20:24 23.11.2006 | Все новости раздела "Другая Россия / НБП"
Последний кабан
«Вот и отжил я своё» - думал дед Антип, заплывающим глазом глядя в спину Витьке, уходящему с его пенсией. «Только обидно так вот помирать». Когда Витька вышел за калитку, на помощь деду прибежали бабки. Закудахтали, помогли подняться, умыться – и снова разбежались по домам. Чем они ещё могут помочь? И никого больше в деревне нет. Повымирали, поуезжали…
Раньше бы этот Витька ходил по одной половице, а теперь – хозяин деревни! Дед вспомнил его отца и мать. Вроде хорошие были люди, а вот поди ж ты, какой урод у них вырос. Говорят, это от вымирания происходит. Да кто его точно знает. Отец Витьки помер, мать с бабкой он в могилу быстро загнал. Сестра, живущая во Пскове, от такого братца отреклась. А потом началась счастливая, «свободная» жизнь для «дорогих россиян». Колхоз развалился и вся местная пьянь не просыхала годами. Всё разворовали и пропили. На совершенно законных основаниях. Народу тогда поумирало – будто война прошла. И мёрли-то не старые, а всё больше среднего возраста. Дед только удивлялся – как подменили народ!
Вот и остались на деревне одни старухи да он с Витькой. Витька летом батрачил у питерских дачников, осенью собирал и сдавал клюкву. Зимой перебивался мелким вымогательством. Да видно, вошёл во вкус. Жаловаться на него некому, да и бесполезно. В прошлом году старухи пробовали, приехал участковый, Витькин одноклассник. Такой же пропойца. Выпили они вместе, тот и укатил. Факты, мол, не подтвердились. Витька потом у двух старух стёкла камнями побил.
На другой день, отлежавшись, дед Антип пошёл работать в сарай. Давно пора было всякий хлам из него выбросить. Под руку попал старый нож –поросятник. Дед вынул его из ножен, попробовал пальцем остриё. Как бритва…
Свиней он не колол уже давно. Да и нет теперь свиней в деревне. Один Витька, как кабан. Кабан… Дед задумчиво оглядел нож. Немецкий винтовочный штык раннего выпуска. Сколько им свиней переколото. Дело, однако, было в том, что старик за всю жизнь не убивал человека. Но слышал, что сделать это гораздо легче, чем свинью. Для душегубов, конечно. Дед прошёл всю войну, а вот стрелять не пришлось. Был шофёром. Его пытались убить много раз, и бомбёжкой, и обстрелом, а сам он фрицев видел только мёртвых или пленных. Дед сунул нож за голенище сапога и пошёл к Витьке.
Тот сидел на крылечке своего когда-то богатого, а теперь полуразвалившегося дома и курил сигарету, наслаждаясь бездельем. Старик решил его усовестить в последний раз. Сел рядом, заговорил про его отца и мать. Вспомнил Витьку малым, только пошедшим в первый класс. «Совесть-то у тебя есть?» Витька теперешний нахально ухмыльнулся. «Нету. Вот сейчас докурю и тебе ещё наваляю, чтоб не шастал сюда». Он хотел добавить ещё что-то, но в этот момент трофейный немецкий штык-нож пронзил его насквозь. Как раз там, где сердце.
Дед не стал вытаскивать поросятник. Молча глядел, как Витька повалился с крыльца. Потом поднялся, и не оборачиваясь пошел к дороге, ведущёй в райцентр. Сзади послышались вопли старух. Голосили по Витьке… Дед вздохнул. Идти было вёрст двадцать. 
Иногда и у судейских совесть просыпается. Суд сделал всё, чтоб смягчить ему наказание. Подобрали подходящую статью, дали всего два года. Из которых дед отсидел год. На самой «блатной», не мешающей спать работёнке. Выйдя по первой же амнистии, вернулся в деревню. Никакая пьянь его и старух больше не беспокоила.
Обсудить новость на Форуме