18:00 06.02.2015 | Все новости раздела "Партия дела"

Суд и суть

Евгений Тихонов, журналист: Об интеллектуальной собственности и честном слове.

Галина Степанова, вдова известного конструктора ОКБ «Гидропресс» Николая Трунова, погибшего с группой ведущих специалистов Росатома 21 июня 2011 года в авиакатастрофе под Петрозаводском, требует выплатить ей крупное вознаграждение, которое причитается ей как наследнице за использование патентов мужа. Суд по интеллектуальным правам первой инстанции претензии истицы поддержал, кассация тоже взяла ее сторону. В результате патентовладельцем на полезные модели «Парогенератор» наравне с ОАО «Инжиниринговая компания «ЗИОМАР» стала Степанова Галина Владимировна. История, однако, имела продолжение.

Отстаивая свои интересы, ответчик – ИК «ЗИОМАР» направил жалобу в Верховный суд. Тот счел, что в деле есть белые пятна и вернул материалы для пересмотра в первую инстанцию. Наблюдатели, тем не менее, отмечают, что у Степановой есть неплохие шансы выиграть процесс.

- О существовании патентов я знала давно, муж мне о них много рассказывал, - говорит Степанова. - Знала я и о договорах, согласно которым при использовании Колиных патентов ему обещали выплатить адекватное вознаграждение. Но случилось так, что после его гибели копии договоров на руках у меня были, а патентов не было. Я написала в «ЗиО-Подольск» и «ЗИОМАР». Директор по корпоративному управлению и правовому обеспечению этих компаний Светлана Веселкова мне ответила, что никаких патентов, за которые они должны кому-то что-то платить, у них нет. Я была удивлена: Коля был на редкость аккуратный человек. Мне посоветовали обратиться в Роспатент с просьбой выдать заверенные копии патентов. Ну, конечно, ничего Николай не перепутал, не утаил. Но поскольку говорить со мной всерьез на заводе по-прежнему отказывались, я нашла адвоката, и мы начали готовить документы в суд.

Тут надобно пояснить: в подмосковном Подольске методом деления образовался кластер компаний по созданию оборудования для атомных электростанций. ОКБ «Гидропресс» - его генеральный проектировщик, ИК «ЗИОМАР» адаптирует проекты к существующим условиям и технологиям, а машиностроительный завод «ЗиО-Подольск» в своих цехах воплощает замыслы конструкторов в металле. Все рядом, отношения между людьми почти родственные. Подмечено: нередко такие дружественные конгломераты («Гидропресс» когда-то выделился из Подольского машиностроительного завода им. Орджоникидзе - ныне «ЗиО-Подольск», а впоследствии схожим образом народился и «ЗИОМАР» и у двух последних сегодня один общий генеральный - Игорь Котов) имеют не только свои плюсы, но и не менее резкие минусы. Общая родословная определяет и особый тип отношений, не всегда отвечающий общепринятым нормам. Хотя в конечном итоге все, разумеется, зависит от конкретных людей и конкретных обстоятельств.

Короче, когда в отрасли появились деньги и российские атомщики впервые после затяжной чернобыльской паузы определились со стратегией, мысль немедленно «мобилизовать» Трунова явилась сама собой и выглядела едва ли не спасительной. Потому как ставку решено было сделать на модернизацию основного оборудования, а тут «первее» парогенераторов, во многом определяющих мощность, надежность, безопасность и сроки эксплуатации АЭС, ничего нет. А что такое отечественные парогенераторы? Это - Трунов. Более 140 научных работ, свыше 30 изобретений! Специалисты такого класса в мире наперечет. Недаром все международные конференции в России по этой теме вел именно он. Правда, работал Трунов не в ЗИОМАРе, который хоть и рассматривался в качестве мозгового центра всего кластера, избытком людей с «волшебной извилинкой» похвастать не мог, а в соседнем Гидропрессе, главным конструктором. Трунову объяснили, что важно создать продукт не просто новый, а такой, который застолбит местный приоритет: «Чтобы и госконцерн, и потребитель сразу поняли: покупать надо у нас. А заодно и конкурент бы учуял, кто правит бал». В переговорах участвовали все: и руководство «Гидропресса», и «ЗИОМАРа» и «ЗиО-Подольск». «Это же непорядок, убеждали его, ты здесь, в Подольске спроектируешь эти свои парогенераторы, а кто их делать будет? Волгодонск?» И Трунов возражать не стал. 16 марта 2003 года он подписал первое соглашение с «ЗИОМАР», по которому тот обязывался в качестве патентовладельца выплачивать авторам полезной модели «Парогенератор» по 1% от договорной цены за каждое изделие. А чуть позже, 16 сентября 2004 года, второе, еще на две полезные модели, по 0,5% за использование запатентованных решений.

С поставленной задачей Трунов справился блестяще – это признают все. Его расчеты оказались идеально точными, и при этом был гарантирован вожделенный приоритет, о котором так пеклись предусмотрительные подольские начальники. С 2010 года дела местного энергомашиностроительного кластера пошли в гору – начались поставки парогенераторов на российские атомные станции – Нововоронежскую АЭС-2, Ленинградскую АЭС-2 и Балтийскую АЭС, а также были изготовлены ПГ для АЭС «Белене» в Болгарию. За пять лет 28 изделий принесли подольским машиностроителям 15, 6 млрд. рублей выручки. Говорят, кое-кто из соавторов Трунова не выдержал отзвуков этого денежного дождя, принялся нервически требовать свою долю (впрочем, безуспешно). Что до Трунова, то видевшие его в те дни, утверждают, что был он философски спокоен: изготовление модернизированных парогенераторов только началось… – «Вот наладится производство, появится хорошая прибыль, тогда можно будет напомнить о соглашении». Нормальная логика нормального экономически грамотного человека. Кто же знал, что напоминание получится такое скорое и ужасное: беспощадным всепожирающим пламенем подкатило 21 июня.

У наследников авторов зарегистрированных патентов по определению не самая легкая доля. Когда речь идет о книге или музыкальном произведении, и то, и другое, как говорится в наличии, кандидату на наследство остается лишь доказать характер и степень причастности к творцу. С техническими идеями сложнее. Система вознаграждения за тот же патент построена так, что автор сразу может получить лишь небольшую поощрительную сумму, основная часть причитается ему потом, когда изделие, где использованы его изобретения, полезные модели, промышленные образцы, будет реализовываться потребителям. Но жизнь-то не стоит на месте. Сегодня при прежних руководящих должностях в подольском кластере не осталось никого, с кем когда-то Трунов подписывал соглашения – 10 лет позади. При этом одна топ-команда сменяла другую, а ее – третья. Но все вновь пришедшие не с неба спустились. Получив руководящее кресло, все они приняли на себя обязательства предшественников, об этом свидетельствуют приемо-сдаточные акты, там нет оговорок, что кто-то из них отказывается что-то выполнять. С другой стороны, вполне допускаю, что чего-то они могли и не знать. Настроение этих «третьих», когда им напоминают сегодня о патентах неведомого им Трунова, и выставляют счета за использование его разработок, тоже можно понять. Понять, но не разделить.

Чаще всего в таких случаях стороны все-таки приходят к мировому соглашению, отмечает судебный эксперт. К сожалению, введение четвертой части Гражданского кодекса, посвященной интеллектуальной собственности, мало что здесь изменило: споров вокруг платы за использование патентов по-прежнему предостаточно, но изрядная их часть рассасывается «по пути в суд». Как только вырисовывается реальная перспектива судебных разбирательств, позиции сторон смягчаются, конфликты так или иначе улаживаются.

На этом фоне тактика, избранная «ЗИОМАР» и «ЗиО-Подольск», не оставляет никаких надежд на мирное разрешение коллизии. Даже малейших компромиссов она не предполагает. Все предложения судей заключить мировое соглашение отметаются с порога. Все претензионные письма остаются без ответа. И хотя продукция, изготовленная без лицензионного соглашения, без ведома патентообладателя (а теперь это не только «ЗИОМАР», но и вдова Трунова – Галина Степанова) считается контрафактной, вертикаль Росатома тоже предпочитает безмолвно выжидать, видимо, надеясь, что расшатанные страшной потерей мужа нервы вдовы не выдержат. Говорят, глава ГК «Росатом» Сергей Кириенко начертал на одном из обращений Степановой и ее адвоката Ларисы Журавлевой «Разобраться с авторами». Звучит двусмысленно. Но лучше уж так, чем никак.

– Лишь однажды нам позвонили из Атомэнергомаша, рассказывает адвокат Лариса Журавлева, их правовик Марина Ли предложила посчитать сумму компенсации, причитающейся Степановой. Появилась хоть какая-то надежда на диалог. Мы отправили Ли письмо с нашими расчетами. И все. Как в омут.

– В «Атомэнергомаше» нам сказали, что никаких методик на этот счет у них нет.

Мы использовали общепринятые для таких случаев методики расчета компенсации. Сделали их в двух вариантах. Между прочим, сочувствующие нам знатоки действующего законодательства и различных методик, в том числе разработанных еще в СССР, произвели свои расчеты, цифры оказались близкими. Да мы вовсе и не зацикливаемся на них, сомневаетесь – давайте сядем рядом и еще раз все пересчитаем. Никто и слушать не хочет.

В принципе, нетрудно догадаться, чего высиживают «молчальники». А вдруг Веселкова докажет, что все претензии Степановой – чистый блеф, что от всей этой рухляди из полезных моделей Трунова давно уже никакой пользы, а еще лучше, что и самого Трунова в природе не было. Она же заявила на служебном видеосовещании с представителями юридических служб и службы безопасности «Гидропресс», «ЗиО-Подольск», «ЗИОМАР», «Атомэнергомаш» с широкой повесткой «Что делать?, и что «опрокинет авторов». И опрокинет. Линия фронта уже не только по залу суда, по территории предприятия идет и, не дай Бог, кому то смалодушничать, проявить снисхождение к инакомыслящим – возмездие настигнет незамедлительно. Вон Александр Ходаков, бывший начальник отдела интеллектуальной собственности завода – все носился со своим мнением, все доказывал, что Степановой мы обязаны по закону заплатить. Ну и где тот правдолюб с его безупречной биографией. Ушел по сокращению штатов, лечится от инсульта, снимает по суду выговоры, которыми его обвешали по разным поводам за последний год. Не понял человек, что если он в команде, то думать может как угодно, а говорить – только так, как считает начальство. Кстати, пока Ходаков болел от переживаний да лечился, подтолкнули к выходу его жену и дочь – если человеку выпала судьба быть примером в назидание другим, то пример этот должен быть наглядным.

Нет, от Веселковой никаких компромиссов я не жду, как не ждет она их от себя. И чем завершится череда судов (их было уже шесть), предсказать не в состоянии.

Суд, конечно, институт демократичный, но глубина ресурсов, как сейчас говорят, тоже имеет значение. Очень непросто одной Степановой, даже с умницей-адвокатом, тягаться с большой компанией, а точнее – с двумя ( «ЗиО-Подольск» и «ЗИОМАР»), а теперь, видимо, и с тремя. Чтобы выдавить Степанову из числа патентообладателей, «ЗИОМАР» привлек к делу «Гидропресс», дабы с ним, а не со Степановой разделить все тяготы патентообладания. И представьте: «Гидропресс» на эту сделку пошел: будто Трунов ему абсолютно чужой, а не один из тех, кто составляет славу предприятия. Будто не понимая, что память о Трунове сегодня – это Степанова, и предавая Степанову, «Гидропресс» предает и Трунова.

И я сам уже начинаю думать: может, в этой истории что-то не так или я чего-то не понимаю. Но вот же вот передо мной документ, который так и называется «Соглашение о выплате вознаграждения авторам» – проценты, подписи, сроки выплаты поощрения. «Соглашение заключено бессрочно»…», «…является обязательным в отношении правопреемников и наследников сторон…» Что еще надо?

В ходе судебных разбирательств ответчик все жал на особенность документа – вроде как он одновременно и договор об оплате и лицензионное соглашение. Такие договоры называют смешанными. Но какими бы смешанными они ни были, деньги авторам платить надо, иначе все блуд и фарисейство. «Трунов, цитирует ответчика Верховный суд, подписав соглашение от 16 сентября 2004 года, получал вознаграждение до момента его смерти, не оспаривал указание общества «ЗИОМАР» в качестве правообладателя спорных патентов». Но как же так, изумляется ВС, а Степанова утверждает, что Трунов по этому договору не получал ничего и факт этот не доисследован, ему не дана должная оценка, попенял Суду по интеллектуальным правам Верховный суд. Теперь, похоже, доисследован: Степанова права, подтверждений тому, что Трунову что-то выплачивали по договору 2004 года, «ЗИОМАР» отыскать не смог. На роялти, как теперь выясняется, он рассчитывать по факту не мог: «ЗИОМАР» как патентовладелец даже не подумал заключить лицензионный договор с производителем – «ЗиО-Подольск» (а зачем он нужен, этот договор, при едином директоре?). Почему Трунова не удостоили даже скромного единовременного вознаграждения – загадка. Вот Драгунова удостоили, так он какой человек! – В то время был директором «Гидропресса», а теперь директорствует в НИКИЭТ – первый на все времена. А что Трунов? За Трунова никто не радел, объяснили мне. Грустно это, но, похоже, в пореформенной России время Труновых так и не наступило.

Автор: Евгений Тихонов

Дата изменения: 06.02.2015 15:41:46

Источник: Партия дела