22:00 07.12.2012 | Все новости раздела "КПРФ"
Владислав Жуковский: Масштабы маразма в высших эшелонах власти и прикормленном "экспертном" сообществе зашкаливают. Кошки и туалетные наполнители как кремлевские "индикаторы преодоления бедности"
2012-12-07 21:06
Владислав Жуковский, независимый экономист специально дл KPRF.RU 
Насколько можно судить, масштабы маразма в высших эшелонах власти и обслуживающем их коррупционные интересы «экспертном» сообществе достигли таких угрожающих размеров, что не поддаются логическому осмыслению. Уже давно не секрет, что российские либералы, стоящие у руля финансово-экономическим блоком правительства и активно снимающие с себя ответственность за нарастающую архаизацию производства и деградацию структуры экономики, для оправдания проводимой паразитической политики готовы пойти на любые ухищрения и подлоги.
Однако сложно было предположить, что доморощенные «рыночные фундаменталисты», служащие карману глобального бизнеса и своим счетах в оффшорных юрисдикциях, в качестве индикатора успешности проводимой политики станут прибегать к домашним питомцам и кошачьим туалетам.
В этой связи имеет смысл отдельно упомянуть опубликованный в конце ноября текущего года крайне примечательный доклад, подготовленный РАНХиГС (Светланой Мисихиной) и Центром стратегических разработок (Михаил Дмитриев), под громким названием «Прощай, нищета!». В котором авторы доклада, хорошо известные своей идеологической близостью к либеральному клану правительства, приходят к выводу, что над россиянами больше не витает призрак нищеты. Более того, в докладе делается парадоксальный вывод о том, что за последние 10 лет в России произошла не много ни мало социальная революция и, по сути дела, в России больше нет нищеты в общепринятом в мировой практике смысле.
Именно в таком духе и таким выводом начинаются первые слова доклада Светланы Мисихиной, директора Центра социальной политики Института прикладных экономических исследований РАНХиГС. По её мнению, «двухтысячные годы – это беспрецедентное сокращение бедности. Реальные доходы населения выросли за этот период в 2,5 раза при очень незначительном росте неравенства. Прожиточный минимум вырос в 1,7 раза (потому что рос он только по инфляции), и поэтому численность бедных сократилась с 42 млн. человек до 17,9 млн. в 2010-м и 18,1 млн. – в 2011-м, когда произошло небольшое увеличение. В процентах от численности населения бедность сократилась с 29% до 12,5%».
Другое дело, что свои выводы эксперты делают на основании совершенно неприменимых к России критериев оценки бедности – со статистической точки зрения они не вызывают практически никаких претензий, однако по своей сути не имеет никакого отношения к российской действительности. Нужно отдавать себе отчёт в том, что в России практически нет бедности по меркам именно слаборазвитых стран, именуемых МВФ, Всемирным Банком и прочими проводниками коммерческих интересов глобального бизнеса из политкорректности и уважения не иначе как «развивающимися экономиками» и «странами с переходной экономикой».
В этом плане, действительно, нынешние власти могут смело отчитаться о том, что за годы своего правления им удалось решить проблему бедности, а нищета как социальное явление ушла в небытие.
На самом деле, если исходить из критериев МВФ, ООН и группы Всемирного Банка, то критерием для определения абсолютного уровня бедности является среднесуточный доход в размере 1,25 долл. по паритету покупательной способности. Именно такую величину на протяжении последних лет составляет средний уровень границы отсечения бедности и нищеты в 15 наиболее слаборазвитых и экономически отсталых странах мира.
Одновременно с этим в качестве альтернативного метода оценки порога бедности и откровенной нищеты используется оценка среднесуточных доходов населения в размере 2 долл. США по паритету покупательной способности. Согласно оценкам МВФ и ВБ, старающихся за счёт искусственного занижения предельно допустимой величины минимальных доходов приукрасить ситуацию с разрастающейся в мире нищетой и загладить вину глобальных монополий в люмпенизации подавляющей части населения планеты, в последние годы 2000-х годов именно 2 долл. составляли приблизительную медианную оценку нищеты во всех развивающихся странах мира.
Согласно данным Всемирного Банка (ВБ), удельный вес российских граждан, живущих менее чем на 2 доллара в сутки, действительно сократился с 6% в 2001г. до менее чем 0,05% по итогам 2009г. Именно это позволило Дмитриеву и Мисихиной, известных своей приближенностью к президенту и правительству, прийти к сенсационному выводу о преодолении отсутствии нищеты в России.
Другое дело, что, согласно данной методике определения прожиточного минимума, доля граждан, находящихся за чертой бедности и в зоне нищеты, даже в разгар «либерального погрома» экономики и социальной сферы в середине 1990-х годов не превышала 8-10%. Совершенно очевидно, что данный подход к определению границы бедности и нищеты просто неприменим по отношению к России – он не имеет под собой совершенно никакого научного обоснования и призван маскировать реальное бедственное положение с нищетой в стране. Только по официальным данным Росстата, свыше 33,5% населения России находились за чертой бедности в период «реформаторского угара» и разворовывания государственной собственности в 1990-е годы. Тогда как по оценкам ООН, а также независимых отечественных и иностранных экономистов, в зону кромешной нищеты и бедности были выдавлены 80% населения России.
Это позволило ООН (а точнее ЮНКТАД) охарактеризовать «рыночные преобразования в России», вылившиеся в беспрецедентное по масштабам хищение государственной собственности, разворовывание бюджета, демонтаж финансово-экономического суверенитета и разрушение несырьевой промышленности, с самый масштабный в истории человечества погром среднего класса. Благодаря которому численность нищего населения выросла с 10-12 до 120 млн. человек.
Неудивительно, что, пользуясь совершенно неприменимыми методами оценки порога нищеты, которые иначе как плохо прикрытым геноцидом собственного населения и не назовёшь, авторы доклада приходят к парадоксальному выводу. По их мнению «в России, если считать по такой методике (бедные – до двух долларов в день по ППС; средний класс развивающегося мира – 2-15 долл. по ППС; и все остальные, выше 15 долл. ППС), то получается, что бедных практически нет. Или можно говорить о 0,5%, который укладывается в статистическую ошибку».
МВФ и Всемирный Банка искусственно занижают нищету в мировом масштабе
Однако нужно понимать, что 2 доллара в сутки по паритету покупательной способности в России и странах Африки, Юго-Восточной Азии и Латинской Америки – это две большие разницы в силу целого ряда объективных причин: климатических, географических, социальных, инфраструктурных и т.д. Совершенно непонятно, каким образом эксперты РАНХиГС и ЦСР, ссылающиеся на оценки Всемирного Банк и МВФ, делают вывод о том, что в России решена проблема бедности, исходя из совершенно неприменимого к России критерия оценки нищеты.
Ссылаясь на методологию расчёта величины прожиточного минимума международных финансовых организаций, которые в период «рыночных преобразований» и «либерального погрома» навязывали российскому оккупационному режиму и компрадорско-олигархическим властям политику сдачи финансово-экономического суверенитета, авторы доклада ни слова не сказали об адекватности самой методологии оценки порога бедности. По сути дела, свои громкие заявления авторы доклада делают именно на основании оторванных от реальности пороговых индикаторов бедности, которые не позволяют обеспечить элементарное физиологическое выживание человека.
Совершенно непонятно, каким образом можно прожить на 1800 рублей в месяц в России (месячный эквивалент 2 долл. в сутки), 70% территории которой находится в зоне если и не вечной мерзлоты, то крайне сурового климата, а среднегодовые перепады температур варьируются от 50 до 80 градусов. В странах Африки нет необходимости платить за жильё, услуги ЖКХ, горячее и холодное водоснабжение, отопление, а зачастую даже электроэнергию просто в силу особенностей климата и отсутствия минимально необходимых благ. В России же только по самым оптимистичным подсчётам не менее 2-2,5 тысяч рублей ежемесячно уходит у домашних хозяйств на оплату коммунальных услуг, обеспечивающих минимально необходимые жилищные и бытовые условия.
Во-вторых, нужно понимать, что в странах с тёплым, зачастую субтропическим и тропическим климатом, для которых в большинстве случаев в качестве индикатора нищеты применяется отметка в 2 доллара, у граждан есть возможность добывать себе пропитание практически на улице или в личных подсобных хозяйствах с минимальными материальными затратами. В России, свыше 73% населения которой живёт в крупных и средних городах, расположенных в большинстве своём в весьма сложных климатических условиях, у жителей просто физически нет возможности прокормить себя и свою семью за счёт биологических ресурсов – они не в силах кормиться от природы. Российские граждане вынуждены ходить в магазин и покупать безудержно дорожающие под гнётом монополистов, коррупционеров и перекупщиков товары первой необходимости.
Если же в качестве критерия оценки уровня бедности использовать принятый в тех же самых США и ряде других крупных экономически развитых стран, к коим в предвыборных речах Россию всё время относит его нынешнее политическое руководство, планку в 15 долл. США, то ситуация с нищетой в России оказывается строго противоположной. Если исходить из того, что минимально необходимым уровнем оплаты труда является планка в 14 тыс. рублей в месяц, то, согласно официальным данным Росстата, окажется, что реальный удельный вес населения России, находящегося за чертой бедности, составляет не 0,05% населения страны, как это представили РАНХиГС и ЦСР в своём докладе, а зашкаливает за 40% российских граждан.
Более того, авторы не останавливаются на достигнутом и продолжают делать ещё более сомнительные выводы: «Таким образом, 30% нашего населения – это средний класс развивающегося мира, остальные – это средний класс западного мира. Россия уже стала на две трети страной западного мира и только на треть страной развивающегося мира, причем не самой плохой, и расчеты других специалистов из международных организаций идут по тем же направлениям. По мнению западных специалистов, в России от 40 до 70-ти с лишним процентов населения – это уже давно средний класс».
И добавляют, что «даже если мы к 30-ти процентам оценки бедности в России по американским стандартам добавим еще эти проценты домохозяйств, состоящих из одного человека, все равно бедность в России по американским стандартам составит не больше трети населения. Мы о таком в начале 90-х и даже 2000-х не могли и мечтать». Наверное, в этом и есть истинный, глубинный смысл российского либерализма – оценивать достижения и результаты деятельности оккупировавших финансово-экономический блок правительства «рыночных фундаменталистов» не по стандартам экономически развитых стран, а по стандартам времён социального геноцида.
Если сравнивать нынешнее положение дел в России с серединой 1990-х годов, когда реализовывалась людоедская политика уничтожения коренного населения России, а десятки миллионов нищих, обездоленных, люмпенизированных, спившихся и просто умерших россиян воспринимались «младореформаторами» в качестве «необходимых издержек рыночной трансформации», то тогда сегодняшняя Россия, действительно, может являться образцом для подражания. Однако в любой экономически развитой стране мира, претендующей на звание социально ориентированного государства и тем более заявляющей о своих амбициях на модернизацию и развитие человеческого капитала, ситуация, при которой практически 85% населения страны не получают среднюю заработную плату, расценивалась бы как скрытый геноцид коренного населения со стороны властей.
На самом деле, складывается такое ощущение, что доклад с громким названием «Прощай, нищета!», носит откровенно заказной и пропагандистский характер и является неумелой попыткой РАНХиГС и ЦСР, известных своей ультралиберальной риторикой и поддержкой «рыночных фундаменталистов», легитимизировать проводимую в стране социально-экономическую политику. В противном случае, совершенно непонятно, зачем готовить доклад и на его основе делать выводы о преодолении бедности, если сами по себе базовые предпосылки и используемые методы определения бедности носят неприменимый для России характер. И ни слова не говорится о реальном положении дел с разрастающейся нищетой, бедностью и имущественной дифференциацией.
Либо авторы доклады, известные своими симпатиями к оккупировавшим финансово-экономический блок правительства «либеральным фундаменталистам», отрабатывали социальный заказ и своими выводами пытались легитимизировать проводимую в стране социально-экономическую политику проедания нефтедолларов, удерживающую практически ѕ населения России в состоянии искусственной бедности и способствующей люмпенизации общества. Либо имеет место банальная гонка за громкой сенсацией и искреннее желание авторов заявить о себе в информационном поле.
Притом что ЦСР и возглавляющего его Михаила Дмитриева сложно обвинить в непрофессионализме и профессиональной непригодности – доклады и оценки этого экономиста практически всегда отличаются высокой степенью проработанности, научной обоснованностью объективностью. Тем больше недоумения вызывает его последний совместный со Свтеланой Мисихиной доклад «Прощай, нищета!».
Надо отдать должное, авторы доклада постарались сохранить своё лицо и попытались придать большую научную обоснованность своим умозаключениям, которые иначе как псевдонаучной попыткой нивелировать разрастающуюся имущественную пропасть статистическими манипуляциями и выдать желаемое за действительное и не назовёшь.
Светлана Мисихина указывает, что «российские исследователи подходят очень тщательно: средний класс меряют по многокритериальным подходам, считают, что доходы должны быть не ниже определенных значений, что материальных активов должно быть достаточно много, что социально-профессиональный уровень не должен быть низким, что образование не может быть низким, и что самооценка должна быть на уровне среднего класса. По таким, самым строгим, оценкам российских исследователей, среднего класса в России чуть меньше 10%, по не самым строгим – от 20-ти до 30% и даже более».
Последнее замечание одного из докладчиков совершенно верное – 70% населения страны действительно искусственно удерживается в «предбаннике общества потребления», т.е. в состоянии бедности. Тогда как реальный средний класс, сумевший более-менее удачно встроиться в российскую деиндустриализированную «экономику трубы», составляет не более 20% населения России. Тем не менее, искреннее недоумение вызывает тот факт, что оценке реальной крайне тяжёлой ситуации с бедностью в России уделён всего лишь один абзац.
В то время как разного рода несовместимым с жизнью 70% россиян статистическим манипуляциям и многократно заниженным индикаторам бедности, применяемым МВФ и Всемирным Банком по отношению к нищим странам третьего мира, превратившихся в сырьевую колонию глобального бизнеса и вечных должников международной финансовой олигархии, посвящено свыше 95% всего доклада. Складывается такое ощущение, что главная цель доклада под громким названием «Прощай, нищета!» носила пропагандистскую направленность и была крайне слабо связана с оценкой реальной, крайне плачевной ситуации с застойной и даже разрастающейся в последнее время бедностью в России.
В этом плане весьма примечательны слова директора Института экономики РАН Руслана Гринберга, который считает, что «в России в отличие от Европы практически нет среднего класса. Всего около 20% нашего населения можно отнести к этой категории, в то время как в Европе средний класс составляет 70% населения. Супербогатых в России насчитывается 1,5-2%. А почти всех остальных можно отнести к тем, кто ведет борьбу за существование». Такого рода оценка в гораздо большей степени имеет под собой научное обоснование, базируется на более-менее объективных оценках и свободна от попыток легитимизации проводимой в стране ультралиберальной социально-экономической политики. Аналогичную оценку действительности дают академики С.Глазьев, Н.Петраков, О.Богомолов, А.Некипелов и прочие видные отечественные учёные-экономисты, делающие выводы не на основании оторванных от российских реалий рекомендаций и методологий МВФ и Всемирного Банка, а на основании объективных макроэкономических индикаторов.
Кошки и туалетные наполнители как индикатор уровня жизни населения
Однако больше всего изумления вызывает попытка Дмитриева и Мисихиной обусловить преодоление нищеты в России посредством анализа затрат жителей Санкт-Петербурга на содержание домашних животных.
Ссылаясь на данные «репрезентативного социологического опроса» жителей Санкт-Петербурга, Мисихина заявляет следующее: «А кто у нас живет меньше, чем на 2 долл. в день? Есть одна категория, она не население, но очень близка к нему. Это домашние животные. Питерские социологи провели репрезентативный опрос населения Санкт-Петербурга. Выяснилось, что до двух третей домохозяйств держат домашних животных, почти все они – кошки, и это хорошо для соцанализа, потому что кошки едят специализированное питание».
Мисихина продолжает: «В среднем на недорогое питание и наполнитель для туалета на одну кошку мы тратим уже 1,6 долл в день, а если к этому добавить расходы на ветеринара и прочее, получается почти 2 доллара. Кошки становятся критерием отсечения бедных от небедных. Можно не считать по жидкокристаллическим телевизорам и автомобилям. Можно заходить в семью и спрашивать: у вас кошка есть? – не бедный! В США на питание кошки тратят в день 0,6 долл. Не потому, что наши кошки едят в три горла, а потому, что цены на корма у нас очень высокие».
Вот это уже совсем сильно – каким образом соотносятся уровень бедности и нищеты в России с количеством домохозяйств Санкт-Петербурга, имеющих в качестве домашнего животного кота, и затратами на его содержание, непонятно вовсе. Это что-то из области антинаучной фантастики. В таком случае более уместным было бы в качестве индикатора уровня бедности и платёжеспособности населения взять поголовье скота в личных подсобных хозяйствах, так как оно также питается специализированным кормом и помимо прочего традиционно выполняло важные социальные функции. Согласно официальным данным Росстата, за период 1990-2011гг. поголовье птицы в хозяйствах населения сократилось на 50,3%, коз – на 33,5%, овец – на 28,7%, свиней – на 27%, а коров – на 15,7%.
Во-первых, опрошено было менее 2 тыс. домашних хозяйств, что априори делает выборку нерепрезентативной. Во-вторых, опрошены исключительно жители Санкт-Петербурга, которые является вторым по величине городом России и входит в число наиболее богатых мегаполисов России. Если одном из богатейших городов России, в котором уровень жизни населения как минимум в 1,4 раза превышает средний показатель по России, часть жителей может позволить себе приобретать пусть и дешёвый, но специализированный корм, то в сельской местности, деревнях и небольших городах это становится роскошью для подавляющей части населения. Зачастую те же самые кошки питаются бытовыми отходами или остатками со стола хозяев. Точно также в качестве наполнителя выступают
В-третьих, непонятно, почему в качестве индикатора бедности взяты именно кошки, а не, скажем собаки, попугаи, морские свинки и прочие животные, которые точно также питаются специализированными кормами.
Отдельного внимания заслуживает ещё один тезис Мисихиной, которым она пытается обосновать свою весьма сомнительную точку зрения относительно роста уровня жизни населения России и преодоление нищеты. По её мнению, «даже в очень небольших городах и в селах досуг, проводимый в торгово-развлекательных центрах, это нормальное явление. Удельная доля абонентов сотовой связи в России больше, чем в США, в Японии, Франции».
Во-первых, в принципе непонятно, о каких торговых центрах в сельской местности и мелких городах идёт речь – их там просто-напросто практически нет. Во-вторых, при среднем уровне доходов в сёлах и мелких городах в размере 15-17 тыс. рублей и доле населения за чертой бедности в 15-20% вообще непонятно о каком досуге в торгово-развлекательных центрах может идти речь. В-третьих, 90% продаваемой в существующих «сельских торгово-развлекательных центрах», больше похожих на продуктовые ларьки вещевые палатки, приходится на низкокачественную импортную продукцию из Китая, Турции, Вьетнама, а также опасные для здоровья контрафакт и местный самопал.
Что касается удельной доли абонентов сотовой связи, то по данному показателю мы действительно опережаем все экономические страны мира в 1,5-3 раза. Однако нужно понимать, что колоссальное количество абонентов (230,5 млн. контрактов при 140 млн. жителей) обусловлено слабой законодательной базой регулирования рынка услуг нестационарной связи и, как следствие, колоссальной преступностью и мошенничеством в данной сфере. Кроме того, существенный вклад (по оценкам экспертов от 25 до 35%) в взрывной рост абонентской базы вносит неконтролируемый законный и незаконный приток иммигрантов в Россию, меняющих контракты на услуги сотовой связи чуть ли ни несколько раз в год.
Более того, по мнению Мисихиной, есть ещё один индикатор, который свидетельствует о росте уровня жизни российских граждан: «Население все больше употребляет финансовые услуги: доля кредитов в потреблении населения увеличилась в два раза только за последний год. Потребительские кредиты растут гигантскими шагами, вы можете даже электрическую зубную щетку или бритву купить в кредит. Рост числа граждан, имеющих счета в банках, тоже беспрецедентный: сейчас это уже почти 70% населения. Россияне вытеснили Японию с 7-го места по расходам на международный туризм».
Совершенно необъяснимо с точки зрения здравого смысла, каким образом взрывной рост долговой нагрузки на и без того бедное и нищее в своём подавляющем большинстве население является индикатором роста уровня жизни. Тот факт, что доходы 60% населения России вообще перестали расти в реальном выражении и снижаются на протяжении последних 4 лет, а сами граждане продолжают расширять потребление за счёт влезания в долговую петлю и замещения выпадающих доходов заёмными ресурсами, должен вызывать обеспокоенность властей и приближенных к ним экономистов, а не бурную радость и приступы восторга.
Нужно прекрасно отдавать себе отчёт в том, что долговые ресурсы не являются индикатором уровня жизни населения и платёжеспособности граждан – долги необходимо будет не просто возвращать банкам. Но возвращать с учётом процентов, то есть стоимости капитала. Реальная эффективная ставка по потребительским кредитам редко когда опускается ниже 30%, а большинство кредитных учреждений продолжают пользоваться финансовой неграмотностью населения и навязывают им кредиты под 45-60% годовых. Совершенно непонятно, каким образом в условиях усиливающейся деградации структуры отечественной «экономики трубы», примитивизации производства и загнивания несырьевой промышленности российские граждане будут отдавать взятые кредиты.
Да, действительно, на протяжении 2000-2011г. средние темпы роста потребительского кредитования росли на 53-55% в номинальном выражении, тогда как номинальные доходы населения прибавляли порядка 20-23%, что позволяло наращивать потребление в среде бедных слоёв населения и создавать иллюзию роста уровня жизни. Только с начала текущего года объёмы розничного кредитования населения выросли практически на 45%, задолженность по кредитным картам подскочила на 75%, а размер выданных российским гражданам ипотечных ссуд удвоился, превысив объём выданных кредитов под залог приобретаемой недвижимости за все предыдущие годы.
Даже Банк России, который успешно «проморгал» кризис 2008-2009гг. и который крайне сложно упрекнуть в профессионализме (3,5 года закрывал глаза на чистый вывоз из России свыше 360 млрд. долл. частным сектором и 180 млрд. долл. незаконного вывоза капитала), начинает понимать масштабы бедствия и бьёт тревогу.
Тем не менее, пузырь на рынке потребительского кредитования, который ставит на грань долговой пропасти от 15 до 30 млн. россиян с доходами ниже 10 тыс. рублей, у приближенных к власти экспертов вызывает неприкрытый оптимизм и приступы радости. Судя по всему, только когда долговая нагрузка на бедные слои населения превысит 100% от их располагаемого денежного дохода, российские чиновники и обслуживающие их коррупционные интересы экономисты смогут заявить, что Россия стала страной победившего среднего класса, а проблема нищеты снята с повестки дня.
Обсудить новость на Форуме