13:00 02.12.2009 | Все новости раздела "Правое дело / Союз Правых Сил"
Андрей Нечаев: "Нас до смерти мучили многочисленные эксперты МВФ"
В издательстве "Олимп" готовится к печати книга Андрея Нечаева, главы банка "Российская финансовая корпорация", одного из лидеров партии "Правое дело". Мемуары "Россия на переломе. Откровенные записки первого министра экономики" посвящены 1991—1993 годам, когда Нечаев работал в команде Гайдара и сыграл одну из ключевых ролей в создании рыночной экономики в России. С согласия автора "Газета" публикует отрывки из книги.
"Акционирование "Газпрома"
...В то время произошло еще одно важное событие в сфере приватизации — преобразование государственного газового концерна "Газпром" в российское акционерное общество "Газпром", осуществленное специальным указом президента... Этим же указом устанавливалось, что РАО "Газпром" создает единый фонд стабилизации и развития для поддержания мощностей по добыче газа и нефти, а также финансирования общеотраслевых и других затрат за счет отчислений от себестоимости продукции и прибыли, остающейся в распоряжении общества. Минэкономики и Минфин по согласованию с обществом должны были установить размер отчислений в создаваемый фонд.
Так судьба еще раз плотно свела меня с "Газпромом". Естественно, что создание такого фонда пролоббировал сам "Газпром". Полагаю, что дело не обошлось без активного участия В.С. Черномырдина. Никакое другое акционерное общество не имело подобных фондов в своем распоряжении. Они существовали только для отраслей в целом.
Впрочем, де-факто "Газпром" и представлял тогда всю отрасль, так как альтернативных производителей газа было мало. Особый фонд под управлением "Газпрома" просуществовал несколько лет и был ликвидирован лишь по категоричному настоянию Международного валютного фонда.
МВФ решительно боролся за то, чтобы все возможные доходы, в том числе и направляемые на инвестиционные цели, аккумулировались в бюджете. Постепенно большинство отраслевых фондов было ликвидировано, и фонд "Газпрома", оперировавший триллионами рублей (неденоминированных), был среди них последним. "Газпром" очень долго сопротивлялся этому решению, но в конце концов оно было принято.
Конечно, приватизация "Газпрома" проходила по специальной схеме. В уставный капитал РАО были включены 100% металлообрабатывающих предприятий концерна, единая система газоснабжения, контрольный пакет акций акционерных обществ, образуемых на базе газодобывающих предприятий (типа "Надымгазпрома"), предприятия, транспортировавшие газ ("Мострансгаз" и др.), внешнеторговая компания "Газэкспорт", профильные научно-исследовательские институты, снабженческие предприятия, специальные станции технологической связи, центральное диспетчерское управление, управление газового надзора и др.
Кроме того, в уставный капитал "Газпрома" были включены доли участия и пакеты акций, принадлежавшие концерну в российских и зарубежных предприятиях и организациях, поскольку к тому времени "Газпром" уже имел определенную собственность в ФРГ и в ряде других европейских стран, а также в бывших советских республиках.
Гигантская производственно распределительная империя
Было специально установлено, что все акции РАО "Газпром" на момент учреждения принадлежат Российской Федерации, и определялось, что в течение трех лет с момента учреждения общества доля государства должна составлять не менее 40% его акций. Впоследствии (в середине 90-х) произошла загадочная и беспрецедентная история по передаче госдоли в "Газпроме" в траст тогдашнему его руководителю Р.И. Вяхиреву. Привилегированные акции не предусматривались.
В соответствии с данным указом в течение 1992—1993 годов до 15% акций РАО "Газпром" в порядке закрытой подписки продавались членам трудовых коллективов и администрации предприятий на льготных условиях. Это был царский подарок лоббистам отрасли. 15% акций "Газпрома" — это не 15% акций какой-нибудь маленькой фабрики по производству скобяных изделий.
При этом не менее 20% акций РАО "Газпром" должны были все-таки реализоваться за приватизационные чеки. Однако, как мы помним, и здесь были сделаны колоссальные исключения, на мой взгляд, ничем не обоснованные. Руководители газового монополиста вновь продемонстрировали недюжинные лоббистские способности. За ваучеры акции "Газпрома" под благовидным предлогом заботы о коренных народах преимущественно продавались в регионах, где были расположены основные газодобывающие предприятия "Газпрома".
В результате, в отличие от других предприятий, покупательная способность ваучера (а соответственно, и его цена при приобретении акций "Газпрома") колебалась по регионам в сотни раз. Так, в каком-нибудь маленьком северном автономном округе, где добывался газ, можно было купить акции "Газпрома" чрезвычайно дешево. Населения там мало, и спрос на акции объективно был невысок, а "чужаков" не пускали. За один ваучер можно было получить несколько акций "Газпрома", тогда как в центральных регионах, если акции газовой компании там вообще продавались, за одну акцию нужно было выложить несколько приватизационных чеков, а иногда и несколько десятков.
Коренные народы действительно страдали от испорченной природы и кардинального изменения традиционного уклада жизни в местах масштабной добычи газа. Однако, с другой стороны, у нас было много других пострадавших в части экологии регионов, где тоже размещались крупные, а иногда опасные и вредные производства, но для них таких исключений не было. А вот по "Газпрому", наиболее лакомому кусочку российской промышленности, было принято подобное эксклюзивное решение.
Я думаю, что поскольку такой гигант, как "Газпром", так или иначе создавала и развивала вся страна, по нему должна была быть выставлена на продажу за ваучеры та же часть пакета акций, как и по другим предприятиям, и на тех же условиях. Уж если мы пошли на ваучерную схему приватизации, то нужно было выдерживать ее до конца без исключений.
Самое прискорбное, что пострадавшим коренным жителям акций "Газпрома" в качестве компенсации почти не досталось. Их ваучеры в подавляющей части угрозами, обманом и посулами были просто скуплены директорами соответствующих предприятий и местными чиновниками, которые потом и получили акции "Газпрома".
В итоге вроде бы по-своему справедливая схема приватизации по особым правилам лишь способствовала существенному обогащению конкретных людей, поскольку акции "Газпрома" постоянно росли в цене, особенно после либерализации торговли ими. Даже за время с начала биржевой торговли этими акциями и до нынешнего кризиса их цена выросла примерно в 10 раз. А уж по сравнению с ценой покупки на исключительных условиях за ваучер рост цены составлял иногда сотни раз.
"Кредит доверия вместо кредитов"
...Казалось, к концу марта (1992 года. — "Газета") долго согласовывавшийся вопрос о международной финансовой поддержке реформ был наконец решен. Было заявлено о выделении России в самом ближайшем времени крупных кредитов Международного валютного фонда на общую сумму $24 млрд... Но проходили недели, месяцы, а окончательное решение относительно обещанных кредитов все никак не принималось.
Нас до смерти замучили многочисленные эксперты МВФ. Они вызывали у меня просто оскомину. Мы вынуждены были с ними постоянно встречаться, вести мучительные переговоры, согласования по этому кредиту. Они ходили ко всем по очереди, перепроверяли — правда ли, что мы тут делаем реформу, действительно ли по своим параметрам эта реформа попадает в разряд имеющей право на финансовую поддержку. Каждый раз появлялась многочисленная команда этих специалистов, которая, за исключением руководителей, постоянно обновлялась. Новые люди задавали те же вопросы, что и предыдущие, писали очередные отчеты и после этого исчезали надолго или навсегда...
Как правило, эксперты были из развивающихся стран. Почему-то особенно много из Пакистана, Бангладеш, Венгрии. Возможно, они считались крупными специалистами по экономике развивающихся стран, к которым МВФ относил и Россию. Вероятно, по правилам фонда каждый континент и каждый крупный регион мира должен был быть представлен в миссии своим экспертом. Но все это и удивляло, и, честно говоря, порядком раздражало. На подобные встречи уходила масса времени. Все происходило с подчеркнутой симпатией и пониманием, но все же напоминало эдакий вежливый допрос...
В июне 1992 года, в преддверии намеченной на следующий месяц встречи "большой семерки" в Мюнхене, когда предоставление пресловутого кредита МВФ все еще оставалось под вопросом, эта медлительность стала вызывать критику даже со стороны ряда западных политиков. Они напрямую заговорили о том, что в финансовой поддержке российских реформ заинтересована не только Россия, но и Запад. В западной печати стали уже появляться упреки в адрес МВФ, что он излишне педантично требует соблюдения Россией всего стандартного пакета своих условий. Когда речь идет о такой огромной стране, как Россия, писали некоторые американские газеты, то внимание следует уделять нескольким самым важным аспектам реформы и не допускать, чтобы отсутствие прогресса по какому-нибудь 20-му пункту критериев становилось препятствием для поддержки экономических преобразований.
Главным предметом разногласий оставался в это время вопрос о либерализации цен на топливо. Мы считали, что требуемое МВФ их полное освобождение будет не под силу населению страны. И народ просто не выдержит цепной реакции повышения всех остальных цен, включая и цены на хлеб, которые, как показывали расчеты, могли в таком случае заметно вырасти.
У нас могла бы быть другая страна
Перед самой поездкой Ельцина в Мюнхен наше терпение было уже на пределе, и, помню, Борис Николаевич тогда в сердцах заявил: "Обойдемся без ваших миллиардов".
Не знаю, это ли подействовало на лидеров "большой семерки" или они сами поняли, что, затягивая вопрос о кредитах России, играют с огнем, но в Мюнхене президент наконец получил твердые заверения о предоставлении нам помощи.
Вернувшись в Москву, он рассказал, как проходили эти переговоры. "Я их прямо предупредил, — говорил президент, — имейте в виду, несколько месяцев назад я не чувствовал горизонта, за которым доверие людей к реформам и к президенту может кончиться. Сейчас он виден".
И, наконец, в самых первых числах августа совет директоров МВФ, прозаседав целый день, принял решение, фактически открывшее России путь к "финансовым закромам Запада". Был наконец согласован вопрос о предоставлении нам первого миллиарда долларов из обещанного пакета в 24 млрд.
Решение МВФ автоматически снимало барьеры для получения от Всемирного банка так называемого реабилитационного займа на $600 млрд, из которых 250 млн можно было частями выбросить на валютный рынок России для поддержки курса рубля. Еще 100 млн должны были быть направлены на нужды медицины, 150 млн — в сельское хозяйство, 50 млн — на транспорт и 50 млн — в угольную промышленность.
Казалось бы, можно было вздохнуть с некоторым облегчением. Тем не менее прошло еще более трех месяцев, прежде чем мы наконец получили реальные деньги от МВФ. В то же время задерживалось и предоставление нам этой организацией так называемого резервного кредита, без которого невозможно было заключить окончательное соглашение с Парижским клубом о реструктуризации 70-миллиардного внешнего долга России...
Словом, вся ситуация с международными финансовыми организациями продолжала вызывать чувство неудовлетворенности. Где-то в конце октября Ельцин опять не смог скрыть своей обиды на западные страны. Мы благодарны Западу за поддержку, сказал он, но и выражаем определенное разочарование, что пока их слова расходятся с делом и декларации о поддержке реформ в России очень медленно наполняются конкретным содержанием.
Я могу уверенно заявить, что если бы обещанные $24 млрд реально поступили в Россию в 1992 году, реформа прошла бы менее болезненно, без вынужденных отступлений, и завершилась бы полным успехом. Весной 1992 года нам не хватало минимальных средств для того, чтобы решить проблему финансовой стабилизации, а значит, резко замедлить инфляцию и перейти к экономическому росту. Не знаю, "кусают ли локти" западные лидеры тех времен, но их медлительность дорого обошлась России, а в конечном счете и самим развитым странам.
Фото: Артем Житенев/Газета
Обсудить новость на Форуме