12:15 04.05.2008 | Все новости раздела "Другая Россия / НБП"
Aurum Nostrum
Весь следующий текст будет представлять, в меру моих скромных способностей, не более чем комментарий к ее статье "Прыгнуть в Пламя". К сожалению, при всей очевидности выводов, статья содержит множество неоднозначных высказываний, которые могут сбить с толку неподготовленного читателя.
Эвола действительно собирался покончить жизнь самоубийством. Так же верно, что спасла его, как и Майринка в схожей ситуации – книга, а точнее "Собрание средних сутр"; в особенности же слова Будды, которые приводит и Снарк.
Однако ни один буддист не стремится умереть раньше времени, стайки эмо в дацанах не водятся. О чем же говорил Будда? Неужели он представлял универсальный философский рецепт, согласно которому для того, чтобы не ведать смерти, требуется всего лишь ежечасно ее желать?
Разумеется, нет. Все дело тут, боюсь, в небрежном переводе. Будда вряд ли говорил об "умирании". Скорее об "угасании", избавлении от чувственных восприятий, привязанностей, страстей материального мира.
Но как можно избавиться от страстей, если избавление как таковое само становится страстью, воплощенным тщеславием? Суицид – это не победа над миром, это триумф воплощенной мирской скверны, уничтожающей человека на этот раз и в прямом смысле. Исключением может являться только самоубийство обесчещенного, но для того шага требуется прежде обладать честью и принадлежать к воинской касте, что в современном мире практически невозможно. Между Воином в традиционном смысле этого слова – кшатрием, рыцарем, самураем – и нынешней грудой вооруженного мяса в шнурованных берцах пропасть непреодолимая. Но не будем отвлекаться.
Вспомним известный алхимический принцип: "Наше золото – не золото толпы". Одержимый золотом, желающий только золота – никогда не получит золото алхимическим путем. Совершенство материи есть результат совершенства адепта. Совершенный адепт вряд ли тревожится мечтой о том, как выгребет однажды из атанора кучу ценных слитков и поедет кататься на Лексусе, стриптизерш шампанским поливая. Иными словами, алхимик получает золото в тот момент, когда золото как средство наживы окончательно перестает его волновать. Он исцеляет металл, исцеляясь сам. Процессы эти друг от друга неотделимы: "внутренняя" алхимия невозможна без "внешней", верно и обратное.
Отметим очевидный факт: подобная работа невозможна без божественного вмешательства, ориентации адепта на трансцендентное начало. Духовное самосовершенствование представляет собой спасительное восхождение из тьмы ядовитого материального ужаса к ослепительному небесному сиянию (не случайно среди подлинно аристократических занятий Эвола особенно выделял альпинизм, предупреждая, что покорение горных вершин не должно требовать специальных технических приспособлений, иначе – не должно превращаться в "спорт", служащий удовлетворению низких амбиций).
Для того чтобы избавиться от страдания человек сначала обязан почувствовать страдание. Как выражался Уэльбек, его должно "немножко тошнить". Таких людей все меньше и меньше. И, тем не менее, они продолжают рождаться. "Психология" полагает таких людей больными, в то время как они по сути – единственные, кто действительно здоров. В конце концов, это признают и сами психологи (Роберт Линдер). "Психология" преследует цель "вернуть человека обществу", в то время как естественное желание любого нормального человека – не иметь с этим "обществом" ничего общего.
Однако без ясных принципов и твердых убеждений такое желание может превратиться в срам и сплошную глупость, "переход от одной формы ничтожного существования к другой форме ничтожного существования". Именно такая участь постигла большую часть "эзотерических обществ" и неформальных молодежных движений. На уровне мышления их члены оказались неисправимыми буржуа, не способными представить современному миру никаких аргументов, кроме радикальных экспериментов с внешностью и иных форм бессмысленного провокативного поведения. Вместо избавления от страстей они становились их окончательными рабами, "не ведающими угасания".
Эвола признавал справедливость слов Тисса: "Существуют вульгарность, злобность, низость, скотство, вероломство, точно также как существуют глупая добродетель, ханжество, конформистское преклонение перед законом. Одно стоит другого". Консервативный революционер избегает подобных ошибок. Отрицая обывательскую "мораль" как воплощение животного эгоизма, он является носителем принципов Чести, Справедливости и Долга, агентом Божественного порядка. Именно этими высшими принципам обусловлено каждое его действие. В окончательном обретении (точнее – испытании) этих надличностных принципов и состоит суть инициации.
Говоря об "особом стиле" такого человека, Эвола напоминает: "Мир традиции толкует жизнь как постоянную борьбу метафизических сущностей: небесных сил света и порядка, с одной стороны, и темных, подземных сил хаоса и материи, с другой. Традиционный человек вел эту борьбу и стремился одержать победу одновременно на двух уровнях, как внутреннем, так и внешнем. Война, ведущаяся во внешнем мире, считалась истинной и справедливой, если она отражала борьбу, развернувшуюся в мире внутреннем: была сражением против тех сил и существ, которые во внешнем мире имели те же свойства, что и те стихии души, которые нуждались в подавлении и укрощении, вплоть до установления pax triumphalis".
Таким образом, сражаясь против кремлевской власти, против Путина и его свиты, Консервативный Революционер должен ясно осознавать, что он борется не против "особого политического строя", а против алчности, ростовщичества, цинизма, подлости, невежества, тирании, клеветы и прочих пороков современного мира вообще, кто бы их не воплощал – "либералы", "коммунисты", "державники" etc. Сейчас их воплощают "суверенные демократы", ну что же, тем хуже для них.
Борьба ведется оружием, способным нанести противнику максимальный урон – и при необходимости смена оружия (риторики, характера действий и так далее) вполне допустима. Всякий человек, принимающий такой принцип борьбы, для Консервативного Революционера является союзником (пусть и тактическим). Всякий отрицающий, и уж тем более старающийся вести какую-то "работу" с вышеупомянутыми бесами – безусловным противником. Компромиссного решения этот вопрос не имеет.
Ведя борьбу с пороками системы, мы изживаем эти пороки из собственной души. Поэтому всякий оступившийся, отказавшийся от борьбы ради поклонения Молоху комфорта и материального накопления, мотивирующий свое дезертирство соображениями обывательского характера, демонстрирует тем самым, что он либо плохо трудился, либо что интересы его изначально находились в совершенно иной сфере. Не стоит как-то сожалеть о таком человеке или пытаться его вразумить. Отличие Консервативного Революционера от обывателя состоит в первую очередь в принципиально ином типе мышления. Если этот тип не был выработан самостоятельно – никакие посторонние усилия разрешить эту проблему не способны. Если человек с обывательским типом мышления пришел в революционную партию, значит, он воспринимает ее как очередное "неформальное объединение", и чем быстрее он разочаруется, тем будет лучше для всех.
Пришло время разобрать основные ошибки Снарк. Во-первых, она совершенно напрасно считает Консервативную Революцию следствием "исторических законов". "Историзм" Эвола считал одним из драконов Современности, наряду с экономизмом, дарвинизмом, психоанализом и экзистенциализмом. Во-вторых, Идеальное Государство внеисторично, как внеисторичен Господь Бог. Задача Консервативной Революции – не подгонять стрелки часов, а остановить время и тот хаос, который оно порождает.
Вторая ошибка в том, что "страна уже разогрета и вибрирует, ей не хватает только огня". Опасное заблуждение. Страна погружена в апатию. Люди запутались в фальшивых, навязанных им ценностях.
Уловка путинского режима в том, что он создал общество потребления без потребления, не только расставив ложные ориентиры, но и закрыв всякие пути к их достижению. В западном (да уже и восточном) обществе человек хочет ездить на "Лексусе", и при этом способен увязать процесс получения "Лексуса" со своей пусть ущербной, но все-таки "моралью". Он крутится, как белка в колесе, с него сходит семь потов, ему некогда посмотреть на небо и однажды он таки плюхается на роскошное автомобильное сиденье. И либо получает опьянение сродни наркотическому, либо тотальное чувствует опустошение и горечь. Во втором случае он, как правило, стреляется, но это уже его проблемы.
И только на просторах великой Евразии человек понимает – "Лексус" провозглашен идеалом социального роста, но к этому идеалу он может приблизиться, только если кого-нибудь ограбит и убьет. Или, к примеру, сможет понравиться чиновнику из Администрации президента. Иными словами, либо он совершит страшное преступление, либо ему улыбнется неслыханная удача, что практически одно и тоже – потому что как же можно понравится чиновнику иначе, чем совершив преступление, доказав тем самым свою категорическую лояльность и готовность на любой, даже самый отвратительный поступок.
Ну и как тут не загрустить?
Определенный рост протестных настроений все-таки ощущается. Действительно, если на телеэкране ежедневно демонстрируется, как люди в гладких пиджаках заключают миллиардные контракты, то даже у самого отсталого гражданина однажды возникнет вопрос "а где моя доля?" Особенно если перед этим гражданин зашел в магазин и по достоинству оценил очередную смену ценников.
Однако на этот вопрос нет никакого иного ответа, кроме удара ОМОНовской дубинки. Потому что государство, построенное как корпорация, работающая на увеличение прибыли и сокращение издержек, не может действовать иначе.
Для того чтобы "стать пламенем", которое трансмутирует мутанта "корпоративного государства" во что-то хоть сколь-нибудь пристойное, Консервативный Революционер должен отчетливо представлять, как происходит трансформация.
Большинство "консервативных революционеров", которых сложно назвать иначе, чем выродками, полагают, что каждому жителю страны должен быть навязан "героический принцип". То есть презрение к деньгам и любовь наседанию голой жопой на вражеский танк. Таких "революционеров" хорошо бы топить в говне ногами кверху.
Мир подлинной Традиции не знает насилия. Каждый человек действует и занимает место в общей иерархии согласно своим качествам и своему призванию. Невозможно "заставить быть героем", в особенности, если сам господин надсмотрщик далек от любых проявлений героизма, а думает только о том, что за стегание хлыстом по худым голым спинам ему выдадут вечером тройную норму ветчины. Нет ничего более антитрадиционного, чем государство тоталитарное, нет ничего более антимонархического, чем деспотизм. Если власть принуждает тебя к чему-либо, значит, эта власть содержит в себе существенный изъян.
Следовательно, Консервативный Революционер борется не против власти, а против узурпаторов, не имеющих никакого права занимать государственные посты. Не против Государства, а против уродливого бюрократического образования, уничтожающего страну и ведущего народ по пути систематической деградации. Казаки, поддерживающие Емельяна Пугачева как царя Петра Третьего, были, по сути, Консервативными Революционерами, выступавшими не против самодержавия, а за истинную Монархию.
Идеальное Государство действует по принципу "каждому свое". Каждый человек по факту своего рождения к чему-нибудь предрасположен, то есть имеет призвание. Задача Государства – выявить это призвание и в соответствии с ним определить человеку место в Иерархии.
Торговец должен торговать, ученый должен изобретать, рабочий – работать, художник – творить, а человек войны – обучаться военному делу. Возрождается естественная система каст, где каждый человек находится на своем месте. Всякая каста имеет естественные ограничения. Если человек хочет зарабатывать деньги, то есть руководствуется исключительно чувством наживы, значит, доступ к Знаниям и Власти должен быть для него закрыт. Если же он желает испробовать себя на новом поприще, пусть предварительно докажет, что он этого достоин – пройдя через систему соответствующих испытаний.
А если хочет обколоться героином и откинуть копыта под ближайшим забором – что же, не следует ему мешать. Идеальное Государство обеспечивает полную свободу выбора.
В Идеальном Государстве нет высокой и низкой работы. Есть работа, сделанная хорошо, и работа, сделанная плохо. Умелый сапожник лучше дурного царя. Работа, сделанная хорошо, вознаграждается. Функция Государства и Аристократии в отношении материальных благ ни в коем случае не накопительная, но сугубо распределительная; тот же, кто хочет денег, пусть присоединяется к ростовщикам и торговцам. Не случайно закат европейской монархии принято отсчитывать не с французской буржуазной революции (к тому времени европейские аристократы потеряли все основания называть себя аристократами), а с Филиппа Красивого, не только устроившего "холокост рыцарства", но и изменившего вес золотой монеты, то есть потупившего подобно служащему меняльной лавки.
Человек, находящийся на своем месте и делающий свою работу хорошо, должен получать не меньше, но значительно больше, чем человек, находящийся не на своем месте и делающий свою работу плохо, даже если первый – заводской рабочий, а второй – глава центра по развитию нанотехнологий. "Карьерная мясорубка" со всеми ее интригами лишается смысла. Хаос укрощается. Иерархия становится незыблемой. Человек, занятый любимым делом, обретает душевный покой и перестает, наконец, пить водку и бегать к психиатору.
В Идеальном Государстве нет "призывной" или тем более "контрактной" армии. Есть военное сословие, носители особого уникального духа. Право носить оружие – очень высокое право и его следует заслужить.
В Идеальном Государстве Церковь совершенно независима и от Государства отделена. Все современные конфессии превратились в форму бизнеса, банальный источник дохода для своих иерархов. Церковь должна доказать свое право называться Церковью, и это произойдет, если Ее голос перестанет быть результатом коммерческих сделок. Как только Церковь вернет себе подлинный Авторитет и независимость, она вполне сможет существовать благодаря щедрым пожертвованиям верующих.
В Идеальном Государстве каждый имеет право защищать свои интересы. Закон абсолютен. Нет более страшного преступника, чем неправедный судья и участь его ужасна. Парламент формируется по принципу представителей от того или иного "цеха". Таким образом, в нем находятся не демагоги, а подлинные "идеологические противники" - партия рабочих, партия предпринимателей, партия ремесленников, партия воинов и так далее. Каждый "цех" регулярно выбирает своих представителей. Эта система гораздо ближе к реальной демократии, чем современное "думское" убожество и при этом предохраняет Государство от стихийного возмущения разношерстной "толпы" - ввиду отсутствия "толпы".
Во главе Государства стоит Монарх, истинный Авторитет, воплощение всех положительных качеств и традиционных ценностей. Как только Монарх совершает неблаговидный поступок, он должен быть немедленно смещен. Власть Монарха, его Божественная легитимность, не должна вызывать ни малейших сомнений. Монарху подчиняются не потому, что он Монарх. Он Монарх, потому что ему подчиняются, добровольно и охотно. При попытке переворота народ должен сам защищать своего властителя. Если этого не происходит, значит, властитель и его Государство не заслужили защиты. Престолонаследие исключено, в современном мире раса крови не имеет ни малейшего значения. В случае смерти Монарха его место может занять любой человек, обладающий соответствующими качествами.
Вот, пожалуй, несколько принципов, следуя которым можно называть себя носителем пламени Консервативной Революции. Это только самые общие принципы, они требуют существенных пояснений, но стоит ли брать на себя эту работу, если ее уже проделал Юлиус Эвола?
Остается только добавить, что Консервативный Революционер – человек обреченный. Возрождение Традиционного порядка практически невозможно. Но, как уже говорилось, не следует забывать, что борьба с негативными проявлениями мира – это борьба с негативными проявлениями собственной души. Победит ли Консервативный Революционер или нет – не так уж и важно. Он обязан не проиграть.
А Дугину Александру Гельевичу за его издевательства над Традицией хорошо бы конечно муде оторвать к ебеням.
Обсудить новость на Форуме