23:45 25.02.2012 | Все новости раздела "Другая Россия / НБП"

Владимир Линдерман: Национализм топит Латвию

В Латвии прошел референдум о присвоении русскому языку статуса второго государственного. 23 февраля Центральная избирательная комиссия Латвии огласила его официальные итоги. За признание русского языка вторым государственным проголосовали 273 347 тысячи человек, или 24,9% избирателей, против — 821,722 тысячи, или 74,8%. Таким образом, большинство граждан страны не поддержали соответствующие поправки в Конституцию. В референдуме не смогли принять участие около 320 тысяч русскоязычных жителей Латвии, которые после отделения республики от СССР не получили латвийского гражданства. Мы поговорили об итогах голосования и планах на будущее с инициатором референдума — лидером общества "Родной язык" Владимиром Линдерманом.

— Владимир Ильич, итоги референдума вас расстроили?

— Наоборот, порадовали. Мы рассчитывали где-то на 250–300 тысяч за, так оно примерно и получилось. В целом голосование было, как здесь говорят, этническим. В русских регионах голосовали за, в латышских — против, в смешанных — в пропорциях, практически совпадающих с составом населения. В деревнях — почти поголовно против, кроме староверских поселений. Самое главное, что у нас отличные результаты в Латгалии (восточная Латвия) — во всех городах больше 50%. А в Даугавпилсе — второй по числу жителей город в Латвии — 85%. В Риге тоже нормально — около 40%. В Юрмале нас поддержало около трети граждан. В портовых Вентспилсе и Лиепае — по 20% голосов за русский язык. На границе с РФ, в городке Зилупе — 90% за. Таким образом, есть все моральные и юридические предпосылки добиваться в этих городах официального статуса для русского языка.

— За русский язык голосовали только русские?

— В Латвии вопрос происхождения не имеет политического значения. Имеет значение родной язык. У человека может быть фамилия Янсонс, но он русский, а могут быть Макаров или Андреев латыши. Проще говоря, если у человека родной язык латышский, он латыш, русский — значит, русский. По опросам, примерно 7–8% поддержавших нашу инициативу латыши.

— Возможны ли такие же референдумы на Украине и в других бывших союзных республиках?

— Вот не знаю, как обстоит дело на Украине. Лучше осведомлен об Эстонии, и там, по-моему, что-то такое затевается. А вот как получится — это уже вопрос организаторских способностей инициаторов.

— Как вы считаете, подсчет голосов был честным?

— Сам подсчет, думаю, был честным. В Центризбиркоме сидят представители всех парламентских партий, включая "Центр согласия", и вряд ли бы кто-то рискнул на этом этапе подтасовывать. Другое дело, что кампания со стороны правящих носила совершенно геббельсовский характер. Меня демонизировали до уровня дьявола, а любой латыш, вякавший что-то нейтральное, объявлялся врагом народа.

— Что вы намерены делать дальше? Видите ли вы еще какие-то способы преодоления раскола в обществе Латвии?

— Как уже сказал, сейчас главное направление — добиваться статуса для русского языка в тех городах и городках, где наша инициатива взяла верх или по крайней мере собрала достойное число голосов. Достойное — это 20 и более процентов. По европейским нормам этого достаточно, чтобы требовать для языка регионального статуса. Раскол в обществе есть, но его не преодолеть разговорами. Самое лучше — показать, что мы не остановимся. При этом мы готовы на все разумные компромиссы. Но пока таковых предложений от власти не последовало, преобладает истерика.

— Кто следил за ситуацией вокруг референдума, знает, что вам угрожали. Кто это был и прекратились ли угрозы?

— Меня демонизировали до такой степени, что, думаю, в деревнях латышские матери и бабушки пугают мной детей и внуков. В Интернете на латышском языке много призывов и угроз убить меня. Были до референдума и сейчас тоже. Конечно, 99% этих угроз — просто визг, но один брейвик все-таки может найтись. По настоянию единомышленников перемещаюсь теперь только с охраной.

— Помогал вам кто-нибудь из России? Получали ли вы хотя бы слова поддержки от руководителей страны?

— Никто из России не помогал, если иметь в виду материальную или организационную помощь. Слова поддержки от некоторых политиков (не первого ряда) звучали. Плюс репортажи на российских телеканалах. Мы, кстати, не были заинтересованы в активной поддержке со стороны РФ. Голоса мы и так собрали почти по максимуму. Зато сейчас все обвинения со стороны националистов, что мы якобы получали помощь от России, звучат абсолютно голословно и беспомощно. Отмечу, что в крупных западных СМИ версия латвийских правящих партий, будто бы референдум инспирирован из РФ, поддержки не получила. Признано, что это внутренняя проблема Латвии. Это важно, ведь Латвия — страна ЕС.

— Кто был вашим основным оппонентом в борьбе за государственный статус русского языка?

— На уровне политических партий роль главного борца с "русским шовинизмом" взяла на себя основная правящая партия — "Единство". Это не самая крайняя националистическая партия, но конкурируя с самыми крайними за голоса на правом фланге, они вопили так, что мама не горюй. Моментами это была даже не националистическая, а откровенно нацистская и тоталитарная пропаганда.

— Вы в своих интервью говорили, что, если Латвия не уйдет от своего национализма, она обречена. Что вы имели в виду?

— Национализм топит экономику Латвии не меньше (а то и больше), чем мировой кризис. Любое прагматичное решение рассматривается под углом: а не выиграют ли от этого русские? Поэтому, собственно, никаких прагматичных решений в экономике и не принимается. Маленький пример. В Латвии сохранилось сильное высшее медицинское образование. В России и других бывших союзных республиках есть немало людей, желающих получить европейский диплом врача и готовых платить за это немалые деньги. Поэтому уже не первый год дебатируется вопрос об открытии потоков на русском языке в государственных вузах. Но всякий раз это предложение проваливается, потому что националисты категорически против: русский язык — никогда! И так во всех вопросах: туризм, транзит, реиндустриализация и т. п. Принцип националистов: что хорошо для русских, то плохо для Латвии.

— А как реагирует европейское чиновничество на положение русскоязычных?

— По моим ощущениям, политика латвийских властей в национальном вопросе им очень не нравится. В то же время они опасаются роста влияния России. В любом случае, нам нужна сильная группа поддержки в евроструктурах, без этого никак.

— Сейчас русский запрещен. Если, допустим, сделать вывеску в магазине на русском, оштрафуют?

— Если при этом будет вывеска и на латышском, и буквы в русском варианте будут меньше или расположены ниже, чем латышские, то это соответствует закону. Но бизнесмены боятся, потому что тогда жди беды: проверок, инспекций и т. п. Но мы сейчас, опираясь на собранные 273 с лишним тысячи голосов, будем понемногу "накатывать" на владельцев. Будем активно ставить в пример тех, кто повесил вывеску на русском, все-таки 273 тысячи — это не только избиратели, но и покупатели.

— Как обстоит ситуация с получением вами гражданства Латвии, вы до сих пор "чужой"?

— Да, до сих пор "чужой", "негражданин Латвии". Меня не допустили до экзамена на гражданство, я подал в суд. И выиграл в суде, причем с таким однозначным приговором, который практически гарантирует мне победу и в следующей инстанции. Тем не менее приговор оспорили. С целью затянуть время, чтобы не дать мне участвовать в ближайших выборах.

* * *

Референдум о присвоении русскому языку статуса государственного проводился в течение одного дня, в субботу 18 февраля. Были открыты 950 участков для голосования, еще 85 в более чем 40 странах мира. Инициированный Линдерманом и Осиповым законопроект предусматривал изменение статей 4, 18, 21, 101 и 104 Конституции Латвии, которые предлагалось дополнить определением русского языка как второго государственного. Чтобы поправки вступили в силу, за них должны были проголосовать не меньше 772 583 граждан.

Источник: Нацбол

  Обсудить новость на Форуме