13:01 19.11.2009 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Андрей Нечаев в эфире радиостанции "Эхо Москвы"
Радио "", 18.11.2009
А.САМСОНОВА: Добрый вечер. Мы вновь в студии, чтобы продолжить ночной эфир программой «Кредит доверия». Хотя, кому она может быть интересна, пока все смотрят футбол?
А.ГРЕБНЕВА: Счет 0:0, не переживайте – мы будем вас информировать.
А.САМСОНОВА: Если что, мы вам скажем. Я сижу прямо перед телевизором. Тоня Самсонова, Алина Гребнева.
А.ГРЕБНЕВА: Да, добрый вечер еще раз. И у нас в студии уже наш гость Андрей Нечаев, министр экономики в 1992-1993 годах, президент банка «Российская Финансовая Корпорация».
А.НЕЧАЕВ: Добрый вечер. А вот я, заметьте, сижу спиной к телевизору и спинным мозгом чувствую, что там что-то происходит. Я приветствую искренних почитателей «Эха Москвы», которые в такую ответственную для страны минуту слушают нас вместо того, чтобы прильнуть к экрану телевизора.
А.ГРЕБНЕВА: Между прочим, мы собираемся поговорить об экономике – это не менее важно, чем футбол. В прошлой программе ровно неделю назад вы обсуждали, так, предварительно готовясь к посланию федеральному собранию, которое зачитывал президент России Дмитрий Медведев. Собственно, уже состоялось это выступление нашего лидера, и сегодня же так совпало, что Госдума приняла проект федерального бюджета во втором чтении. В этой же студии месяц назад примерно мы уже резюмировали и обсуждали бюджет. Вы его назвали «спортивно безопасным».
А.НЕЧАЕВ: Я начинаю вас бояться – вы все помните.
А.ГРЕБНЕВА: Да. Там мало что изменилось. К чему это все подвожу? Давайте как-то попробуем, вы могли бы оценить то, что вы слышали по поводу инновационной и модернизированной экономики в выступлении Медведева в послании федеральному собранию и тот бюджет, который у нас принят. Там на науку как-то не сильно увеличились расходы.
А.НЕЧАЕВ: Ну, собственно, мы тогда, месяц назад, если вам помнится, что это было так, мы ровно этим и занимались. Просто тогда это был проект бюджета, но у меня не было ни тени сомнения, что при нынешнем составе Думы он без каких-либо кардинальных изменений превратится в закон. Конечно, это абсолютный диссонанс. Президент говорит об инновационной экономике, президент говорит об экономике знания, о модернизации, а главный инструмент финансово-экономической политики, бюджет – он, ну, как бы, молча, языком цифр говорит совсем о другом. О том, что у нас наиболее быстрорастущие расходы – это затраты не просто на безопасность, а что меня особенно потрясло в этом бюджете, на содержание органов безопасности. Если мне память не изменяет, на 14,5 или 15%, а в абсолютных цифрах на 26 миллиардов, что в 2 раза больше, чем все затраты федерального бюджета, например, на экологию.
А.САМСОНОВА: Ну, вам и то, и то плохо. Потому что когда говорят, что коррупция у нас в органах безопасности из-за того, что у них зарплаты маленькие, значит, мы говорим «Надо повышать зарплаты». Когда увеличивается в бюджете статья «Содержание органов безопасности», мы опять говорим, что все плохо.
А.НЕЧАЕВ: Нет, мы не говорим, что все плохо. Но просто страна, особенно когда у нее, все-таки, кризис на дворе и бюджет объективно ограничен, она должна для себя выстраивать какие-то приоритеты. Вот, если у нас приоритет – повышение уровня... Ну, мы немножко с вами утрируем сознательно с вами. Вот, если у нас приоритет – повышение уровня жизни органов Госбезопасности, то это правильный бюджет, он на 26 миллиардов увеличивает содержание по этой статье. В целом, на правоохранительную деятельность и безопасность без Минобороны – то есть такая, безопасность в узком смысле – расходы порядка триллиона рублей. Если же мы, все-таки, наивно считаем, что мы должны строить инновационную экономику, что мы должны строить экономику знаний, что мы должны вкладывать человеческий капитал, что мы должны, безусловно, выполнять социальные обязательства, о чем все говорят, включая антикризисную программу правительства, то, наверное, тогда приоритеты в бюджете должны быть чуть другими. Вот, та же самая наука, культура, на которые расходы снижаются. Я не был готов к этому разговору, поэтому я цифры называю по памяти. Но, думаю, что память у меня хорошая, думаю, что если вру, ну, на полпроцента. Вот на культуру, если мне память не изменяет, на 4,5% или на 5% снижают. Культуру и СМИ.
А.ГРЕБНЕВА: Ну, не знаю как в процентах, вот культура и кинематография – сокращение Интерфакс дает 700 миллиардов рублей в бюджете.
А.НЕЧАЕВ: Ну, еще сделайте поправку на инфляцию, процентов 10. Поэтому с учетом этой поправки нынешний бюджет вообще меньше, чем бюджет 2009-го. Ну, точнее говоря, бюджет 2010-го меньше, чем нынешний. Потому что по абсолютной величине они примерно одинаковые, где-то под 10 триллионов – 9,8 с копейками – но, вот, с поправкой на инфляцию реальные цифры меньше. Поэтому когда еще и абсолютные цифры снижаются, ну, это означает, что государство для себя в условиях острого бюджетного дефицита, ограниченности средств решило: «Культура, СМИ и кинематография не являются приоритетом. Гражданская наука не является приоритетом, потому что мы эти расходы снижаем. Экология не является приоритетом. Ну, и так далее».
А.ГРЕБНЕВА: Еще одно маленькое уточнение. Просто хотелось бы понять, как президент России Дмитрий Анатольевич Медведев позволяет себе следующие заявления: «Вместо примитивного сырьевого хозяйства мы создадим умную экономику, производящую уникальные знания, новые вещи и технологии, вещи и технологии, полезные людям». Там он говорил, что в XXI веке стране необходима всесторонняя модернизация и так далее, и там про моногорода, и про сельское хозяйство.
А.НЕЧАЕВ: Спасибо, что не про наногорода.
А.ГРЕБНЕВА: Это на какой период? Просто тут есть фраза «В XXI веке» - это просто на век мы расписали вот эту программу модернизации?
А.САМСОНОВА: Слушайте, да. Сопоставим два документа – бюджет и послание.
А.НЕЧАЕВ: Поскольку вы меня лишили футбола, то я буду вам отвечать агрессивно. А вы хотели, чтобы президент вышел и сказал «Ребята, никакой модернизацией мы заниматься не будем. Разговоры про инновации – это все просто украшательства. Мы будем продолжать гнать нефть по трубе, построим еще пару газопроводов в Северном море и на юге, и будем, вот, сколько есть у нас газа, точнее говоря, сколько его покупают в Европе, мы весь газ будем туда гнать и на эти деньги будем жить все хорошо, включая, может быть, пенсионеров». Вы ждали от него такого послания?
А.САМСОНОВА: Нет, вопрос снят, все.
А.ГРЕБНЕВА: Нет-нет-нет, вопрос не снят.
А.НЕЧАЕВ: Конечно, президент говорит совершенно все правильно.
А.ГРЕБНЕВА: Нет, он говорит все правильно. Но просто вопрос в реализации.
А.САМСОНОВА: Когда начнут видеть разницу?
А.ГРЕБНЕВА: Смысл вот этого послания, ну вот, как мы это представляем, что человек, президент выступает перед теми, кто является исполнительной властью, и это все законодательно должно в каком-то виде происходить. Условно, может быть, он должен был какие-то направления обозначить? Что, «ну, да, у нас сейчас кризис, мы не можем на все сразу выделить деньги, но вот это является приоритетным»?
А.НЕЧАЕВ: Ну, он, действительно, обозначил, как мы с вами помним, 5 приоритетов. Там и космос, и медицинское оборудование – ну, не буду все перечислять, потому что наверняка эта тема не раз обсасывалась. Президент все делает правильно. Правильно формулирует цель, правильно формулирует приоритеты, правильно формулирует задачи. Мы с вами должны – мы же, все-таки, люди трезвые в отличие от футбольных фанатов – мы прекрасно с вами понимаем, что политический ресурс президента, как ни печально это лично мне осознавать, он очень скромен. Вот, реальный, скажем, аппаратный вес Министерства финансов, когда решение принимается о бюджете, многократно выше. Реальный аппаратный вес органов государственной безопасности, когда принимается решение об увеличении финансирования на 26 миллиардов или на 15%, он выше, чем аппаратный вес сторонников инновационной экономики, экономики знаний, ну и вот все те замечательные слова, которые вы тут ангельским голосом озвучиваете. Значит, нам только остается надеяться, что, все-таки, сама по себе, безусловно, высокая должность президента, его политическая воля – они со временем вот этот баланс сил как-то изменят и, действительно, мы будем слушать не просто красивые сказки, а это будут некие реальные действия, подкрепленные в том числе бюджетом, подкрепленные налоговыми льготами, подкрепленные изменением роли государства в экономике, ну, и так далее.
А.САМСОНОВА: Сегодня глава Центробанка Сергей Игнатьев выступал в Госдуме, сказал 2 вещи, которые никак не могу сопоставить в своей голове. Он, с одной стороны, сказал, что рубль будет укрепляться в связи с ростом мировых цен на нефть и притоком инвестиций в Россию. А с другой стороны, он также сообщил, что отток капитала из России за 10 месяцев составил 52 миллиарда долларов. О каких инвестициях говорил Игнатьев? И когда у нас, все-таки, закончится отток капитала и начнется приток инвестиций?
А.НЕЧАЕВ: Давайте с оттока капитала начнем... Вот, если вы еще будете поворачиваться и смотреть футбол, я просто встану и уйду. Шутка. Значит, давайте разберемся, все-таки, действительно, с оттоком капитала. Здесь есть 2 составляющих. Первая, как вы знаете, и это одна из причин или один из мостиков, по которым, собственно, мировой кризис пришел в Россию – то, что у нас гигантская корпоративная задолженность, в пике она исчислялась примерно 500 миллиардами долларов где-то к середине прошлого года. Эти долги надо отдавать. Ну, там, что-то реструктурировали, что-то компенсировало государство, но их надо отдавать. И мы их отдаем, и вот вам идет, естественно, отток капитала. То есть это расплата за старую счастливую жизнь, довольно опрометчивую.
А.САМСОНОВА: Но это не стопроцентная составляющая оттока капитала.
А.НЕЧАЕВ: Сейчас это, по крайней мере, большая составляющая. И вторая часть – это то, что у нас, увы, неблагоприятный предпринимательский климат. То, что в условиях мировой финансовой заварушки, инвесторы, по крайней мере, наиболее консервативные из них – а именно у них и есть деньги, потому что они консервативные – они предпочитают устоявшиеся рынки. Мы уже, по-моему, с вами обсуждали этот парадокс, что кризис родился в Америке – это правда, кризис пришел из Америки – это правда, а деньги со всего мира идут в Америку только потому, что это уже десятилетиями, а теперь уже и столетиями устоявшийся рынок, потому что это большой рынок, потому что там отлаженные механизмы, потому что там либеральное законодательство в области финансовых рынков, и деньги со всего мира в условиях финансового кризиса стекаются туда. Хотя, казалось бы, Россия потенциально гораздо интереснее, гораздо привлекательнее, у нас гораздо больше можно обеспечить доходность своих вложений. И тем не менее, деньги с развивающихся рынков, так называемых Emerging markets идут туда. А если еще помножить это на наш неблагоприятный предпринимательский климат, то увы.
А.ГРЕБНЕВА: Сегодня у нас в эфире в дневном «Кредите доверия» выступал член Думского комитета по бюджету и налогам Оксана Дмитриева. Вот она, в частности, очень возмущалась тем, что в бюджете сохраняется эта статья «Многомиллиардные кредиты банкам» на поддержку финансовой стабильности, и там она про Кудрина говорила – не цитирую, просто условно вам пересказываю – что Кудрин как-то неправильно распределяет все это. И вместо того, чтобы деньги работали в России, это все размещается в зарубежных каких-то фондах и так далее. Это мы по-прежнему можем себе позволять такую финансовую политику? Или можем как-то исправлять ее?
А.НЕЧАЕВ: Ну, мы с Оксаной некоторое время были руководителями одной и той же предпринимательской партии, и даже соседями. Ну, я бы сказал, я отчасти с ней в данном случае солидарен. Конечно, вот то, что деньги просто даются банкам для повышения капитала, а дальше в реальный сектор они не идут или, по крайней мере, идут гораздо меньше, чем нам бы всем хотелось, - я думаю, что это, конечно, серьезная недоработка ЦБ. Что они не реализовали – я тысячу раз уже об этом говорил, в том числе и самому руководству ЦБ – что они должны были бы, конечно, пойти на разделение рисков с коммерческими банками и сделать так, чтобы вот эти деньги доходили до реального сектора, а не просто наращивали капитал банков и дальше лежали мертвым грузом или шли на валютный рынок. Это так. Вот, в этом смысле такого рода бюджетные затраты – они оправданы. Но, кстати, насколько я понимаю, сейчас государство стало резко зажимать эти деньги, которые оно дает банкам.
Значит, что касается размещения за рубежом – ну, вот тут я с Оксаной могу в еще меньшей степени согласиться. Почему? Потому что, что касается Стабфонда нашего, ну, точнее говоря, его остатков – он, во-первых, мы знаем, что в 2010-м году вообще закончится. Это уже официальная цифра. В лучшем случае к концу 2010-го года он просто прекратит свое существование, этот мешок полностью прохудится. Останется, правда, фонд благосостояния, который, собственно, для пенсий предназначен. Поэтому, ну, нам все меньше и меньше есть что размещать-то. Вот, скоро этот упрек будет несправедлив, потому что просто нечего размещать.
С другой стороны, есть золотовалютные резервы. Ну, золото – тут ни у кого сомнений не возникает – оно лежит в нашем Гохране и в каких-то хранилищах ЦБ, но, в основном, в Гохране, хотя, принадлежат ЦБ. Что касается валюты, ну, а как ее? Ее только и можно там держать.
А.ГРЕБНЕВА: Ну, там не про валюту. Она именно про этот фонд, в частности.
А.НЕЧАЕВ: Ну, можно пачки долларов сложить и куда-нибудь в подвал ЦБ занести. Там можно было сказать: «А давайте мы их потратим?» Это можно. Но тогда, если не дай Бог, в какой-то момент цена на нефть упадет с нынешних 77 долларов до 35-ти, ну вот тогда нас ждет масштабная девальвация, о которой в том числе в этой студии многие оракулы рассуждают, к чему пока никаких оснований нет. Но если мы сейчас так лихо распорядимся своими золотовалютными резервами, ну, тогда к этому все основания появятся – просто надо быть к этому готовым.
А.САМСОНОВА: Можно я вернусь к господину Игнатьеву? Он сегодня столько всего интересного рассказал, что хочется комментария. Ну, во-первых, он про банки говорил и говорил о том, что мы около пика просрочки по неплатежам, по банковским кредитам. «Мы вблизи пика просрочки, где-то недалеко, - сказал Игнатьев. – Возможно, - продолжил он, - просрочка начнет сокращаться уже в конце января». Сразу начинаешь надеяться на снижение ставок по кредитам. И Игнатьев говорит, что инфляция снижается, процентные ставки по кредитам и вкладам могут выйти на докризисный уровень или даже ниже. Это все, ориентируясь на 2010-й год. Он – оптимист? Или вы согласны с этими оценками?
А.НЕЧАЕВ: Ну, что касается процентных ставок, то если им удастся сбить инфляцию и снизить банковские риски, которые сейчас, прежде всего, гонят ставки вверх. Потому что ЦБ, действительно, снижает ставку рефинансирования, за что ему, конечно, большое спасибо, он нагибает банки с тем, чтобы они снижали ставки по депозитам – за что ему, конечно, большое «не спасибо».
А.САМСОНОВА: Это, я напомню, Андрей Нечаев, президент банка «Российская Финансовая Корпорация».
А.НЕЧАЕВ: Не с точки зрения банкира, а с точки зрения просто потенциального потребителя финансовых услуг. Но, одним словом, денежная база для банков становится дешевле. Но вот эта премия за риск – то, что угроза невозврата все время висит. Вот если эти риски Центробанку удастся снизить и одновременно снизить инфляцию, то тут уж абсолютно реально, но при этих 2-х «если», которых, в общем, не так просто добиться. Поэтому я желаю Сергею Михайловичу, моему однокашнику и доброму приятелю всяческих успехов на этом поприще.
Значит, что касается просрочки – вот, знаете, тут меня начинают как-то смущать в последнее время выступление многих наших высокопоставленных лиц. Вот, появляется страсть манипулировать цифрами, делая далекоидующие выводы из, в общем, очень скромных статистических показателей. Когда и Владимира Владимировича этому научили и, по-моему, господин президент что-то подобное говорил с подачи явно Министерства экономики – когда они берут собственные оценки ВВП и говорят «А вот, смотрите, не к прошлому году – там падение 10%, это ужасно. Но, вот, июль к июню – рост 0,1%. Правда, в августе рост был нулевой. Но зато в сентябре он составил 0,4%, а по предварительным оценкам оценочных же показателей в октябре – 0,6%». Это, вот, Владимир Леонидович Соколин подавал в отставку в том числе – ну, может быть, он нашел такой, благовидный предлог – в том числе потому, что его заставляли манипулировать цифрами. Это все, конечно, некая игра.
То же самое с просрочкой. Значит, все, что мы пока наблюдаем, вот, то, что касается цифр, - это то, что она в этом месяце такая же, как в прошлом. Вот и все. Ну, вообще, по 2-м точкам, конечно, можно построить тренд, но он будет не очень надежным. А с учетом того, что предыдущие 30 точек давали рост-рост-рост-рост-рост, тогда очень надо такую, изощренную кривую применить, сглаживая вот эту тенденцию, чтобы получить тренд, который в конце нас выведет на факт снижения просрочки.
Увы, опять, дай-то Бог. Тогда мы точно будем уверены в том, что не будет второй волны банковского кризиса, то есть мы все за. Но просто по 2-м точкам делать такое утверждение, ну, по крайней мере, это свидетельствует об оптимизме председателя нашего Центрального банка. Хотя, так он, человек, в общем, очень добрый, хотя, немножко мрачноватый.
А.САМСОНОВА: А Кудрин снова сказал, что не будет второй волны кризиса и это начинает пугать.
А.НЕЧАЕВ: Не будет?
А.САМСОНОВА: Не будет, да. Потому что какая-то регулярность есть в его вот этой фразе. «Не будет второй волны кризиса, не будет второй волны кризиса».
А.НЕЧАЕВ: Значит, вот смотрите. Кудрин же говорил, что все будет очень плохо.
А.САМСОНОВА: Да.
А.НЕЧАЕВ: После этого ему твердо сказали, что люди, которые считают, что все будет очень плохо, должны искать себе другое место работы. Вы после этого как хотите?
А.ГРЕБНЕВА: Логика ясна.
А.НЕЧАЕВ: Чтобы Кудрин опять говорил, что все будет очень плохо?
А.ГРЕБНЕВА: Все понятно. Пока министр финансов не будет у нас меняться в стране. На +7 985 970-45-45 вы можете присылать свои вопросы Андрею Нечаеву.
А.НЕЧАЕВ: Нет, если начнется сумасшедший, который в эту трагическую для страны минуту пришлет вопрос...
А.ГРЕБНЕВА: Не обижайте наших слушателей.
А.НЕЧАЕВ: ...я буду ему по гроб жизни благодарен. И вы, пожалуйста, его сразу озвучьте. Я, единственное, 2 слова скажу по поводу просрочки. Значит, там ситуация, на самом деле, очень интересная. Дело в том, что у нас был, действительно, пик роста кредитования до кризиса. Мы страшно отстаем от развитых стран по уровню кредитования, вот, скажем, президент Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян – он очень любит приводить эти цифры. Что по уровню ипотечного кредитования на душу населения мы в 1,5 тысячи раз отстаем от США. Поэтому тот бурный рост, который у нас был, - он только чуть-чуть нивелировал этот катастрофический, действительно, разрыв. Но он был.
Значит, естественно, когда начался кризис, кредитование стало резко сжиматься. Сейчас прошел год. Ну, ипотека – нет, это долгосрочное, обычно кредиты в пределах года и выдаются. Поэтому, конечно, пик невозвратов – он, вот, сейчас в этом смысле. Потому что сейчас не возвращают те большие кредиты, которые были выданы накануне кризиса. Естественно, когда кредиты перестали выдавать, то и не возвращать уже больше нечего – тут арифметика очень простая. Поэтому по абсолютным объемам, действительно, можно ожидать, что невозвраты перестанут расти. Но доля невозвратов, скорее всего, будет расти, естественно.
А.ГРЕБНЕВА: Ну, вот, вы просили зачитать вопрос – зачитываю. Значит, Виталий из Тулы очень переживает за внешний долг США. Он спрашивает: «Кому должны и когда кредиторы потребуют свои деньги обратно?»
А.САМСОНОВА: Никогда.
А.НЕЧАЕВ: Я жму вам руку, Виталий. Вот, вы – настоящий человек. Без всякой иронии это говорю. Значит, должны американцы, в основном, ну, крое собственных инвесторов, безусловно, в общем, они должны всему миру. Но больше всего они должны, конечно, Китаю, который покупает эти бонды в гигантских количествах, Treasury Bonds так называемые, то есть казначейские обязательства правительства США. В целом, золотовалютные резервы Китая сейчас оцениваются где-то более 1 триллиона 300 миллиардов, из них порядка 850 – могу немножко провраться, но не в разы – это как раз, собственно, Treasury Bonds.
А.САМСОНОВА: Но и мы не на последнем месте по количеству?
А.НЕЧАЕВ: Ну, мы уже сильно отстали. Мы были, действительно... Мы боролись за почетное 3-е – 4-е место некоторое время. Но там порядка у других были величины. В пике наши золотовалютные резервы составляли чуть менее 600 миллиардов, то есть в 2 с лишним раза меньше, чем в Китае. Ну, а так, в общем, весь остальной мир их покупает.
А.САМСОНОВА: И как только кто-нибудь попробует попросить вернуть долг, они сами обесценятся и долг, соответственно, тоже.
А.НЕЧАЕВ: Они сразу обесценятся, это правда. Нет, ну, на самом деле, не так.
А.САМСОНОВА: Это поступок камикадзе, на самом деле.
А.НЕЧАЕВ: На самом деле, не так. На самом деле, не так. Они их регулярно возвращают. И они, конечно, строят такую пирамиду не совсем имени Сергея Пантелеевича, но такую, пологую очень пирамидку. Они ее строят, это правда, поэтому все старые выпуски они прекрасно гасят. Единственное, регулярно Конгресс принимает решение о повышении потолка внешнего долга, потому что иначе Америка должна была бы объявить технический дефолт, потому что она не могла бы погасить старые бонды, эмитируя новые. Ну, конгресс независимо от его отношений с администрацией, он всегда на это идет. Хотя, иногда они так, немножко шантажируют администрацию «Мы сейчас тут вас доведем до дефолта», но, конечно, никто на это в жизни не решится. Поэтому катастрофа произойдет не тогда, а катастрофа произойдет тогда, когда, например, те же китайцы перестанут покупать эти бонды.
А.САМСОНОВА: И этого достаточно?
А.ГРЕБНЕВА: Это произойдет когда-нибудь?
А.НЕЧАЕВ: Ну, потому что тогда нечем будет гасить старые.
А.ГРЕБНЕВА: Ну, понятно, да.
А.НЕЧАЕВ: Я не думаю, что это произойдет, потому что коллапс американской экономики вообще и, так сказать, более частный коллапс доллара – он, на самом деле, никому не нужен. Китайцев вполне устраивает нынешнее положение, когда они вопреки многолетним стенаниям администрации США девальвируют юань, то есть не повышают его курс, держат его заниженным. Тем самым стимулируют свой экспорт. То же самое все время пытаются делать японцы. Но поскольку у них, все-таки, валюта конвертируемая, они это делают менее удачно, поскольку более интеллигентно. Но тем не менее, тоже это гигантский экспорт в США. При этом китайцы такую совсем интересную политику реализуют – они говорят: «Окей. У нас юань занижен, поэтому экспорт очень большой. Вот, чтобы вы очень не расстраивались, ребята, мы часть выручки вам вернем, покупая ваши бонды». И вот так на протяжении многих лет они, значит, душа в душу живут, хотя и ворчат друг на друга.
Значит, вот теперь представьте себе на секунду, что Китай говорит: «Все, я ваши бонды больше не покупаю». Ну и что будет с экспортом? А это целые сектора китайской экономики, десятки миллионов людей от этого кормятся. Причем, это лучшие сектора, экспортоориентированные китайские. И что? А что будет делать Япония, вот, со своими этими гигантскими судами, которые несколько раз в день, заполненные – я сам их видел, когда когда-то делал передачу о Японии – там несколько тысяч автомобилей, вот этот такой Перл Харбор, он плывет каждое утро в сторону Америки. И что тогда будут делать все эти японские автомобилестроительные фирмы, а, соответственно, и все остальное, что на них завязано? А что будут делать немцы? А что будет делать команданте Чавес?
А.ГРЕБНЕВА: Мы успокоили нашего слушателя Виталия из Тулы, что с США и с их внешним долгом все в порядке. Надеюсь, что...
А.НЕЧАЕВ: Нет, там все совсем не в порядке. И их, конечно, потрясет, и полихорадит. Но просто если, действительно, альтернативой будет, там, коллапс доллара, то, поверьте мне на слово и вы, Виталий, тоже: вот, все центральные банки, ведущие по крайней мере, мира соберутся и начнут покупать доллары.
А.САМСОНОВА: Ну что ж? Надо небольшой итог подвести нашего сегодняшнего разговора. Его хорошо резюмирует Алена на SMS: «0:0, игры нет, сплошные ошибки».
А.ГРЕБНЕВА: Но Олег пишет: «Россия, вперед!» Спасибо большое. Андрей Нечаев, министр экономики в 1992-1993 годах, президент банка «Российская Финансовая Корпорация».
А.САМСОНОВА: Один – ноль! Один – ноль! Но не в нашу пользу.
А.ГРЕБНЕВА: Всего доброго. Пока.
Обсудить новость на Форуме