12:15 31.01.2008 | Все новости раздела "КПРФ"
Член Президиума ЦК КПРФ Александр Фролов о любопытных подробностях визита г-на Медведева на съезд Ассоциации юристов
Грядут президентские выборы. Единороссами уже разработаны схемы подкупа избирательных комиссий, вброса бюллетеней, использования административного ресурса в предвыборной гонке. Участие в дебатах с честным и открытым изложением своей позиции в этот список никак не вписывается
Прошедший в минувший вторник внеочередной съезд Ассоциации юристов России (АЮР) завершился пикантным эпизодом. Поставив на голосование вопрос о поддержке кандидатуры Дмитрия Медведева на пост президента, глава ассоциации, экс-премьер и председатель Счетной палаты Сергей Степашин спросил: «Кто против?» и, взглянув на зал, добавил: «Хотелось бы на него посмотреть». Решение, понятно, было принято единогласно.
Пикантность же ситуации заключалась в том, что, чтобы увидеть такого строптивца, Степашину не хватало только зеркала. Да и многим другим из «единогласных» не помешало бы на себя оборотиться. Дело в том, что не далее как в начале прошлого года именно по представлению Степашина правление ассоциации вывело из своего состава зампреда, некоего Шумкова, как утверждает газета «Коммерсант», юриста из ближайшего окружения Медведева.
СПРАВКА. Шумков Д.В., 1972 г.р., уроженец Петербурга. Доктор юридических наук. Был руководителем Удмуртского отделения СПС, безуспешно баллотировался от СПС в Думу. Являлся профессором Академии госслужбы при президенте РФ. Будучи членом руководства АЮР, курировал создание на деньги Российского союза промышленников и предпринимателей сети юридических консультаций по всей стране. В настоящее время бизнесмен, инвестор в разные строительные проекты и основатель некоего офшорного фонда «Аллюр», зарегистрированного на Каймановых островах. Большой любитель горнолыжного спорта, совладелец ряда престижных международных брендов горнолыжного снаряжения. Завсегдатай новогодних празднеств в Куршавеле (пока французская полиция не заинтересовалась Прохоровым).
Содержание этой справки было известно Степашину, конечно, более подробно, и поэтому свою инициативу он публично мотивировал намерением очистить ассоциацию от людей, которые используют ее ресурсы в политических или коммерческих целях. А конкретно о Шумкове сказал: «Мы решили почистить свои ряды. Вот, в частности, некто Дмитрий Шумков, который везде объявляет, что он создает штабы под выборы Дмитрия Медведева — некие общественные приемные. А теперь вот уже и до Сочи добрался, олимпийскими делами занялся. Одним словом, надо очень серьезно посмотреть, кто у нас на сегодняшний день состоит в ассоциации».
Серьезно посмотрев, решение об освобождении соратника «преемника» подписал тогда новоиспеченный председатель правления АЮР Павел Крашенинников, бывший министр юстиции, председатель комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. А сегодня они услышали из уст Медведева, являющегося, кстати, председателем попечительского совета АЮР: «Знаю, что ассоциация успешно развивает сеть региональных организаций, что работает сеть бесплатных консультаций для граждан, и это, без сомнения, плюсы работы организации». То есть «плюсы» — это как раз то, что год назад Степашин считал поводом для глубоких проверок и разоблачительных дел.
Собственно, с выступления Медведева и начался этот внеочередной (по случаю президентской кампании) съезд. Правда, формат его предполагался более крупный: ожидали присутствия Путина, ибо АЮР — единственная организация, почетным членом которой состоит президент. И думали, что Медведев огласит на съезде свою предвыборную программу. Но Путин не приехал, поэтому «преемник» ограничился более сжатым выступлением. Тем не менее оно заслуживает внимания, поскольку сделано перед коллегами. Учтем в анализе также и сходное по содержанию выступление на Гражданском конгрессе за неделю до юридического съезда.
Являясь по своей первой специальности юристом, Медведев не может не знать, что, согласно части 3 статьи 123 Конституции РФ, судопроизводство должно осуществляться у нас «на основе состязательности и равноправия сторон». Ибо без равноправного состязания, без дискуссий и дебатов истина не может быть установлена. Если же на судебном процессе только прокурор оснащен мегафоном и подкреплен взводом автоматчиков, то приговор предсказать нетрудно. Но и признать его правомочным тоже невозможно. Так, сегодня все социологические службы уверенно предсказывают исход ближайших президентских выборов в России, но ни одна из них не рискует признать этот будущий результат легитимным. Боятся потерять лицо «перед Европой» — в общем, сплошной ползучий «оранжад»...
Разумеется, выборы — это не судебный процесс, однако на них избиратель, подобно члену жюри присяжных, тоже должен не «голосовать сердцем», а сперва рассудить, за кого и за что ему проголосовать. А как можно рассудить? Только выслушав все стороны в равноправной дискуссии. Массовый избиратель, кстати, это прекрасно осознает. Согласно опросу, проведенному «Левада-центром» 22 января, 73% опрошенных граждан высказались за то, чтобы Медведев участвовал в теледебатах с другими кандидатами в президенты, и только 14% высказались против. Но сам «преемник», претендующий на поддержку большинства, присоединился к явному меньшинству и от дебатов отказался. Таким образом, юрист Медведев начал свою избирательную кампанию с нарушения общего принципа права и духа российской Конституции.
Сам он свое решение озвучить, видимо, постеснялся. Это сделал его представитель, зампред Госдумы Володин. Его разъяснения заслуживают того, чтобы изложить их подробнее. Во-первых, отметил Володин, «мы опубликуем программу после 2 февраля, когда будет разрешена агитация». Умри, Денис, — лучше не скажешь! Стало быть, бесконечные выступления Медведева на всевозможных мероприятиях (после съезда АЮР он в тот же день посетил заодно и генсовет ФНПР) с подробным показом по ТВ — это не агитация. Указано было также, что «участие Медведева в дебатах потребовало бы приостановки его рабочего графика», а «наш кандидат работает в регионах и решает вопросы, которые волнуют людей... Мы предпочитаем, чтобы люди получали реальную помощь уже во время выборов». Не является ли «реальная помощь во время выборов» элементарным подкупом избирателей, Володин не уточнил. А что касается «приостановки рабочего графика», то это прямое требование предвыборного законодательства, которое обязывает госчиновников уходить в отпуск на время предвыборной кампании. Впрочем, и здесь «единороссы» устроили себе лазейку, приняв поправку, согласно которой вице-премьер есть не государственный служащий, а «лицо, замещающее государственную должность».
Но всего замечательнее слова Володина о том, что дебаты как «форма агитации, принятая в 90-е годы, во многом себя дискредитировала. Зачастую звучат заявления, которые невыполнимы». Это, по меньшей мере, странно. Как будто невыполнимые обещания можно давать только во время дебатов, а в монологах они невозможны. Но именно в своих монологах Медведев раздал уже столько обещаний, что вынужден был пролонгировать их реализацию аж до 2020 года! Ясно, что если ты избираешься на 4 года, то отсылка на 12 лет вперед означает, что твои обещания как раз невыполнимы.
Какие же проблемы представляются Медведеву первоочередными? Если опустить бесконечные упоминания о «стабильности», то вот как понимает он насущные проблемы законодательства и его применения:
«Наше земельное и градостроительное законодательство не способствует быстрому освоению земельных участков в интересах жилищного строительства». Что означает эта фраза на практике, хорошо известно. Например, губернатор Свердловской области Россель обратился недавно к Швыдкому с просьбой разрешить снести в центре столицы области 54 памятника истории и архитектуры, мешающих развитию города (строительству небоскребов). В Москве же давно никто никого ни о чем не спрашивает. Там исторические здания, мешающие новой застройке, сами по себе гибнут от пожаров.
Другой недостаток законодательства уже «преодолен»: в области «высшего» образования введена система «магистр — бакалавр», которая якобы позволит сделать «наши» дипломы более конкурентоспособными. На чем основано это утверждение, неизвестно. И это почти все. Еще только несколько платонических фраз об экологии и малом бизнесе.
Зато об «охране» частной «интеллектуальной собственности», то есть произведений человеческого ума, являющихся a piori всеобщим достоянием, сказано вполне определенно: за их несанкционированное присвоение будут карать не только административно, но и уголовно. За последние высказывания Медведева можно только поблагодарить. Ими он резко противопоставил себя наиболее развитым и образованным слоям общества, особенно молодежи, пользующихся персональным компьютером и Интернетом каждый день. Кстати, у КПРФ имеются вполне конкретные предложения по решению этой проблемы, высказанные Г. Зюгановым еще года три назад:
«По самой своей природе продукты интеллектуального труда являются всеобщим, а не индивидуальным достоянием. Это не товар, который может находиться в чьей-либо частной собственности. Обмен знаниями, умениями и идеями принципиально не похож на обмен вещественными товарами. А между тем сегодня они вовлечены в товарооборот и приватизированы капиталом. Это противоречие осознается все шире. Только слепой сегодня не видит, что частная собственность на продукт всеобщего, интеллектуального, труда все сильнее тормозит развитие производительных сил. С одной стороны, она привела к гипертрофированному развитию «виртуальной экономики», в которой по глобальным электронным сетям обращаются колоссальные, но совершенно фиктивные капиталы... С другой стороны, частная собственность на информационные продукты препятствует свободному обмену знаниями и идеями и уже явственно тормозит научный и технический прогресс, тормозит развитие человека. И это не может не вызвать противодействия. Недаром в Интернете ширится движение за ликвидацию этой частной собственности, за ликвидацию всех и всяческих барьеров на пути распространения идей. Ясно, что отменить частную собственность на продукты интеллектуального труда и в то же время не оставить без достойного вознаграждения их создателей — такое возможно только при социалистической и коммунистической организации общественного производства на новейшей технологической основе».
Интересно, сумел бы Медведев хоть что-нибудь ответить на эти и подобные аргументы Зюганова в прямом эфире?
Отказываясь от дебатов, Медведев в то же время многократно возвращается в своих речах к каким-то «демократическим процедурам», в основе которых лежит «диалог между обществом и властью о целях и приоритетах национального развития». То есть навевает «сон золотой», с давних пор навеваемый рабам — рабовладельцами, крепостным — помещиками, рабочим — капиталистами. «Власть существует не для себя самой, а для эффективного управления страной в интересах граждан», — сказал Медведев. И очень правильно сказал. Но послушаем дальше. Он полагает, что нам нужно стремиться к модели, основанной на общественном договоре между властью и обществом, на договоре, который создает взаимные обязанности сторон и порождает полноценную ответственность власти перед своим народом.
Не стоит и говорить о том, что к современному (марксистско-ленинскому) пониманию государства как аппарата насилия одного класса над другим это не имеет никакого отношения. Взгляды автора речи колеблются где-то между XVII и XVIII столетиями — между Гоббсом и Руссо. Но это еще полбеды. Настоящая беда в том, что автор, кажется, не очень хорошо ориентируется в тех идеях, которыми он желает руководствоваться. Если он полагает, что следует учению Руссо, то сильно заблуждается. Никогда Руссо не считал свой общественный договор — договором между властью и обществом. Общественный договор есть договор людей о власти, ответственной перед народом. Гоббс, наоборот, считал государство страшной рыбой-китом, Левиафаном, которому и дела никакого нет до населяющих его граждан (см. библейскую легенду об Ионе и ките). Оратор смешал обе идеи, и вышла полная эклектика: Левиафан «договаривается» с Ионой!
Если есть договор и взаимные обязанности, то, стало быть, и народ должен быть ответствен перед проглотившей его властью! И это не оговорка. Выступая на генсовете федерации шмаковских профсоюзов (ФНПР), Медведев вновь повторил ту же мысль о «партнерстве»: профсоюзы — один из важнейших институтов гражданского общества, а в социально-трудовой сфере — главный партнер государства. И подчеркнул, что государство заинтересовано в сильных и ответственных социальных партнерах, которые способны активно содействовать ему в защите социально-трудовых прав и интересов граждан. То есть быть ему помощниками в бессонном «отеческом попечении» о гражданах. Говоря же об общественных («неправительственных») организациях, Медведев вообще откатился к эпохе законов Хаммурапи: «Здесь коллеги говорили о том, что есть две позиции, два возможных пути развития неправительственных организаций, некоммерческих организаций. Один из них жесткий, когда они находятся в оппозиции, по сути пребывают в состоянии борьбы с государством. Второй путь — реальная черновая работа с людьми по защите их прав, по отстаиванию гражданских свобод».
Итак, быть в оппозиции — значит бороться с государством! Бороться не за смену курса, а против государства вообще. Это точка представителя спецслужб, отождествляющих себя с государством. Причем точка тупиковая. Поэтому когда Медведев произнес рискованную фразу — «Россия, без преувеличения, это страна правового нигилизма, уходящего в нашу седую древность», — он мог бы иметь в виду вовсе не «древность», а режим, выдвинувший его в очередные президенты.
То, что Медведев называет правовым нигилизмом, именуется по латыни демократией, а по-русски — народовластием. «Анархия», «хаос» и «нигилизм» возникают в столкновении воли народа с волей господствующих классов. Это в российской истории случалось, и не раз. Но нет, не может и не должно быть никакой «ответственности» народа перед властью! Как говорил Иешуа у Булгакова, всякая власть является насилием над людьми, и настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть. И это точка зрения целиком коммунистическая. Переходным этапом может быть только реальная власть народа. А пока она не завоевана, всякие разговоры об оздоровлении власти, о борьбе с коррупцией и т.п. суть не что иное, как легчайшие пузырения маниловской фантазии.
Медведев удачно назвал это «административной ясностью» (Достоевский именовал аналогичное явление «административным восторгом»). С наибольшей четкостью эта ясность-восторг выразилась в многозначительном пассаже Медведева: «Не стоит забывать и о том, какой ценой мы вышли из политического, экономического и социального кризиса. Этой ценой являются жизни тысяч российских граждан — граждан, погибших от рук террористов. Результатом этих (? — А.Ф.) процессов было массовое обнищание людей, прежде всего старшего поколения, и потеря людьми ценностных ориентиров. И, наконец, это цена катастрофического снижения рождаемости и увеличения смертности в нашей стране».
Я так и не понял: перечисленные страшные явления — это цена кризиса или цена выхода из него? Грамматика у спичрайтеров явно захромала, но она обычно начинает хромать тогда, когда хромают историческая правда и логика.
Обсудить новость на Форуме