16:30 03.09.2008 | Все новости раздела "КПРФ"
75 лет назад была впервые покорена высочайшая вершина СССР – пик Коммунизма. Подвиг Евгения Абалакова
Сентябрьские дни 1933 года ознаменовались крупнейшим достижением высокогорного отечественного альпинизма. В пять часов по полудни 3 сентября на высочайшую вершину СССР пик Коммунизма (ранее пик Сталина) 7495 м., преодолевая невероятные трудности одиночного пятичасового штурма последнего наитруднейшего участка вершины, взошел 26-летний аспирант высшего художественно-технического института, легендарный альпинист Евгений Абалаков.
Этому выдающемуся мировому достижению отечественного альпинизма было посвящено множество книг, кинофильмов, радиоочерков, газетных и журнальных статей, сложено песен и стихов.
Однако, пожалуй мало кто сейчас знает, что восхождение на высочайшую вершину СССР было осуществлено в 1933 году силами Таджикско-Памирской комплексной экспедиции Академии наук и Совнаркома СССР, которой решением Правительства было придано Всесоюзное значение.
Эта исключительная по своей опасности и трудности задача с восхождением на вершину, носившую имя Сталина, с установкой на ней двухпудовой автоматической радиометеостанции осуществлялась по заданию Комитета 2-го Международного Полярного года.
В данной связи успеху восхождения придавалось огромное научное и политическое значение.
Цели экспедиции по изучению и освоению гигантских малоизученных высокогорных районов Памира, так называемых «белых пятен», объединили в своих рядах усилия целой плеяды выдающихся отечественных ученых, исследователей и горовосходителей О. Шмидта и А. Ферсмана, Н. Вавилова и Д. Щербакова, Прянишникова и Ольденбурга, Н. Крыленко и И. Корженевского, Н. Горбунова и Е. Абалакова.
В те годы страна жила в бурном ритме первых пятилеток, в ожидании новых подвигов и своих новых героев горовосходителей, из которых только Евгению Абалакову удалось донести победную эстафету первопроходца до вершины.
Взятие высочайшей вершины СССР было созвучно с громкими событиями тех лет Челюскинской Эпопеей, экспедициями полярников и ЭПРОНа, полетами стратонавтов и легендарными перелетами Валерия Чкалова. Руководство организацией и штурмом пика осуществлял начальник Таджикско-Памирских экспедиций Академии Наук и Совнаркома СССР, видный партийный и государственный деятель Н.П. Горбунов.
Горбунов не был профессиональным альпинистом. Но он очень ответственно отнесся к выполнению правительственного задания. Предвидя возможность возникновения при штурме вершины экстремальных ситуаций. Горбунов тщательно отбирал состав участников восхождения, сформировав из них штурмовой отряд под номером 29, вошедший в перечень подразделений Таджикско-Памирской экспедиции.
О тщательности этого отбора лучших альпинистов московской горной секции с учетом всего параметра физических, спортивных и марально-психологических качеств претендентов говорит тот факт, что в число альпинистов отряда не был включен Виталий Абалаков, как личность амбициозная, себялюбивая, непокладистая и одержимая манией собственного величия.
И опасения Горбунова в отношении Виталия видимо имели определенные основания.
В противоположность своему брату, Евгений Абалаков вполне соответствовал его личным соображениям и планам.
В нем сочетались уникальные спортивные качества непревзойденного скалолаза и альпиниста-высотника, физические данные которого оценивались профессорами медицины как эталон качеств спортсмена равный «единице» и только в долях этого значения качества остальных участников экспедиций.
И все это в сочетании с излучающейся добротой, отзывчивостью, коммуникабельностью и постоянным самопожертвованием в тяжелейших ситуациях восхождений, что делало его в глазах Горбунова незаменимым.
К борьбе за взятие высотного полюса страны Евгений был подготовлен всей своей предшествовавшей жизнью. Родом из семьи сибирских казаков-золотопромышленников города Красноярска, он с измальства был покорен суровой и сказочной природой тайги и знаменитых красноярских столбов, явившихся для него великолепной школой скалолазания, а первые навыки в альпинизме были приобретены в дальних походах по вершинам Саян и горного Алтая. Евгений любил горы какой-то светлой, поэтичной любовью... «То сверкающая, радостная, зовущая, то грозная и гневная, вызывающая на единоборство, то таинственная, неуловимой завесой скрывающая себя и лишь на мгновение открывающаяся чудесными фантастическими видениями особого мира, суровая, прекрасная, вечно зовущая стихия горных вершин» отмечал он в своих дневниках.
В студенческие годы обучения в Высшем московском художественно-техническом институте Евгений параллельно заканчивает «Школу альпинистского мастерства» с присвоением звания инструктора альпинизма, а далее целый каскад ярких первовосхождений и траверсов в горах Кавказа, которым мог позавидовать даже опытный альпинист.
И предвидения Н. Горбунова в отношении Е. Абалакова полностью подтвердились. Во время штурма вершины, благодаря виртуозному скальному мастерству Евгения Абалакова, были пройдены самые сложные отвесные участки «скал-жандармов» почти километрового восточного гребня вершины, навешаны веревочные лестницы и по всему гребню проложены страховочные веревки. В эти же дни при подъеме на гребень срываются в пропасть и погибают альпинист Н. Николаев и таджик-носильщик Д. Ирале, что тягостно сказалось на морально-психическом состоянии восходителей, некоторые из которых отказались от дальнейшего штурма вершины. Один только Евгений Абалаков продолжал свои изнуряющие челночные подъемы по опаснейшему восточному гребню с заброской на верх продуктов, палаток, и устройством промежуточных лагерей на пути к вершине для облегчения подъема остальным участникам штурмовой группы, т.к. планировалось массовое восхождение на вершину.
Абалаков работал, а Горбунов, сидя в базовом лагере слал ему «наверх» записки с требованием ускорения темпов восхождения видя угрозу срыва правительственного задания по взятию вершины.
С огромным напряжением сил Абалаков совместно с Гущиным поднимают и устанавливают на 7-и тысячной высоте двухпудовую автоматическую радиометеостанцию, научная уникальность которой заключалась в передаче постоянной информации с вершины пика в высотную обсерваторию на леднике Федченко.
Жертвуя собственными шансами на личный успех, на пределе сил втаскивает Абалаков по навешенной им на гребне веревке к отметке 6.400 метров первую пару восходителей, а за ней и вторую вместе с Горбуновым и провожает их до палаток лагеря, а затем возвращается уже в темноте за брошенными рюкзаками и с предельной осторожностью, уже на ощупь благополучно добирается до палаток.
В лагере все свалились и слышны стоны... Через день трое альпинистов, не выдержав экстремальных условий восхождения вынуждены были спускаться вниз. В высотном лагере остались Е. Абалаков, Н. Горбунов и А. Гетье.
На десятый день решающего штурма вершины разразилась высокогорная буря. Температура упала до -45 . К утру 2 сентября под мощными порывами ветра и давлением метровых пластов льда и снега рухнула палатка Горбунова и Гетье и они, заживо погребенные, стали задыхаться и взывать о помощи.
Откопав себя, преодолевая ураганный снежный вихрь, Евгений Абалаков добрался до соседней палатки и спас, освободил задыхающихся товарищей от неминуемой гибели. Его жизнестойкость не знала границ.
Лишь 3 сентября улеглись наконец снежные вихри, но положение троих штурмовиков лагеря 6.900 м оставалось критическим. В запасе всего одна банка рыбных консервов и плитка шоколада.
Уже третий день, преследуемый сердечными приступами и желчной рвотой лежит неподвижно А. Гетье.
А вершина близка, она манит ослепительным сиянием свежевыпавшего снега. До нее осталось по вертикали шестьсот метров опаснейшего пути.
И Абалаков с Горбуновым, натянув обледенелые штормовые костюмы, выходят в снежное безмолвие, отважившись на решающий штурм вершины. Но уже через пару часов, на подступах к вершинному гребню Горбунов окончательно обессилел, и остановился. Преследуемый галлюцинацией, вызванной переутомлением, кислородным голоданием и давлением высоты, Горбунов через солнцезащитные очки видел рядом с поднимающимся к вершине Абалаковым и самого себя...
Через пять часов тяжелейшей борьбы один на один с горным гигантом, ежеминутно рискуя жизнью, Евгений Абалаков уже на четвереньках преодолевает последние метры острого как лезвие ножа опаснейшего предвершинного гребня.
«Вершина! Вот она! От волнения и радости вполз и лег на чудесные, чуть тепловатые и защищенные от холодного ветра плиты. Температура -20 , пишет в своем дневнике Абалаков: «Замерзшими руками делаю зарисовки панорамы окружающих вершин и хребтов, что явилось важнейшим и единственным документом расшифровки центрального Памирского узла, т.к. «Лейка» замерзла и фотоснимков не вышло».
Банка с запиской о восхождении, вложенная в тур из вершинных камней, осталась свидетельством покорения Евгением Абалаковым высочайшей вершины страны.
Задание Академии Наук и Совнаркома СССР было выполнено!
Подвигом Евгения Абалакова называла печать в те годы это выдающееся достижение отечественной школы альпинизма.
Однако экстремальные ситуации с предельным напряжением сил после взятия вершины для Абалакова далеко не кончились.
При спуске с вершины в сумерках надвигающейся ночи у подножия вершинного гребня он застал Горбунова, сидящего в снегу в полной прострации с отмороженными ногами.
Оставленный ему Абалаковым рюкзак с научными приборами и буссолями он не смог разыскать и все крайне важные измерения им естественно сделаны не были.
У Горбунова оказались сильно обморожены пальцы ног и трехчасовое растирание их Абалаковым не привело к положительному исходу (впоследствии они были частично ампутированы).
Уже в «лагере 6.900 метров», проверяя надежность работы автоматической метеостанции, Абалаков был вынужден сняв солнцезащитные очки, провести повторную разборку и сборку метеостанции, устранив появившиеся деффекты, что привело к острой рези в глазах и частичной потере зрения.
А далее, ему полуослепшему, предстоял еще и тяжелейший, на пределе человеческих сил спуск с вершины с двумя обессиленными и совершенно не способными к самостоятельному передвижению товарищами. Помощи было ждать не от кого. Никакой портативной радиосвязи в те годы не было и в помине, а в базовом лагере так же отсутствовала информация о трех восходителях, оставшихся наверху в высокогорную бурю.
И только благодаря фантастической жизнестойкости Евгения Абалакова, полуживым и обмороженным спутникам удалось спуститься вниз.
При этом надо отметить, что А.Ф. Гетье считался достаточно сильным альпинистом, неоднократным чемпионом Москвы по боксу.
Сравните это с тем, что не раз происходило в те же годы в Гималаях. На второй по высоте вершине планеты К-2 тяжело заболевает участник американской экспедиции Дадлей Уолф, но не один из белых соотечественников не пришел к нему на помощь и он в буране погибает брошенный всеми.
Нанга-Парбат... эта «Голая гора» больших Гималаев. В 1934 году победа над Нангой должна была прославить Гитлера. Однако сильнейшие ассы Третьего рейха бегут первыми, спасаясь от высотной бури. Они не шевельнули и пальцем, чтобы спасти семерых, оставшихся наверху.
Вот как описывает в 4-м номере журнала «Смена» за 1934 год встречу восходителей в ледниковом лагере участник экспедиции, журналист и кинорежиссер Михаил Ромм: «Сидя в своей палатке Горбунов задумчиво рассматривает мертвенно-белые, отмороженные и окровавленные пальцы своих ног. Мы тщетно допытываемся у него подробностей героической победы.
Когда-нибудь, говорит он, пусть хоть немного уляжется весь этот сумбур впечатлений...
Но Абалаков!.. Абалаков это герой восхождения... Храбрость и спокойствие... Ему мы обязаны успехом и жизнью!
В соседней палатке неподвижно лежал А. Гетье. Он все еще не мог принимать пищи и с трудом выдавливал из себя только отдельные слова: Абалаков... феномен... железный человек... машина...
А герой пика Сталина в это время блаженствовал, растянувшись на большом камне.
На его лице, обросшем пучками торчащей во все стороны бороды не было следов страшного, нечеловеческого напряжения и усталости, которые легли на лица Гетье и Горбунова провалами щек, морщинами и темной синевой глазных впадин. Только кожа на скулах была прихвачена морозом.
Медвежонком казался он мне, приземистым таежным медвежонком этот коренастый, упористый сибиряк со своей развалистой походкой, с мягкой литой мускулатурой и безмятежным взглядом голубых глаз. За три месяца труднейшего и опасного похода мы ни разу не видели его усталым, сердитым или раздраженным».
По образному сравнению корифеев отечественного горного спорта «своим легендарным покорением высочайшей вершины Родины Евгений Абалаков как бы надел на себя корону первопроходца, навечно вписав своё имя в историческую летопись побед отечественного спорта».
Для того времени это было высшее достижение мирового альпинизма.
Рапортуя Сталину с высокой трибуны партийного съезда о взятии вершины, Горбунов забыл кому обязан жизнью, лишь вскользь упомянул о подвиге Евгения Абалакова, приписав и себе лавры первовосходителя, что можно проследить по публикациям журналов и газет тех дней.
Более того, занимая руководящие посты в партии и правительстве Горбунов так и не удостоил первопроходца и своего фактического спасителя представлению к соответствующему званию, награде или иному поощрению.
Весьма красноречива в этой связи сохранившаяся в архивах семьи расчетная платежная ведомость с альпинистом 29 отряда Таджикско-Памирской экспедиции Академии Наук и Совнаркома СССР Е.М. Абалаковым от 29 октября 1933 года.
Его героический гражданский, научный и спортивный подвиг первопроходца высочайшей вершины Родины прославивший Отечество далеко за его пределами, оценен в сумме 105 рублей 11 копеек.
И это всё...Но для того поколения советских людей это было нормой. Это сейчас деньги бог. Евгений Абалаков был выше меркантильных ухищрений и подобострастного заигрывания с сильными мира сего. Скромный и мужественный, неуемный и целеустремленный в делах, он достойно выдержал и это испытание судьбы, как и многое другое в своей короткой и яркой жизни.
Допущенную бестактность властей исправил через год Нарком обороны К.Е. Ворошилов, присвоив Евгению Абалакову за успешное проведение Памирского военно-учебного похода РККА при восхождении на пик Ленина звание заслуженного мастера альпинизма с вручением именных золотых часов Юсуповского фонда.
А Горбунова так и не спасла от надвигающегося конца попытка фальсификации с его восхождением на вершину, носившую имя Сталина. Через 3 года он был арестован и по приговору военной коллегии Верховного суда расстрелян 7 сентября 1938 года.
В мир горных вершин Абалаков вступал не только как спортсмен и художник. В нем все время жил страстный ученый, исследователь, географ.
Стоит только почитать его отчеты о восхождениях и экспедициях, его штурмовые записки и путевые дневники, его статьи и доклады, как перед вами во весь рост встает человек разносторонних знаний, хорошо сведущий в тех научных дисциплинах, которые тесно соприкасаются с исследованием и изучением белых пятен на громадных пространствах Памира и Тянь-Шаня.
Его знание строения гор, жизни ледников, раскрытие им многих горных узлов, его помощь оказанная науке в изучении неисследованных горных пространств неоценимый вклад в историю высокогорных географических открытий, явившийся основой издания А.Н. СССР его фундаментального труда книги «На высочайших вершинах Советского Союза».
Естественному вопросу, возникающему у читателей что движет людьми, отважившимися на столь тяжкий путь горопроходца на грани постоянного риска и игры со смертью, созвучны строки поэта Николая Тихонова:
«Вершина ближе гребень уже,
Зачем всё это людям нужно
Блаженный, страшный путь зачем?»
Нынче те, кто одержим манией гор, скажут, что хотят острых ощущений сродни полёту в космос.
Другие испытывают предел своих психических и физических возможностей, тем самым стремясь к познанию смысла жизни и обретая себя как личность, с сознанием ничтожности обыденных желаний и вечной мирской суеты.
Третьих привлекают реклама и коммерческий успех, жажда обогащения и слава.
Это всё ныне... А 60-70 лет назад, в далёкие 30-е годы российскими первопроходцами овладевали диаметрально противоположные идеи и задачи установка автоматических метеостанций и обсерваторий на высочайшем хребте страны, расшифровка и нанесение на карты горных систем Памира и Тянь-Шаня, прокладка высокогорных трасс, поиски в высокогорье полезных ископаемых и их промышленная разработка, осуществление решительного отпора на кавказских перевалах альпийским немецким, итальянским, австрийским и румынским соединениям вермахта с нежным эдельвейсом на кителях всё это, как и многое другое отечественный альпинизм.
С первых же дней войны уйдя на фронт добровольцем, Евгений Абалаков уже дважды заслуженный мастер альпинизма и спорта СССР в составе отдельной мотострелковой бригады особого назначения ОМСБОНа защищает Москву, а с 1942 г. в звании капитана вносит неоценимый вклад в оборону Кавказа, где в особой степени понадобился его бесценный опыт первоклассного альпиниста по созданию и обучению горных частей Красной Армии (горного спецназа), воинские соединения которого били врага и там, на Кавказе, и в Карпатах, и на Балканах и в Трансильванских Альпах.
В послевоенную жизнь страны Евгений Абалаков вступает уже значительно обогащенным всесторонним военным и организационным опытом, способным осуществить любую высотную экспедицию как в стране, так и за рубежом.
Абалаков не знал поражений в борьбе со стихией мировых высот, его послевоенные планы устремлялись в манящие дали Каракорума и Гималаев, к вершинам К-2 и Эвересту.
Выдающийся исследователь Арктики, дважды Герой Советского Союза контр-адмирал И.Д. Папанин в официальном документе Географического общества А.Н. СССР за T70;7748 от 07.07.1948 г. прямо указал, что «взойти и исследовать высочайшую вершину мира Эверест, на которую еще не вступала нога человека по силам было только Евгению Абалакову.
Более 50 крупнейших вершин страны видели его первопроходцем-победителем на своих гребнях.
Он готовил своих друзей, воинов-альпинистов, прошедших с ним суровыми дорогами войны к победам над гималайскими восьмитысячниками.
Но этому не суждено было свершиться. Жизнь Евгения Абалакова трагически оборвалась в Москве в ночь на 24 марта 1948 года в коммунальной квартире трех семей врачей Бейлиных, Беликов и Яблонских, где погибли Е. Абалаков и его друг альпинист-фронтовик Ю. Арцишевский. По официальной версии от отравления угарным газом. Что произошло на самом деле уже не узнает никто.
С потерей своего лидера страна на долгие десятилетия была отброшена в первенстве за высотный полюс земли, уступив к 1982 году многим странам Европы и Азии.
Более 60 лет семья Е. Абалакова зачастую в невыносимых условиях бережно сохраняет обширное творческое наследие великого альпиниста и художника, а это более 400 произведений скульптуры и графики, живописи и фотографий картографических исследований горных районов, военное и спортивное альпийское снаряжение.
«Личность Евгения Абалакова монолитна. В ней все подчинено главной цели, отмечал в своей монографии член-корреспондент Академии художеств СССР, доктор искусствоведения Н.Г. Машковцев, настойчиво и мужественно овладевал он горными высотами и с той же настойчивостью он овладел трудным мастерством скульптурной формы и живописной техники. Главная цель его искусства воплощение идеи высочайшего мужества и патриотизма, той идеи, которая была и содержанием его собственной жизни. Все его произведения пронизаны горячим чувством, озарены его сознанием. Они не только великолепные памятники труднейшего вида спорта, они, прежде всего, высокие образцы советского человека».
С волнением воспринимаются статьи и отзывы о Евгении Абалакове видных ученых, народных художников, военных и политических деятелей дважды героев Советского Союза контр-адмирала И.Д. Папанина и космонавта В.В. Рюмина, академиков А. Летавета и Н. Горбунова, героя социалистического труда писателя Н. Тихонова и народных художников СССР В. Вучетича, В. Мухиной и Е. Белашовой, заместителя командующего закавказским фронтом генерала И. Петрова.
О жизненном пути Е. Абалакова вышли книги Е. Симонова и Ф. Свешникова, М. Ромма и Ю. Попова, воспоминания историка Г. Кублицкого.
Вот отрывок из статьи о Е. Абалакове Народного художника СССР I секретаря Союза Художников, профессора Е.Ф. Белашовой: «Цельность его характера, яркого и самобытного, ясность мышления, талантливость, кристальная честность, спокойное мужество, высокое чувство долга и беспредельная преданность Родине делают его образ исключительно обаятельным.
Его скульптурные и живописные произведения, в особенности композиция «Альпинисты», соединяют в себе культуру непревзойденного мастера альпинизма с культурой большого художника-скульптора.
Сколько же уникальных произведений мог бы создать талантливый художник, сколько восхождений могло бы быть им совершено во славу Родины. И все же того, что успел сделать Евгений Абалаков, хватило бы на несколько жизней».
Пожалуй, он был единственным из всей когорты лидеров спортивного мира, кто обладал бы столь разносторонним и универсальным даром во многих творческих областях, а среди деятелей искусств России, он единственный чемпион первопроходец, дважды удостоенный одним из первых в стране званий заслуженного мастера альпинизма и заслуженного мастера спорта СССР.
Особо трогают душу теплые строки о Евгении Абалакове, оставленные его первым учителем, Народным художником СССР Верой Мухиной в сборнике своих воспоминаний о выдающихся деятелях России. (Приводится в сокращении)
«Женя Абалаков так и остался для меня навсегда Женей... Он был очень скромен, свои величайшие победы над исполинами земли считал своим любимым повседневным трудом на благо родной страны. Как гром среди ясного неба потрясла его гибель, долго не укладывавшаяся в сознании как свершившийся жестокий, оскорбительный факт. От Жени осталось чудесное воспоминание: он был хороший скульптор, покоритель горных вершин и образец настоящего, крепкого, хорошего человека. Я счастлива, что на моем жизненном пути встретился мне Евгений Абалаков».
Жизненный путь его был коротким, но необыкновенно ярким путь великого альпиниста и воина, исследователя и художника, оставившего неизгладимый след в отечественной истории прошедшего века.
Обсудить новость на Форуме