13:30 25.11.2007 | Все новости раздела "Партия Социальной Справедливости"
Алексей Подберезкин: "ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛЪ". Принципы идеологии социального консерватизма (русского социализма) - синтез традиций и инноваций
"Стало очевидно: нельзя упустить
время для модернизации России,
без которой ей не сохранить себя в
жесткой мировой конкуренции".
Д.Медведев
Теоретически, строго говоря, из существующих в мире влиятельных идеологических течений - либерализма, консерватизма, социализма - для России предстояло так или иначе выбрать одну из их разновидностей. При том условии, что для них были бы объективные предпосылки. Если, конечно же, не учитывать возможность возврата к чисто традиционалистским идеологиям, базирующимся на религии (хотя, учитывая мировой опыт и опыт некоторых бывших советских республик, исключать этот вариант полностью нельзя), или национализму, который, строго говоря, не является только идеологией, но, скорее, связан с политическими действиями. Нередко спекулятивного характера.
Но в том-то и дело, что в чистом виде ни для коммунистической, ни для консервативной, ни для либеральной идеологии в сегодняшней России серьезных предпосылок нет. Более того, как уже было показано выше, объективные тенденции мирового развития очевидно направлены в сторону некого нового идеологического синтеза. Мировой опыт, кстати, также в пользу этого вывода.
Вызвано это вполне объективными, даже прагматичными причинами. Современный опыт наиболее динамично развивающихся стран - Китая, Индии, а до этого Японии - доказывает, что в эпоху глобализации те страны, которые сумели синтезировать быстрое внедрение инноваций и достижений всего человечества на свою национальную почву, сохранив традицию и идентичность, включая суверенитет, добиваются наиболее значимых результатов.
Вот и в России неизбежно предстоит выработать некие идеологические принципы, на базе которых сформируется идеологическая система, отражающая позицию правящего класса и базис для системы управления государством, обществом, экономикой.
Эта идеология может носить вполне условное название, например, социальный консерватизм или русский социализм, которое, однако, должно отражать суть современных процессов в своих принципиальных идеологических положениях. Без них любая идеология перестает быть системой взглядов и превращается в набор идей.
Синтез традиций и инноваций
Кризис традиционных идеологий, с одной стороны, и очевидный успех государств, сумевших синтезировать результаты глобализации с национальной традицией, с другой, свидетельствует в пользу того, что новая идеология является продуктом реалистического, прагматичного подхода правящих элит к современным реалиям. В данном случае идеология выступает следствием осмысления в развитии объективных процессов, если, конечно, правящий класс той или иной страны может гарантировать политико-идеологическое невмешательство в ход естественных процессов.
Так было в Японии в 60-70-е годы, когда правящие круги государства сохранили основы своей идентичности, несмотря на очевидные уступки внешнеполитического характера в пользу США. Так было в последние десятилетия в Китае и Индии, чьи правящие элиты супербережно, даже трепетно, относились к сохранению национальной специфики. Именно это обстоятельство, вкупе с суверенитетом, строго охраняемым при любых обстоятельствах, позволили проводить национально ориентированную политику. Как промышленную, финансовую, так и социально-экономическую.
Ни Япония, ни Китай, ни Индия не позволяли ни при каких обстоятельствах навязывать себе чужие ценности и принципы. Любое их проникновение "переваривалось" национальными культурами с очевидной поддержкой всего спектра национальных элит. Именно этим объясняется, что классический марксизм-коммунизм так и не прижился не только в Японии и Индии, но и Китае, даже когда там господствовала КПК во всех сферах.
Не прижился и либерализм. Во всяком случае, тот неолиберализм, который приводил к унификации социокультурной и экономической жизни других стран мира.
В этой связи представляется, что главная проблема России при ее переходе от социалистической модели развития заключалась в том, что, имея огромную силу традиции (в т.ч. советской), фантастическое культурное и духовное наследие, она не смогла совместить эти реальные ценности с реалиями глобализирующегося мира. Предложенная в начале 90-х годов неолиберальная модель как чужая одежда не подходила ни по размеру, ни по сезону.
Более того, реальные (оригинальные, передовые, качественные) ценности современной экономики знаний - научные, образовательные, культурные, информационные и иные продукты и услуги - могут создаваться только на национальной почве. Все остальное будет заимствование, компиляция, продукт "второй свежести". Причем, чем глубже история, национальная культура, тем выше качество, "технологичность" создаваемого продукта. Поэтому, анализируя сегодня недавнее советское и российское прошлое, можно сказать, что СССР был лучше многих других стран в 80-е годы готов к новому этапу научно-технической революции. Объективно у него имелись не только советские, но и русские сильные научные школы, оригинальные технологии и огромное культурное и духовное наследие.
Все это можно было бы относительно легко и эффективно синтезировать с достижениями наступающей глобализации. Те же лазерные и нанотехнологии, существовавшие в СССР в 80-е годы, были абсолютно оригинальны. Как впрочем, и математическая школа и весь спектр фундаментальных наук. Напомню, что в начале 80-х годов только СССР и США могли одновременно развивать все основные направления научно-технического прогресса.
Для того чтобы такой синтез произошел, правящей партийной элите (как и китайской) нужно было только отказаться от коммунистических догм, игнорирующих как национальную традицию, так и современные тенденции глобализации. Этого-то и не произошло, когда вместо партийной элиты КПСС пришли неолибералы - по сути дела те же большевики, которых десятилетиями раньше назвали бы троцкистами. Суть одних и других в 80-е и 90-е годы была одна - отрицание национальной специфики как фундамента для внедрения инноваций эпохи глобализации.
Таким образом, либеральная идеология потерпела сокрушительное поражение в результате неудачных реформ 90-х годов, а коммунистическая - еще раньше. И это был совершенно объективный и неизбежный финал. Более того, очевидная непривлекательность либеральных и коммунистических идей и вождей не могла дать даже временного шанса на модернизацию этих идеологий в короткой перспективе в сторону сколько-нибудь реальной и современной идеологии.
По сути дела приход к власти В.Путина, который воспринимался как абсолютная случайность, таковым на самом деле не был. Это был естественный результат идеологического кризиса. В 2000 году должен был придти не либерал, но и не коммунист (даже такой респектабельный левый, как Е.Примаков, вызвал испуг элиты). Не мог придти к власти и представитель православной церкви, а тем более другой религии, как, впрочем, и маргинал. Таким образом, приход В.Путина и его команды идеологически был неизбежен, предопределен, объективен. При этом носителями новой идеологии изначально подчеркнуто говорилось о прагматичном, т.е. деидеологизированном курсе. Если и признавалось, что была идеология, то идеология сохранения государства, его целостности.
В действительности все было гораздо сложнее: В.Путин, конечно, был выбран Б.Ельциным. Но выбран не случайно. Б.Ельцин точно знал, что не должно было быть - не зря ведь он перепробовал всех потенциальных "преемников", начиная, естественно, с либерала Б.Немцова и прагматика В.Черномырдина, и заканчивая "системными демократами" С.Кириенко и С.Степашиным. На мой взгляд, Б.Ельцин искал человека, который представлял бы как близкие ему традиции, так и, безусловно, отражавшего реалии современной жизни. При всех слабостях, даже преступлениях первого президента России, у него было одно гениальное качество и увлечение, которому он отдавался целиком. - кадровая политика.
Б.Ельцин, конечно же, не был ни идеологом, ни знатоком современных тенденций развития цивилизации. За каждым кадровым назначением, однако, он всегда видел не просто человека, но некую функцию. В данном случае, эта функция оказалась идеологической, отражавшей некую новую идеологическую парадигму или концепцию, которая отличалась как от коммунистической, так и от либеральной.
Важно отметить, что эта функция объективно отвечала общей тенденции развития мировой экономики, которая заключается в создании качественно нового творческого продукта и услуг. Графически эту взаимосвязь между традицией и инновациями можно было бы представить следующим образом.
Область соприкосновения старых знаний, опыта и культуры с новыми и есть та качественно новая область, где производятся новые знания, товары и услуги. Естественно, чем больше "область соприкосновения", тем больше результат. В идеале эти окружности должны практически совпадать, оставляя "за скобками" вредные и ненужные знания, традиции, информацию.
Чем больше область совпадения, тем больше возможностей для развития.
Эта область совпадения традиций и ценностей и новыми знаниями формируется, прежде всего, в сознании человека, который выступает, с одной стороны, носителем знаний и традиций, а, с другой, - получателем новых знаний и инноваций. В этом смысле человеческий потенциал несет в себе вполне социальную, историческую и культурную традицию. Он не является просто эквивалентом душевого дохода и абстрактного образования.
Соответственно если носитель человеческого потенциала (допустим, какая-то личность) способен синтезировать традицию и новые знания, то эффект его деятельности будет многократно выше слепого копирования чужих знаний и технологий. Его функциональность, экономическая эффективность, его способности значительно увеличиваются. Естественно, что растут и возможности всей нации, которая является суммой потенциалов человеческих личностей.
Если, допустим, воспринимать максимальный потенциал за единицу, а минимальный - за нуль, то сумма национального потенциала будет зависить от того насколько близка к единице величина потенциала каждого отдельного человека. Примечательно, что конечная, общенациональная величина, будет зависеть не только от количества слагаемых, а от их качества. Ведь сумма нулей (или величин, близких к нулю) в итоге дает величину близкую к нулю.
Вот почему для всей нашей сегодняшней жизни, демографической политики важно не только восстановить естественную для России численность населения, но и повысить его качество, величину потенциала каждой человеческой личности.
Все эти очень острые вопросы, являющиеся важнейшими для современной политики, должны стать предметом широкой дискуссии, частью современной идеологии.
В этой связи я хотел бы привлечь внимание к одной из них - так называемому "новому, социальному консерватизму", основные положения и принципы которого сформировал Кальтенбруннер в своей работе "Трудный консерватизм".
Вместе с тем известно, что новая идеология не возникает до тех пор, пока для нее не сложились объективные предпосылки, т.е. фактически она является выражением уже сформировавшегося социального запроса. Так, в России, завершение периода стабилизации сформировало социальный запрос на идеологию опережающего развития. В то же время, кризис классических идеологий - либеральной, коммунистической, консервативной - привел к тому, что эти идеологии уже не могут выражать ни потребности социального запроса, ни требования нового ведущего класса - "креативного класса".
Если присмотреться внимательно, то оказывается, что практический курс В.Путина соответствует основным принципам этой новой идеологии - (социального) консерватизма. Естественно, что на нее накладывает отпечаток российская специфика и российская традиция, а также конкретные российские реалии, сложившиеся в последние десятилетия и даже столетия. Причем как имперские, так и советские.
Алексей Подберезкин - Лидер политической партии "Партия социальной справедливости".
25 ноября 2007 года.
www.nasledie.ru
Обсудить новость на Форуме