04:47 08.10.2009 | Все новости раздела "РКРП-РПК"
Заседание Политклуба при Московской организации РКРП-РПК 29 сентября 2009 г.
Заседание Политклуба 29 сентября 2009 г.
Ферберов И.Л. Сегодня у нас плановое заседание Политклуба. Для товарищей, которые в первый раз у нас, я сообщаю, что при Московской организации нашей партии действует Политклуб, на который приходят все интересующиеся, неравнодушные товарищи, которые хотели бы послушать других, высказать свою позицию по той или иной теме, которая объявляется заранее – теме заседания Политклуба. Мы предлагаем на совершенно добровольных началах заполнить анкету для простоты контакта, для простоты связи. Задача нашего Политклуба заключается не только в обмене мнениями по актуальным проблемам политики и современности, но и в том, чтобы донести до участников нашего клуба нашу партийную позицию, разъяснить её, дать понять эту партийную позицию, и тех товарищей, которые эту позицию примут, приблизить к нашей общей партийной коммунистической работе в составе ли партии, или в качестве сочувствующего, или просто в качестве человека, который хочет участвовать в нашем общем деле. Поскольку у нас имеется организация, этот человек может участвовать в нашем общем деле не как одиночка, а как человек, участвующий в деле организации, это даёт гораздо больше возможностей. Мы предлагаем к распространению наши газеты, журналы,- пожалуйста, берите, распространяйте, участвуйте посильно - ещё раз говорю – в нашем общем деле.
Затем ведущий довёл до присутствующих информацию о новостях в жизни партии и Московской партийной организации.
Тема сегодняшнего заседания: «Современные профсоюзы и их роль в рабочем движении России». Докладчик по этой теме - Ружена Борисовна Пугачёва, руководитель рабочей комиссии нашего Московского комитета.
Пугачёва Р.Б. В современной капиталистической России все, наверно, на себе ощущают процесс абсолютного обнищания, в первую очередь, рабочего класса, следовательно, интенсификации труда… Что можно сказать? Основная мысль, которую я хочу здесь защищать и которая долгое время пробивалась, как бы не получала действительной поддержки, - то, что другого рабочего продвижения, кроме как через организованные профсоюзы, в общем-то, в России не существует. Никаких значимых явлений рабочей борьбы, кроме как через организованные профсоюзы – альтернативные или привычные нам бюрократические, - которые действительно бы влияли на уровень, во-первых, эксплуатации, на уровень зарплаты, на социальные гарантии трудящихся, за эти 25 лет, даже больше, нельзя обнаружить. Либо такие стихийные выступления превращались в образование альтернативного профсоюза, либо это был разгром и поражение. И это, в общем-то, совершенно естественная вещь, потому что нельзя призвать рабочих сразу к каким-то политическим действиям, они должны пройти определённую школу борьбы, они должны научиться защищать свои сначала первичные, «шкурные», экономические интересы, научиться доверять друг другу, почувствовать силу организованной борьбы, поверить в свои силы, только после этого появляется вкус к политической работе. Что можно на этот счёт конкретно сказать? С 1991 г. действует структура РИКа, объединяющая организации рабочего сопротивления, в первую очередь, Советы рабочих, крестьян, специалистов и служащих. Кроме того, существовал Всероссийский СТК, и, помните, одно из первых демократических предложений перестроечного периода – это было создание на предприятиях при существующих профсоюзах Советов трудовых коллективов для участия их якобы в управлении предприятием. В общем-то, это движение тоже своего развития не получило, потому что не имело никаких законодательных рычагов и конкурировало с привычными формами профсоюзной работы. Ну, и остаются профсоюзы. Где-то в 1990-1991 г начали возникать альтернативные профсоюзы, ячейки профсоюзов «Защита», «Солидарность», но они, как правило, не складывались в большую организованную организацию, структурированную. Из всего этого «котла» стихийных выступлений в результате на сегодняшний день, можно сказать, что выросли, укрепились и имеют, действительно, какой-то вес в современном социальном институте в построении нашего государства, во-первых, традиционный ФНПР, который как преемник ВЦСПС обладает материальной базой большой, привычными наработанными связями с государственными структурами и, конечно, с частными большими компаниями, ну, скажем так: с естественными монополиями; кроме того, Всероссийская конфедерация труда – это тоже достаточно мощная уже организация, которая обладает территориальными и отраслевыми отделениями и первичными организациями в 50 регионах; Соцпроф и буквально четыре года назад образовалась Федерация профсоюзов России. Я бы сказала так, что наиболее классовым, на мой взгляд, является именно последняя Федерация, и она объединяет такие сильные профсоюзы, как профсоюз авиадиспетчеров, докеров, профсоюз «Защита» межрегиональный. И есть соглашения с отдельными независимыми отраслевыми профсоюзами, которые заключили такие же соглашения, например, и с ВКТ, и с Соцпрофом. То есть вроде как пытаются опираться на все возможные силы. В чём я вижу разницу между ФПР и тремя другими структурами? Три других структуры, если почитать их документы, если познакомиться с практикой, в общем-то, они все за социальное партнёрство, т.е. они все действуют в рамках буржуазной демократии. Может быть, по-разному это понимают и достаточно часто выступают очень активно, но, тем не менее, они допускают именно социальное партнёрство, может быть, конфликтное, но, тем не менее, возможность достижения каких-то соглашений долгосрочных с работодателем в рамках современного государства и законодательства. Надо сказать, что наше профсоюзное движение развивалось в отрыве от международного профсоюзного движения. Там тоже шли процессы дифференциации, и это, например, выразилось в том, что в 2005 г. Федерация профсоюзов международная раскололась: левое крыло оказалось наиболее мощным, там победила социальная ориентированность на рабочий класс (позиция), и возглавил их в этот момент (Международную федерацию профсоюзов) представитель таких боевых профсоюзов, как ПАМЕ в Греции. Вообще надо сказать, что профсоюзное движение всегда подвержено всяческим влияниям со стороны властей и работодателей, потому что идут в ход и подкупы, и разобщение, и угрозы, и просто прямые насильственные действия, и законодательные репрессии. Но, с другой стороны, во время промышленного подъёма, который был где-то в 2006-2007 гг. это способствовало укреплению профсоюзов, увеличению их численности, и довольно много есть публикаций, которые показывают, что накануне кризиса правительства начинают понимать, что им профсоюзы, действительно, необходимы как тайные партнёры для того, чтобы избежать крутых социальных вспышек гнева, и они идут даже на довольно значительные уступки. Существует две модели устройства профсоюзной системы в рамках буржуазного государства. Одна – это, скажем так: шведская модель, когда государство регулирует и минимальные тарифные ставки, и какой-то пакет гарантий, и, в общем-то, в достаточной степени вмешивается в отношения между работником и работодателем, как это теперь принято говорить – социально ориентированная модель взаимодействия, это трёхстороннее соглашение с участием представителей правительства и администрации. И американская модель – это когда законодательно определены minimum minimorum – самые минимальные требования, а остальное всё даётся на откуп, как добьются работники при переговорах со своими хозяевами. Чем отличается такая модель? Если посмотреть численность вовлечённых в профсоюзы по странам, оказывается, что в Америке, например, в профсоюзах около 13% (я называю сейчас цифры 2007 г., потому что других, более свежих, мне не удалось найти), там выстраивается такая картина: Америка и Англия – там в профсоюзах 12,5%-13%, и на зарплату и пенсии, например, как основной показатель социальной обеспеченности уровня жизни населения, уходит где-то 45-50% валового продукта (хотя, конечно, цифры эти кажутся мне несколько странными), а в странах Европы – Германия, Франция, Италия – там этот процент вовлечённости в профсоюзы доходит до 70%, как, например, в Германии, и там доля ВВП, которая приходится на зарплату и на пенсионные, соответственно, 55 и 12%, то есть почти в два раза больше, чем в Америке. То есть там, где больше людей участвует в структурированном профсоюзном рабочем движении, там и зарплаты выше, и социальные гарантии, и всяческие социальные бонусы выше, и хотя работодатели кричат, что все эти затраты снижают доход конкурентоспособных предприятий, в результате «независимых» исследований тем не менее призна ётся, что производительность труда, качество конкурентоспособных товаров на предприятиях, где есть профсоюзы, выше, потому что там, добиваясь каких-то условий труда, люди добиваются внедрения новых методов производства, новых технологий, и соответственно растёт производительность труда и качество товаров. Сейчас в России тоже много социальных институтов, которые дают такие картины, показывающие, что надо допускать профсоюзы к определению условий труда, к определению расценок и стоимости этого труда, и в этом русле лежит, например, то, что Фонд Рабочей Академии, ФПР и наша партия, кстати, тоже на Съезде рабочих весной этого года приняли, например, Программу коллективных действий для профсоюзов, где одной из приоритетных задач стоит задача приближения зарплаты к стоимости рабочей силы, говоря популярным языком. Потому что стоимость рабочей силы и зарплата как цена этой рабочей силы, конечно, определяются не расчётом, а тем, как на рынке удаётся договориться. Есть, конечно, такая величина, как физиологически необходимый минимум; оказывается, в нашей стране почти половина семей по доходам сейчас едва-едва на уровне физиологического минимума (даже не прожиточного – это разные вещи, вы понимаете, в прожиточный минимум входят ещё затраты на воспроизводство самого работника и членов его семьи).
Что можно в этой связи сказать? Наличие сильного профсоюза всегда даёт возможность на договорной основе, за которую сейчас так ратуют «хозяева жизни», действительно, реально добиваться каких-то льгот. Но всё это не оказывается на законодательном уровне. Всё это оказывается закреплённым в коллективных договорах. И надо сказать, что, в отличие от частных компаний, в государственных учреждениях, предприятиях или где большой пакет государственных акций, там даже ФНПРовские профсоюзы вынуждены обеспечивать чёткое выполнение закона - Трудового кодекса. Там, например, отсутствуют такие вещи, как сверхурочные неоплачиваемые, уменьшение отпуска, в общем, очень много вещей, которые в Трудовом кодексе прописаны, но не выполняются на частных фирмах; в государственном учреждении наличие даже такого «лежачего» профсоюза позволяет это всё включать в коллективные договоры. Другой вопрос, что контролировать в таком «лежачем» профсоюзе соблюдение коллективного договора можно только, если там есть какая-то активная группа. В этой связи я могу сказать, что любой профсоюз является всё-таки классовой организацией рабочего класса, и поэтому независимо от его формы принадлежности, если есть возможность работать в ФНПРовском профсоюзе, ВКТшном и любом другом, нужно подсказывать и самим активнее действовать, показывая, какие возможны направления этой работы - улучшения условий труда и оплаты труда работников. Что касается деятельности такой структуры, как Совет рабочих, надо сказать, что это очень удачная возможность сочетания работы вне предприятия с профсоюзной работой, потому что очень часто люди на своём предприятии не решаются биться против каких-то нарушений своей администрации, а как раз опыт Московского Совета рабочих показывает, что, пропагандируя организацию таких профсоюзов, помогая людям снаружи, мы всё-таки помогаем инициировать создание профсоюза внутри организации, т.е. это работает на повышение структурированности и организованности рабочего класса, и в конечном счёте это всё работает на усиление политической сознательности рабочего класса и понимание, что только одними уступками ничего не добьёшься, что нужно изменять структуру общества, но это очень длительный процесс, который ускоряется в период экономических кризисов. Сейчас мы что можем сказать? Пока был период относительного роста, и нас не затрагивал экономический кризис, который в мире начался где-то с конца 2007 г., а у нас в это время наблюдался некоторый экономический подъём и стабилизация экономического положения в стране, к нам шли инвестиции с Запада (между прочим, в том числе шли инвестиции в наши профсоюзы, и надо сказать, что за двадцатилетие структура инвестиций сильно поменялась: если вначале вкладывали деньги такие профсоюзы, как например, ВКТ канадская, французский альтернативный профсоюз АТАК вкладывал средства в виде обучающих семинаров, в поддержку каких-то отдельных активистов именно в альтернативных профсоюзах, возникающих стихийно, то последнее время все вот такие гранты направляются в ФНПРовские профсоюзы, т.е. тут видна классовая ориентированность, что и тем господам, и нашему правительству нужны профсоюзы карманные, ориентированные на сотрудничество, но всё равно нужны).
Надо сказать, что то, что добивалось борьбой альтернативных профсоюзов, как ни странно, придавало вес ФНПРовским профсоюзам, тем больших льгот они добивались от правительства и могли влиять, например, на условия трёхсторонних региональных соглашений. Например, трехсторонние соглашения в Москве - по сравнению с общим уровнем чуть ли не в два раза больше минимальная зарплата, чем в общероссийском законе, который был принят в начале 2008 г., там назначена 4900 р. минимальная оплата труда, а в московском – 7900. Это особая статья у нас в Москве, конечно.
Главная мысль, которую я хочу сказать - отсутствие допуска к средствам массовой информации, к информированности о действиях альтернативных профсоюзов, но тем не менее приносящих плоды на местах, отражалось на достижениях ФНПРовских профсоюзов, они этим пользовалось и приобретали дополнительные очки в глазах и правительства, и общественного мнения. Поэтому я хочу сказать, что такая вещь, как новые информационные технологии, в частности, Интернет, которые позволяют производить обучение не в узком кругу специалистов, а так сказать, вживую Online по всей России, например, присутствовать на тех же заседаниях Российского комитета рабочих, или недавно - Институтом проблем глобализации проводилась конференция по выработке общих требований для забастовщиков, проводилось уже два заседания, нельзя сказать, чтобы аудитория была многочисленной, нет – это те 6 профсоюзов по России, которые уже освоили такую технику, но тем не менее это именно активно действующие профсоюзы, которые начинают узнавать через центр - через Москву, что на местах у соседей делается. Недостаток информации очень сильно тормозит развитие и рабочего движения, и успехи профсоюзного движения, и явная финансовая зависимость от различных общественных движений, каких-то политических партий сказывается не лучшим образом. Но это все, наверно, понимают. На мой взгляд, сейчас нет другого пути, как просвещение рабочего класса, показа того, чего можно добиться, и воспитание сознания, что вот все в единой упряжке вне зависимости от национальности, цвета кожи, принадлежности к тому или иному профсоюзу, но только это нельзя считать социальным партнёрством, а классовое партнёрство. И ещё один момент. Я прочла, что, оказывается, в Америке где-то в 2007 г. именно процесс интеллектуализации труда привёл к тому, что начал образовываться в такой фирме, как IBM , вернее даже, образовался профсоюз работников высоких технологий, и им тоже удавалось добиться, например, повышения зарплат не только для членов профобъединения, но и для всех, кто работал в данной компании. Надо сказать, что образовался он тогда, когда появился избыток таких работников, у них началось повышение уровня безработицы, до 500 тыс. дошло число безработных в этой отрасли в Америке, начали снижаться зарплаты. Опять очень наглядно видно, что, когда ухудшаются условия жизни, люди начинают проявлять большую политическую активность, и тут больше возможностей для создания профсоюзов, и очень важно, по какому пути пойдёт этот профсоюз, и очень важно, насколько защищать солидарность межпрофсоюзную, и насколько готовы работники защищать своих активистов. На данном этапе у нас пока что до сих пор, несмотря на такие довольно обширные структуры, профсоюзы имеют горизонтальную структуру, т.е. каждая первичная организация закреплена и выходит напрямую на головную, на совет, президиум, исполком, на высшую организацию. С одной стороны, может быть, это хорошо - прохождение сигнала туда и обратно из-за этого ускоряется, а с другой стороны, это говорит о слабости, конечно, материальной, людской и пр. Я бы на этом хотела закончить. Хочу вам рекомендовать журнал «Марксизм и современность», особенно за 2006 г.очень интересные два номера вышли, посвящённые рабочему движению и Лиссабонскому процессу, когда началась в преддверии кризиса вырабатываться стратегия организаций предпринимателей и государств Европейского Союза, вырабатываться меры будущего повышения рабочей активности, когда они задумывали гибкие графики, повышение пенсионного возраста – это всё то, о чём у нас тоже говорилось, но пока откладывается. И если два года назад они говорили о переходе к 35-часовой рабочей неделе, то сейчас они выступают за сохранение рабочих мест. У нас, к сожалению, люди готовы говорить об индексации, но не готовы понимать, что нужно ещё и бороться за свои рабочие места, и нужно добиваться, чтобы правительство вкладывало в развитие производственной базы, и это возможно только путём выдвижения действительно коллективных требований и создания программы, общей для всех профсоюзов.
При подготовке доклада я пользовалась следующей литературой: во-первых, «Материалы периодического семинара Фонда Рабочей Академии», которые проходят в Нижнем Новгороде каждые полгода, во-вторых, журналом «Марксизм и современность», где тоже регулярно печатают материалы и по рабочему движению России, и по международному рабочему движению, ну, и материалами различных профсоюзных сайтов, в том числе ФНПРовских.
Донченко М.А. (АКМ-ТР) Ружена Борисовна, два или три года назад была создана такая структура, как Профсоюз трудящихся мигрантов. Как Вы её оцениваете, и не ведёт ли создание таких отдельных структур к расколу трудящихся по национальному признаку?
Пугачёва Р.Б. Нет, я с Вами тут не могу согласиться и вот почему. Этот профсоюз создан не без московских властей, чтобы снизить остроту межнациональных трений в Москве. И, действительно, назрела такая необходимость защиты гастарбайтеров, причём не российского гражданства именно.
Донченко М.А. Целесообразно ли создавать именно отдельные профсоюзы гастарбайтеров?
Пугачёва Р.Б. Этот профсоюз, насколько я понимаю, относится только к таджикским рабочим строительным, а другие национальности из других республик туда не вошли, к сожалению. Наверно, если у них что-то будет удаваться (они очень робки и нерешительны, но всё-таки что-то пытаются делать, вот на последней демонстрации первомайской, например, они договорились с Союзом рабочих Москвы, и они шли вместе, замыкая колонну), то я не вижу тут никакого противоречия, это не ведёт к каким-то трениям, наоборот: даёт возможность договориться и согласовать свои действия.
Альхисанов М.В. (РКСМ(б) У меня реплика. Никакого отношения этот профсоюз к национальной дипломатии не имеет, он объединяет, поскольку я с ними беседовал, и у них в уставных нормах прописано: неважно, какой национальности. Просто там те, кто не зарегистрирован, приезжие и, в основном, строительные отрасли и смежные с ними, там они и русских приезжих берут и кого угодно.
Пугачёв Б.А. (РКРП-РПК) У меня вопрос такой: об АвтоВазе и о «Форде» немножко рассказать.
Пугачёва Р.Б. А это вот как раз пример профсоюза, созданного с помощью, так сказать, иностранной поддержки. Вы понимаете, что на АвтоВАЗе это наш родной профсоюз, а на «Форде» он был организован профсоюзом фордовской компании, которая заинтересована в том, чтобы заграничные рабочие не отнимали у них работу у них на местах, а поэтому заинтересованы, в том, чтобы у них были такие же исходные условия оплаты и условия труда, чтобы предпринимателю было невыгодно переводить производство в такую отсталую страну, как Россия. Но, создав этот профсоюз, они сами себе подложили свинью, потому что, как вы знаете, самые активные выступления на «Форде» привели к очень ярким победам, прогремели на всю Россию, и после этих выступлений, например, Этманов, председатель профсоюза, ездил по России, и с его подачи фактически, можно сказать, что МПРА (Межрегиональный профсоюз работников автопрома) создан. Это получилось наше российское детище, выросшее из зерна, посеянного канадцами.
Сперанский А.В. (ОО «Рабочая инициатива») Здесь, конечно, рассказали рисунок, структуру, но не сказали, что есть такой профсоюз КТР ещё, объединение профсоюзов – это моряки, докеры и ещё туда входят многие организации, которые сейчас начинают объединительный процесс с ВКТ. Это будет единый профсоюз, который, действительно, может какие-то новые ориентиры сделать, какие-то новые посылы. Я как раз в этом немножко участвую. А то, что международные организации профсоюзные, я частично прощупал это, меня взяли в помощь - реформировать традиционные профсоюзы ФНПР, и я два года там был, но там, оказывается, рабочих очень не любят, поэтому я написал заявление и ушёл, хотя у меня была персональная машина, персональная дача, ну, хорошо жилось. Мы собрали на один из Пленумов (тогда Квачков ещё был) из рабочих коллективов, и этот Пленум: один рабочий выступает, второй рабочий выступает, и члены Пленума начали свистеть и топать ногами, все эти рабочие ушли, и я тоже подал заявление и тоже ушёл. После я работал в американских профсоюзах, стажировался, работал, помогал созданию профсоюзов здесь, у нас, и всех лидеров знаю. Ездил на стажировку в Америку, был в ФРГ в профсоюзах, был в Финляндии, знаю, как там. В Америке есть профсоюзная организация в офисе, и рядом в другой организации платят больше, только чтобы не было профсоюза, боятся профсоюзов. Сейчас разговор об Этманове, об АвтоВАЗе. Сейчас самая горячая точка – это АвтоВАЗ, там будут сокращать 30 тыс. человек, и люди сейчас не выступают, акции не делают, потому что разнарядку по цехам, по производствам сбросили, а фамилии не назвали. Там восточное поклонение начальникам, люди боятся потерять работу, и поэтому для акции протеста –Фёдор Золотарёв – как только фамилия объявится, профсоюз, который входит с Этмановым в межрегиональный профсоюз автомобилистов, они сразу, тысяч 13 если уволят, сразу будет громаднейший митинг, будет протест. Трудно, потому что это профсоюз Этманова (Путин назвал это «не профсоюз, а экстремистская организация». В разговоре с одним из профсоюзных лидеров в ФРГ так он и сказал, так он понимает, что эти люди мешают создавать что они хотят). Вот эти протесты, всё это может нарушить, а то, что без рабочего движения, без профсоюзов ничего нельзя сделать… Сейчас, может быть, объединение будет профсоюзов, может, тогда сила другая будет, там газета будет, я надеюсь, что будут люди привыкать. А без этих профсоюзов новых страну не перевернёшь, потому что там есть все и для политического, и социального… всё там создаётся. Сейчас Кремлёвская администрация попыталась рейдерским захватом расколоть тоже Соцпроф. Есть такой Вострецов, бывший функционер, и они пообещали какие-то деньги, потому что свободные профсоюзы – бедные профсоюзы, и Храмов (он и Партию труда продал, и пресмыкался перед Черномырдиным, хотя он хороший организатор, но он всё время ищет деньги, и сейчас за что боролся – на то и напоролся). Сейчас получилось, что у нас два Соцпрофа: один – это с Храмовым, другой – с Вострецовым, потому что Кремлёвская администрация хотела эти «внесистемные» (так они называют) профсоюзы подмять под себя. И вот Вострецов – какой-то кандидат, уже был создан какой-то комитет или отдел в администрации президента, который должен был подмять эти профсоюзы. Но вот не получилось, Храмов всё-таки вышел. Сейчас одна надежда, здесь у нас в Москве есть профсоюз на фабрике «Лигет-Дукат», это настоящий профсоюз, там профсоюз снимает начальников. Там делают профсоюзный информационный стенд, и там: тот начальник то сделал, тот – то-то сделал, и эти начальники идут жаловаться, а коллектив-то уже… листовки, газета, и, в конце концов, до того у них интересный коллективный договор, что они зарабатывают, имеют социальные льготы. Вот это профсоюз – единственный профсоюз в Москве такой интересный.
Никольская О.Л. (РКРП-РПК) Доклад привёл нам неплохую статистику, с помощью которой можно ориентироваться, но он заканчивается всё-таки 2007 годом. Предшествующий выступающий сказал, что очень интересно, а что сейчас делается в профсоюзах и, в частности, в профсоюзах Москвы. Вот этот «Дукат» - было бы интересно даже более подробно рассказать. Но дело в том, что мы всё-таки должны заглядывать в некоторое будущее и формулировать задачи для профсоюзов на будущее. Вот Новиков сделал здесь заявку на «красный проект», а на самом деле это только заявка, только слова о «красном проекте». Многосторонне он не разработан, никакие стороны, никакие требования, которые должны будут выставить рабочие, обладающие этим «красным проектом», - ничего нету. То есть на самом деле нужно разрабатывать. Когда-то появится, возможно, влияние. Показали вот: на фабрике «Дукат» уже наладили способ влияния на своё производство, на отношения. И здесь смысл в самой этой работе, в самих листовках, в самих действиях, которые они предпринимают, а вовсе не в том, как они организовались, кому они подчиняются. У нас организаторских этих мероприятий в нашей партии и вообще во всех партиях пруд пруди: все собираются, чего-то делают, какие-то решения, чего-то принимают и ничего, конечно, не выполняют. Так что смысл именно в этом состоит. И при том «красный проект» нужно составить таким образом, чтобы на двух уровнях был он. Первый уровень – с момента возникновения возможности влияния на власть на производстве, в городе каким-то образом. Момент этот влияния будет основан на том, что сейчас есть, а сейчас есть как государственные предприятия (федеральная собственность), так и частная собственность. И придётся выставлять эти требования и, в частности, тоже и профсоюзам – куда нужно двигаться, какие требования выставлять. Вот профсоюзы. Сейчас, в общем-то, задача - ещё проанализировать, что даёт, что показал этот кризис. Этот Медведев сказал, что нужно сделать выводы из кризиса, но на самом деле выводов нет. А вывод, прежде всего, тот, что шведский вариант организации общества, когда государство выставляет требования, которым подчиняются как предприятия, так и работники, работники регулируют эти взаимоотношения, т.е. можно достигнуть благополучного социального справедливого общества только через усиление влияния общества на свободный этот рынок. То есть на самом деле кризис показал, что это кризис свободы рынка, свобода рынка делает предпринимателей в погоне только за прибылью, а вовсе не за социальной справедливостью, а окончательная цель - всё-таки создать общество социальной справедливости, и именно социально ориентированное, Путин наш и говорит вроде бы, называет это путём, а в то же время сегодня или вчера заявил, что мы всё равно вернёмся к свободному либеральному рынку, т.е. выводов на самом деле в государственном масштабе не делается. И наша задача – именно сделать эти выводы и выработать требования.
Пугачёв Б.А. (РКРП-РПК) Я только хочу обратить внимание на то, что условия борьбы рабочего класса, действительно, в очень большой степени зависят от состояния экономики. Вспомните, когда мы боролись за трудовой кодекс (вариант Авалиани), сколько мы хвастались, сколько бились и в Госдуме, и вокруг, и всё-таки не отстояли этот кодекс, из-за чего сейчас бедствует народ. Почему? Тогда не было потребности в рабочей силе, заводы стояли, фабрики тоже банкротились, и вся структура нашей экономики сырьевая не нуждалась в рабочем классе, работали нефтяники, газовики. С этого сырьевого «компота» отчисляли государству, государство пенсионеров кормило, и пробавлялись так. Но вот начался на Западе кризис в 2007 г. Это был уже второй кризис, первый был с 1996 до 1998 г, и возникло такое явление, которое на Западе называли «локализация» - это перемещение предприятий, с Запада, из промышленно развитых стран, предприятия стали переносить на окраины – в Румынию, в Польшу и к нам. Это результат этой «локализации». И получилась противоречивая картина, с одной стороны, в большой массе предприятия простаивали и прозябали, и в то же время появилось несколько таких предприятий, которые пришли с Запада, которые испытывали потребность в дешёвой рабочей силе. Кроме того, возникал такой вопрос, что империализм российский молодой готовился защищать свои позиции военным путём, и военную промышленность стали оживлять, тоже возникла потребность в рабочей силе, заговорили, что нет сварщиков, нет инженеров, деградировала инженерия, наука деградировала. И спрос на рабочую силу создавал условия для борьбы, т.е. наряду с теми, которые голодали, объявляли голодовки, добиваясь зарплаты, просили, появились боевые отряды рабочего класса, как на «Форде», как на АвтоВАЗе. На АвтоВАЗ тоже пришёл этот капитал. Но кризис дошёл до нас. Наши предприятия тоже начали сворачивать деятельность, и условия для борьбы рабочего класса ухудшились. Этот период, когда началась «локализация», и на заводах у нас стали падать эти производства, был то окно, когда надо было организовываться. Кто организовался, тот получил преимущество. Сейчас мы видим: профсоюз на «Форде» имел различные коллективные договоры, мы печатали в своих листовках – это про них, а когда приостановили производство в конце 2008 г., они ничего не могли сделать. Общая ситуация такая: для борьбы рабочих уже остаётся один вариант – это вариант отчаяния, когда уже настолько плохо, что люди уже не смотрят, уволят – не уволят, а идут напролом. Но до этого мы ещё не дошли. А от того периода, когда мы в это окно попадали, мы уже ушли. Что надо ожидать? Здесь надо ожидать не только профсоюзные варианты, но и политические. Мы сейчас замечаем, как активизируется пропаганда за правое решение, т.е. радикалы ожидают сейчас, формируют фашистского типа оппозицию. Для этого есть условия. Те, кто отчаялись, они готовы на всё, их устраивают даже фашистские решения этой проблемы, как переход на корпоративное строение государства. Надо отметить хитрую политику руководства страны, капитала. Они понимают тоже, что тема закипает, и силовые методы они стараются сочетать с уступками. Идёт сейчас по Интернету сообщение
соцпрофовского активиста Захаркина, он отмечает: вот спасибо Верховному суду: наконец, стал заботиться о рабочих. Действительно, восстанавливают некоторых профсоюзных деятелей, которых преследовали на местах, и руководство стараются утихомирить, ослабить это давление. В то же время не надо заблуждаться, это только фикция, это дать в отдельном участке - ну, как в Пикалёво – дали работу. Они могут устроить Пикалёво для всей страны? Конечно, не могут, они бессильны, но растрезвонят об этом и постараются убедить: надейтесь, у вас будет, как в Пикалёво, у вас будет всё хорошо. Они вот давят, изо всех сил стараются. Это надо разоблачать в первую очередь, что это всё фикция – эти их уступки и уступочки. А настоящая их суть – это когда они Урусова посадили и не отпускают, вот эту вещь они будут проворачивать как следует. И мы, когда мы устраиваем наши митинги в защиту арестованных, в защиту репрессированных профсоюзных деятелей, должны понимать, что это наше направление – оно основное, оно ведёт к политическому просвещению рабочего класса, к пониманию того, что не надо надеяться на уступки, а только надо надеяться на свою организацию, на первом этапе, может быть, профсоюзную, а в конце концов – на политическую организацию рабочего класса, т.е. на участие в партии.
Никольская О.Л. Что такое корпоративные устройства? Объясните.
Пугачев Б.А. Это теория фашистов. Это идея о том, что существует классовое партнёрство в форме корпораций, когда каждая корпорация – и работодатели и рабочие одной корпорации, скажем, автомобильный транспорт или железнодорожный транспорт, они конкурируют, т.е. интересы одной корпорации объединяют и предпринимателей, и рабочих, и так же в другой корпорации, а государство эти корпорации примиряет, это, как патернализм, как папа своих детей в семье.
Батов А.С. (РКРП-РПК) У кого проблема с терминологией, - есть Большая Советская Энциклопедия, можно всегда заглянуть, посмотреть. Я буквально несколько слов хотел сказать по поводу одной единственной проблемы, но очень важной, которая, может быть, нуждается в дополнительном освещении, и это проблема политической физиономии рабочего класса и взаимоотношения рабочих, в том числе, опрофсоюзенных рабочих, с политическими организациями. Проблема сложная, и она, наверно, становится всё сложнее и сложнее, всё туже закручивается, завязывается узел взаимоотношений политических организаций и профсоюзных. Если раньше, может быть, лет 10 назад никто, кроме левых, пожалуй, не лез в рабочее движение, в профсоюзное движение, то теперь мы замечаем совсем другую ситуацию: не протолкнуться от самых разных политических сил, которые преследуют свои интересы. И соответственно мы видим, какую политическую незрелость, с нашей точки зрения, проявляет рабочий класс и, в том числе, самые лучшие его представители. Это не им в упрёк, это скорее нам в упрёк, потому что мы с ними недостаточно работаем. Профсоюзные лидеры, в том числе и упомянутые здесь, далеко не всегда питают какую-то приязнь к нам, коммунистам, вообще к левым идеям. Как это ни странно, часто бывает, что люди совмещают борьбу за права рабочих с самым что ни на есть махровым антикоммунизмом. За примерами далеко ходить не надо, например, в Москве в ВКТ был, а может быть, и есть (скорее всего, есть) один руководитель, который очень-очень не любит красные флаги, у него на них аллергия, примерно, как у быка, и ВКТ несколько раз в течение последних раз пытался сорганизовать свой альтернативный Первомай. Была у них такая инициатива, кажется, в позапрошлом году. И вот там камнем преткновения было наличие коммунистической символики на этих альтернативных Первомаях. Митинги получались маленькие, в том числе, за счёт того, что ВКТ очень резко, очень жёстко восставало против какой-то коммунистической символики и вообще против сотрудничества с левыми. В итоге получалась комичная ситуация: основной массовкой на этих маленьких довольно-таки митингах были как раз левые, сами профсоюзники туда особо не приходили. ВКТ при своих возможностях больших не способна в Москве вывести какую-то большую массу рабочих. И получалось так, что на митинге выступали профсоюзники для левых, говорили всё это левым, приходили только левые, но, тем не менее, левым запрещали то, то, пятое, десятое. Другой пример – это Большаков (есть такой профсоюзный вожак из Ленинграда, из КСД, ныне уже расколовшегося), этот чёткий антикоммунист, либерал по своим убеждениям, и тем не менее коммунисты были вынуждены с ним сотрудничать, потому что это хороший организатор, толковый активист, которого не обойти, не объехать. Есть другие примеры, скажем так: примеры, характеризующие именно незрелость рабочего класса и его вожаков. Вот уже упоминавшийся здесь Захаркин, у него очень показательная позиция: он полностью политически всеяден, он мне как-то говорил: «У нас в Сургуте самые лучшие отношения с кем мы имеем? Кто нам больше всего помогает? Это РКРП и Объединённый гражданский фронт, НПБ, «несогласные», в общем, либералы. Вот вам спасибо, им спасибо». Ну, конечно, есть ещё КПРФ, есть там ещё кто-то. И у него позиция очень простая и, я бы даже сказал, примитивная: мы дружим со всеми, кто нам помогает. Это позиция человека, который ещё не понял, что разные политические силы помогают не ради него и его профсоюзной борьбы, а ради своих интересов, и соответственно те же самые ОГФ, нацболы и тому подобная публика, они помогают только для того, чтобы заиметь свой политический капитал с Профсвободы и прочей деятельности Захаркина, поэтому рано или поздно, так или иначе, Захаркин на своём, к сожалению, опыте убедится, чего стоит эта помощь от либерально-буржуазной всякой публики. Ещё можно сказать о РПЛБЖ (Российский профсоюз локомотивных бригад железнодорожников). Мне довелось быть на съезде, который прошёл недавно. Я думаю, многие помнят забастовку, которая прошла весной прошлого года в нашем регионе. Борьба ярая, серьёзная борьба внутри РПЛБЖ является, в том числе, отражением борьбы в Соцпрофе, который тут также упомянули. Вострецов – ставленник «Единой России» откровенный, и Храмов, который не прочь позаигрывать с «Единой Россией» и попродавать рабочее движение направо и налево, сейчас столкнулись в непримиримой борьбе, и отражением этого является борьба внутри РПЛБЖ: ставленник «Единой России» фактически Куликов, нынешний лидер РПЛБЖ, и левое крыло профсоюзного актива во главе с Павловым (депо Пушкино). И надо сказать, что на этом съезде левое крыло потерпело поражение, не смогли они дать организованный отпор Куликову, и в общем-то, сейчас стоит вопрос: то ли РПЛБЖ расколется, то ли ещё как-то преобразуется, но в любом случае эта ситуация очень серьёзно ударила по всему рабочему движению нашей страны. Говоря короче, я хотел бы сделать акцент на том, что сейчас очень-очень многие политические силы, начиная от либералов и троцкистов, и заканчивая «Единой Россией» и «Справедливой Россией» и тому подобной публикой, пытаются паразитировать на рабочем движении, влиять на независимые профсоюзы с тем, чтобы, естественным образом, увести их за собой, может быть, отвлечь от борьбы за рабочие права или же перевести эту борьбу в нужное им русло. И поэтому нам сейчас в своей работе обязательно нужно учитывать этот фактор. Если раньше многие активисты подходили к вопросу так, что, дескать, наша задача сагитировать рабочих на борьбу, а там дальше дело пойдёт, то сейчас очень важно иметь в виду, что кроме нас, кроме коммунистов, есть ещё целый спектр сил, которые параллельно с нами и обгоняя даже нас, пытаются запудрить рабочим мозги, отвлечь их от борьбы и сориентировать их на ложные цели. Это очень важный момент. Спасибо.
Ферберов И.Л. Поскольку у нас клуб всё-таки дискуссионный по своей природе, я хотел бы остановиться на тех вопросах, которые вызывают сейчас дискуссии, полемику между различными активистами и организациями в отношении рабочей борьбы, в частности, в отношении профсоюзов. Первое. Ружена Борисовна рассказала, что профсоюзы – это классовая организация по своей сути. Но в этом отношении существует определённое разночтение. Например, говорят, что вот есть классовые профсоюзы, а есть профсоюзы ФНПР, которые по сути своей не являются классовыми, которые по сути своей включают в себя и наёмных работников, и администрацию как наёмную, так и не наёмную, поэтому ФНПР - сверху созданный инструмент влияния на рабочее движение со стороны властей. Это действительно так. И мы видим, например, на АвтоВАЗе достаточно чёткое разделение, противостояние, можно сказать, между ФНПРовским профсоюзом, который изо всех сил старается убедить рабочих, что вот трудно, но всем трудно, давайте войдём в положение и потерпим, пока кризис не кончится, - и профсоюзом «Единство», который выводит на улицы и выдвигает требования со стороны рабочих к работодателю, требования достаточно жёсткие. Но при всём при этом, по факту, в профсоюзах, входящих в систему ФНПР, объединены массы, в том числе, рабочих, и пока ещё большие по численности массы, чем в классовых профсоюзах, в действительно классовых, которые мы приветствуем и с которыми мы работаем, которые созданы снизу и которые наиболее перспективны. Но пока ещё десятки тысяч людей выводят ФНПРовцы, если не сотни тысяч, на всероссийские акции. Вот выводят они, поэтому, конечно, не поддерживая ни в коем случае, наоборот, разоблачая их политику, мы должны в этих профсоюзах активно работать, и иногда эта работа приносит практические плоды: некоторые низовые профсоюзы, входящие в систему ФНПР, становятся нашими, становятся классовыми, становятся на правильные позиции, политически правильные. Следующее. Почему есть мнение (и, на мой взгляд, это правильное мнение), что именно, и пока что на данном этапе - только через профсоюзы и можно активизировать рабочую борьбу? Профсоюзы законны, в том смысле, что существующие законы предоставляют именно профсоюзам гораздо больше возможностей для борьбы трудящихся, для борьбы рабочих, чем любым другим организациям, которые тоже упомянуты в законах: совет, Советы трудовых коллективов, забастовочные комитеты и т.д. Им законы очень здорово ограничивают поле деятельности, а у профсоюзов это поле шире, поэтому возможности через профсоюзную борьбу больше у рабочего класса. Вот я упомянул, и Ружена Борисовна упоминала, Советы трудовых коллективов. Вот есть сейчас в дискуссиях мнение о том, что именно через Советы трудовых коллективов надо стремиться бороться, создавать эти Советы трудовых коллективов, требовать у правительства, у государства, у Государственной Думы принятия законов, которые резко расширят права Советов трудовых коллективов. Ну, вот по факту, в Екатеринбурге, в Свердловской области на ряде предприятий созданы Советы трудовых коллективов, и по какой-то удивительной случайности или совпадению через несколько месяцев в этих Советах не оказалось ни одного рабочего. Понятно: вот надо вырабатывать требования, надо, чтобы там были грамотные специалисты, грамотные юристы, надо контролировать производство, а что ж, рабочий что ли будет контролировать состояние дел у предприятия как в техническом отношении, так и в финансовом? Нужны финансисты, все нужны, только рабочие не нужны. Есть такое мнение, что давайте всё-таки бороться, давайте требовать от властей предоставления Советам трудовых коллективов законного права контроля и управления предприятием. Ну, во-первых, вряд ли буржуазное государство, ставленник класса буржуазии, пойдёт навстречу рабочим, предоставит им возможность контроля и тем более управления. Что такое управление на капиталистическом предприятии? Правильно, управление – это часть собственности; тогда товарищи, которые ратуют за Советы трудовых коллективов, говорят: «Правильно, надо добиться, чтобы у Советов трудовых коллективов был блокирующий пакет акций». Ну, конечно, надо, но дайте парочку джиннов, чтоб потереть лампу Аладдина, и тогда, может быть, это будет возможно. Но пока что, на мой взгляд, - это совершенно нереальное требование, и выдвижение таких требований, и акцентирование на этих требованиях внимания только отвлекает рабочих от настоящих, действенных способов борьбы за свои права. Вот опять полемика есть по такому вопросу. На АвтоВАЗе рабочие выдвинули в числе других, боевых требований, в том числе и требование национализации своего предприятия. Прогрессивно это требование или реакционно? Мы понимаем, разъясняем рабочим, что национализация в условиях капитализма, в условиях буржуазного государства не решит проблем власти рабочего класса, не передаст власть на национализированном предприятии рабочему коллективу. Это всё равно будет государственно-капиталистическое предприятие, государственное - но всё равно капиталистическое. Однако при этом это всё-таки некоторый шаг вперёд, потому что возможности борьбы на государственном предприятии больше, чем на частном. Я работаю на частном предприятии наёмным работником, у нас нет профсоюза, у нас вообще нет никакой возможности борьбы, ну, просто нет и всё. Вот что хочешь, то и делай. И организовать профсоюз на данном предприятии не удастся. На государственном предприятии многие возможности существенно увеличиваются: и возможности создания профсоюза, и возможности не допустить, чтобы работодатель обошёл те самые государственные законы, т.е. возможностей больше. И более того, само требование национализации – некоторая ступенька в сознании трудящихся, т.е. человек, рабочий, и рабочий коллектив требует не просто своих шкурных интересов добиться – выплаты задолженности по заработной плате, с чего начиналось, потом следующее – повышение заработной платы, но это всё-таки тоже экономическая борьба, и наконец, требование, в общем-то, не экономическое, в общем-то, политическое требование – национализация. Пусть оно половинчатое, пусть оно не удовлетворяет тем политическим требованиям, которые мы считаем: «Вся власть Советам!», «Вперёд, на баррикады!», «Революция!» и «Завтра - красное знамя над Кремлём!» Это ещё не такие политические требования, но они уже политические. Следующее, о чём идёт достаточно острая полемика. Вот было высказано мнение (мнение, в общем-то, правильное), что в условиях кризиса сейчас борьба рабочего класса усилилась, обострилась. Это, действительно, так, и это вполне понятно и естественно. Но некоторые теоретики из этого делают такой вывод: а чем хуже, тем лучше! А давайте не радоваться тому, что на некоторых предприятиях рабочие получают какие-то уступки, за которые они борются, а печалиться по этому поводу, а давайте вообще препятствовать экономической борьбе рабочего класса, потому что, чем хуже рабочий класс будет жить, тем скорее он поднимется на баррикады, революционные бои. Но практика показывает, что это не так. Полностью обездоленный рабочий коллектив, голодающий, лишённый каких бы то ни было материальных благ, заботится только о биологических потребностях, ему не до борьбы, ему вот-вот выжить сейчас, хоть что-нибудь дайте, хоть кусок хлеба! Практика показывает: наиболее боевой отряд рабочего класса сейчас в России - это на заводе «Форд». Зарплата рабочих на этом заводе существенно превышает зарплату всех окружающих предприятий Ленинградской области, существенно превышает. У них есть возможность подумать, как улучшить своё положение, и они и переходят постепенно от понимания именно шкурных интересов к пониманию общих, коллективных интересов. В дальнейшем неизбежно, что уже идёт процесс политизации этого коллектива. Ружена Борисовна сказала, что уже некоторые товарищи из этого профсоюза фордовского стали членами нашей партии. Тут упоминался случай о том, как Этманов был включён в список Всеволожской организации КПРФ, в выборный список (там тоже выборы будут 11 числа), и вот недавно на ряде сайтов прошла информация, она исходит от районной организации КПРФ Всеволожской, что они получили «втык» от ЦК КПРФ за то, что они в свой список включили экстремиста Этманова, который осмелился резко критически высказаться о Путине. Ясно, что КПРФ это не с руки, боятся они, зачем им с Путиным портить отношения, когда лучше получать от него какие-то поблажки. Вчера состоялась пресс-конференция Зюганова и других руководителей КПРФ, на которой была поставлена задача мне, в частности, как корреспонденту «Трудовой России» - задать Зюганову вопрос на эту тему. Я задал вопрос, хоть и с трудом пробился, но всё-таки задал вопрос: «На некоторых сайтах появились такие сообщения, можете ли Вы, Геннадий Андреевич, со всей определённостью сказать нам, что это ложь, что это неправда, что никаких таких указаний не было об исключении Этманова из списков КПРФ, что он останется в этих списках?» Пришлось Зюганову сделать хорошую мину при плохой игре и на всю Россию (там были все главные телевизионные компании) заявить: «Ой, что Вы! Уж Алексея-то мы знаем, это наш боевой товарищ, да мы вместе народ на улицы выводили. Конечно, это всё ложь, и всё это неправда, и пусть он спокойно ведёт свою агитационную кампанию, и передайте Алексею привет. Всё спокойно, никаких требований об исключении его из списков не было и не будет!» Вот такая была задача, и она достигнута. Ленинградцам сразу же об этом сообщили, чтобы их Всеволожская организация не беспокоилась. Но это просто к слову, извините. Вот ещё какая штука. Что на ваш взгляд, на наш взгляд, сильнее всего сдерживает забастовочную борьбу? Отчего прекращаются даже начавшиеся забастовки, а другие не начинаются? Да оттого, что, если люди начнут бастовать, им, извините, будет нечего жрать. Правильно? И самое насущно необходимое для развития забастовочной борьбы – это создание забастовочного фонда. Очень трудно это сделать на одном предприятии, достаточно трудно сделать даже в отрасли. Ну, нет лишних денег у профсоюзов! Может, у ФНПР-то есть, они могли бы продать парочку-троечку домов отдыха и получить эти деньги, но они не для того созданы, у них не такая задача. У них полно недвижимости, они на этом живут. Российский Съезд рабочих, который состоялся по нашей инициативе здесь, в Москве, о котором Ружена Борисовна упоминала, обратился к политическим партиям парламентским, которые называют себя революционными, ну, прежде всего, имелась в виду, конечно, КПРФ, - хотя бы часть тех средств, которые правительство им по закону выделяет (государство им по закону выделяет на парламентскую деятельность, на существование), хотя бы часть этих денег вложить в организацию забастовочного фонда. Ответа не последовало.
Можно подумать, что нет никакой рабочей борьбы в России. Все сидят тихо, спокойно, боятся увольнений, боятся испортить отношения с начальником, каждый только мечтает прийти домой, выпить чарку водки и лечь спать. Ни о какой рабочей борьбе и речи нет. Это результат пропаганды буржуазной, на самом деле, потому что буржуазная пропаганда блокирует любые сообщения о фактах рабочей борьбы, о том, что эта борьба есть. И вот тут я вам могу прорекламировать наш партийный сайт. Читайте, там есть раздел «Рабочее движение». В этом разделе ежедневно печатается по нескольку сообщений с фронтов рабочей борьбы в России и не только, но в России – обращаю внимание на это. Один или два раза в неделю печатаются обзорные бюллетени Информационно-методического центра при ЦК нашей партии, в которых собраны по десятку и более фактов рабочей борьбы в России. А другие сообщения в этом разделе – сверх этих бюллетеней. То есть Россия, на самом деле, бурлит, только это бурление никто не видит и не слышит, это кипение плотно прикрыто крышкой буржуазной пропаганды, и то, что мы видим и слышим, - это отдельные струи пара, которые вырываются из-под этой крышки. Надо как можно больше на разных сайтах (товарищи здесь сидят, которые имеют такие сайты) пропагандировать, т.е. информировать людей о том, что есть эта борьба, она, действительно, есть. И вот теперь последнее, о чём говорилось – мне уже неоднократно приходилось об этом говорить, - о нападении на рабочих лидеров. Такие нападения учащаются. Мы слышим о зверском избиении казахского рабочего лидера, сегодня издано Заявление ЦК нашей партии по этому делу. Власть понимает, что для неё нет ничего опаснее, чем организованная борьба рабочего класса, организованная классовая борьба. Пока рабочий класс не организован, он – ничто, это не я сказал. Но вот этой самой организации власти больше всего как раз и боятся, и любого потенциального лидера, который начинает организовывать свой рабочий коллектив, они будут гнобить, избивать и убивать. На Этманова было уже несколько покушений – вы знаете. Поэтому, если мы не научимся своих рабочих лидеров охранять, применять соответствующие методы этой охраны, к чему призывает нас ЦК нашей партии, мы будем этих лидеров терять, мы будем начинать каждый раз всё заново и заново свою борьбу. Поэтому давайте думать в этом направлении.
Никольская О.Л Дело в том, что кризисы были и в прошлом веке, кризисы подчёркивают то, что должно обновляться то, что сейчас названо инновациями, должно обновляться производство и продукты производства, и технологии должны обновляться, периодически, по крайней мере, раз в двадцать лет должны обновляться. То, что машины старых моделей перестают продаваться и из-за этого заводы останавливаются, это объективное свойство экономики, которое не учитывается в организации экономики, и вот это главный вывод из всех кризисов – то, что обществом должно быть организовано периодическое обновление не только продуктов, которые Запад всё время обновляет, но и самих технологий и сетей всяких созданных, всё это должно быть, и оно должно быть в основе любого профсоюзного коллектива.
Ферберов И.Л. Что ещё радует в современном рабочем движении - это то, что начались забастовки и акции солидарности, чего не было раньше, и это очень существенный шаг вперёд в развитии сознания рабочего класса.
Пугачёва Р.Б. (заключительное слово) Товарищи, очень хорошо, что многие выступили с конкретными примерами. Я не могла всё охватить, и мои заметки получили развитие у т. Батова в выступлении, у т. Сперанского, у Ильи Львовича. Что я хочу отметить? Во-первых, действительно, требование солидарных действий всё больше осознаётся различными профсоюзными организациями, и вот, например, в защиту Урусова на акции протеста выходили не только профсоюзы «Защита» и Соцпроф, но и ФНПРовские деятели в этой связи высказались. Это один момент. Второй момент, что я хотела сказать т. Сперанскому, - дело в том, что в составе ВКТ есть соглашение с докерами – это тоже часть того профсоюза, о котором Вы говорите ВКТ или нет?
Сперанский А.В. Нет.
Пугачёва Р.Б. Нет. Это разные, всё, понятно. Хорошо, что Вы об этом рассказали. Ну, что касается РПЛБЖ, тут не совсем Александр прав – Куликов, в общем-то, вырос из низов, снизу вырос до профсоюзного деятеля всероссийского масштаба, другое дело, что, действительно, это характерная особенность, что пытаются подкупать и запугивать таких активистов. Ну, видимо, тут что-то такое тоже произошло. То же самое, кстати, происходило и с таким сильным профсоюзом, как профсоюз докеров в Ленинграде: у них тоже года два-три назад были сильные волнения внутри профсоюза, потому что пришла молодёжь, которая пыталась завоевать себе положение, сковырнув старых лидеров, но они шли на соглашение именно с администрацией, т.е. они шли при поддержке администрации, это выразилось в снижении накала борьбы, но там довольно-таки здоровый профсоюз, им удалось пока что преодолеть вот этот нарыв. Именно нарыв, потому что это соглашательство, сдерживание привело к потере в коллективном договоре определённых пунктов. Они наглядно увидели, что значит общий фронт борьбы, когда из пяти связанных между собой портовых организаций в одном из профсоюзов произошло такое отступление, другие тоже на этом потеряли: не было подписано продление коллективного договора, они находились в состоянии коллективного спора целый год, и они ощутили, что нужно туда бросать силы, помогать товарищам, хотя и так у них была хорошая спайка взаимная, поддержка и т.д. И что я хочу сказать - последнее – конечно, условия экономические очень сильно влияют на условия нашей борьбы. То, что я говорила о социальном партнёрстве, сами экономисты, так сказать, обслуживающие это направление учёные говорят, что нигде никогда работодатели и правительство сами охотно не шли на уступки, поэтому профсоюзное движение необходимо, но всё равно в рамках социального партнёрства. И эта классовая направленность профсоюзов всё равно всегда связана, я считаю лично, с партийным участием. Это не значит, что партия диктует профсоюзу, нет. Но это значит, что лучшие представители партии, работая в этих профсоюзах, не дают сбиться с пути, не дают идти на уступки там, где можно на эти уступки не идти. Поэтому мы можем сказать, что, например, в профсоюзе «Защита» в г. Сарове, где руководителем был член нашей партии Гамов (ныне, к сожалению, уже покойный), это был один из самых боевых профсоюзов среди научных организаций. Вы понимаете, рабочий профсоюз «Защита» начался с учёных и объединил вокруг себя все обслуживающие производственные профсоюзы, организовал их. Это, я считаю, один из очень отрадных примеров. Хочу вас ещё пригласить на заседание Российского комитета рабочих, которое будет 17 октября в Нижнем Новгороде. Я очень надеюсь, вообще, формально согласие получено на проведение такой вот телеконференции; если нам там удастся установить Интернет-связь и выход в Интернет такой, который позволит видео показывать в режиме Online, то, я думаю, не выезжая, многие смогут воспользоваться этой возможностью. Здесь лежит приглашение, кого заинтересует. Что я хочу ещё сказать по поводу забастовочного движения. Конечно, не стоит обольщаться, что парламентские партии на это решатся, скорее всего, это возможно только общей кассой профсоюзов. И тут имеет значение, может быть, даже не величина этого фонда, а моральная сторона этого вопроса. Если вы помните, был такой фильм «Трилогия о Максиме». Там была забастовка на петроградском заводе, они уже начали голодать, продавать вещи, и приходит помощь от лондонских рабочих; там показано, как они воспряли духом и с такой гордостью говорили об этой поддержке. Я думаю, не нужно ожидать больших вложений в этот фонд, но если каждый, кто работает на предприятии, может организовать сбор средств в этот фонд, это будет существенно. Я могу сказать, что когда на производстве Heineken (пива) были забастовочные дни, у нас в Москве Радиотехнический завод собрал, ну буквально несколько тысяч рублей они туда отправили, но самое смешное, что те, кто отдавал эти деньги, себя почувствовали людьми, понимаете? И там была довольно большая организация сочувствующих, которые читают наши газеты. Всё, спасибо.
Ферберов И.Л. В заключение, товарищи, я хочу пригласить вас на митинг, который будет проводить Оргкомитет во главе с нашей партией 3 октября у памятных камней на Дружинниковской улице в память о Чёрном октябре 1993 года в 16 час. 4 октября будет поездка к месту гибели капитан-лейтенанта Остапенко. Больше других мероприятий 4 октября у нас не будет.
Обсудить новость на Форуме