05:12 01.12.2006 | Все новости раздела "Другая Россия / НБП"

Письмо политзаключённого за акцию в Минздраве Громова Максима о пытках в уфимской колонии

Максим ГромовНачну с того, что необходимо пояснить – за время своей отсидки я не стал «жить по понятиям», и не научился «ботать по фене». Всё, о чём я сообщаю ниже, происходит исключительно по вине администрации исправительного учреждения. Сейчас со стороны администрации усилился пресс, и жизнь становится невыносимой совершенно. Но, – обо всём по прядку.

В ШИЗО/ПКТ/ЕПКТ учреждения УЕ 394/9 (450049, г. Уфа, ул. Новоженова, 86 «а») процветают физические и психологические пытки и истязания. Меня, по сравнению с другими били редко, так как всё-таки по центральному телевидению показывали, была большая передача у Сванидзе и т.д. Но, тем не менее, ко мне применили так называемую «музыкальную шкатулку», – когда получасовая кассета играет сутки, недели, месяцы.

Осуждённых всячески унижают. Все передвижения осуществляются исключительно бегом. Это противозаконно! Часами, под угрозой физической расправы, заключённых заставляют стоять «в положении для досмотра»: ноги на расстоянии метра друг от друга, и в полуметре от стены; грудь и бёдра прижаты к стене; руки, так же как и ноги, разведены в стороны (ладонями назад относительно внешней стороны). Заключённые стоят так, как святой Андрей Первозванный. Ноги постоянно разъезжаются, люди то и дело падают, и эти падения очень сильно раздражают офицеров.

В ШИЗО «закрывают» за что угодно, но в основном люди попадают туда после того, как имеют неосторожность на что-то пожаловаться. Стандартный повод – «пыль после произведённой уборки». Дают возможный максимум – 15 суток, но потом обычно добавляют ещё 15 или 30 суток, всё за ту же «пыль». Чтобы неповадно было.

Я, в течение последнего года, за одну только «пыль» отсидел около 150 суток. Вообще же в одиночных камерах я провёл более 220 суток. Добавьте к этому семь с половиной месяцев отсиженных мной в ПКТ.

Вместо матрасов в ШИЗО выдают поролоновые коврики толщиной полтора сантиметра, не больше. Подушка – такая же, как коврик, только размером 20 на 20 сантиметров. Скамейки в ШИЗО/ПКТ 20 на 40 см. (половина стандартной советской табуретки), столик на двух человек – 42 на 42 сантиметра. Полы – на две трети бетонные. Нет элементарной вентиляции.

Зимой запрещают сезонное нижнее бельё, зимние ботинки. На прогулку, в любое время года, выводят в летней обуви общего пользования. Правда, зимой ещё выдают шапку и фуфайку (так же – общего пользования). Прогулочный дворик – бетонная голая камера, с крышей. Что-то вроде сарая, только без отопления. То есть, для «прогулки» заключённых, фактически, просто переводят из одного помещения в другое. Лично я в течение последнего года видел солнечные лучи считанные разы.

В камерах установлено скрытое видеонаблюдение. То есть, на нас смотрят круглосуточно. В случае если я более пятнадцати минут сижу спиной к видеокамере, то, как правило, через радиотрансляцию в мой адрес раздаётся громкая ругань. Часто, когда справляешь естественные надобности, через тот же самый динамик можно услышать в свой адрес плоские шутки.

Санчасть игнорирует все жалобы. Когда я объявил голодовку, требуя работников прокуратуры, на двенадцатые сутки пришёл врач и хладнокровно записал, что моё артериальное давление – нормальное (120/80). Не удивительно, что через пару месяцев скончался от пневмонии один из осуждённых…

В ПКТ/ЕПКТ запрещают держать в камерах предметы личной гигиены (зубную щётку, пасту, личное полотенце), продукты питания. Между тем, всё это разрешено УИКом!

Я отсидел в вышеописанных условиях около четырнадцати месяцев, затем меня перевели в ОСУОН (отряд строгих условий отбывания наказания). Здесь тоже камерная система. В общем-то здесь всё так же. Различие лишь в том, что сокамерников десять человек, есть радио (которое при желании можно выключить), «шконки» не пристёгиваются к стене и есть нормальные табуретки. Правда, в туалет выпускают по часам.

В ОСУОН нет свободного выхода, на окнах – решётки, двери стальные. В случае пожара у нас есть все шансы сгореть здесь заживо, т.к. элементарной пожарной сигнализации нет, но зато видеокамеры установлены, помимо нашей воли.

Плохое питание и тщательная цензура, которой подвергаются любые обращения к адвокатам и правозащитникам (зачастую нежелательная почта просто уничтожается) на фоне всего вышеописанного выглядят мелочами.

Помощи мне и другим осуждённым ждать неоткуда. Работники прокуратуры, как правило, игнорируют любые обращения. Если же они и советуют обратить внимание на что-то, то их советы, в свою очередь, игнорирует администрация учреждения УЕ 394/9.

Сейчас идёт серьёзное противостояние, и если администрация не остановит произвол, придётся пойти на крайние дозволенные конституцией меры для того, чтобы достучаться до общественности.

Прошу всех, кого не оставят равнодушными сведения изложенные мной, организовать обращения прессы и правозащитников в Прокуратуру по надзору за ИК, в ГУФСИН по республики Башкирия, с просьбой прокомментировать данные факты.

Громов Максим Александрович, политзаключенный.

Источник: НБП

  Обсудить новость на Форуме