15:30 10.10.2007 | Все новости раздела "Партия Социальной Справедливости"
Стенограмма заседания второго круглого стола под эгидой Партии социальной справедливости на тему: "Левое движение в России и выборы 2007-2008". Часть 1
Партия социальной справедливости начинает публикацию полной стенограммы заседания второго круглого стола под эгидой Партии социальной справедливости на тему: "Левое движение в России и выборы 2007-2008". Поскольку заседание продолжалось почти два часа, стенограмму мы будем публиковать по частям, по мере её расшифровки.
Баранов А.Ю. - главный редактор Интернет-издания Форум.мск: Это второй наш круглый стол под общей темой "Левое движение и выборный цикл 2007-2008 года", на котором мы в основном обсуждаем тему легального политического представительства левых движений и левых групп, отдельных левых лидеров в легальной политике в виду того, что это представляет из себя действительно серьезную проблему.
Для начала, один из участников круглого стола, которого я бы очень хотел услышать, Удальцов явил сегодня собой пример нарастания протестного движения в нашей стране и его еще из суда не отпустили. То есть, его задержали вчера вечером во время акции протеста, ночь он провел в милиции, хотя он очень хотел прийти, выступить и рассказать об очень серьезных отношениях с другими политическими структурами. Но, к сожалению, так вышло.
Факт нарастания протестного левого движения очевиден. Вот сейчас, буквально 2 минуты назад Дмитрий Черный выставлял на ленту сообщение. В Карелии начались 2 забастовки сразу, одна в промышленности, другая в здравоохранении в связи с бесконечной невыплате зарплат. То есть факт нарастания левого движения в народе - он очевиден, а реальный политический ресурс, который бы отражал эти потребности и выражал эти потребности перед государством на уровне политики, фактически сегодня нельзя сказать, что отсутствует, но представлен либо явно недостаточно, либо представлен структурами, которые только имитируют такую деятельность. В общем-то, это и явилось причиной создания этого круглого стола. Потому, что вопрос стоит актуальный. Есть левое, протестное, прочее и прочее движение, есть огромное количество левых групп и левых организаций, часть даже называют себя партиями, но их не признают таковыми в Минюсте и других официальных органах, и эти структуры и процессы не находят часто друг друга, или, если они вдруг неожиданно находят друг друга, то возможность их реализации в общественном процессе, она становится явно недостаточной или она становится достаточной искусственно экстремизированной, потому что выхода другого у людей нет. И обсуждение на общей политической площадки является на сегодня может быть даже более важной, чем сами выборы.
Навряд ли кто-то из присутствующих здесь скажет, что 2 декабря произойдет последний решительный бой. Нет, во-первых, это не последний, во-вторых, в итоге этих выборов вряд ли произойдет какое-то кардинальное изменение политической конфигурации сегодня в России. Навряд ли, это произойдет, но процесс есть. На этом процесс не заканчивается и, безусловно, легальный процесс предоставляет левым движениям, левым организациям уникальную возможность для того, чтобы в конце концов как-то самоорганизоваться, продемонстрировать обществу свою кчемность. Наверное, в двух словах это все, что я бы хотел сказать в преамбуле. Прошу предоставить мне минимальное доверие определять очередность выступающих. На правах хозяина имеет смысл предоставить слово лидеру политической партии "Партия социальной справедливости" Алексею Ивановичу Подберезкину.
Подберезкин А. И.: Как я вижу ситуацию. Коммунизм и социализм, это все-таки идеология конца 19-20 века в том виде, как он был, как он зарождался. Он основывался на трех вещах, принципиальных. Диктатура пролетариата, общенародная собственность и монопольная партия. Однопартийная система.
Я, когда в свое время занимался переподготовкой лидеров компартий зарубежных стран, я помню очень хорошо те болевые точки, где мы с ними сталкивались. Они эти три вещи не очень воспринимали, откуда пошел коммунизм и такие вещи. Но сейчас дело не в этом. Я просто хочу посмотреть, как эти базовые понятия изменились в 21 веке.
Социальная структура стала другой, она стала меняться в 50-е годы прошлого века, и когда на съезде Хрущев провозгласил, что мы придем к победе коммунизма, в общем уже в развитых странах рабочий класс перешел границу, стал составлять меньшую часть дееспособного населения. А дальше, он все сокращался, сокращался и сейчас численность рабочего класса, промышленного пролетариата, если говорить об этом, как об организованной силе, партийной, составляет незначительную часть, может быть 7%, может быть 10%. А если взять аграрный сектор плюс лесное хозяйство, рыболовство, то эти три сектора экономики в развитых странах составляют 3-4%. То есть на авансцену вышли другие социальные слои, другие классы. А пролетарская идеология в данном случае совсем не противоречит пролетарскому характеру труда. Человек умный, образованный, занят интеллектуальным трудом, но он все чаще и чаще становится собственником интеллектуального продукта. Очень много появляется специальностей, когда он сам работодатель, сам исполнитель и сам собственник. Как здесь быть?
Я сейчас хочу сказать, что это требует, конечно, своего анализа, но это обстоятельство радикально изменило социальную структуру общества развитых стран, она будет еще больше меняться. Эти креативные слои, креативный класс, я так его назвал, который всегда будет составлять не больше 10% населения, он является основным производителем интеллектуального продукта. А интеллектуальный продукт сейчас занимает уже четверть объема ВВП в развитых странах. Вот это то, что называется экономикой знаний. Это коррелируется с идеей общенародной собственности тоже. Ну и наконец третий момент.
Однопартийная система, я помню страны народной демократии, где существовало несколько партий, а на самом деле была одна правящая всенародная партия, и в Китае, вы знаете, существует несколько партий, а фактически одна. И как это коррелируется с развитием институтов гражданского общества, которые вытесняют и государственные институты и очень часто партийные институты.
Я сейчас ничего не берусь утверждать, но мне кажется, что эти три позиции, которые очень серьезно изменились в 21 веке, они говорят о том, что идеология становится другой. И вот это для меня принципиально важно, потому что мы сейчас находимся на этапе перехода от стабилизации к развитию.
Это мой тезис. Мы вышли из кризиса, скажем так в основном, а развитие в отличие от стабилизации не может быть без долгосрочного прогноза, без долгосрочной стратегии, без долгосрочного планирования. Соответственно все это и составляет вместе идеологию. Идеология становится главной. То, что Яковлев в свое время сказал, стойку на языке сделал, деидеологизация идеологии, это в итоге послужило причиной отказа не только от стратегии, но и вообще от государственного развития. Но и в конечном итоге привело к развалу государства. Потому, что сначала уходит идеология, как цементирующее звено для всех.
У нас потребность в идеологии сейчас важна в связи с чем: появляется региональная стратегия, появляются отраслевые стратегии на 20-25 лет, они между собой никак не связаны. Ну, так это сейчас наплыв этих стратегий, а идеологии общей нет для развития. Поэтому, если уходящая идеология, я ее так называю, идеология 19-20 века в той форме, кстати сказать, не марксистской, потому, что у Маркса очень интересное есть определение переходного периода каждый раз и его идея забегания вперед, потом отката социальной теории, вот это очень важно, но сейчас прошли стадию забегания вперед, находимся на стадии некоторого отката, то есть, отрицаем неолиберальные ценности, которые пытались навязать в 90-е годы. Но, на какой мы новый уровень выйдем сейчас? Где этот откат остановится?
Если мы вернемся к идеологиям старым, которые характерны для 19 века и 20 века, то я боюсь, что этот откат в идеологическом плане. Он не даст нам долгосрочной стратегии. В Китае КПК в этом смысле показывает фантастически полезный опыт, мне показалось. Потому что у них долгосрочная стратегия в связи с идеологией КПК. И перспектива, конечно, есть, поэтому нам сейчас нужна идеология. Вот тема сейчас не совсем, мне кажется, адекватная - левые.
Она левая, да, мы как бы традиционно называем ее левой, хотя ее можно назвать и социалистической, но на самом деле она не левая и не социалистическая. Идеология, ориентированная на человека. Если здесь мы приходим к понимаю, тогда всё, здесь появляется идеология, которая способна и выстраивать стратегический прогноз и стратегическое планирование и все это дело связывать вокруг некой общей концепции.
И вот еще один момент, о котором я бы хотел сказать. Любая идеология, в том числе уходящая, неолиберальная и коммунистическая, в том искаженном коммунистическом виде, это безусловно уходящая идеология. Она не уходит без боя. Ведь созданы структуры, есть люди - носители этих идей, конечно, они за них держатся. Поэтому уходящие идеологии, они всегда агрессивны. Они не просто так отмирают. А бывают очень часто агрессивны просто по корыстным соображениям.
Вот мой опыт сотрудничества с КПРФ был на самом деле очень печальным. Я помню, как я радовался, когда на съезде в Колонном зале разрешили членам КПРФ быть верующими. Вообще это глупость, на самом деле. В итальянской компартии этот вопрос был решен еще в 30-е годы. А у нас пошли на такой смелый шаг. Когда стали голосовать, я посмотрел на людей, как люди в зале голосуют. Вы знаете, половина проголосовала за это, но половина не проголосовало. А почему нельзя быть членом партии и быть верующим? И это один пример и таких примеров было сколько хотите.
Теперь следующий пример, который, мне кажется, более приземленный. Вот отсюда все наши проблемы идут. Самая большая проблема всегда была в КПРФ, когда писались какие-то программные документы. Вот этот вот кондовый стиль, аппаратный, безыдейный, при полном отсутствии интеллектуальных позывов, это на самом деле очень опасная вещь. Вы знаете, когда шла выборная кампания Зюганова, я был замруководителя штаба, каждую позицию приходилось отбивать с большим трудом. Начинается пресс-конференция, предположим, на которой мы презентуем внешнеполитическую платформу кандидата в Президенты. Идет звонок с отменой, потому что идет согласование в Президиуме. Вещи совершенно бесспорные. Но и были вещи принципиально тяжелые. Скажем, программная комиссия по разработке промышленной экономической политике, по-моему, ее возглавлял Костин, вы понимаете, никак они не могли в 1994 году уйти от терминов типа тонно-километры. Уже экономика знаний пошла, а там все тонно-километры. Или производство в миллионах тонн цемента. Уже измерение другое. Уже мир стал другим, а там вбиваются тонно-километры в программные установки, причем в программные установки перспективного характера на 10 лет условно, эта программа должна не прошлое отражать прошлое, а будущее, некую более общую идею. Вбивались заведомо старые, устаревшие вещи. Вот этот пресловутый вал, ВВП, количественный показатель, который очень условный характер носит, важнее структура ВВП, вот это все можно было соотнести к годам первых пятилеток. Когда мир находился на индустриальном этапе развития. А когда уже стал информационно-технологический этап развития, то невозможно было убедить ни Костина, ни членов комиссии. Вот это идеологическое отставания на 15, а то и на 20 лет оно, конечно, очень больно било, и я просто потом пришел к выводу, что переспорить и что-то доказывать было бесполезно.
Геннадий Андреевич потом долго учился термину высоких технологий, я ему говорю, не высокие технологии, а наукоемкие технологии. Ресурсосберегающие, наукоемкие. Высокие бывают заборы. Вот дословный перевод хайтек. И вот в этом на самом деле проблема.
Следующая проблема кадров. В партии было безусловным плюсом то, что все писали. Писал до самых последних дней Молотов. Была идеологическая позиция. Писали все, кого я знаю из руководство партии, кого я знал, писал Михаил Андреевич Суслов до самой смерти. Хотя его и пытаются сейчас идиотом представить, ничего подобного. Писал он и правил то, что писали помощники, и очень хорошо правил. Писали и многие другие. Практически все. Я не знаю человека, который в последние годы перестал писать. Может быть, Брежнев. Но тоже потом сидел, хотя нервничал, что марксизм не знал. И сам над собой посмеивался. Относился он серьезно к этим работам, и помощники были грамотными.
Значит проблема сейчас в том, где идеи у руководства КПРФ. Во где эти люди, которые пишут, которые могут что-то генерировать. Геннадий Андреевич повторяет речи, которые он говорил ровно 10 лет назад. Вот я за 10 лет от него ничего нового не услышал. Там был период с 1992 по 1997 год, когда я с ним тесно сотрудничал, были такие вещи неортодоксальные, он научился их воспринимать. И как бы их не отторгал. Но дальше, в 1997 году как отрубило. Все, научился повязывать галстук, научился произносить эти вещи, и на этом вся история закончилась. Потому, что с 1998 года, он понял, что ухватил Бога за бороду и говорить в принципе ни о чем новом не захотел.
Как можно, исходя из опыта КПСС, переносить этот опыт механически на реальную жизнь. Ведь у Ленина тактика менялась 2 раза в год. Если нужно было. А здесь совершенная неспособность, закостеневшие совершенно мозги. И когда ты что-то говоришь, тебя сразу начинают обвинять в оппортунизме, даже в партийной дискуссии, - на мой взгляд, это плохо. А тем более это не годится для беспартийных, потому, что сила КПРФ могла быть в 1993-1995 году в том, что она вокруг себя начала объединять людей. Когда приходили в неделю под флаг НПСР, условно говоря, по 10 организаций. Мы проводили раз в две недели заседание Президиума и принимали по 10 организаций. Народ шел. Их никто не тянул. А теперь получается наоборот. Политическая партия всех выталкивает. И вот если начинать с перечня людей, которые на моей памяти, помогали КПРФ, и которых потом она отторгла, начинаю с Руцкого. Я был советником у Руцкого, он встречался с Зюгановым в 1992 году, когда там были гонения, но я понятно, я имел какое-то отношение к старой партийной элите, и когда я взял их всех на работу, это понятно было. А Руцкой, извините, ничем не был им обязан. Вот он их принимал, помогал, и быстренько от него потом избавились. Через запятую можно перечислять - Костя Затулин, покойный Клыков, покойный Лапшин. Может быть, не все из них были хорошими, но политическая позиция в данном случае всегда понятна. Сила, которая не может консолидировать людей, она исчезает. Они сейчас, на мой взгляд, превратились в группу людей, которые не могут мыслить творчески, не способны организовать политические массы и паразитируют, в общем, на настроениях части избирателей, которые дают возможность им существовать. То есть, при отсталой идеологии, при слабых организационных структурах идет процесс использования, извините за нехорошее слово, пожилых людей, которые с больными ногами ходят по этим выборам и обеспечивают власть. Я немножко увлекся, потому что я к этой теме давно не возвращался. Спасибо.
Продолжение следует.
Лев Иванов - секретарь по информационной политике и связям с общественностью Партии социальной справедливости.
10 октября 2007 года.
www.pp-pss.ru
Обсудить новость на Форуме