13:15 20.06.2008 | Все новости раздела "КПРФ"
Первый секретарь Сасовского горкома КПРФ Рязанской области Александр Тарасов в диалоге с обозревателем "Правды" Виктором Кожемяко
"Ненавижу несправедливость!"
— Александр Сергеевич, вот ведь как интересно получилось! Заочно знаем мы друг о друге много лет, а встретились только теперь. Начну с того, что особенно часто доводилось слышать о вас в последние годы, бывая на родной Рязанщине: Тарасов — это руководитель, который постоянно заботится о людях и старается делать им как можно больше добра.
Здесь, в Сасове, полистал подшивку районной газеты — и столько благодарственных писем в ваш адрес встретилось. Как иногда говорят, от простых людей. Что могли бы сказать по этому поводу?
— Если благодарят от души, то приятно.
— Я о другом. Всё-таки, согласитесь, не каждый руководитель, тем более в нынешнее время, считает необходимым для себя помочь какой-нибудь бедствующей многодетной семье или одинокой бабуле. Не до этого: у них масса дел "поважнее"...
— Нет, я так не могу. Кто-нибудь, если эта бабуля голосует на дороге, и машину не остановит. А я сразу думаю: ведь на ее месте могла быть моя мать!
Родился я в 1942-м, отца совсем не помню. Когда он уходил на фронт, меня еще не было. А видел он меня только один раз, когда проездом из госпиталя заскочил к нам в Новосёлки. Ну, обнял сына в пелёнках — и опять на фронт. В следующем, 1943-м погиб на Курской дуге.
Мать одна меня растила.
Красивая была (она до сих пор красивая!), но замуж не вышла. А годы какие трудные были, сами знаете.
— Значит, сочувствие тем, кто бедствует, кому тяжело, у вас оттуда — из военного и послевоенного детства?
— Наверное. В детстве всё острее чувствуется. Вот я тогда же впервые ощутил обиду от несправедливости. Ненавижу несправедливость! В любых проявлениях.
— С чем в детстве столкнулись?
— Соседи у нас были: один — пекарь, другой — заготовитель, а жена у него продавцом в магазине. Так вот, ребята их выходят на улицу играть, а в руках демонстративно по куску белого хлеба держат. Да еще сахаром посыпанный, хлеб-то! Меня дразнят.
Однажды, в мороз, говорят: "Лизни ручку дверную — мы тебе дадим". Я лизнул. Отрывал потом язык с кровью.
"Видно, уж такой однолюб"
— Однако, согласитесь, несправедливости в советское время, даже и в те труднейшие послевоенные годы, было несравненно меньше, чем нынче. Все, кто хотел, могли после школы продолжить учебу. Мой класс нашей Куплинской школы, обычной сельской советской школы,— тому пример. Да и ваш класс, я думаю, тоже.
— Конечно. А сейчас так называемые малокомплектные школы в сёлах и деревнях решили уничтожить. Не будет школы, медпункта — не будет и жителей. Умрет село, как умерли уже многие. И учиться детям негде. Хотят, чтобы русские дети оставались неучами! Боремся мы сейчас против этого в нашей области.
— Сами вы, как я понимаю, поступили после школы в Рязанский сельхозинститут?
— Нет, в Пензенский сельскохозяйственный. Тогда почему-то из наших Новосёлок учиться больше в Пензу потянулись. Кто-то, видимо, обосновался там, а за ним поехали другие. Я и работать, отслужив армию, в Пензенской области начал. Но вскоре тяжело заболела мать. Метаться туда-сюда мне было трудно и в конце концов пришлось переезжать в Сасово. С тех пор здешняя "Сельхозтехника" — место моей работы. У меня в трудовой книжке только два места и записаны.
— Скажите, но неужели за все эти годы ни разу не предлагались вам повышение, выдвижение, больший масштаб и простор для деятельности вашей?
— Предлагали много раз.
Еще как настойчиво предлагали! Да я отказывался. Видно, уж такой однолюб. Или, скорее, это потому, что я и тут простор для себя имел.
Когда приступал к работе, гремела в Рязанской области Шацкая "Сельхозтехника".
Соседний с нами район. Там был Самарин, вы его знаете. К этому времени они уже многое у себя делали, разные виды ремонта. А Сасово по сравнению с ними было ноль. И вот взяло меня за живое: да чем мы-то хуже?
Прошло время — и нас уже начали ставить в пример. То в одном, то в другом. Теперь не мы в Шацк, а они к нам за опытом стали приезжать. Как раз области должны были вручать Знамя ЦК КПСС и Совета Министров РСФСР, и мне на этом собрании в Рязани предложили выступить. От сельских инженерно-технических работников. Я выступил, а после слышу: дескать, Приезжев, первый секретарь обкома, взял тебя на заметку.
Тогда работа с кадрами основательно была поставлена. Знаю, что со всех сторон присмотрелись ко мне. Однако на предложение возглавить райисполком я сказал "нет", хотя очень нелегко было отказываться, когда партия на тебя серьезные виды имела. Затем, со временем, предлагали и в райком, и в обком партии, и всякое другое, но я стоял на своем. Остался в "Сельхозтехнике", где видите меня и сейчас.
"Чтобы противостоять развалу..."
— Но всё-таки при этом вы стали партийным секретарем! Каким образом и почему? Что побудило вас, казалось бы, закоренелого хозяйственника?
— Да побудило всё то, что произошло со страной нашей и с партией... Честно скажу: некоторых райкомовских секретарей я сильно недолюбливал. Приезжает такой и начинает поучать свысока. А я-то вижу: человек мало разбирается в том, чему поучает. И это обычно раздражение вызывало: высокомерие при недостаточной компетентности.
— Я тогда поднял в "Правде" тему о партийном чванстве.
— Вот-вот, чванство — точное слово. Когда началась перестройка, были надежды, что дела поправим и улучшим во всем. Но покатилось, как известно, совсем в другую сторону...
Я был делегатом последнего съезда КПСС. Выиграл выборы на альтернативной основе у тогдашнего нашего первого секретаря. На съезде попал в счетную комиссию и близко видел всех этих горбачёвых и яковлевых. Всё кипело внутри! Я чувствовал в них врагов моего народа, а значит, и моих врагов. Но чувствовал и собственное бессилие перед наступлением несправедливости. Обидно было, что несправедливость берет верх, а обманутый народ воспринимает это как должное.
— После августа 1991-го вы участвовали в работе по восстановлению партии?
— А как же! Вскоре приехал к нам Владимир Николаевич Федоткин, будущий первый секретарь обкома, и вот с тех пор мы идем с ним бок о бок. С того времени, когда по подвалам приходилось собираться, когда выслеживали нас и охотились за нами...
— Интересно, что в советское время вы отказывались стать партийным работником, а теперь по собственной инициативе стали.
— Ну да, вроде "закоренелый хозяйственник", по вашему определению... Но вот в чем дело: хозяйство-то во всей стране, и у нас в районе, в моей "Сельхозтехнике", начало быстро валиться. Мне было понятно: в одиночку я тут ничего сделать не смогу. Чтобы противостоять дальнейшему и окончательному развалу, надо людей объединять. Сознательных и способных к сопротивлению. Так что мои заботы как хозяйственника тоже вели меня, можно сказать, к должности первого секретаря горкома КПРФ.
— Приведите, пожалуйста, какие-нибудь цифры, чтобы представить падение хозяйства в Сасовском районе за время "перестройки" и "реформ".
— Сколько угодно можно приводить. Например, было более 50 тысяч голов крупного рогатого скота, а осталось около 5 тысяч. Дойное стадо составляло 17 тысяч коров — теперь же их всего 2 с половиной тысячи. Отсюда и надои: если в советское время район давал 38 тысяч тонн молока в год, то ныне — чуть больше 9 тысяч.
— "Сельхозтехника" тоже пострадала?
— Об этом мне больнее всего говорить. Потому что не только силы, но и душа в наши дела была вложена. И нам было чем гордиться!
Скажем, мы первые полностью механизировали обработку и уборку такой трудоемкой культуры, как сахарная свёкла. Первыми обеспечили комплексную механизацию в животноводстве. За короткий срок ввели станцию технического обслуживания тракторов К-700 и ДТ-150. На 400 машин! Потом — станцию ремонта автомобилей, и она уже на 800 машин была рассчитана. Создали обменный пункт узлов и агрегатов, чтобы резко сократить простой техники в хозяйствах, когда она выходит из строя. Построили огромный цех по ремонту комбайнов. Самую первую газовую котельную ввели — мощную, так что и город топили. Дали городу 450 квартир.
И, наконец, на торговую базу замахнулись, чтобы техническое снабжение не только Сасовского района, но и всего большого куста замкнуть на себе. К сожалению, база эта осталась уже недостроенной. Да всё прервалось! Теперь и обслуживать фактически почти некого, поскольку большинство хозяйств развалено.
— Тяжелое положение! Я даже не представлял, что "Сельхозтехника", которая всегда была очень востребована, может оказаться в такой беде.
— Если раньше главной задачей для нас было обеспечить максимум услуг колхозам и совхозам, то теперь — просто выжить. Пришлось во многом перепрофилировать наше производство. Ведь машинно-тракторный парк в районе резко сократился! Было полторы тысячи тракторов, а теперь от силы пятьсот. В советское время каждый год поступало 120—130 новых тракторов, а ныне отечественных сельхозмашин совсем уж не остается...
"Надо вытаскивать из ямы"
— Давайте, Александр Сергеевич, обратимся к вашим партийным делам. Я уже понял, что на сей раз вы не отказались от должности первого секретаря горкома потому, что таким образом хотели помочь и хозяйственным делам своего коллектива. Но заботы и обязанности руководителя регионального партийного отделения к одному, пусть и большому, коллективу не сведёшь.
— Странно было бы к одному-то сводить. Коллективов в районе десятки, людей — тысячи, и многие нуждаются в помощи и поддержке. Весь район, как и всю страну, надо вытаскивать из глубокой ямы. Собственно, в этом основная наша забота — горкома и более тридцати первичных партийных отделений.
— Я знаю, что число первичных за последнее время у вас значительно выросло.
— Это так. Принимаем в партию около 100 человек ежегодно. К сожалению, так называемая естественная убыль тоже дает о себе знать. Замечательные люди из числа ветеранов уходят. Но, оговорюсь, замечательная приходит молодежь!
Одна из заметных перемен последнего времени состоит в том, что на выборах за нашу партию стало голосовать больше людей молодых и среднего возраста. Я объясняю это так: те, кто всерьез думает о своем завтрашнем дне, не могут не замечать, что сегодня настоящие патриоты в нашей стране, искренне болеющие и борющиеся за ее будущее,— это коммунисты.
— Вот о выборах стоит поговорить подробнее. В частности, о последних по времени. У вас — наилучшие показатели в области: за Зюганова отдано почти 30 процентов голосов, вы провели своих людей на должность главы администрации района, в районную Думу и в городскую. Кстати, сколько человек?
— В районную прошло пять коммунистов, в городскую — двое плюс здесь и там наши сторонники. Так что влияние у нас сильное. В районной Думе нашими стали все комитеты...
— А что за история произошла с главой района?
— О, это действительно интересная история! Дело в том, что бывший глава района тоже был нашим выдвиженцем. Больше того, он мой ученик и воспитанник. В полном смысле слова: в своё время после сельхозинститута пришел в наш коллектив, а отсюда был взят на комсомольскую и партийную работу. Хорошо себя зарекомендовал потом и как руководитель хозяйства, поэтому в 2000 году, когда стало ясно, что главу района необходимо менять, наш выбор остановился на нем, на Алексее Алексеевиче Рыбине.
И вот он руководил районом два срока — восемь лет. Много сделал. Человек энергичный, инициативный. Но с некоторых пор стали замечать за ним неладное. Высокомерие по отношению к людям, которое вдруг невесть откуда взялось,— это одно. А за счет чего смог двум дочерям квартиры обеспечить? Это же какие деньги! Были у меня разговоры с ним, на собрании крепко его покритиковал за то, что делами хуже стал заниматься. Однако во время кампании перед декабрьскими выборами в Госдуму он совсем плохо себя повёл. Хотя предупреждал я его!
— О чём предупреждали?
— Что власть постарается использовать его как главу района против нас. Так и получилось, а он поддался. Сначала выступил против нашего товарища Олега Александровича Денисова, который шел вторым в областном избирательном списке КПРФ. Затем на собрании глав муниципальных образований в Рязани с трибуны заявил: "Враг найден — это КПРФ. Задача теперь врага обезвредить".
Я поначалу даже не поверил, что он мог такое сказать. Но мне диктофонную запись озвучили. Он сперва отказывался, утверждал, что его оговорили, однако тут же пришлось замолкнуть. И мы ему прямо сказали: на мартовских выборах тебя не поддержим. — А он выдвигался?
— Без нас. Было три кандидата. Он проиграл в первом же туре. Набрал всего 20 процентов голосов — это и был его административный ресурс.
Прошел наш кандидат Александр Петрович Анохин, а коммунист Олег Денисов стал в администрации его первым заместителем.
— Какие выводы можно сделать из этой истории?
— Мы должны принципиально проводить свою линию. Несмотря ни на что. Только тогда люди будут нас уважать и за нами идти. В Сасове все знали, что я многие годы поддерживал Рыбина. Да что там, мы семьями дружили! Но жизнь показала: дальше всё это продолжаться не может.
— Получается, что он предал вас?
— Именно. И не только лично меня.
"Одних ломают, а другие стойко держатся"
— С предательством часто сталкиваетесь?
— Не часто, но бывает. После этих же мартовских выборов пришлось исключить из партии одного очень заслуженного в прошлом человека. Тоже не устоял. Людей по-разному пытаются сбить: кого деньгами, кого должностью, а кого административным нажимом. Жуткий нажим идет — вы это сами знаете...
— Но всё-таки одних им удается сломать, а других — нет?
— Многими своими товарищами я искренне восхищаюсь. Вскоре после выборов мы поехали на 130-летие Пичкиряевской средней школы. Там директор Владимир Фёдорович Царапкин. Вот уж на кого жали со страшной силой! Но он выдержал. Кстати, на вечере в школе выступал выпускник 1957 года и сказал: тогда здесь учились 430 человек. А теперь во всём Пичкиряеве осталось 460 жителей...
— Ну, это вы и по нашей Купле видите, где школа совсем сгинула. Не пытались хотя бы здание спасти, чтобы совсем не разрушилось?
— Пытаюсь... Та часть Сасовского района, где находится Пичкиряево, наглядно показывает, какую бесчеловечную политику проводит нынешняя власть. Во главе всего у них не человек, а выгода! В той зоне земли песчаные, то есть по району наименее плодородные, однако Советская власть всё равно средства туда вкладывала. Глупая, что ли, была? Нет! Заботилась, чтобы людей закрепить. И там выращивали хорошие урожаи картофеля, развивалось животноводство, сёла жили и процветали.
Теперь же все базовые хозяйства уничтожены, и люди бедствуют. Уезжают, заколачивая дома. Не скажу про себя, что я какой-то особо сентиментальный человек, но видишь обезлюдевшее село или опустевшую деревню — и слезы наворачиваются. А это уничтожение малокомплектных школ, о чем я уже говорил...
— В общем, поле борьбы перед вами широкое. Люди, проголосовавшие за коммунистов, на вас надеются. Однако разве сможете вы сделать всё, что необходимо? Разве всё в ваших силах и возможностях?
— Разъясняли избирателям еще во время выборной кампании: не думайте, что вот придут Анохин, Денисов — и всё сразу зацветет пышным цветом. Политику в масштабах страны задает высшая власть. Однако мы обещали действовать своей человечностью и честностью. Если люди будут видеть — мы данному слову верны,— думаю, они в доверии нам и впредь не откажут.
— Серьезный экзамен!
— Очень. Например, одновременно с мартовскими выборами проводился районный референдум об отношении населения к строительству на базе Нижне-Мальцевского химзавода цехов по производству экологически опасных форм альдегидных смол. Опять выгода, прибыль, а не условия жизни людей у власти во главе угла. Так вот, 92,5 процента голосовавших высказались против этого вреднейшего строительства.
Однако капитал не уступает. Продолжает гнуть своё. А люди смотрят: справимся мы или нет? Все наши силы приходится напрягать, чтобы поверившие в нас не разочаровались.
"За спасение души человеческой"
— Как я понимаю, отношение людей для вас много значит?
— Отношение, мы видим, сегодня и за деньги покупается. Третьим на выборах главы района шёл у нас "денежный мешок", и он средств на подкуп избирателей не жалел. Некоторые купились. Но по существу то какая цена такому отношению! Рано или поздно, я уверен, большинство не только у нас в районе, но и в стране поймет: именно коммунисты по-настоящему хотят людям добра.
Есть большая разница между показной любовью и подлинной. Я двадцать лет дружил с замечательным нашим земляком — композитором Александром Петровичем Аверкиным. Мы много с ним говорили на эту тему. Он даже песню такую написал, где в припеве слова: "Учись людей любить..."
— Но можно ли научиться, если в душе любви нет?
— Вот об этом у нас с ним нередко и возникал разговор. Сами его песни — "Мама, милая мама", "На побывку едет молодой моряк" и многие другие — могли родиться только из большой и искренней любви к людям, к Родине, к нашей русской культуре. А как он переживал, когда во время так называемой перестройки лучшее из русской и советской культуры стали оскорблять, вытесняя всяким непотребным, грязным мусором! Как он презирал всех этих маш распутиных и бабкиных! В шестьдесят лет, полный сил, внезапно ушел из жизни. Я не сомневаюсь: эта "новая жизнь" убила его.
— Вы храните память о нем в районе? Я слышал про Аверкинский фестиваль...
— Рад, что стал инициатором этого праздника песни, который ежегодно проходит теперь и в Сасове, и в деревне Шафторка, где Александр Петрович родился. Рад, что нынче праздник состоится уже в одиннадцатый раз. Это не только память о выдающемся человеке, композиторе, патриоте. Сегодня, если говорить о наших задачах, может быть, нет ничего важнее, нежели сохранение, спасение человеческой и народной души, на которую идет страшное наступление.
Про песню недаром говорят, что она — душа народа. У нас созданы великие песни. Но где молодежь теперь их может услышать, особенно в достойном исполнении? Наш Аверкинский фестиваль и многое другое, что мы делаем в этом направлении, восполняют нанесенный за последние годы ущерб.
— Чувствую, сами вы наши песни любите.
— Без них не могу. Вся жизнь с ними прошла. И песни Александра Петровича в душе у меня всё время звучат. А если они в тебе, можно ли не любить людей, относиться к ним чёрство, холодно, бездушно... Я считаю, для молодых это лучшее воспитание.
— Завершая наш разговор, хочу вернуться к тому, с чего начал. Прочитаю вам письмо, которое вы еще не видели: вчера его при мне почтальон принёс в горком, и ваш второй секретарь Зоя Сергеевна Индеева по моей просьбе сняла ксерокопию. Послушайте: "Сегодня можно часто слышать — дескать, что толку выбирать депутатов, выберем, а они забудут о нас. Но кто может так сказать о Тарасове Александре Сергеевиче — депутате областной Думы, первом секретаре горкома КПРФ? Мы, жители села Огарёво-Почково с улицы Механизаторов, остались обделенными при проведении газа. Решили выйти на А.С. Тарасова, и он дал слово, что будет добиваться включения в план газификации нашей улицы. Держал вопрос на контроле, добивался ускорения его решения. И вот сейчас мы с газовым отоплением!" А дальше — слова горячей благодарности вам и полстраницы подписей.
Наверное, если вы и в пятый раз пойдете на выборы в областную Думу, эти люди обязательно проголосуют за вас?
— Здесь важнее то, что во мне видят представителя нашей партии. Мне доверяют — значит, и к партии в целом есть доверие. Этим надо дорожить. Ради этого стоит работать.
Обсудить новость на Форуме