13:25 12.01.2009 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Андрей Нечаев: В целом кризис развивался примерно год
Радио «», 08.01.2009
А.ОСИН: 23 часа 3 минуты. Здравствуйте. Алексей Осин у микрофона, и, как обычно в это время, очень часто, по крайней мере, удается встретиться с Андреем Нечаевым, министром экономики в 1992-1993 годах, а ныне президентом банка «Российская Финансовая Корпорация». Здравствуйте.
А.НЕЧАЕВ: Добрый вечер.
А.ОСИН: Ну, и беседуем, как говорится в одном знаменитом фильме, «покалякаем о делах наших скорбных». Помните, «Место встречи изменить нельзя»? Вопросы, кстати говоря, можете присылать на пейджер +7 985 970-45-45, хотя, это я уже по инерции говорю: не пейджер, а центр для приема SMS-сообщений: +7 985 970-45-45. Есть у меня еще вопросы из интернета разнообразного тут свойства. Ну, и естественно, сейчас все говорят очень много о газовой проблеме – она тоже нас касается впрямую: если не будем продавать Европе, денег у нас станет еще меньше. Казалось бы, некий такой задел или монолит в виде газа, который довольно хорошо продается, у нас есть. Нефть-то падает, газ пока вроде не упал. Ну, обычно какой-то есть временной промежуток, через который цена на газ реагирует. Так вот, спрашивает, например, пенсионер из Ленинградской области Александр Шевелев, как вообще происходят расчеты за газ, что за компания «РосУкрЭнерго», почему она в Швейцарии, ну и так далее? Потому что не все знают. Интересно, если вы, конечно, в курсе, об этом поговорить.
А.НЕЧАЕВ: Ну, вообще, действительно, довольно темная история. Каждый раз, почему-то, в нашей торговле газом именно с Украиной – вот этого нет ни с одной другой страной мира, ни с Белоруссией в том числе, ни с другими бывшими советскими республиками, не говоря уже о Западной и Восточной Европе – каждый раз появлялся действительно какой-то посредник. РосУкрЭнерго – это не первый. И вот буквально сегодня прошла информация о том, что Газпром предложил – когда-то на этом настаивали сами украинцы, а теперь Газпром предложил – давайте избавимся от посредников, давайте напрямую будем заключать договор с «Нафтогаз Украины», и вроде бы теперь украинская сторона это предложение отвергло. Ну, во-первых, этот посредник отчасти связан с тем, что мы же торгуем с Украиной не только собственным газом, но и туркменским. И даже туркменского газа в абсолютных масштабах именно для Украины поставляется гораздо больше, чем российского газа. Надо не путать, как бы: для Украины и через Украину. Потому что через Украину, как транзитную страну, идет примерно 80% российских газовых поставок. А доля собственно Украины – она, конечно, многократно меньше, и, в основном, туда поставляется туркменский газ. Этот посредник, ну, что называется, свечку, конечно, не держал никто. Каковы там истинные причины появления этой компании... Ну, есть некие такие ощущения.
А.ОСИН: А извините, что перебью. А вот в торговле с другими странами есть ли соответствующие посредники? Или напрямую торгуют с Белоруссией, с Европой и так далее, и тому подобное?
А.НЕЧАЕВ: Нет. Газпром торгует напрямую. Ну, что значит напрямую? Естественно, договор со страной не заключается. В каждой стране есть некая своя компания, в каждой компании, естественно, разная, с которой у Газпрома подписан контракт.
А.ОСИН: Ну, понятно: Ангеле Меркель нельзя газ продать.
А.НЕЧАЕВ: Контракт не подписывается, ну, и даже правительству Германии или, там, Молдавии, или Болгарии, вот, которая сейчас оказалась в наиболее трудном положении – везде есть некоторая уполномоченная компания, с которой, собственно, этот контракт и заключается. Но это не какая-то случайная компания, это, как правило, компания, которая потом занимается, собственно, распространением этого газа уже внутри страны. Которая контролирует газораспределительные сети внутри страны и, собственно, доводит газ до конечного потребителя. Потому что ведь Газпрому это – ну, сейчас мы как бы невольно уходим в сторону – это большая проблема, Газпром пытается ее многие годы решить, пока безуспешно: продавать газ не на границе, как это происходит сейчас, а именно войти пусть младшим партнером в газораспределительные сети...
А.ОСИН: Украинские.
А.НЕЧАЕВ: Нет, я не про Украину, я именно про Западную Европу говорю. Для того, чтобы уже доводить газ до конечного потребителя, потому что это, конечно, гораздо выгоднее, чем продавать газ просто на границе. Пока нас в эти сети не пускают, ставя встречные условия: «А допустите нас до добычи газа». Значит, здесь мы говорим, что нет, спасибо, мы сами справимся. И, естественно, до всей сети Газпрома на территории России – это гигантская газораспределительная сеть – мы иностранных инвесторов тоже не пускаем.
А.ОСИН: Вот тут ведь вопрос: два же, получается, посредника – «Нафтогаз Украины» и «РосУкрЭнерго». В других случаях один – то есть, та самая компания, о которой вы только что рассказывали, а здесь два. Почему два? Это что же, откуда это взялось? Или это никому не понятно?
А.НЕЧАЕВ: Ну вот есть...
А.ОСИН: Это очень нужные люди какие-то?
А.НЕЧАЕВ: Я очень деликатно, если можно, сформулирую свою гипотезу, хотя она является довольно распространенной, и я не я ее автор, безусловно: что вот использование посредника позволяет какую-то часть финансовых потоков отводить немножко в сторону, и с помощью этих денег решать какие-то другие проблемы. В частности, сейчас, собственно, Газпром как раз и обвиняет украинскую сторону, бросает ей упрек, что они настаивают теперь на сохранении посредника, хотя когда-то Юлия Владимировна Тимошенко очень жестко как раз выступала против всякого посредничества, обвиняя этих посредников во всех смертных грехах. И там выдвигалось много, как бы, фактов и аргументов. Вот теперь ситуация поменялась с точностью до наоборот, и Газпром считает, что вообще вся вот эта проблема, да и, собственно, премьер Путин недавно на встрече с зарубежными журналистами об этом говорил – вот, буквально, по-моему вчера эта была встреча или сегодня – о том, что, конечно, это внутриполитическая украинская проблема. И другие страны стали заложником разборок отношений внутри украинского руководства. И что, вот, наличие посредника, может быть, позволяет как раз или кому-то конкретно получать деньги от этой торговли газом, или использовать их для решения каких-то политических задач внутри Украины.
А.ОСИН: Как говорится, опять-таки, цитата: «Дело ясное, что дело темное». Ну, в общем, понятно, что кто-то себе и на какие-то цели что-то такое от этого газа присвоил, но кто – наверное, мы не знаем в ближайшее время. Да и не суть важно, главное – чтобы договорились.
А.НЕЧАЕВ: Я не исключаю, что как раз, если политический конфликт в той же Украине будет обостряться, то вот эта информация, которую мы сейчас обсуждаем как некоторую такую гипотетическую, не зная тонкостей и нюансов, что она как раз всплывет просто как средство информационной войны и сведение счетов между политическими противниками на Украине. Дальше вот интересный вопрос для нас, для россиян – а не будет ли эта информация открывать какие-то завесы тайны на, собственно, российских политических деятелей, и не были ли они как-то заинтересованы в наличие этого посредника?
А.ОСИН: Ну, тогда, делаю такой простой вывод, что, значит, должны договориться в ближайшее время, потому что ни тем, ни другим не выгодно, чтобы что-то выплыло наружу. А значит, надо как-то сохранить статус-кво, и где-то так, между собой, не вынося сор из избы, какое-то консолидированное решение принять.
А.НЕЧАЕВ: С одной стороны, безусловно, да. Но надо четко понимать, что, когда формально договариваются Газпром и Нафтогаз Украины, реально договариваются гораздо более высокие начальники, скажем так, деликатно. Но на Украине сейчас идет очень серьезный, действительно, внутриполитический конфликт, я бы даже сказал, что просто внутриполитический кризис. И практически противостояние Тимошенко и Ющенко, наверное, достигло своего апогея, и раздаются уже призывы и к импичменту, не абстрактные, а вполне серьезная там идет юридическая проработка этого вопроса. И сформулированы претензии к президенту Ющенко, которые могут послужить основанием и для возбуждения потенциально уголовных дел, и для импичмента. И все чаще речь идет о досрочных выборах президента. То есть конфликт вступает в свою, пожалуй, самую острую фазу, и я не исключаю, что вот это вот противостояние Нафтогаза и Газпрома является как раз отражением вот этого более серьезного политического конфликта на Украине, и, что называется, по принципу «Чем хуже – тем лучше».
А.ОСИН: То есть они там должны между собой договориться, и тогда с этим выйти уже к нам?
А.НЕЧАЕВ: Или не договориться. Я не исключаю – опять-таки, все пока такие, рабочие гипотезы – что сейчас вовлечение в этот конфликт Европы, которое уже произошло. Ведь ситуация, кстати, кардинально отличается от той, которая была, скажем, 2 года назад, когда Газпром уже перекрывал газовый вентиль. Но тогда Европа, почти весь мир был довольно жестко настроен против России. То есть говорили, что мы используем газ в качеств средства политического давления.
А.ОСИН: Ну, террор своеобразный.
А.НЕЧАЕВ: Что мы ведем себя как слон в посудной лавке и так далее. И в итоге, в общем-то, Газпрому пришлось отыграть назад. Сейчас ситуация другая. Сейчас мы, действительно, резонно стоим в позе, так сказать, честного, но обиженного партнера. Плюс, холодная зима в Европе – там, скажем, в той же Болгарии, которая наиболее пострадала, она там уникально холодная. И там, действительно, останавливаются заводы, и больницы закрываются, и школы не работают, и так далее – то есть, это уже серьезно. И сейчас Европа скорее обвиняет в этом Украину, чем Россию. И я не исключаю, что каким-то политическим силам в Киеве это выгодно. Вот выгодно было довести ситуацию до конфликта не с Россией уже, а до конфликта с Европой.
А.ОСИН: Пострадает Ющенко, получается?
А.НЕЧАЕВ: Почему? Да. Потому что Ющенко всегда, вот, один из его политических «коньков» был – евроинтеграция. Вот он на Майдане обещал, что Украина станет частью Европы в широком смысле, ну и в том числе как стратегическая цель – вступление в Евросоюз, и так далее, и так далее. Сейчас понятно, что президент, доведший страну до конфликта с Европой, причем когда оказались затронуты очень конкретные интересы уже европейских потребителей – это уже не абстрактный конфликт, это уже такое, вполне серьезное недовольство со стороны европейских рядовых граждан и, соответственно, защищающих интересы этих граждан европейских политиков. И, конечно – еще раз говорю, это гипотеза – но я не исключаю, что вот это чрезмерное упорство Украинской стороны... Ведь экстремальные действия, с которыми мы никогда не сталкивались – перекрыть транзит! Это и нарушение Энергетической хартии, и нарушение контракта.
А.ОСИН: Который мы не подписали пока что.
А.НЕЧАЕВ: Не-не. Не-не-не-не. Не подписан контракт на поставки газа Украине.
А.ОСИН: Энергетическую хартию я имею в виду.
А.НЕЧАЕВ: А. Энергетическую хартию мы подписали, но не ратифицировали. А Украина – и подписала, и ратифицировала. И вот это один из базовых, вообще, принципов Энергетической хартии, что страна-транзитер не должна нарушать условия транзита, независимо ни от каких других обстоятельств. А Украина идет на это нарушение, ну, просто я бы сказал, с таким, с особым цинизмом. Вот мне кажется, что просто так такие вещи не делаются.
А.ОСИН: Ну, еще говорят, что, может быть, Америка прикроет Украину – и такие слухи ходят на бытовом уровне, я говорю как обыватель в данном случае.
А.НЕЧАЕВ: В каком смысле «прикроет»?
А.ОСИН: Ну как? Как бы это инспирировано Соединенными Штатами, дабы поссорить Украину и Россию, и Европу, и надавить тем самым на Европу. Такую я тоже слышал точку зрения.
А.НЕЧАЕВ: Ну, я не думаю, честно говоря. Мне кажется, сейчас Америке сильно не до этого – их гораздо больше интересует, что делать с собственным автопромом, и вообще как разруливать финансовый кризис. И едва ли Буш, которому осталось 2 недели сидеть в Белом доме, будет сейчас там заниматься какими-то ссорами Украины с Россией, а уж Обама точно как-то от этого явно далек, у него масса других проблем. Поэтому американцы, как и Чубайс, конечно, виноваты во всем, но думаю, что в данном случае их вина невелика. Я думаю, что это чисто внутриукраинский конфликт, который выплеснулся в силу того, что какой-то стороне на Украине это нужно, выплеснулся уже в конфликт международный.
А.ОСИН: Вы знаете, я предлагаю сейчас сменить тему. Напоминаю, что Андрей Нечаев, министр экономики начла 90-х нашей страны у нас в гостях, и вы слушаете «Кредит доверия», у микрофона Алексей Осин. Так вот. Давеча я слышал такую филологическую практически иллюстрацию к нынешнему кризису – говорили сведущие люди, я не помню где, честно говоря, но мне понравилась сама форма изложения: что, дескать, кризис 1998 года был в форме буквы V, то есть падение-подъем. А нынешний кризис – в форме буквы Л, то есть падение и рецессия, видимо, то есть не подъем, а такое движение по дну. Согласны вы с такой точкой зрения? И вообще, попытайтесь сравнить вот эти два кризиса. Потому что тот-то мы пережили, и мы примерно представляем, что бывает и как это на всех отразилось. Вот в чем разница между тем кризисом и этим? Дефолтом – тогда даже дефолт был ведь.
А.НЕЧАЕВ: Ну, что касается, будет ли рецессия, или кризис, как хотите, достаточно затяжным – ну, это вопрос тоже такой, знаете, дефиниционный. Вот если он будет год – это много или мало?
А.ОСИН: Ну, надо просто назвать некие, если возможно, конечно. Я понимаю, что вы не Господь Бог, но мы-то еще меньше знаем.
А.НЕЧАЕВ: Вот если в эту студию придет человек, который скажет: «Я знаю, когда закончится кризис» с точностью не до дня, а хотя бы до недели или даже до месяца, скорее всего это будет шарлатан.
А.ОСИН: И к Григорию Гробовому по соседству.
А.НЕЧАЕВ: Потому что этого сейчас не знает никто. Слишком много просто факторов переплелось. Единственное, что я могу сказать – что мы можем сделать нашу антикризисную политику более эффективной, менее эффективной. Пока, мне кажется, у нас получается, скорее, второе. Но мы не можем сами этот кризис завершить или разрулить. Мы в данном случае ведомые, и в решающей степени выход России из кризиса будет определяться тем, как будет выходить из кризиса Америка, Западная Европа, Китай и так далее. Там, к сожалению, пока света в конце туннеля не видно. Хотя многие связывают надежду с антикризисным планом как раз вновь избранного президента Обамы, который там предполагает еще порядка триллиона долларов влить в американскую экономику, и таким образом, все-таки, дать ей какой-то мощный импульс для выхода из кризиса. И оптимистичные сценарии, которые сейчас рассматриваются, - это то, что американская экономика начнет выходить из кризиса где-то на рубеже конца 2-го – начала 3-го квартала – ну это, повторяю, оптимистичные сценарии. Пессимистичные – что она повторит великую депрессию 1929-19933 года, когда, ну вот, легко посчитать, затянулась на 4 года. Ну, в данном случае, что называется, поживем – узнаем. То есть, варианты разные. Теперь в двух словах буквально, раз вопрос задан, сравнение нынешнего кризиса и 1998 года. Ну, вы знаете, я бы сказал, что они ни в чем не похожи, кроме наличия самого кризиса и...
А.ОСИН: Что было плохо. Хреново было.
А.НЕЧАЕВ: И его социальных последствий. Потому что кризис 1998 года – это, во-первых, кризис гигантского внутреннего долга, когда строилась вот эта пирамида ГКО, которая, в общем, в конце концов рухнула. Это одновременно тяжелейший валютный кризис, когда золотовалютные резервы страны в минимуме достигали порядка 8 миллиардов долларов – почти ничего – что привело к масштабной девальвации рубля примерно в 5 раз. Что, кстати, дало в свою очередь вот такой защитный зонтик для нашей промышленности, резко повысив ее конкурентоспособность с импортом, и мы, действительно, получили, уже начиная с 1999 года, когда вот этот эффект масштабной девальвации стал проявляться, мы получили такой серьезный экономический рост именно за счет внутреннего спроса. Сейчас нет ни первого – в смысле пирамиды государственного долга, ни второго – как бы там не сокращались золотовалютные резервы, за пару месяцев на четверть, но все равно 450 миллиардов долларов еще остаются. И нынешние валютные проблемы по сравнению с 1998 годом – ну это такие, просто, приятные...
А.ОСИН: Щекотка. Щекотка для динозавра.
А.НЕЧАЕВ: Да. Приятные шалости, хотя это не значит, что проблемы не будут усугубляться. Все зависит от того, как долго продержатся на нынешнем уровне или, не дай Бог, упадут еще ниже цены на основные наши сырьевые товары, в первую очередь на нефть. Потому что в зависимости от этого будет меняться, соответственно, приток валюты в страну, а с учетом того, что импорт растет и растет очень быстро, очень скоро у нас вот это положительное сальдо торгового баланса, то есть когда мы вывозили больше, чем ввозили – это было предметом нашей законной гордости – вот это сальдо может схлопнуться и стать отрицательным уже в нынешнем году.
А.ОСИН: А не стимулирует ли внутреннее производство такая ситуация все-таки? И, кстати говоря, сколько тогда была нефть? Она ведь тоже не была 150 долларов в 1998 году?
А.НЕЧАЕВ: 8. Минимальная цена была – 7,8.
А.ОСИН: И, тем не менее, некий скачок экономики при дефиците.
А.НЕЧАЕВ: С чем столкнулось правительство Кириенко. Да. Но пройдя через этот вот глубочайший кризис и с падением производства, и с резким снижением зарплат, и практически с ликвидацией только возникшего тогда среднего класса, и достаточно масштабная была безработица – то есть, мы пережили этот кризис тогда по полной программе, и вот эту пятикратную девальвацию рубля, которая, вот, дальше действительно имела такой эффект защитного зонтика для наших производителей, и слава Богу, что они им воспользовались. А сейчас, безусловно, ситуация та же самая. Девальвация валюты, девальвация рубля в данном случае – это общемировое правило. Конечно, повышает конкурентоспособность наших товаров по отношению к импорту. Вот, на сколько там рубль девальвировался за несколько последних месяцев – там, порядка 15% - вот, значит, как бы автоматически потенциальная ценовая конкурентоспособность наших товаров на эти же 15% увеличилась. Другое дело, что...
А.ОСИН: При этом покупательная способность населения упала, да? И спрос тоже.
А.НЕЧАЕВ: Ну, нет. Покупательная способность населения от этого фактора никак не поменялась. Покупательная способность населения не зависит от курса рубля и доллара.
А.ОСИН: Но цены-то возросли?
А.НЕЧАЕВ: Он может влиять на цены импортных товаров, да. И естественно, влияет, потому что они автоматически становятся дороже. Покупательная способность населения падает, к сожалению, из-за того, что идет спад производства, идет достаточно резкое сокращение зарплат во многих секторах. Вот, за 2 месяца просрочка по зарплате увеличилась почти вдвое, и составляет сейчас где-то порядка 8 миллиардов рублей. Пока это еще 2% от всего фонда заработной платы, но, что называется, тенденция налицо. И пока вот как раз снижением зарплат предприятия стараются избежать увольнений. Можно говорить и об инстинкте самосохранения бизнеса в этом смысле. Чтобы не потерять технологию, можно говорить о социальной ответственности бизнеса, как угодно. Но факт, что сейчас повторяется ситуация 90-х годов, когда предприятия не идут на масштабные сокращения, а используют разного рода инструменты типа вынужденных отпусков, неоплачиваемых отпусков, сокращенной рабочей недели, сокращенного рабочего дня и так далее, и так далее, что в конечном итоге приводит к снижению заработной платы – надо четко понимать. И вот таким образом они экономят издержки, но не идут на увольнения работников, поэтому безработица у нас пока растет относительно медленно. Там, выросла на 2% - тоже неприятно, но...
А.ОСИН: Но не 20, конечно.
А.НЕЧАЕВ: Но могло бы быть гораздо хуже. Но такая ситуация не может продолжаться бесконечно.
А.ОСИН: Должен или подъем производства, или все-таки сокращения, безработица.
А.НЕЧАЕВ: Да, да. Конечно.
А.ОСИН: Тут вопросов нет. Но и, вы знаете, по-моему, тут еще под шумок возникают вот какие ситуации. Давеча мне приятель рассказывал, что он в автосервисе где-то трудится в довольно крупном, и из пяти человек сократили двоих, вот в их секторе, в каком-то отделе. И я его спрашиваю: «А что, поток машин, которые надо чинить, уменьшился?» Он говорит: «Нет». Я говорю: «А в чем тогда дело? Люди приходят, деньги платят. Почему тогда сокращают?» Это вот своего рода просто страхуются предприниматели в таких случаях? Или там какие-то еще вещи? Ведь цены на энергоносители упали – может быть, в этом экономия какая-то есть?
А.НЕЧАЕВ: Ну, надо разбираться всегда с конкретным случаем, конкретно что они пытаются – создать запас прочности таким образом или какие-то другие мотивы? Или просто под шумок кризиса повысить собственную рентабельность и получать дополнительную прибыль? Может быть, там оно было связано, скажем, с кредитованием, условия которого сейчас резко усложнились. И реальный сектор практически кредитов не получает, а те, которые выдаются, они стали на несколько процентов, пунктов дороже, и сейчас, скажем, кредит под 25% не является каким-то экстримом, а, в общем, достаточно типичным. Хотя, конечно, понятно, что обслуживать такой кредит, платить такие проценты предприятию многократно труднее, чем когда это было, там, 12-14%.
А.ОСИН: Ну вот еще спрашивает предприниматель из Екатеринбурга тоже в тему. Вот он, по крайней мере он так считает, что Россия преодолела кризис 1998 года быстро. Ну вот я не знаю, согласитесь ли вы с этой оценкой, а вопрос: «За счет каких ресурсов или удачного менеджмента?» Вот так звучит вопрос Леонида. Ну, сколько потребовалось? Вот сейчас-то можно оценить задним числом?
А.НЕЧАЕВ: Да. Мы, собственно, с вами говорили, что вот это вот быстро или медленно – это вещь такая, очень субъективная. Значит, экономический рост восстановился где-то примерно с середины 1999 года.
А.ОСИН: То есть, год?
А.НЕЧАЕВ: Да, в тот раз. То есть, в целом кризис развивался примерно год. Примерно год, при этом действительно наиболее острая его фаза прошла, ну, наверное, месяцев за 5, месяца за 4. Когда и масштабная девальвация шла, и резкое сокращение занятости, и резкое сокращение доходов, и так далее. Но, понимаете, тогда, во-первых, это был кризис все-таки локальный. Да, были там сложности на азиатских рынках в 1997 году еще, которые, в общем, дали определенный толчок, в том числе и нашему кризису. Потому что инвесторы стали убегать, стали забирать деньги с развивающихся рынков, так называемых «emerging markets», к которым относится и Россия, и это, конечно, усугубило нашу ситуацию тогда в 1998 году. А сейчас кризис носит, действительно, мировой характер. И тогда была, скажем, низкая цена на нефть, но на другие товары российского экспорта она не была такой провальной, как по нефти. Сейчас практически все наше сырье, кроме, может быть, как вы правильно сказали, и газа. И то, там формула, наверное, будет пересмотрена – не формула, а конкретные цены с учетом той формулы, которая применяется. Сейчас упали мировые цены практически на все наше сырье, и соответственно, все сектора, которые были ориентированы на экспорт и давали существенный вклад в экономический рост, они все оказались в очень тяжелом положении. Плюс то, что вот эта ситуация с большой задолженностью наших предприятий западным кредиторам – когда деньги надо возвращать, а реструктурировать долги практически невозможно. И поэтому – вот почему еще снижаются золотовалютные резервы – потому что мы вынуждены замещать вот эти вот долги иностранные своими.
А.ОСИН: Я благодарю Андрея Нечаева. Разговор-то у нас долгий, знаете, как ремонт, который невозможно закончить – можно только приостановить. К сожалению, пока это так. Мы будем непременно к этой теме возвращаться в разных ее аспектах в эфире «Эха Москвы» в разнообразных «Кредитах доверия», которые рассыпаны по всему нашему эфирному дню. Я вас благодарю. Спасибо еще раз за то, что пришли.
А.НЕЧАЕВ: Спасибо. Пока догуляем еще 2 дня каникул.
А.ОСИН: Да. И лучше давайте порадуемся, тем более, пока что все-таки не тяжело нас придавило. Удачи. Я-то с вами остаюсь, мы будем говорить о спорте.
А.НЕЧАЕВ: Спасибо.
Обсудить новость на Форуме