10:15 14.01.2008 | Все новости раздела "Партия Социальной Справедливости"
Журналистский транзит: от цензуры к гласности
День печати - профессиональный праздник российских журналистов - отмечается 13 января. Именно в этот день в 1703 г. по указу Петра I вышел первый номер российской газеты "Ведомости". Праздник был учрежден указом Верховного Совета РСФСР в 1991 г. - взамен Дня советской печати, отмечавшегося 5 мая. За короткое по историческим меркам время (от октябрьского переворота 1917 г., падения коммунизма, провозглашения Россией независимости и до сегодняшней суверенной демократии) российская печать в попытках обрести себя проделала большой внутренний вояж - в зависимости от обстоятельств и быстро меняющегося духа времени. Что собой представляют эти трансформации, насколько удается российской журналистике соответствовать священному понятию "независимая печать", есть ли она вообще, и в России - в частности? В преддверии профессионального всероссийского праздника журналистов "Росбалт" открывает серию публикаций на эту тему.
"Мы наш, мы новый мир построим"
До октябрьской революции 1917 г. существовала государственная цензура, и авторы сомнительных с точки зрения российских царей текстов отправлялись в ссылку. Тогда популярными были высылки инакомыслящих беллетристов, писателей и поэтов на каторгу "во глубину сибирских руд", а роль 101-го от Москвы километра играл почти всегда мятежный Кавказ. За Терек были отправлены Пушкин и Лермонтов, в пустыни Средней Азии - Шевченко.
Октябрьский переворот 1917 г. мало что изменил в положении вольнодумцев и журналистики Российской империи. Скорее, ситуация усугубилась. Придя к власти, большевики "временно" закрыли все "чужие" газеты и журналы "до стабилизации политической обстановки". (Эта "стабилизация" растянулась более чем на семь десятилетий, пока не рухнул коммунистический режим). В начале века большевистские издания возглавляли в основном профессиональные революционеры, комиссары, имеющие мало отношения к писательству и зачастую лучше владеющие маузером, чем пером. (Кстати, накануне революции разовый тираж всех большевистских изданий составлял около двух 2 млн экземпляров. И выходили они, заметим, не за границей, а в Российской империи.)
После октябрьского переворота главным "законодательным" актом для прессы стала статья Владимира Ленина (Ульянова) "Партийная организация и партийная литература". Ей отводилась важнейшая роль "коллективного организатора, коллективного пропагандиста и коллективного агитатора". Более 70 лет в стране с 300-миллионным населением 113-ти национальностей существовали фактически два типа газет и журналов - партийные и комсомольские. Правда, на бумаге были еще советские "Известия", профсоюзный "Труд", а также "Литературная газета" и несколько так называемых литературных "толстых" журналов, в которых иногда некоторым из "продвинутых" редакторов чудом удавалось напечатать, пусть и с купюрами, Есенина, Булгакова, Катаева, Солженицына, Твардовского.
Вся печать, включая советскую, профсоюзную и литературную, была и по сути, и по духу партийной. Редакторы и журналисты прямо назывались "пристяжными" единственной "руководящей и направляющей партии". Но если партийно-номенклатурная верхушка считалась элитой первого, то журналистская - ленинско-брежневского и даже горбачевского времени - всегда относилась к элите второго сорта.
Непреложным законом номер один в советское время был постулат о том, что все газеты, журналы, радио и телевидение на всех уровнях могут возглавлять исключительно члены партии. За всю историю существования советской журналистики ни разу, нигде и никому не было сделано исключения. Но не только редакторы должны были носить в кармане партбилет: даже рядовым журналистам полагалось исповедовать марксизм-ленинизм, быть членами коммунистической партии. Партийный закон был суров, но он неукоснительно выполнялся.
Процедура посвящения в высшую журналистскую элиту была проста, как революционная песня. Главные редакторы главных газет и журналов страны ("Правда", "Труд", "Известия", "Коммунист" и т.д.) утверждались сначала на заседании политбюро ЦК КПСС, а затем еще и на пленуме партии. Редакторы центральных республиканских газет - на бюро республиканских комитетов партии, областных, краевых, городских и районных - на бюро соответственных уровней комитетов компартии. То же относилось и к комсомольско-пионерским и детским (октябрятским) изданиям.
В журналистскую элиту времен "развитого" социализма попадали люди только с определенной биографией. Их путь был прост: школа, вуз, комсомольская или партийная работа. Как правило, это были партийные функционеры, поработавшие какое-то время в отделе агитации и пропаганды комсомольского и партийного органов, часто - после высшей партийной школы. Одной из главных заслуг считалось "простое" рабоче-крестьянское происхождение.
Следует отметить, что в этой профессиональной среде в СССР всегда существовала дискриминация по полу. Девушек совсем не принимали во МГИМО и почти не принимали на факультеты журналистики других вузов. Ни одну центральную партийную или комсомольскую газету ни разу не возглавила женщина.
Возраст редакторов партийных изданий колебался в тех же пределах, что и возраст партийной элиты. К тому же, все редакторы автоматически становились членами бюро, или, по меньшей мере, кандидатами в члены бюро партийного органа. Под конец правления Леонида Брежнева средний возраст редакторов партийных газет составлял 59 лет. Комсомольские, пионерские и детские (октябрятские) газеты и журналы возглавляли также члены бюро партийных органов - в возрасте около 40 лет.
В редакциях центральных партийных газет никогда и ни при каких условиях не позволялось работать беспартийным журналистам - даже рядовым. И пусть они были гениями, без партийного билета, видимо, считалось невозможным достичь необходимого для партии профессионального качества. Еще в 1987 г., в самый разгар перестройки, это было главным условием приема на работу в "Правду", "Известия", "Труд".
"Перестройка" и "новое мышление" в журналистике
С приходом к власти Михаила Горбачева и объявлением "перестройки" и "нового мышления", с изменением политической ситуации в стране, постепенно начали происходить перемены и в журналистской сфере. Официально назначаемая журналистская элита - редакторы - утрачивала свою элитарность в глазах людей. Стремительно возникала, используя термин российского социолога Юрия Левады, "публичная элита из журналистов", которые официально не входили в номенклатурную.
Но народ, изголодавшийся за годы "партийной литературы" по правде, запоем читал их разоблачительные статьи о разлагающемся коммунистическом режиме, непомерных по тем временам партийных привилегиях, экскурсы в историю кровавой борьбы за власть в стане победителей уже после октябрьских событий и т.д. Очень часто читатели даже не знали фамилии редактора издания, который был назначен официозом, но зато хорошо знали и любили "рядовых пера", которые, часто рискуя не только своей работой, но и судьбой, семьей, свободой (ведь никто не мог гарантировать, что все не вернется на круги своя), писали правду, пробиваясь на страницы печати, в которой проклевывалась горбачевская либерализация.
Впоследствии многие из них стали новой избранной в ожесточенной борьбе с властями народом, а не назначенной на политбюро, политической элитой страны - депутатами первого союзного парламента. На съездах народных депутатов СССР горбачевского призыва 17 журналистов представляли не столько интересы пишущей братии, сколько интересы своих избирателей - простых людей.
Как правило, давление властей на редактора или журналиста немедленно становилось достоянием гласности, превращало его в публично значимую фигуру. Вот один из таких ярких примеров: как только Горбачев сделал внушение на партийном форуме Владиславу Старкову, редактору популярнейшей тогда газеты "Аргументы и факты", мол, не то печатает, редактор был немедленно избран в освободившемся округе народным депутатом СССР. А принципиальная позиция газеты в дальнейшем стала главной причиной того, что еще пять журналистов "Аргументов и фактов" были избраны в парламент России. Подобное превращение случилось и с журналистами одной из самых популярных в перестроечное время телепередач "Взгляд".
Важно, что трансформация журналистской элиты в политическую произошла с публичными журналистами, а назначенные по партийному решению уже не владели ситуацией в прессе, не могли больше ее контролировать. Новую ситуацию в стране и в медиа во многом создавали новые элиты, никем не назначенные, но действующие в соответствии со своим мироощущением, понятиями о профессионализме и совестью. Журналисты тогда работали за идею, а слова "пиар" еще не существовало в русском языке. О дальнейших трансформациях российской журналистики - в следующей статье.
Алла Ярошинская
ИА "Росбалт"
http://www.rosbalt.ru/2008/01/13/446409.html
Обсудить новость на Форуме