольку Янукович представляет собой Восток Украины. Они и по секторам разные.

Ну, известно, что Тимошенко имеет серьезные интересы в топливно-энергетическом комплексе. Янукович представляет в первую очередь Донбасс, то есть это металлургическая промышленность, угольная промышленность. Поэтому думаю, что их ждет непростой передел собственности, и на первый план выдвинутся интересы либо одной, либо другой группы. Но в любом случае для российского бизнеса, мне кажется, ситуация едва ли улучшится. Вот, на уровне риторики, безусловно, да. На уровне там, может быть, каких-то небольших административных послаблений, наверное, да. Но эти ребята, да простит меня Господь за такое выражение в адрес потенциальных президентов дружественной страны, они будут очень жестко отстаивать и общеукраинские интересы, и интересы тех конкретных групп бизнес-элиты, которые их, собственно, толкают в президентство, ну, кроме, конечно, личных амбиций.

К.ПОХМЕЛОВ: Понятно с этим вопросом. Ну, а вот если вернуться к политике, все-таки, если чуть более конкретно, чему вы завидуете белой завистью Украине? Тому, что там существует, как бы, 2 партии, 2 серьезные, противостоящие друг другу силы, тому, что там неспокойно, тому, что там идет какая-то политическая жизнь, а у нас этого нету? Чему?

А.НЕЧАЕВ: Вот, всему, что вы перечислили, тоже, кроме того, что там, все-таки, пожалуй, не 2 партии, а больше достаточно, сильных. И, вот, 3-й такой условно независимый кандидат Тигипко, 13% - это серьезный результат, это означает, что это тоже определенная политическая сила. Там даже в мелочах есть чему позавидовать. Вот, у них стеклянные урны, в которые, как известно, трудно что-нибудь вбросить. Тоже, наверное, можно, но гораздо труднее. У них, действительно, реальная политическая конкуренция, реальная политическая борьба. У них даже никому в голову, наверное, не пришло бы, чтобы уходящий президент объявил о наличии у него преемника. Независимо от нашего личного, скажем... У меня вполне уважительное отношение к Дмитрию Анатольевичу Медведеву, я просто про сам институт.

А дальше, вот, чтобы весь гигантский административный аппарат, аппарат СМИ включился на полную мощность, агитируя за этот вариант. Там, действительно, реальная политическая конкуренция. А как мы знаем, именно конкуренция является двигателем прогресса, альтернативой которой, к сожалению, так и не стало социалистическое соревнование.

К.ПОХМЕЛОВ: Вот тут с вами абсолютно согласен – с этим и не поспоришь. Но теперь давайте к вашим вопросам перейдем.

А.НЕЧАЕВ: Финальная фраза. Там нет монополизма в политике, который есть у нас, и это очень важно.

К.ПОХМЕЛОВ: Ну, ведь, у нас одно время тоже не было монополизма, но, вот, потом...

А.НЕЧАЕВ: Ну да. Но только так получилось, что они-то идут вперед, как бы мы над ними ни иронизировали, ни подшучивали. И у них практически, скажем, консенсусное мнение в элитах, что Украина избрала для себя путь присоединения к Европе, что она избрала для себя путь ориентации на общедемократические какие-то ценности и на то, чтобы стать, там, пусть младшим братом, но, все-таки, полноценным участником европейского интеграционного процесса. И это своего рода национальная идея. Там ее в большей степени проповедовал Ющенко, там, может быть, чуть в меньшей степени Янукович. Но она есть как национальная идея. У нас ничего подобного, к сожалению, нет.

К.ПОХМЕЛОВ: Почему? Все довольны жизнью при Путине, потом при Медведеве?

А.НЕЧАЕВ: Ну... Ну, знаете, это вопрос, который потребует не одной и не двух передач. Поэтому только такой, самый поверхностный ответ, не претендующий ни на какую глубину политологического анализа.

К.ПОХМЕЛОВ: Ну да. У нас, в общем-то, и передача не политическая.

А.НЕЧАЕВ: Да, и передача о другом. Ну вот, мне кажется, что те силы, которые пришли к власти, они поставили перед собой задачу, безусловно, сохранения этой власти. Ну и дальше они эту задачу решают теми методами, которые они считают правильными и эффективными. И как показывает опыт, эти методы, действительно, являются эффективными.

Ну, один из этих методов – это практически, ну, если не тотальный, то, по крайней мере, серьезный контроль над сколько-нибудь влиятельными СМИ и такое, массовое промывание мозгов гражданам. Ну, согласитесь, ведь, все-таки, каким бы не был талантливым человек, каким бы он не был харизматиком, хотя это вопрос спорный, каким бы он не был интересным политиком, но, вот, просто так, только на основе этих факторов рейтинг с 0,5% до 50% не поднимается. Для этого нужны некие специальные технологии.

Ну, я не очень верю, конечно, в наши социологические опросы, поскольку у нас, собственно, не осталось практически независимых социологических агентств. Как-то там Левада-Центр на эту роль претендует, но и то его все время ставят в определенные рамки. Поэтому, конечно, те рейтинги, которые нам обнародуют, я не знаю, насколько им можно верить. Но то, что, скажем, нынешняя власть и персонифицирующие ее конкретные люди, она, действительно, популярная, это тоже факт. И это, ведь, при том, что колоссальные проблемы в экономике, что не решена проблема бедности, что усугубилась дифференциация населения по уровню доходов и по уровню жизни, что огромное количество провалов во внешней политике, ну и так далее – не буду перечислять все ошибки и беды режима. И тем не менее, там нам говорят: «Рейтинг – 70%». Ну, может быть, он там, на самом деле, не 70%, а 53%. Но я вполне допускаю, что он больше 50. Но это означает только одно – что еще идет, конечно, активное просто промывание мозгов.

К.ПОХМЕЛОВ: Закончим с политикой на сегодня, перейдем к экономике.

А.НЕЧАЕВ: Да уж. А то закроют передачу и эту.

К.ПОХМЕЛОВ: (смеется) Так. Из Оренбурга пенсионер пишет: «В 2008 году суммарный долг Центробанка и российских компаний составлял порядка 500 миллиардов долларов. Государство помогло компаниям погасить долги. А что взамен государство получило? Акции этих компаний? Или обещание не влезать больше в долги?»

А.НЕЧАЕВ: Государство, как правило... Там разные использовались схемы. Скажем, государственным и окологосударственным банкам давали просто так называемые субординированные кредиты. Для тех, кто не знает, что это такое – это кредит, предоставляемый на очень длительный срок на очень льготных условиях, то есть фактически ничего не прося взамен. Кому-то давали деньги под залог их акций. Ну, были еще какие-то варианты, но формально – да, формально они, как бы, должны... Их нынешние владельцы должны свои акции государству, если они не рассчитаются по кредитам в тех случаях, когда по ним надо рассчитываться, когда это не какая-то другая схема использовалась. Потому что там, скажем... Ну, это касается госкомпаний. Там Россельхозбанку просто увеличили капитал, дали денег.

К.ПОХМЕЛОВ: Ну, благотворительностью занимается государство по отношению к банкам.

А.НЕЧАЕВ: Ну, можно и так интерпретировать... Это вы сказали.

К.ПОХМЕЛОВ: Это я сказал.

А.НЕЧАЕВ: Вот сейчас, скажем, Уралвагонзаводу дали деньги и еще обещали денег просто в капитал – это, значит, деньги безвозвратные. Ну, государство получает за это, естественно, акции. Но поскольку оно и так контролирует эти предприятия, то, в общем, там, контролирует на 10% больше, на 10% меньше, как вы понимаете, разницы никакой.

К.ПОХМЕЛОВ: Андрей Алексеевич, а вот почему государство дает эти деньги банкам?

А.НЕЧАЕВ: Не, не только банкам. Почему? АвтоВАЗу дали, Уралвагонзаводу дали, Дерипаске дали, его компаниям. Много кому дали.

К.ПОХМЕЛОВ: Ну, я не знаю. Почему целево не дать часть, небольшую часть этих денег какому-нибудь там дому престарелых, которые у нас горят каждые полгода? Каким-нибудь, я не знаю, там, детским учебным учреждениям и так далее, и тому подобное? Опять я лезу в политику, да?

А.НЕЧАЕВ: Нет, я просто думаю, как бы поделикатней ответить. Ну, я вообще, ведь, не министр финансов.

К.ПОХМЕЛОВ: Да-да-да.

А.НЕЧАЕВ: И уж, тем более, не премьер-министр, поэтому я не могу за них отвечать, почему они делают так, а не иначе. Ну, всегда какая-то благородная версия находится. Как правило, это крупные предприятия, часто, как у нас говорят, градообразующие. За некоторыми из них так называемые моногорода, то есть фактический целый небольшой, иногда и средний город, полностью завязанный на это предприятие и как на работодателя, и с точки зрения снабжения коммунальными услугами, теплом и так далее. Поэтому, ну, как правило, обоснование такое – что банкротство такого предприятия принесет серьезные негативные социальные последствия, что правда. Что, кстати, правда.

К.ПОХМЕЛОВ: Да, правда, согласен. Но банкротство такого предприятия как АвтоВАЗ – ну, вот, мы заговорили о нем. Но банкротство какого-то одного банка – ну что? Оно нанесет ущерб такому большому количеству людей? Такому большому количеству семей?

А.НЕЧАЕВ: Ну, вы знаете, если, действительно, деньги этого банка будут протрачены, капитал его будет проеден до банкротства, то это нанесет серьезный ущерб. Потому что я просто напомню, что, ведь, у банков подавляющая часть не его деньги – не деньги его учредителей или акционеров. Это деньги его клиентов и деньги его вкладчиков. Поэтому если рухнет крупный банк – ну, это сотни тысяч людей. А если это случай Сбербанка, то это миллионы людей и даже десятки миллионов людей возможно. Они потеряют свои деньги или, по крайней мере, часть своих денег, и уж точно потеряют много нервов. Там предприятия, которые являются клиентами этого банка, они тоже потеряют свои деньги с соответствующими последствиями. Поэтому как раз банкротство банка, ну, серьезного, крупного банка – это гораздо более серьезные экономические и социальные последствия, чем, может быть, банкротство какого-то конкретного промышленного предприятия.

Не случайно, собственно, кризис сначала на Западе, ну а потом эта волна пришла к нам. Вот так условно отчитывают от банкротства «Лемон Бразерс», одного из крупнейших американских банков, банкротство которого оказалось, конечно, просто подобно взорвавшейся атомной бомбе, причем, совершенно неожиданно. Для многих это оказалось полным сюрпризом и многие, скажем, рейтинговые агентства, аналитические агентства просто потерпели полное фиаско, когда они чуть ли не за несколько недель до объявления банкротства присвоили банку высшую категорию надежности. Так вот, когда этот банк рухнул, то это как... Знаете, вот, иногда говорят, просто камешек можно бросить и он является последней каплей, которая гонит гигантскую снежную лавину, которая дальше там сметает на своем пути целые селения и города. Вот так вот и «Лемон Бразерс».

К.ПОХМЕЛОВ: Ну, перейдем к другим вопросам. Просто сегодня, в основном, они такого, философского толка. Вот, например, наш постоянный слушатель из Азнакеево спрашивает: «А какова вообще цель экономики? Что первично: показатели или уровень жизни?»

А.НЕЧАЕВ: Вы знаете...

К.ПОХМЕЛОВ: Показатели, я так понимаю, экономические показатели.

А.НЕЧАЕВ: Ведь, экономика сама по себе – она аполитична, она не имеет никаких глобальных геополитических, стратегических, тактических, никаких целей.

К.ПОХМЕЛОВ: Ее цель – зарабатывать деньги.

А.НЕЧАЕВ: Экономика – это совокупность огромного количества экономических субъектов, каждый из которых, ну, на 99% преследует одну цель – зарабатывать деньги. В этом, как бы, вся идея, ну, если мы говорим о предпринимателях. Но для того чтобы этого добиваться, они производят то, что нужно обществу, то, что нужно людям. Потому что иначе это просто не найдет спроса и они не заработают свои деньги. Они при этом создают свои рабочие места и дают возможность другим людям зарабатывать. Соответственно, потом предъявлять спрос, покупать, ну и в общем, в конечном итоге, жить лучше или хуже. А, вот, как поставлен вопрос – это, ведь, не вопрос к экономике, это вопрос к экономической политике.

Вот, какую экономическую политику проводит государство? Вот, может быть, главная цель экономической политики – повышение уровня жизни. И вообще, создание... Ну, «уровень жизни» - понятие такое, очень емкое. Я бы сказал, создание в широком смысле комфортных условий жизни. Это не только высокий уровень дохода и высокий уровень потребления. Это и безопасность, и общественная безопасность, и личная безопасность. Это и высокий уровень образования, здравоохранения. То есть это, знаете, как говорят, «здесь жить комфортно». Иногда это не самые богатые страны, кстати, внешне.

А может быть другая цель у экономической политики и, соответственно, у руководства страны. Какие-то геополитические интересы. Вот, скажем, у руководства СССР такой целью было насаждение советского образа жизни в максимально широком круге стран. Это нам довольно дорого обходилось. В общем, в конечном итоге дорого обошлось тем странам, где это все насаждалось. Это было такое противостояние с американским и иным империализмом везде, где только можно – мы везде противостояли, это тоже очень дорого обошлось нашей экономике и в итоге она рухнула под этим непосильным бременем, которое пыталась несколько десятилетий нести. Это могут быть какие-то иные амбиции, которые преследует власть в стране. Но, конечно, более стабильными, ну а главное, наверное, более гуманными являются страны, где, все-таки, приоритетом для власти является создание комфортных условий в широком смысле этого слова для собственных сограждан, ну, или, если хотите, повышение уровня жизни.

К.ПОХМЕЛОВ: Ну, у нас в стране никогда такого не было и, судя по всему, не скоро будет.

А.НЕЧАЕВ: Это вы сказали.

К.ПОХМЕЛОВ: Ну, я не знаю, как? А это... Вы со мной будете спорить? Ну ладно, я почувствовал.

А.НЕЧАЕВ: Не-нет. Я просто к тому, что когда будут закрывать передачу, чтобы Алексей Алексеевич Венедиктов претензии не ко мне предъявлял, а, по крайней мере, к нам обоим.

К.ПОХМЕЛОВ: Понятно. Не, ну я просто вспомнил, какие у нас всегда машины строили и какие машины всегда строили на Западе. Мне всегда казалось, что на Западе они чуть-чуть получше. Я оправдался.

А.НЕЧАЕВ: Знаете, они получше не только потому, что там больше заботятся о людях, хотя, это тоже так.

К.ПОХМЕЛОВ: Там подстаканники у них всякие есть, удобства разные.

А.НЕЧАЕВ: Дело не в этом. Дело в том, что там уже столетия существует нормальная рыночная экономика, главным законом которой является та самая конкуренция. Если вы не будете производить хорошие машины, хорошие компьютеры, ну, и так далее – список можно продолжать бесконечно – то вы просто не выживете на рынке. Поэтому они бегают за потребителем, а не некий клерк, пусть даже очень квалифицированный, пусть даже очень патриотически настроенный, который сидел у нас в ЦК КПСС или в Госплане, или в Госснабе, и решал, что, вот, мы будем производить столько лампочек, а автомобилей нам достаточно столько и вот таких. Ну вот... мы и производили столько и вот таких. И вот, собственно, поэтому 20 лет назад мы с Егором Тимуровичем Гайдаром, к сожалению ушедших от нас, и начали радикальную экономическую реформу, чтобы эту систему поменять.

К.ПОХМЕЛОВ: Не буду больше задавать вопросы от себя и даже комментировать, вот, задам вопрос от Татьяны: «Андрей Алексеевич, есть ли основания верить слухам об отставке Ангелы Меркель?»

А.НЕЧАЕВ: Вы знаете, вот это интересная история. Я так, довольно тесно работаю с Германией, правда, больше на общественных началах, не по бизнесу. Я вообще просто первый раз услышал эту версию, поэтому не могу комментировать. Но насколько я знаю, госпожа Меркель в своей партии пользуется безусловным авторитетом, пользуется достаточно большой – и кризис это не поколебал – общей популярностью в стране. И буквально несколько месяцев назад ее партия с блеском выиграла выборы. Поэтому не вижу оснований.

К.ПОХМЕЛОВ: Вас напугали, Татьян, или обманули. Олег, тверской фермер спрашивает: «Что мешает появлению у нас в стране механизма предоставления стартового кредита для малого бизнеса?»

А.НЕЧАЕВ: Нежелание им заниматься, малым бизнесом. Не на уровне риторики. То есть нежелание власти. Ведь, понимаете, в чем беда вообще нашей современной экономики, особенно той экономической политики, которая проводилась последние несколько лет? Конечно, управлять 20 или пусть даже 200 крупных компаний – там, в конце концов, каждого директора можно просто лично вызвать в кабинет и так далее, в ручном режиме управить. Конечно, гораздо проще, чем управлять там несколькими миллионами малых предпринимателей. Причем, управлять цивилизованно. И, к сожалению, наша власть пошла по этому более простому пути, с ориентацией на огосударствление экономики, на крупные государственные или подконтрольные государству компании, на взаимодействие с ограниченным количеством крупных частных компаний, которые уже непонятно: то ли они частные, то ли они уже как-то там полугосударственные.

А малый бизнес – ну, вот, некие такие мантры произносятся как заклинание, что мы его будем поддерживать... Ну, в общем, не буду повторять всю эту благородную риторику. А, ведь, практических шагов очень мало. Хотя, не надо изобретать велосипед в этом смысле: в развитых странах все это отработано до тонкостей. В разных странах по-разному, но везде есть четкая система поддержки малого бизнеса, в том числе и финансовой поддержки. Но не только финансовой, но и информационной, организационной – она в США одна, в ФРГ другая немножко, в Финляндии третья. Но она везде есть и везде очень эффективно работает. Просто нежелание этим заниматься.

К.ПОХМЕЛОВ: Ну и последний, наверное, вопрос. Вот, не знаю, Руслан пишет – я, правда, не в курсе о чем речь, но, на всякий случай: «Господин Нечаев, это не вы в начале Перестройки решали острый вопрос по хлебу в Питере? Если вы, то, все-таки, как решился вопрос?»

А.НЕЧАЕВ: Хм. Это он, наверное, какое-то мое интервью прочитал. Ну, только не в начале Перестройки, а в начале экономической реформы. Ну, собственно, реформа тогда еще не успела начаться – вот, только мы пришли к власти. В начале перестройки, если иметь в виду 1985-й год, тогда, вроде, в Питере с хлебом было все в порядке.

Я решал, действительно. Ко мне пришло тогда все руководство Петербурга. Там проблема была в том, что крупные города в СССР – они традиционно снабжались, ну, в основном, мясом птицы и свининой из близлежащих птице- и свинокомбинатов, которые полностью сидели на импортом зерне. Ну, скажем, Ленинградская область зерна почти не производит, кормового тем более. Поэтому они полностью сидели на импортном зерне. Все зерно шло уже в последние годы в рамках иностранных кредитов. Когда эти кредиты были фактически заморожены после августовского путча 1991 года, то потуги остановились. И, вот, они пришли – ну, не ко мне, в правительство, просто я этим занимался, вел это заседание тяжелейшее, помню, для меня, потому что я там 2 недели до этого был академическим ученым. Что зерна в Питере осталось на 3 дня, и там в горячке обсуждения я помню кто-то выкрикнул из питерской делегации, что «у нас через 3 дня начнут дохнуть куры, а потом люди», потому что продовольственного зерна тоже было, в общем, на несколько дней. Ну, кстати, это была ситуация, типичная для многих других городов.

К.ПОХМЕЛОВ: Ну, и как разрешилась-то?

А.НЕЧАЕВ: Сейчас расскажу. И вот когда говорят, что там Гайдар развалил экономику – а нечего было разваливать уже, все было развалено до нас. Когда в крупных городах зерна на 3 дня остается, то надо вытаскивать страну из пропасти, а валютные резервы правительства – 26 миллионов долларов. Это просто состояние коллапса. Ну что? Тогда если так, коротко, было несколько кораблей с зерном, которые шли на Мурманск. Мне председатель Комитета по хлебопродуктам сказал, что там ситуация лучше, они могут потерпеть, и как он выразился: «Под вашу личную ответственность. Вот если вы сейчас примете это решение, по селектору свяжемся с капитанами кораблей и вы им дадите указания». Тут я, значит, 2 недели назад академический ученый поворачивал корабли. Потом на какое-то время открыли государственные резервы для того, чтобы дождаться прихода этих кораблей. Потом через какое-то время закупили картошку в Польше по бартеру. Ну вот так. С миру по нитке, что называется, удалось тогда эту проблему разрешить. Но это все были, как вы понимаете, такие, полуадминистративные методы. А потом просто, когда мы уже, действительно, начали реформировать экономику, эта тема больше не стояла. Она исчезла просто с либерализацией цен, с либерализацией внешней торговли, с либерализацией хозяйственных связей, с указом о свободе торговли. Все исчезло само собой. Больше ко мне с такой проблемой уже после 2 января никто не приходил. Приходили с проблемой, где взять деньги, а не где взят зерно.

К.ПОХМЕЛОВ: В общем, в любом случае жители Санкт-Петербурга, думаю, могут выразить вам благодарность, а, вот, мурманчане – черт его знает.

А.НЕЧАЕВ: Нет-нет. Это не было такой, совсем волюнтаристской. Поверьте мне, это не было волюнтаристское решение. Ну, я полагаю, что жители Питера знать не знают об этой истории.

К.ПОХМЕЛОВ: Сейчас-то узнали.

А.НЕЧАЕВ: Да. Это знали Собчак и его заместители. А хотите я вам расскажу совсем интересную историю?

К.ПОХМЕЛОВ: Ну, если только коротко, потому что время у нас вылетает. Ну, расскажите.

А.НЕЧАЕВ: Ну, тогда не буду рассказывать.

К.ПОХМЕЛОВ: Да? Подождем до следующей среды?

А.НЕЧАЕВ: Просто про Владимира Владимировича Путина.

К.ПОХМЕЛОВ: Ну, конечно, расскажите.

А.НЕЧАЕВ: Поскольку я был председателем Комиссии по оперативным вопросам после либерализации цен, ко мне стекалась масса всякой информации и доклады с мест, и так далее. И однажды я получил очень интересную записку. Вот, только я специально подчеркиваю, что я говорю это без всякой иронии в данном случае, а просто как иллюстрацию трагического положения в стране. Смысл которой состоял в том, что в рамках переговоров по гуманитарной помощи сверх ранее запланированного удалось получить – в цифре могу провираться, но не на порядок – дополнительно 60 тонн собачьих мясных консервов. И дальше автор этой записки, занимавшийся внешнеэкономическими связями, с искренней, ну так, угадывавшейся гордостью сообщал, что «проблема белкового голода в Санкт-Петербурге на ближайшие 10 дней разрешена». Вот такая была ситуация. Вот, собственно, этим человеком был...

К.ПОХМЕЛОВ: Владимир Владимирович Путин?

А.НЕЧАЕВ: Владимир Владимирович Путин. Кстати, кому интересно, в архивах правительства, я думаю, записка сохранилась. Но, еще раз говорю: рассказываю это без всякой тени иронии к автору этой записки, а просто в качестве иллюстрации трагизма положения.

К.ПОХМЕЛОВ: Ну чтобы такие времена не повторялись. 23:36 в Москве, совсем скоро «Спортивный канал». Огромное спасибо Андрею Нечаеву, президенту банка «Российская Финансовая Корпорация». Встретимся через неделю.

А.НЕЧАЕВ: Спасибо

Источник: СПС Главное

  Обсудить новость на Форуме