05:48 22.04.2008 | Все новости раздела "КПРФ"
Известный русский публицист Юрий Белов в «Советской России»: Прямой вопрос к интеллигенции, поставленный по-ленински -"С кем вы, мастера культуры?
Прямой вопрос к интеллигенции, поставленный по-ленински:
У американского журналиста Джона Рида в его знаменитой книге "Десять дней, которые потрясли мир" есть емкая характеристика Ленина: "Необыкновенный народный вождь, вождь исключительно благодаря своему интеллекту". Глубокий интеллектуализм, иными словами, интеллигентность Ленина выделил и выдающийся английский писатель Герберт Уэллс в книге "Россия во мгле": он "говорил… совершенно откровенно и прямо, без всякой позы, как разговаривают настоящие ученые". Обе эти характеристики примечательны тем, что они даны задолго до того, как для всего мира стала очевидной гениальность ленинского ума, – в 1918 и 1920 годах. Тогда же на Западе и в России был запущен миф о неприятии Лениным российской интеллигенции. Причина рождения мифа ясна: капитал страшился ленинской мысли, как страшится ее и поныне.
Второе рождение мифа произошло во времена горбачёвской перестройки. Причины тому очевидны для каждого непредубежденно мыслящего человека. Прежде всего перестройщикам – реставраторам капитализма в России надо было во что бы то ни стало развенчать в сознании советских людей образ Ленина – мыслителя, народного вождя. Без этого оболванивание миллионов невозможно. Так же необходимо было перетянуть интеллигенцию на свою сторону, чтобы использовать ее в качестве тарана для разрушения идейно нравственных ценностей советской цивилизации. И главное: агрессивная антилениниана потребовалась для подмены коммунистической (советской, коллективистской) идеологии и морали буржуазной (индивидуалистической, эгоистически-корпоративной) идеологией и моралью. Подмена происходила под покровом призывов к гарантии свободы личности и прав человека. Неискушенным в политической истории новоявленные либералы гласности внушали: Ленин, мол, не терпел свободы личности, свободы мысли, что выражалось, дескать, в его отношении к российской интеллигенции. Об этом кричала на все лады пропитанная ядом антисоветизма диссидентская либеральная интеллигенция – ей был дан зеленый свет на телевидении, радио и в печати. А что же большинство советской интеллигенции – учителя, врачи, инженерно-технические работники? Большинство, за редким исключением, молчали. Молчание это объяснялось отчасти следствием пропаганды Ленина как иконы, чем в семидесятые–восьмидесятые годы прошедшего века усердно занималась начетническая идеологическая номенклатура КПСС. Внедряемое ею догматизированное толкование теоретического наследия Ленина отвергалось думающей интеллигенцией, порождало у нее скептицизм. Догматы не принимала, а диалектике не была обучена. Скептицизм и следующий по его пятам нигилизм – расплата за долголетие догматизма. Увы, почва для молчаливого (нейтрального) восприятия антиленинизма была подготовлена. Она оказалась благодатной для возрождения старого мифа об отчуждении Ленина от русской интеллигенции.
Споря с Горьким
В перестроечное лихолетье самопровозглашенная интеллектуальная элита акцентировала внимание на резких высказываниях, содержащихся в ленинских письмах М.Горькому.
Вот одно из них, часто цитируемое: "Интеллигенция бежит из партии. Туда и дорога этой сволочи". Слова, выдернутые из текста, вне конкретно-исторического содержания, – типичный прием манипулирования сознанием людей со стороны "интеллектуалов".
Цитируемое высказывание Ленина вырвано из его письма Горькому от 7 февраля 1908 года, когда в партии шла борьба с ликвидаторами, призывающими отказаться от нелегального существования РСДРП, то есть ликвидировать ее. Страх перед силами реакции, наступившей после поражения революции 1905 года, побуждал их, интеллигентов-ликвидаторов, бежать из партии. Не обо всей интеллигенции, а именно о ликвидаторской в РСДРП, писал Горькому Ленин. Плеханов о тех же интеллигентах ликвидаторах сказал в социал-демократической печати: "Это не настоящие люди, а только "игрушечного дела людишки". О них толковать не стоит", "их девиз – "чего изволите?". Менее резко, чем у Ленина, более язвительно, а по сути то же самое – о трусости ликвидаторов перед властью, их предательстве. Предателей в народе издавна называли сволочами. А как вы охарактеризуете тех, кто в 90-е сжигал партбилеты перед телекамерами или звал перекапывать некропль на Красной площади?
Горький воспринял ленинские суждения о ликвидаторах как суждения об интеллигенции в целом (писатель не был политиком, о чем еще скажем). Ленин в следующем письме от 13 февраля 1908 года вынужден пояснить: "Я думаю, что кое-что из возбужденных Вами вопросов о наших разногласиях – прямое недоразумение. Уж, конечно, я не думал "гнать интеллигенцию"… или отрицать ее необходимость для рабочего движения. По всем этим вопросам у нас не может быть расхождения".
Ленин всегда четко разграничивал интеллигенцию, способную и готовую служить народу, пусть и буржуазную по ее целевому назначению в капиталистической России, и интеллигенцию буржуазную и, как он говорил, полумелкобуржуазную по духу. Из первой вышли революционные социал-демократы, коммунисты, в их числе и сам Ленин, из второй – социал-демократы западноевропейского типа (соглашатели с буржуазией – те же меньшевики и эсеры).
Российская интеллигенция не была единой, однородной. Между обуржуазившимися интеллигентами, отдающими дань моде на банкетный либерализм, и интеллигентами, связавшими свою судьбу с делом освобождения труда, метались чеховские ивановы, не находя ни смысла жизни, ни своего места в ней. Были и другие в немалом числе , такие как Телегин в "Хождении по мукам" А.Толстого – честные и добросовестные интелектуалы, не разобравшиеся в противоречиях российской действительности (их большинство признает Советскую власть).
Буржуазную интеллигенцию, выступавшую против народа, Ленин не щадил. Называл ее профессорской, чиновничьей. Именно о ней говорил резко и жестко в письме Горькому в июне 1919 года в ответ на письмо писателя, в котором тот заявлял, что "жить противно" от того, что обнажилось в послереволюционной России. А видел он разорение, нищету, воровство, бедственное положение народа, интеллигенции, с которой, по его убеждению, Советская власть не считалась.
Отвечая на "больные" вопросы Горького, Ленин писал: "Начинаете Вы с дизентерии и холеры; и сразу какое-то больное озлобление: "братство, равенство". Бессознательно, а выходит нечто вроде того, что коммунизм виноват – в нужде, нищете и болезнях осажденного города!! И вы договариваетесь до "выводов", что революцию нельзя делать при помощи воров, нельзя делать без интеллигенции…
Все делается, чтобы привлечь интеллигенцию (небелогвардейскую) на борьбу с ворами. И каждый месяц в Советской республике растет % буржуазных интеллигентов, искренно помогающих рабочим и крестьянам, а не только брюзжащих и извергающих бешеную слюну. В Питере "видеть" этого нельзя, ибо Питер город с исключительно большим числом потерявшей место (и голову) буржуазной публики (и "интеллигенции") , но для всей России это бесспорный факт.
В Питере или из Питера убедиться в этом можно только при исключительной политической осведомленности, при специально большом политическом опыте. Этого у Вас нет. И занимаетесь Вы не политикой и не наблюдением работы политического строительства, а особой профессией, которая Вас окружает озлобленной буржуазной интеллигенцией, ничего не понявшей, ничего не забывшей, ничему не научившейся".
Отношение Ленина к Горькому интересно тем, что оно характеризует его, ленинское, отношение к мятущейся совести талантливого художника, не разобравшегося в объективных трудностях и сложностях революции. Ленин терпеливо объясняет писателю его заблуждения, но дает им четкую оценку, не прощает их. В свое время он не прощал Горькому ни его увлечения богостроительством (стремление превратить социализм в религию), ни его попытки примирить пролетарскую диктатуру с "демократизмом" буржуазной интеллигенции. Ленин всегда говорит с ним прямо, откровенно, ставит перед выбором, который обязан сделать каждый честный интеллигент в условиях социалистического преобразования России: вот трудности, опасности, что нас ожидают, – с кем вы? Потребовалось немало времени, чтобы Горький признал ленинскую правоту и сам произнес знаменитую формулу: "С кем вы, мастера культуры?" В отношении к великому писателю высветилась та принципиальная резкость Ленина, которую принято называть горькой правдой.
Владимир Ильич говорил эту правду без обиняков, когда сталкивался с проявлением у пролетарского писателя мелкобуржуазной психологии (да!). В 1912 году их отношения накалились, и вот что Ленин писал Горькому: "Не совсем понял, из какой это партии Вы меня собрались гнать, не из эсеровской ли? Нет, кроме шуток, нехорошую Вы манеру взяли, обывательскую, буржуазную – отмахиваться: "все вы склокисты"".
Ленин был убежден: интеллигенция, замкнувшаяся в себе, оторвавшаяся от народа, обречена стать "так называемой" интеллигенцией. Ей остается либо идти в услужение к капиталу, либо скатиться в болото обывательщины.
Когда Горький, как говорится, с головой ушел в богостроительство, Ленин не пожалел жестких слов в отношении него: "С точки зрения не личной, а общественной, всякое богостроительство есть именно любовное самосозерцание тупого мещанства, хрупкой обывательщины, мечтательного "самооплевывания" филистеров и мелких буржуа, "отчаявшихся и уставших"".
Ленин боролся за Горького, понимая, что это есть борьба за интеллигенцию. Ленин боролся за Горького потому, что чрезвычайно ценил его как великого художника-реалиста. Потому что знал, сколь существенна его роль в просвещении рабочих-интеллигентов, интеллигентов из рабочих. Ленин не мог согласиться с горьковской идеализацией интеллигенции, как не мог принять и неверие писателя в интеллектуальную силу трудящейся массы. Увы, было это, было. Говоря о себе, о том, в чем он сильно сомневался в 1917–1918 годах, Горький признал в 1924 году: он плохо верил "в разум масс вообще, в разум же крестьянской массы – в особенности". Ленин жестко критиковал писателя за это, но при всей принципиальной жесткости его критика всегда была товарищеской, заботливой, целительной.
Горький поражался глубине ленинского ума, его реалистичности и проницательности. Более всего писателя удивляла способность Ленина раскрывать суть сложных вопросов просто и ясно. В искреннем очерке "Ленин", написанном за границей после смерти вождя, Горький скажет: он "подавал каждое слово на ладони… легко обнажал его точный смысл". И в подтверждение тому приводит в очерке то место из выступления Ленина на VIII съезде партии (1919 г.), в котором дана отповедь Бухарину, поставившему под сомнение саму необходимость буржуазной интеллигенции в социалистическом переустройстве России. "Без буржуазных специалистов, – говорил Ленин, – нельзя поднять производительной силы. Их надо окружить атмосферой товарищеского сотрудничества... надо дать возможность работать им лучше, чем при капиталистах, ибо этот слой, воспитанный буржуазией, иначе работать не станет. Заставить работать из-под палки целый слой нельзя".
Многие специалисты откликнулись на ленинский призыв к сотрудничеству. Немало было и таких, у кого буржуазная предубежденность оказалась сильнее гражданского долга. Горький вынужден это признать с сожалением.
Ленин – политик и Горький – художник нужны были друг другу, восполняли друг друга. Горький передавал Ленину умонастроение интеллигенции, а тот не мог не оказать своего влияния на творческие раздумья писателя, в чем можно убедиться, читая "Жизнь Клима Самгина". Гениальный политик помог великому художнику расстаться с пережиточными взглядами на трудящуюся массу, на крестьянство. Творческую силу человека труда, освобожденную от эксплуатации, находим мы в горьковских очерках "По Союзу Советов" (1929 г.).
"С кем вы...?" – этот вопрос Максим Горький решил для себя окончательно: он вернулся на Родину, в СССР, и помог художественной интеллигенции повернуть к социализму, к Ленину.
Спасем трудящегося – спасем страну
Если взглянуть сквозь призму ленинской правды на интеллигенцию времен горбачёвской перестройки и ельцинского лихолетья, то придется признать: она, мягко говоря, сыграла далеко не лучшую роль в трагичной истории тех лет. Явилась заложницей собственных иллюзий о возможности личной свободы в рыночном обществе. Интеллигенция в большинстве своем не противилась трубадурам гласности и западного образа жизни, что ненавидели Ленина, Советскую власть, социализм.
Это ненависть не личная, она только выражается личным образом. Это ненависть той социальной группы, что явилась предтечей олигархического капитала, – дельцы теневой экономики и переродившиеся представители партийно-советской номенклатуры, познавшие вкус собственности, денег. Их корыстный интерес выражали трубадуры гласности под покровом идеи "обновленного" социализма.
Именно поэтому относящие себя к интеллектуальной элите жрецы олигархического капитала патологически ненавидят Ленина. Ненавидят за то, что он обнажил обман народа лозунгом буржуазной свободы: "Свобода, если она не подчинена интересам освобождения труда от гнета капитала, есть обман", "Ваша свобода такова, что это есть свобода на бумаге, а не на деле".
Этой ленинской истиной все более проникается прозревающая интеллигенция России – к тому подталкивает ее свинцовая реальность олигархически-чиновничьей кабалы, в которую она попала. Думающая интеллигенция видит и сознает: у кого больше собственности, у того теперь и больше прав на личную свободу. У неимущих их нет. Им предоставляется сомнительное право проголосовать раз в четыре года за кандидатов в депутаты Госдумы и в президенты РФ под неусыпным надзором власти. Вот и вся свобода… Все по Ленину: свобода на бумаге, а не на деле. Как говорил русский историк Ключевский, аксиомы не доказываются; их истинность доказательна своей неопровержимостью. Для российской интеллигенции потребовался горький опыт, чтобы понять это. Да все ли поняли?
…В 1919 году Ленин, выступая перед делегатами I Всероссийского съезда по внешкольному образованию (можно сказать, перед советскими интеллигентами), говорил: "В стране, которая разорена, первая задача – спасти трудящегося. Первая производительная сила всего человечества есть рабочий, трудящийся. Если он выживет, мы всё спасем и восстановим…
Если мы спасем его... мы спасем страну".
Как будто для настоящих дней сказано. За долгие годы "реформ" общественное производство России разрушено сильнее, чем в годы Первой и Второй мировой войн. Народ вымирает, трудящиеся – в первую очередь. Вымирание происходит не от войны, а от жестокой рыночной социально-экономической политики. Аксиома современной России: бедные беднеют, богатые богатеют. Бедных – половина России, а с теми, кто у черты бедности, – две трети. Затяни потуже буржуазный Запад продовольственную удавку на шее России – что с нами будет?
Советская власть при Ленине куда в более тяжких условиях (шла Гражданская война, интервенция обескровила страну, наступил голод) спасла рабочих, трудящихся. Спасла за счет жестких экстренных мер, без которых не обойтись при разрухе и голоде. Была создана пролетарская Продармия для осуществления продразверстки по хлебу. Вспомним, сколько крокодиловых слез было пролито в "демократических" СМИ в годы перестройки относительно жертв большевистской продразверстки! И ни слова о том, что продразверстку объявило еще царское правительство в 1916 году, чтобы остановить угрозу голода. Но она была провалена из-за саботажа и коррупции чиновников. В 1917 году уже Временное буржуазное правительство вынуждено было вернуться к продразверстке. Но и при нем она провалилась.
То, что не в состоянии были сделать ни царское, ни Временное правительство, сделало большевистское правительство во главе с Лениным. В 1918–1919 годах продотряды собрали 110 млн пудов хлеба, а в 1919–1920 годах – 260 млн. Собранный хлеб (по данным исследования С.Кара-Мурзы) позволил обеспечить пайками 34 млн человек – практически все городское население и часть сельских кустарей. Пенсиями и пособиями (в натуре, продовольствием) обеспечено было к 1920 году 9 млн семей военнослужащих. Продразверстка и ее революционное осуществление – вынужденные меры, продиктованные разрухой и Гражданской войной. Они не устранили голода, но устранили угрозу голодной смерти – кусок хлеба был дан каждому. Они спасли рабочих, армию, спасли страну. По окончании войны спасительной для нее оказалась уже другая политика – ленинская политика нэпа.
А в наше мирное время какие меры принимаются властью, чтобы остановить ужасающую, по миллиону в год, смертность – смертность от нещадной эксплуатации, от массовой бедности, нищеты, недоедания, от ставших массовыми социальных заболеваний (туберкулез, гепатит, болезни сердца, онкология), от пьянства, наркомании, от разгула преступности, от безысходности – утраты смысла жизни, наконец? Вопрос риторический – никаких радикальных мер не принимается и не будет принято. Апологеты власти назовут в качестве таковых мизерные надбавки к зарплате и пенсии, да еще "нацпроекты". Здравомыслящий человек ответит им саркастической усмешкой, напомнив о неконтролируемом и неудержимом росте цен и инфляции, а то и пошлет куда подальше.
Для правящего режима власти прогрессирующая смертность в России – не более чем статистика. Главный принцип олигархического капитала – после нас хоть потоп.
Связь времен и поколений
Жизнь обязывает интеллигенцию, назначение которой – "понимать положение своего народа в каждую данную минуту" (Ключевский), искать выход из тупика, куда загнала страну нынешняя компрадорская власть. Поиски его, выхода, с неизбежностью приведут, и приводят, истинных интеллигентов из различных социальных групп (рабочего класса, крестьянства, собственно интеллигенции) к Ленину. В его трудах заключен запас человеческих знаний, позволяющих осознать необходимость социалистического преобразования России – в этом ее выход из тупика.
По Ленину, первая производительная сила – рабочий, трудящийся (сегодня она в неразрывном единстве с другой силой – наукой) – не абстракция, а трудовой народ как творец собственной истории. Роль интеллигенции в превращении народа из объекта эксплуатации в субъект общественного развития, по Ленину, безусловно, велика.
В свое время сенсацией были слова народного вождя на VIII съезде партии о том, что план государственной электрификации России (ГОЭЛРО) должен стать своего рода новой партийной программой. План разработали представители научной интеллигенции. На том же съезде Ленин заявил, что на последующих съездах партии доклады инженеров и агрономов, других специалистов станут обычным явлением. И так было!
После Октября 1917 года перед каждым, кто занимался умственной деятельностью в той или иной отрасли знаний, неумолимо встал вопрос: с кем и за что? С большевиками и за Советскую власть или против? На прорежимных телевидении, радио и в печати любят муссировать факт высылки за границу группы интеллигентов, антисоветски настроенных, в том числе идеологов Белой армии. Да, это было. И было с ведома Ленина, чтобы предотвратить разжигание гражданского противостояния: время было жестокое – кто кого? Жертв с обеих сторон – через край, новых допускать нельзя. Из высланных чаще других называют имена философов – Бердяева, Ильина, Франка. Но "забывают" назвать имена тех, кто признал Советскую власть и встал на ее сторону. Это великие поэты России – Блок, Есенин, Маяковский, Брюсов, ученые – Циолковский, Тимирязев, Чаянов, Ферсман, др., выдающиеся представители военной интеллектуальной элиты – генералы Брусилов, Бонч-Бруевич (и с ними половина офицеров и генералов генерального штаба бывшей царской армии).
Советская власть сберегла старые кадры интеллигенции, оставшиеся в России из чувства долга перед Родиной. Они передали культуру новой, советской интеллигенции – интеллигенции в первом поколении, вышедшей из народных низов. Удалось сохранить традиции научных школ, школ художественного и литературного творчества. Связь времен не прервалась, хотя попытки разорвать ее были, и весьма настойчивые (тот же Пролеткульт, по поводу которого Ленин писал: с "беспощадной враждебностью отношусь ко всяким интеллигентским выдумкам, ко всяким "пролетарским культурам").
Советская культура взросла на связи времен и поколений. Взросла на основе великой русской культуры, ставшей общенациональным явлением в многоязычной России.
Именно связь времен – связь классической русской и советской культуры нужно было взорвать устроителям нового режима власти. В первую очередь они принялись за обработку художественной интеллигенции. Она более внушаема в силу своего образного мышления, менее связана с производством, что было пущено на торги залоговых аукционов. В ход пошло все – использовалась обида на идеологический диктат КПСС, на ее цензуру, использовалось и тщеславие, болезненность бесталанных "непризнанных гениев", конфликт поколений. Художественная интеллигенция, не в малом числе своем, предала анафеме советскую культуру. Пошла на разрыв связи времен, на разрушение исторической памяти.
Лишь сильные духом воспротивились этому: Виктор Розов, Татьяна Доронина, Юрий Соломин, Николай Губенко, Владислав Черну- шенко, Владимир Бортко... Целые фаланги в творческих союзах.
В низах – еще сохранившихся Домах культуры, в школах живет, несмотря ни на что, художественная самодеятельность, руководимая интеллигентами-подвижниками. Но их душат экономически, как экономически же душат так вожделенную интеллигенцией свободу слова на радио, телевидении, в печати.
Большинство вузовских работников против "реформирования" школы по болонскому процессу. Но процесс, как говорится, пошел. Кто против – лишится места, финансирования. Как тут не вспомнить ленинское: "Школа не может быть вне политики". Какова политика, такова и школа – прозападная, коммерческая (иди по ступенькам образования в соответствии с содержимым кошелька родителей). Лицемерие захлестнуло духовную жизнь: "у каждого равные стартовые возможности" – ой ли?! Деньги – всё. Ум, совесть, честь – ничто.
Более устойчивой оказалась научная интеллигенция, представляющая сферу естественно-математических наук и культуру техники: она прочно связана с производством. Не случайно в среде научной интеллигенции прозрение происходит быстрее и сильнее: наукограды на президентских и думских выборах голосуют в большинстве своем за КПРФ. Здесь проходит осознание того, что Путин – тень Ельцина, такой же разрушитель производства, науки, культуры.
В России наших дней ответ на вопрос – с кем и за что? – разводит работников умственного труда по разные стороны политических баррикад. В холодной гражданской войне, что идет по России, третьего пути нет. Попытка найти его – самообман.
…В последней своей работе "Лучше меньше, да лучше" (март 1923 г.) Владимир Ильич Ленин, говоря о лучших элементах, "которые есть в нашем социальном строе", назвал их: "передовые рабочие, во-первых, и, во-вторых, элементы действительно просвещенные, за которых можно ручаться, что они ни слова не возьмут на веру, ни слова не скажут против совести". Элементы просвещенные – лучшие представители российской интеллигенции, что в первые годы Советской власти была раздробленной, неопределившейся. Нечто похожее можно наблюдать и сейчас: интеллигенты размежевываются при большой массе колеблющихся среди них.
КПРФ идет в народ с программой социалистического переустройства России, и ей сугубо необходимо иметь людей действительно просвещенных на своей стороне и в своих рядах. Они способны увлечь за собой колеблющихся. Их, представляющих науку и культуру, повернувших к социализму, к Ленину, боится власть и ждет исстрадавшийся народ.
Обсудить новость на Форуме