14:45 25.04.2008 | Все новости раздела "КПРФ"

«Правда»: Валентин Романов о том, чему учило советское время

Член Президиума ЦК КПРФ, первый секретарь Самарского обкома партии Валентин Романов в диалоге с обозревателем "Правды" Виктором Кожемяко

Романов Валентин Степанович

— Валентин Степанович, скажите, где вы начинали свою трудовую деятельность и когда стали коммунистом?

— В партию меня приняли еще в институте. Я учился в Ленинградском политехническом, там и проходил кандидатский стаж. А партийный билет мне вручили 17 июня 1961 года — в тот день, когда у нас был выпускной вечер.

Удивительно для меня совпало: 12 апреля 1961-го — взлет Юрия Гагарина, величайшая всенародная радость, и тут же два таких больших в моей жизни события — вступление в партию и окончание института.

— А как вы оказались в Куйбышевской области?

— Многие из сегодняшней молодежи, наверное, не поймут, чем нередко руководствовались их сверстники в советское время. С боевым настроением ехали ребята на целину или на стройки Сибири. Я читал тогда про новый, молодой, быстро растущий город Новокуйбышевск. И когда при распределении мне предложили на выбор чуть ли не двадцать мест, я попросился в Куйбышевскую область, а когда приехал в Куйбышев — назвал управляющему трестом "Нефтехиммонтаж" именно Новокуйбышевск. И по рукам: отправился туда, в монтажное управление этого могучего треста.

— Кем начинали?

— Инженером по сварке. В это время в разгаре здесь были мощные стройки: возводился завод синтетического спирта, бурно развивались производства нефтеперерабатывающего завода...

Словом, работать было интересно. А позже еще избрали и секретарем партбюро — естественно, на общественных началах. Затем взяли в горком — инструктором промышленно-транспортного отдела, и уже надо было вникать в экономику всего стотысячного города. А в 1964 году меня рекомендуют заместителем секретаря партийного комитета строительно-монтажного треста № 25 и через два года избирают секретарем парткома.

Я горжусь двумя этими замечательными коллективами — монтажниками "Нефтехиммонтажа" и 25-м трестом, где посчастливилось работать. До сих пор они для меня образец советских трудовых коллективов. С необыкновенной атмосферой товарищества и взаимопомощи, высокой дисциплиной и возможностями роста.

— Каким по масштабам был коллектив?

— В 25-м тресте тогда работали 12 тысяч человек, коммунистов было 1200. Он вёл строительство всего города Новокуйбышевска — жильё, школы, больницы. Строил крупнейшие заводы, и не только в Новокуйбышевске, а и по всей области. Мне в это время было 29 лет, управляющему трестом Павлу Николаевичу Левченко — 54.

— Не свысока он на вас смотрел?

— Что вы Помогал. И было полное взаимопонимание. Очень сильный организатор производства, заслуженный строитель РСФСР. В бытность его руководителем треста коллектив несколько раз получал переходящие Красные знамёна ЦК КПСС и правительства, был награжден орденом Ленина.

— Могли бы в каких-то цифрах показать масштаб работ?

— Ежегодно в Новокуйбышевске вводились 50—60 тысяч квадратных метров жилья, две-три школы, четыре-пять детских садов...

— А теперь где можно увидеть такое?

— Сегодня все радуются, если в городе такого масштаба за год построят хоть один дом. Мы же только для своих рабочих строили по 10 тысяч квадратных метров жилья ежегодно. Ввели лучший в области пионерский лагерь "Берёзки", санаторий-профилакторий — всё долго перечислять.

— Мне известно, Валентин Степанович, что потом вы были председателем Новокуйбышевского горисполкома, восемь лет работали заместителем председателя облисполкома. То есть хорошо знаете, что такое была на практике Советская власть. А ведь сегодняшняя молодежь, оболваненная буржуазной пропагандой, весьма смутное и превратное представление об этом имеет. Не так ли?

— Согласен. Приведу пример из тех времён. Приехала к нам румынская делегация. Повезли товарищей по предприятиям. На нефтеперерабатывающем заводе они узнают, что здесь в текущем году будет переработано 18 миллионов тонн нефти. На лицах — изумление: вся Румыния 14 миллионов тонн не добывала.

Затем приехали в заводской санаторий-профилакторий. Сколько было таких у нас тогда по всей стране Спрашивают рабочего в столовой, во что обошлась ему путёвка. Отвечает: 15 рублей 60 копеек на 24 дня. Просят переводчика повторить. Не верят Поясняю: это рабочий платит, а путевка стоит 120 рублей. Зарабатывает же он примерно 160.

Когда мы вышли, румыны хором восторженно мне говорят: "Вы даже не понимаете, какую жемчужину социализма вы создали-"

— Рассказываете молодежи о таких фактах нашего социалистического бытия?

— Наверное, при моей седине сочтут это просто за ностальгию.

— Почему? Факты есть факты.

Лучший аргумент... А что произошло в последнее время с великим народом?

— Думаю, наш народ свои глубинные исторические корни всё-таки не утратил. Думаю, пробуждение народной энергии на преодоление нынешней лютой несправедливости обязательно должно произойти. Невольно обращаешь внимание, что даже некоторые представители сытой и благополучной "элиты" стали заговаривать о том, как бы не рвануло. Несколько лет назад писатель Эдуард Тополь, обращаясь к Б. Березовскому, призывал олигархов "делиться". А на днях по телевизору сенатор Лисовский, друг Чубайса, известный по знаменитой "коробке от ксерокса", тоже говорил об опасности и о том, что "элите" надо бы задуматься.

— Ох, как надо бы Но пока, согласитесь, медленно до нее доходит...

Он всегда среди людей. Этот снимок сделан в Камышлинском районе Самарской области на празднике Сабантуй.

— Вечно народное терпение не длится. Хоть кто-то сегодня еще и издевается над тем, что коммунистам на выборах отвешивают 15— 17 процентов, но обольщаться этим не стоит. Во-первых, они знают, какой обман в этих цифрах. Во-вторых, капля камень точит. А в-третьих, народ с судьбой, где впечатаны имена Разина и Пугачёва, Чапаева и Александра Матросова, рабом не будет.

Пробуждению самосознания нашего народа призван способствовать опубликованный недавно проект новой редакции Программы КПРФ. Мы уже начали обсуждение его в партийных отделениях области. Но, кроме того, считаем необходимым довести программные задачи партии до максимально широкого круга наших сторонников и других беспартийных товарищей.

Ответственность идущих впереди

— Давайте вернемся к тому времени, когда началась народная трагедия, продолжающаяся и поныне. Я имею в виду так называемую перестройку и 1991 год. Какие уроки, на ваш взгляд, должна извлечь из случившегося наша партия и как тогда всё сложилось у вас?

— Конечно, мы знаем, что развал КПСС и великой Советской державы стал результатом длительной психологической войны, которая велась против нас извне. Однако нельзя сбрасывать со счетов и внутренние факторы. Например, партия сильно виновата, что не выработала механизмов своевременного обновления руководящего эшелона. Естественного, разумного, оптимального, с учетом и человеческих проблем. Вот так, как сейчас в Китае поступают. Учиться нам надо у Компартии Китая.

Руководящая партия обязана своевременно анализировать накапливающиеся проблемы и находить адекватные ответы на противоречия, которые в обществе возникают. Ленин в свое время предупреждал: если мы погибнем, то от комчванства или национализма. Поразительно далеко смотрел Владимир Ильич Так оно и произошло. Соединились в уничтожении Советского Союза сила внешней реакции, сепаратистско-националистические тенденции внутри и вот это закостенение КПСС, государственной машины. Если бы лидеры партии своевременно осознали, как развиваются острые проблемы и накапливаются трудности, можно было беду предотвратить. Китайский опыт о том свидетельствует.

— Скажите, а вы приближение беды чувствовали?

— Мой отец умер в 1984 году.

Еще до так называемой перестройки. Но когда Генеральным секретарем стал Константин Черненко, помню, с какой болью встретил он меня вопросом: "Что же вы делаете?-" Действительно, смена одного престарелого лидера другим не могла не вызывать недоумения у многих. Потом, вслед за надеждами, которые породили лозунги "перестройки", возникают новые серьезные тревоги. Я в то время был заместителем председателя облисполкома, то есть занимался в основном хозяйственными вопросами, но положение в родной партии, естественно, беспокоило, причем всё сильнее.

Надо заметить, что положение в областной парторганизации по ряду субъективных причин складывалось еще более сложно. После того, как в 1979 году взяли в Москву замечательного первого секретаря обкома Владимира Павловича Орлова, девять лет в области накапливалось чиновное самодовольство, породившее массу негатива. Что и прорвалось в двух мощных антипартийных митингах, которые прошли в Куйбышеве летом 1988 года. Смена первого секретаря обкома, последовавшая вскоре, к лучшему ничего не изменила. И менее чем через два года снова встает вопрос: кому быть первым секретарем?

— Видимо, в тех условиях уже не слишком много было желающих?

— Как ни удивительно, поначалу желающие нашлись, но постепенно круг их сокращался. И вот тогда ко мне пришла группа представителей — от первых секретарей горкомов и райкомов области — с предложением, чтобы я дал своё согласие баллотироваться на первого секретаря обкома.

Не скажу, что решение далось мне легко. Было их около сорока человек, и примерно два часа продолжался наш разговор. Но всё-таки сознание того, как трудно сегодня партии, взяло верх, и я дал согласие идти на областную партконференцию.

Конец октября 1990 года. Семьсот человек в зале. Тайное голосование. Четыре кандидатуры. И за Романова голосуют 84 процента делегатов.

— Вот это доверие

— Да, мощное доверие, но и суровая ноша. Вы же помните, что тогда всё уже катилось под откос. Думалось, однако, что еще можно радикально изменить положение. Я и сегодня считаю так. Если бы, например, на апрельском пленуме ЦК 1991 года удалось сместить Горбачёва. Но Центральный Комитет не был един, члены Политбюро дрогнули...

— Вы были на этом пленуме?

— Членом ЦК я не был, поэтому присутствовал только как приглашенный. На следующем, июльском пленуме, когда обсуждался вопрос о созыве съезда, я предложил ускорить его срок: уверен был, что Горбачёва надо как можно скорее отправлять в отставку. Однако предложение не прошло. Правда, Горбачёв обещал, что отменит указ Ельцина о запрете деятельности партии на заводах и фабриках. И в очередной раз обманул. А дальше вы сами знаете, что было...

— Как было у вас?

— Наверное, как и у других первых секретарей. Приходили "парламентёры", предлагали перебежать. Один бывший секретарь обкома в лоб заявил: "Неужели ты не понимаешь, что партия идет к концу?" Один именитый банкир говорил так: "У вас, у обкома, на счете приличные деньги. Передайте мне в банк. Иначе скоро останетесь ни с чем".

Я отрезал и тому, и другому. До последнего надеялся, что в Центральном Комитете найдутся мужественные люди, которые проявят волю и остановят развал. Но поведение членов ГКЧП вызвало огромную горечь — это было поведение слабых людей...

24 августа на пленуме обкома мы приняли решение раздать коммунистам учетные карточки, ибо стало ясно, что в ближайшие дни начнется погром. Ко мне в кабинет явились молодые депутаты -"демократы", циничные, наглые. Шарили в столах, вытаскивали каждую бумажку, следователей привели для объяснений.

Тяжелая, суровая полоса... Хотя один из следователей, когда мы остались наедине, мне сказал: "Валентин Степанович, у меня же партбилет и сейчас в кармане лежит".

Настоящие и не настоящие

— Партбилет у него в кармане, но он уже работает против партии, в которой состоял. Что это? Как объяснить? Откуда берется предательство?

— Ну это философский вопрос.

Дело в том, что техническая база цивилизации за последнюю пару тысяч лет совершила фантастический взлет. А вот суть человеческая не очень быстро совершенствуется. Если взять такие слабости, как зависть, корысть, ревность, трусость, малодушие и т. д., то они, увы, не сильно пошли на убыль.

Когда Ленин создавал нашу партию, в нее шли в основном те, кто был способен на самопожертвование. Но затем, когда партия стала у власти и когда принадлежность к ней обещала кому-то вожделенный карьерный рост, в ее ряды всё больше попадали далеко не самые лучшие. Это и сказалось в событиях, предшествовавших августу 1991-го, и потом. Во всяком случае, суровая правда состоит в том, что из пяти секретарей нашего обкома коммунистом остался только один...

— Видите, даже на таком уровне Мы сейчас говорим, Валентин Степанович, не только об истории, не только о прошлом. Недавно "Правда" напечатала письмо ветерана партии из Владивостока Георгия Фомича Матюшенко. Он выразил несогласие с тем, что иногда пишут и говорят: "настоящий коммунист". Дескать, если коммунист, то он не может быть не настоящим. Однако события и вчерашнего, и сегодняшнего дня свидетельствуют: не настоящие, увы, бывают.

— Увы... Помню, как меня поразило весной 1992 года: недавний член обкома, ректор крупнейшего вуза, увидев меня на улице, спешно перешел на другую сторону. Чтобы, не дай бог, кто-нибудь не заметил, как он со мной здоровается— Потрясающий факт— А директора заводов, которым я звонил в августе 1991-го с просьбой взять на работу молодых инструкторов обкома, оказавшихся выброшенными на улицу? Никакой вины у этих ребят ведь не было. Однако многоопытные хозяйственники, с которыми вроде бы не один год был знаком, всячески увиливали. И за эти минувшие семнадцать лет сколько раз мне приходилось слышать: "Я партбилет не выбросил — он у меня в сейфе". Но что от этого толку?..

— И всё-таки, к счастью, далеко не все оказались такими.

— Конечно Наша партия вправе гордиться, что во всех регионах, в каждом городе и районе нашлись честные и мужественные люди, которые не разменяли свои убеждения на карьерную похлёбку. Благодаря им партия и возродилась.

Я с гордостью говорю о своих товарищах. Назову хотя бы некоторых. Уже в конце августа 1991 года ко мне пришли Николай Никитич Акимов и Иван Васильевич Богатырёв. Акимов — фронтовик, журналист, убежденный коммунист. И Богатырёв такой же убежденный, в прошлом партийный работник. Так вот, знаете, с чем они пришли? "Валентин Степанович, надо партию возрождать-" Как известно, 6 ноября Ельцин грохнул указ о запрете партии. Но на следующий день, в очередную годовщину Великого Октября, две группы коммунистов на двух главных площадях Самары вышли с красными знамёнами. Понятно, насколько нелегко это было тогда. Но было— О таких можно твёрдо сказать: настоящие коммунисты. Вот еще судьбы человеческие. Иван Тимофеевич Комаров 25 лет возглавлял горком партии в Отрадном. Ко времени разгрома Советской власти — пенсионер.

Но он был среди тех, которые в городе Отрадном не сдались.

Владимир Андреевич Ершов был в первой десятке коммунистов, приехавших ко мне из того же Отрадного: "Что посоветуете? Как нам восстанавливать организацию?" Пришла Нина Ивановна Карасёва. Замечательнейшая женщина, самоотверженности изумительной Она полтора десятка лет на общественных началах выполняла огромную работу, помогая первому секретарю и в целом нашему воссозданному обкому. А Любовь Николаевна Леонова, которая была учителем и директором школы, придя в числе первых, взялась вести нашу газету "Трудовая Самара". Девять лет, без копейки, изо дня в день несла этот тяжелейший газетный груз Она теперь ушла из жизни, и это горькая утрата для нас. Такие люди — поистине золотой фонд нашей партии.

Хочется вспомнить Юрия Викторовича Лазарева — второго секретаря Чапаевского горкома, Андрея Петровича Котякова — секретаря горкома из Кинеля. Два инфаркта перенёс, но продолжал оставаться в строю...

Вот благодаря этим и многим другим прекрасным товарищам мы уже 15 августа 1992 года, то есть до окончания Конституционного суда по "делу КПСС", сумели создать Объединение коммунистов Самарской области, что стало прологом к восстановлению областной организации КПРФ.

Чтобы лучше разбираться в людях

— Вас избрали руководителем этого объединения?

— Да. А в феврале 199--го — первым секретарем воссозданного обкома КПРФ. Но я исчисляю свой срок на посту первого секретаря обкома с 26 октября 1990 года. Без перерыва, ибо фактически такового и не было. Только действовать приходилось в крайне экстремальных условиях.

— Итак, семнадцать с лишним лет вы первый секретарь обкома плюс три с половиной года были первым секретарем Новокуйбышевского горкома партии, да еще до этого — секретарь парткома строительно-монтажного треста. Большой получается опыт партийной работы. Что в ней, на ваш взгляд, самое главное, если попытаться коротко определить?

— Умение разбираться в людях и находить подход к каждому. А если еще короче — работа с кадрами. Когда-то Сталин сказал, что кадры решают всё. Сегодня можно повторить то же самое.

— Думаю, не случайно именно вас назначили руководителем Кадровой комиссии при Президиуме ЦК КПРФ. Сколько человек в ее составе и кто они?

— Девять человек. В основном это наиболее опытные первые секретари региональных партийных комитетов, секретарь ЦК по организационной работе, первый секретарь ЦК СКМ...

— А как определяется ваша задача?

— Положение о Кадровой комиссии гласит, что это общественный институт, призванный вести работу с резервом на выдвижение. К нашей компетенции относятся члены ЦК, первые секретари республиканских, областных и краевых комитетов партии, состав других руководящих органов партии, в том числе редакторы партийных газет. Мы призваны на основе обстоятельного изучения той или иной кандидатуры вносить в Президиум Центрального Комитета свои предложения.

Вот сейчас, в связи с очередной отчетно-выборной кампанией в партии, наша комиссия начала новый цикл бесед. Главный вопрос: каковы предложения регионального комитета по кандидатуре на пост первого секретаря? Казалось бы, достаточно услышать названную фамилию и обсудить ее. Однако столь велика потребность первых секретарей поделиться всем наболевшим, что разговор продолжается обычно не менее 40—45 минут, а то и час. В сложных случаях бывает и больше. Ведь у нашей комиссии в определенном смысле и педагогические функции.

— Можно пример?

— Вот на днях одному первому секретарю мы сказали прямо: желательно быть самокритичнее, меньше самомнения, побольше терпения. Или ещё. Спрашиваем: есть ли при региональном комитете консультативный совет? Есть. А кто его возглавляет? Ответ: я. Есть ли кадровая комиссия? Тоже есть. Кто возглавляет? Ответ: я. Мы рассмеялись и сказали: дорогой товарищ, эти общественные институты для того и созданы, чтобы дополнительно помогать партийному комитету путем демократического обсуждения резерва, а не замыкать всё на одном первом секретаре.

— Наверное, члены Кадровой комиссии должны быть хорошими психологами...

— Я отнёс бы это требование к каждому партийному работнику, а для моих товарищей по комиссии оно, конечно, особенно важно. Распознать суть человека, разобраться в нем, не пойти на поводу поверхностных и ошибочных впечатлений — всё это предполагает очень внимательный, вдумчивый подход. С горечью вспоминаю некоторые уроки, полученные нами в период перед Х съездом партии.

Обсуждали мы, например, вопрос о первом секретаре Томского обкома Поморове. Он был давним членом ЦК, еще с советского времени. Но к нему возникли серьезные претензции, поэтому поступило предложение перевести его в кандидаты. Бледный, как полотно, волнуясь до предела, он сказал, глядя мне в глаза: "Дайте достойно завершить мой путь. Прошу поверить, что не подведу". Это было в марте. А в июле Поморов оказался не на Х съезде нашей партии, а среди "водоплавающих"...

— На последнем пленуме ЦК в связи с задачей модернизации партии остро поставлен вопрос о совершенствовании работы с молодёжью.

— Это чрезвычайной актуальности проблема В том числе для обновления руководящих наших кадров. Здесь немало предстоит сделать во всех региональных отделениях.

Перед вами, как видите, не молодой человек. Но я замечу, что около трех лет назад у нас в Самарской области произошло существенное обновление состава секретарей обкома. Сегодня среди них Алексей Владимирович Лескин — ему -года; Сергей Александрович Орлов — -8 лет; Андрей Семёнович Шебеко — -5 лет. Аналогичную линию на омоложение проводим во всех городах и районах.

— Каковы основные трудности в отношениях с молодёжью?

— Главная трудность, по-моему, связана с тем, что в условиях капитализма многие молодые становятся всё более прагматичными, даже циничными.

— Нет былого советского романтизма?

— К сожалению, много лучшего, что воспитывало советское время, из молодёжи нынче усиленно вытравляют. Конечно, проявления карьеризма были и тогда, но ведь теперь карьеризм в обществе не осуждается, а, наоборот, поощряется. Результаты печальные. Даже хороших ребят захватывает этот недуг. Так, например, потеряли мы в своей организации Валерия Крючкова, на которого я возлагал большие надежды. Был он секретарем обкома комсомола, но поманили на работу в городскую администрацию — возглавлять комитет по делам молодёжи. А потом, как говорится, пошло-поехало...

Вижу немалую опасность радикальной фразы. Это бывает и у молодых, и у людей с опытом.

Представьте, за два дня до президентских выборов приходит ко мне секретарь одного из райкомов и говорит: "Звони Зюганову, пусть снимает свою кандидатуру-" Дескать, весь народ тогда встанет на дыбы против нынешнего режима.

Пришлось долго объяснять человеку, что народ-то скорее всего пока на дыбы не встанет, а вот могучая пропагандистская машина власти превратит Зюганова в человека, который струсил, побоялся, что провалится.

— А ведь подобные "радикальные" предложения во время предвыборной кампании раздавались не только в вашей области.

— Нам ни при каких условиях нельзя терять выдержку и впадать в истерику Важный залог дальнейшей успешной работы я вижу в той атмосфере, которая утвердилась в Президиуме ЦК и во всем Центральном Комитете. Это атмосфера коллективизма и подлинного товарищества. Бывают суровые минуты или часы. Но, как правило, на заседаниях Президиума идет откровенное, искреннее обсуждение проблем, самая нелегкая правда высказывается без обиняков. И от этого выигрывает общее дело.

Немного о личном

— Читателей интересует и личная жизнь партийных руководителей. Какая у вас семья?

— С будущей своей женой я познакомился и подружился еще в 7-м классе Демянской школы. И хотя потом я оказался в Ленинграде, а она в Калининграде, любовь выдержала испытание расстоянием и временем. Через год после того, как я окончил институт, мы поженились.

Не очень люблю говорить о личном. Но коли уж речь зашла, скажу: очень и очень ценю свою Тамару Васильевну. Это женщина, от которой в доме и на земле становится светлее, на которую всегда и во всём можно положиться. Чувствую себя в постоянном долгу перед ней: ведь из-за моей работы основная тяжесть воспитания детей легла на нее.

— Сколько их у вас?

— Сын и дочь. Оба теперь работают в медицине. Уже и трое внуков — Алексей, Катюша и Андрей.

— Счастье ваше?

— Безусловно. Они несут особую теплоту в наш дом.

Источник: КПРФ