10:45 04.02.2012 | Все новости раздела "КПРФ"
Владимир Бортко: В КПРФ пришел абсолютно убеждённо
Народный артист России и Украины, кинорежиссёр Владимир Бортко в беседе с обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко.
Один из талантливейших современных мастеров кино Владимир Бортко стал широко известен в 80-е годы по фильмам «Блондинка за углом» и особенно «Собачье сердце». Среди работ последнего времени наибольшим успехом отмечены его экранизации русской классики. На телевидении это многосерийные фильмы «Идиот», «Мастер и Маргарита», в кино — «Тарас Бульба». С интересом встречена и телевизионная лента «Пётр Первый. Завещание», показанная совсем недавно.
Но, кроме этого, есть в жизни выдающегося кинорежиссёра за последние годы одно совершенно особенное событие, выходящее за рамки творчества и вместе с тем по резонансу сравнимое, пожалуй, с наиболее крупными его художественными достижениями: пять лет назад Владимир Владимирович вступил в КПРФ. Значимость такого события каждому станет понятнее, скажем, в свете недавнего заявления ещё одного выдающегося российского кинорежиссёра — Владимира Меньшова, которое он сделал в интервью «Литературной газете»: «Вообще, если говорить про наш клуб творческой интеллигенции, то 90 процентов его — на стороне либералов».
Кстати, сам Владимир Валентинович Меньшов признался, что к нему «либеральная публика» относится крайне насторожённо, потому что он не скрывает своих пристрастий и даже в конце 90-х говорил открыто, что голосует за коммунистов. «В то время, — заметил он, — для либералов это было равносильно признанию в педофилии».
Да ведь и сегодня для многих это так, если не хуже. Само слово «коммунист» стараются превратить в клеймо, бессовестно уравнивая коммунизм с фашизмом. Как же чувствует себя в этих условиях коммунист Владимир Бортко, ставший по итогам недавних парламентских выборов членом фракции КПРФ в Государственной думе? Такой вопрос не только меня интересует — он содержится во многих читательских письмах. И сейчас, когда всё больше накаляется и обостряется борьба в преддверии президентских выборов, я решил задать этот и ряд других актуальных вопросов художнику-коммунисту.
В КПРФ пришёл абсолютно убеждённо
— Владимир Владимирович, это будет уже не первое ваше выступление в «Правде». Я в своё время был очень рад, когда наш ленинградский собкор Сергей Сверчков опубликовал беседу с вами после того, как вы стали членом КПРФ. Потом и ещё вы давали ему интервью. Но интерес к вашей личности, к вашим делам и мыслям у читателей «Правды» не убывает. Так что уж простите за беспокойство.
— Я коммунист, а значит, «Правда» — родная для меня газета. Мой долг, считаю, состоит в том, чтобы безотказно и откровенно разговаривать с её читателями.
— Вступление в КПРФ, которая в нынешней России реально единственная по-настоящему оппозиционная партия, для художника такого масштаба — весьма серьёзный шаг. Куда уютнее было бы в «Единой России»! Теперь уже некоторое время прошло. Не жалеете?
— Не только не жалею, а с каждым днём утверждаюсь в необходимости и сугубой правильности своего выбора. Я пришёл в Коммунистическую партию совершенно сознательно. Я и в КПСС состоял, но в определённый период партийный комитет на нашей студии исчез, и я оказался вне партии. Но чем больше размышлял над происходящим, тем твёрже приходил к выводу, что партийность свою надо обязательно восстановить. И вот почему.
Первое: мне близки и дороги левые, коммунистические идеи как самые справедливые. А второе — мне ещё более дорога моя Родина, Россия. Она, если можно так сказать, сложносочинённая страна. Наша страна отличается от других тем, что на её территории проживают не просто многочисленные национальности, таких стран много, но существуют и исконные территории проживающих в России народов, что её резко отличает от всей Европы.
Почему в России всегда был царь-батюшка, а потом Генеральный секретарь? Потому что и тот и другой объединяли страну. Первый — поскольку был император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; царь Казанский, царь Грузинский… И прочая, и прочая, и прочая. То есть представлял все многочисленные национальности. А второй — так как стремился к единой человеческой общности — советскому народу.
Про царя говорить не будем, ибо самодержавие давно ушло и вряд ли сегодня возможно. Но в России должна существовать идеология, признанная и разделяемая большинством населения, которая призвана объединять и скреплять этот гигантский механизм. Иначе неизбежен распад страны на национальные государства. И то, что после 1917 года на территории бывшей империи восторжествовал марксизм, а не парламентская республика, абсолютно закономерно, так как марксистская идеология является наиболее подходящей идеологией для цементирования многонациональной страны. Идеологией, объединяющей все её многочисленные народы одной целью — построения наиболее справедливого общества. Идеологией, не интересующейся, или, по крайней мере, которая не должна интересоваться, национальностью участника этого строительства. Идеологией, заменившей разнообразные религии одной верой — верой в возможность построения справедливого будущего. Но при всём при том эта идеология традиционно позволяла твёрдо управлять страной из единого центра. Советская власть объединила страну одной великой идеей — построения светлого будущего на социалистической, коммунистической основе, и у нас успешно создавалась действительно единая новая общность — советский народ.
— Вы признаёте это?
— А как же не признать реальность, свидетелями и участниками которой мы с вами были!
— Тем не менее кое-кто не только не признаёт, а ещё и вовсю издевается над нашим советским прошлым…
— Издеваются те, кто разваливал и в конце концов развалил великую Советскую страну. Но вот когда страну развалили, когда отринули и предали проклятию светлую идею братства народов, на которой она держалась, стало ясно, что оставшиеся территории скрепляются плохо. Оказалось, что держать их в государстве можно только полицейскими силами. И бюджет полицейский увеличился в 4 раза!
Но можно ли так вечно держать страну? Нельзя. Её надо объединять идеей. Однако такой идеи у этой власти нет. А у нас с вами, у коммунистов, она есть. И мы поэтому хотим строить социализм.
Выиграл Китай, который в национальном смысле находится в таком же непростом положении. Там есть Внутренняя Монголия, есть Тибет… То есть национально это очень составная страна. А какой там строй? Социалистический. И если бы не было этого строя, то не было бы такого Китая, который своими грандиозными успехами доказывает сейчас бесспорные преимущества социализма. Принимая во внимание достигнутое, это уже вторая страна в мире, а будет, судя по всему, и первой…
Вот почему я в Коммунистической партии, и никаких сомнений на этот счёт у меня нет. Наоборот, жизнь всё более убеждает меня, что я поступил правильно.
— Да, сама жизнь — её развитие, её реалии — всё-таки заставляет многих, в том числе ваших коллег, пересматривать свои убеждения. Даже «благополучный» Запад, «преуспевающая» Америка усомнились в капитализме. Кризис раскрывает людям глаза. А на днях я прочитал интервью замечательного кинорежиссёра, народного артиста СССР Резо Чхеидзе (все знают его фильм «Отец солдата»), и завершается оно так: «Я не люблю капитализм. Не люблю. Считаю, что единственная дорога — это социализм. Но надо его поддержать как-то».
— Я очень уважаю этого человека.
— Кстати, он, как и вы, задумал фильм о Сталине. Двенадцатисерийный. И не карикатурный, каких мы насмотрелись за последние 25 лет, а показывающий Сталина как великого вождя, победителя в страшной войне и великого созидателя.
— Значит, будем творчески соревноваться.
Если очень внимательно смотреть на ситуацию перед президентскими выборами
— Вы, Владимир Владимирович, пережили две предвыборные гонки: когда шла кампания по выборам в Госдуму предыдущего и нынешнего созывов. Участвовали в дебатах на телеэкране вместе с другими кандидатами от КПРФ, включая нашего лидера Г.А. Зюганова. А вот лидеры «Единой России» (тандем!) от участия в дебатах отказались. И теперь, когда развернулась президентская предвыборная кампания, Путин опять ускользнул от дебатов. Получается, что они, то есть «партия власти», всё время ставят себя в особое положение. Тут и мощнейшее включение административного ресурса, и безграничная агитация за них в самых разных формах по телевидению, и, конечно, массовые фальсификации, махинации при подсчёте голосов да и вообще при организации голосования. Что вы можете сказать обо всём этом?
— Могу сказать одним словом: безобразие. Причём оно не сегодня и не вчера возникло. Это ведь продолжается все годы так называемой демократической России. На этом, собственно, власть всё время и держалась, а возмущение, протесты коммунистов, против которых такое безобразие в основном-то и направлено, весьма цинично игнорировались.
Теперь, когда в декабре прошли последние думские выборы, ситуация изменилась. Протестовать против явных фальсификаций (а они, собственно, всегда были явными!) вышли не только коммунисты и их сторонники. Круг протестующих значительно расширился. Власть обеспокоилась.
— Вы довольны?
— У нас украли немало голосов, прихватив их себе. И против этого мы должны всемерно бороться. Так что, с одной стороны, казалось бы, чем шире протест против несправедливости, тем лучше. Но почему я говорю «казалось бы»? Да потому, что вижу: естественное возмущение честных, порядочных, стремящихся действительно к лучшему людей пытаются оседлать, то есть использовать в собственных, далеко не лучших целях, совсем другие люди. Интересы этих людей далеки от интересов нашей страны. Не ими они озабочены!
Наоборот, они действуют стране во вред. А мы с вами только что говорили: для нас, коммунистов, самое главное — благо нашей Родины. Поэтому нам здесь надо быть очень осторожными, очень бдительными и с этими людьми в альянс не вступать. А шире объяснять, какие опасности кроются для страны и народа во всех этих «парнасах» и «солидарностях».
— «Правда» это старается делать. Вот они выдвинули лозунг: «Россия будет свободной!» А мы задали нашим читателям вопрос: «От чего быть свободными?» Ответы возможны ведь не только разные, но и диаметрально противоположные. И люди задумываются…
— В советском Гимне пелось: «Славься, Отечество наше свободное…» Золотые, что называется, слова! А эти ребята под свободой имеют в виду нечто совсем иное. Свободу капитала прежде всего, а в первую очередь — западного, американского капитала.
Сижу на днях в Думе, и обсуждается на заседании вроде бы сугубо специальный вопрос: о страховании. И вот один из депутатов вдруг заявляет: а почему в нашу страну не пускают иностранные страховые компании, зарубежные банки? Людям, мол, будет лучше… Но это означает конец независимости России. Вот так, под видом «улучшения жизни народа», и готовится окончательное закабаление нашей страны. Боже, да у нас иностранцы и так уже захватили почти всё! Так куда же дальше-то? А хотят дальше, хотят буквально всё!
Кстати, в Интернете сейчас можно прочитать массу инструкций, как разваливать нашу страну — под видом достижения «свободы».
— Среди кандидатов на высший государственный пост в этой президентской кампании появилась и фигура миллиардера Прохорова. Вы смотрели его телевизионный поединок с Зюгановым?
— Смотрел.
— По-моему, он сделал там два самых для себя принципиальных и вместе с тем самых разоблачительных заявления. Во-первых, что свою президентскую деятельность он начнёт с указа об амнистии всех капиталов, как бы ни были они нажиты. А во-вторых, что национализация у нас недопустима, поскольку это, дескать, «снова большая кровь»…
— Что касается надежд господина Прохорова, будто народ в едином порыве поднимется защищать капиталы его и Абрамовича, это вызывает бо-о-льшие сомнения! Причём у меня лично есть предложение, как провести будущую национализацию. Я бы отдал им ровно столько, сколько они в своё время за обретённую собственность заплатили, то есть, условно говоря, три с половиной копейки. Получите, ребята, и отправляйтесь домой. Абсолютно законно! Вы заплатили? Получайте своё. А ведь это действительно около трёх процентов реальной стоимости.
— Хорошая идея. Но вы заметили, какая у Прохорова была вызывающая наглость?
— Я обратил внимание и на другое. Король-то оказался голый! Так агрессивно начинал… А кончил — совсем бледно. И наш кандидат по сравнению с ним выглядел значительно убедительнее! Настоящий политик, дальновидный, мудрый, думающий, а не болтающий, что попало. То есть выиграл Геннадий Андреевич заслуженно, совершенно честно.
— Однако есть мнение (мы в редакции получили массу таких сигналов!), что на телевидении вновь включили механизм «подкрутки» голосов. Для того, чтобы предельно сокращать разрыв между Зюгановым и Прохоровым, а в итоге объявить, что первый победил «с минимальным преимуществом». Ведь в «Суде времени» и в «Историческом процессе» разрыв при поддержке аналогичных позиций был десятикратный! Допускаете, что в политических целях опять начали использовать телевизионную «подкрутку»?
— Всё может быть. Но важнее всего то, что мы видели, и конечный реальный результат. А это была убедительная победа нашего кандидата в президенты. Крутили они там или не крутили, а всё равно победили мы. Геннадий Андреевич Зюганов олицетворяет нашу партию. У него есть программа, люди, способные её реализовать. Ему есть что предложить согражданам в деле обустройства России на ближайшее будущее. И каждому здравомыслящему зрителю, по-моему, было ясно, что с одной стороны — серьёзный муж, а с другой — недозрелый мальчик. Да и секунданты наши выглядели намного серьёзнее и убедительнее.
Можно ли остановить падение культуры?
— Давайте обратимся теперь к сфере вашей профессиональной деятельности. К искусству, культуре, нынешнему состоянию нашего кино. В своё время была в газетах такая рубрика — «Искусство и жизнь». Вы признаёте взаимосвязь между этими понятиями?
— Безусловно. Что такое искусство? В той или иной форме — отображение жизни. Об этом Ленин не раз говорил, эта мысль есть и у Маркса, Энгельса. Любое настоящее искусство так или иначе отталкивается от жизни. Если же нет, оно никому не нужно. Даже в сказке, обратите внимание: «Сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок»…
— Тогда мой вопрос такой. Вот изменилась у нас жизнь, была советская, а стала антисоветская. И для многих очевидно: искусство лучше не стало, культура не поднялась. Наоборот, здесь во всём — явное и очень сильное падение. Что же произошло? Что мы с изменением жизни в культуре, искусстве утратили и что обрели?
— Утратили прежде всего связь с народом. В самом широком смысле слова. И то, чем теперь кормится наш народ, искусством, а тем более культурой можно назвать с очень большой натяжкой.
Любое государство, на мой взгляд, должно быть озабочено двумя главными проблемами. Это, во-первых, умножение собственного народа…
— Если государство действительно болеет за свой народ, хочет, чтобы он был!
— Конечно. А во-вторых, — воспитание этого народа. Потому что не может быть власть безразличной к тому, кто у неё под началом будет, — сборище неграмотных идиотов или культурное общество, какой и была наша страна при Советской власти. Что бы там ни говорили про нехватку колбасы и т.п., у нас было культурное, образованное общество — это факт.
— Сейчас ёрничают даже над выражением «самая читающая страна в мире»…
— Ёрничают над чем угодно, однако реальные факты никто не в силах отменить. Государство было заинтересовано в воспитании своих граждан. Да, были всякие недостатки (а в какой стране их не было и нет?), но то, что Советское государство думало о своём народе, заботилось о воспитании его, о культуре, — бесспорно.
Я, например, был воспитан советским радио, о чём в одном интервью уже говорил. Моя бабушка включала радио с утра и выключала вечером…
— У меня было точно так же!
— Ну вот, и я слушал первую программу нашего радио, а она, согласитесь, очень хорошо делалась. Там была и классическая музыка, и народная, и театр у микрофона — лучшие спектакли… Со всем этим я рос. Если могу сказать сегодня, что я неплохо знаю классическую музыку, то основы этого были заложены именно советским радио. А сейчас?
— Да, действительно, а что же сейчас? На радио, телевидении, на эстраде, экране и сцене?..
— У Маркса в «Капитале» приведена мысль, что если капиталист видит перед собой триста процентов прибыли, то нет такого преступления, на которое он бы не пошёл. Свидетелями этого мы становимся сегодня каждый день, в том числе и в культуре.
Включите телевизор. Погоня за деньгами превышает здесь все возможные пределы, оборачиваясь самым настоящим преступлением против общества, против народа. Одна минута в лучшее время на центральных каналах стоит 50000 долларов. В итоге получим за показ десяти минут рекламы в одной серии 500000 долларов приеё себестоимости 200000.
И тут уже не удивляешься, почему в нашей стране процветает сериальная деятельность. Но если что-то процветает, то этого должно быть много. Необычайно много! Сколько у нас каналов в России? Да с сотню уже, наверное, наберётся. И всем им в определённое время нужен Сериал. Телевизор — это как крокодил, который не устаёт своей пастью щёлкать: «Ам!», «Ам!», и ему всё мало. И кушать этому прожорливому животному хочется всё больше и больше, ведь любой сериал — это идеальная подкладка под рекламу. Но сериалов нужно всё больше, а число талантливых людей неизменно и, мягко скажем, не велико. Результат — низкое, увы, качество «продукции» — назовём её так.
Есть ещё причина: чем дешевле продукция, тем больше, естественно, денежная отдача от неё. Значит, идеальным зрелищем становится криминальный сериал. Он предельно дёшев, эффектен и занимателен — ведь интересно, кто же всё-таки убил банкира? Ещё причина: раз сериал должен быть дёшев, значит, люди, делающие его, тоже должны быть… Ну, не дорогими. И вот вместо профессиональных актёров, которых, кстати, на все сериалы просто не хватает, в фильмах снимается бог знает кто, знакомые знакомых. Кстати, и пишут сценарии тоже, мягко говоря, не Шекспиры. И так далее, и так далее...
А что же с потребителем? А вот здесь парадокс. Потребитель (бывший зритель) привыкает к этому зрелищу, и оно начинает нравиться ему. Более того, если сделать это смотрилище чуть художественнее — не все будут довольны. Так опускается планка. У меня возникает подозрение, что ребята, запускающие всё это, интересуются друг у друга: «А может быть ещё хуже? Может!» И снимают. Честное слово, кричать хочется: что же вы делаете?! Вы же должны думать о будущем!
— Судя по всему, не думают.
— Согласен. Ни об умножении народа, ни о воспитании. А мы, коммунисты, думаем. И мы знаем, как это сделать. И, придя к власти, вернёмся к воспитанию людей.
— Вы, наверное, как депутат Госдумы вошли в Комитет по культуре?
— Да, стал заместителем председателя этого комитета.
— А скажите, можно ли что-то сделать для улучшения положения в этой сфере при нынешних условиях?
— Думаю, можно. Хотя и очень трудно. То, что я узнал, находясь в Думе, к примеру, о масштабах коррупции, поражает воображение. Эти масштабы грандиозны! Как Гималаи, самые высокие горы мира. Коррупцией пронизано буквально всё.
Что касается моего родного искусства — кино, то могу сказать: практически у нас его уже не существует. Есть отдельные фильмы, отдельные удачи, но они никогда не делали кинематографию. Ведь можно и в Уганде, например, сделать фильм, который где-то на фестивале получит приз. Но кино — это другое: с одной стороны, искусство, а с другой — индустрия, экономика. У нас её нет.
Более того, скажу по секрету, что кинематографисты получают свои деньги не тогда, когда показывают кино, а когда его снимают. Идёт большой распил (так и напишите!) государственных денег. И нет отдачи никакой. Так вот, моя задача — сделать, чтобы эта отдача была.
Я сознаю, изменить сложившуюся ситуацию невероятно сложно. Потому что финансовые интересы очень богатых людей диктуют, чтобы всё осталось как есть.
— Значит, мы опять упираемся в тот же капитализм?
— Конечно! Впрочем, у американцев тоже капитализм, но они сумели создать своё кино и захватить им весь мир. Ведь 90 процентов фильмов, которые у нас в России сегодня идут, — американские. И они воспитывают в американском духе. Наша молодёжь в немалом числе уже уверена, что Берлин брали не мы, а американцы, что они войну выиграли.
Власть не думает об этом. Но надо же думать: а что будет через пять, через десять лет? Хотя, если в стране два миллиона неграмотных детей, о чём тут говорить, о какой культуре…
— А видите ли вы людей, которые вместе с вами готовы биться за решение столь непростых задач?
— Разумеется. Нас 92 человека, составляющих нашу фракцию КПРФ в Государственной думе. Много таких людей, коммунистов, и в регионах. Надеюсь, что совесть может проснуться и у кого-то в «Единой России». Вот я ещё не выступал с трибуны Думы, но, говоря о культуре, намерен обязательно к совести людей воззвать: «Речь идёт о будущем, а значит, — о ваших детях!..»
Нужна правда о советской эпохе и её героях
— Будущее всегда связано с прошлым. Хочу спросить: как, по вашему мнению, изображается в нынешнем российском кино и на телевидении советское прошлое?
— Плохо. Когда нечего предоставить из побед сегодняшнего времени, надо смачно плюнуть в прошлое. Что и делается. Постоянно, каждодневно…
— Вы это видите?
— Ну конечно. Чередой идут сериалы о Советской власти. И в них нас убеждают, что, оказывается, это сплошь были мелкие людишки, занимавшиеся только какими-то интригами, какой-то мышиной вознёй. Невероятно далеко от того, что на самом деле было в жизни!
Когда-то Маяковский написал: «Я — поэт. Этим и интересен». Маршал Жуков интересен тем, что он — маршал Жуков. Что он под Москвой что-то делал в 1941-м и в Берлине что-то незаурядное свершил в 1945-м. Этим он интересен, а не тем, сколько у него было жён или любовниц. Кстати, Сталин его ругал и понизил в должности не за любовницу, а за то, что в поведении он оказался недостоин сам себя…
Плевать в наше прошлое и его великих деятелей недопустимо! Именно поэтому я хочу снять фильм об Иосифе Виссарионовиче Сталине как о Верховном Главнокомандующем, вожде нашего народа, который за тридцать лет поднял страну от сохи до атомной бомбы. Так отозвался о нём исторический враг нашей страны Уинстон Черчилль, которого дураком назвать нельзя и которому в данном случае, я думаю, верить можно.
Вот что я хочу сказать своим фильмом, если, конечно, мне дадут возможность сказать. А это ещё большой вопрос.
— Сценарий готов?
— Да. Жду решения от людей, которые мне это заказывали.
— Телеканал «Россия»?
— Да. Они заказали — я написал. Оценки ещё не было. Наверное, для телевизионщиков сейчас не лучшее время, чтобы говорить о кино: одни выборы, другие…
— Владимир Владимирович, вы согласитесь со мной, что такое крайне негативное изображение советской эпохи, которое царит сегодня на телеэкране, — это вовсе не случайность, проистекающая от того, что у одного создателя так получилось, потом — у другого?
— Не-е-ет!
— Часто говорят, что сегодня нет идеологии, но такое изображение советского времени видится как неотъемлемая или даже центральная часть господствующей антисоветской идеологии. Ещё с горбачёвской «перестройки». Вы согласны?
— Именно так! Случайного здесь ничего нет, и тематика, конечно, продуманно подобрана. Берётся, скажем, история с директором московского гастронома №1. Зачем? Показать, что ворюга, которогов советское время расстреляли, — это светлейшая личность, а его погубили злые коммуняки. Но ведь не так всё было, ребята! Вы перевёртываете с ног на голову! И я, знаете ли, хотел бы обратно перевернуть.
— Фильм о Сталине вы предполагаете делать телевизионный?
— Нет, сначала для киноэкрана, а затем для телевидения подробнее, четыре серии.
— И давно вы пришли к идее такого фильма?
— Очень! Сначала возникла эта идея, а потом уже я вступил в Коммунистическую партию. Дело в том, что постепенно я понял, какую огромную роль в спасении Отечества сыграл этот человек.
— Поняли в результате чтения, размышлений, анализа?
— Безусловно.
— А отдаёте отчёт, что при этом вступаете в резкую конфронтацию со многими, кто, возможно, был вам близок?
— Отдаю. Однако правда выше личных отношений.
— Кстати, а изменилось ли к вам отношение коллег после того, как вы стали членом КПРФ?
— О, это очень интересно наблюдать! Сперва была ирония: к коммунистам подался, как смешно… Потом потихоньку стало это исчезать. Иронии всё меньше, а серьёза больше. Кое-кто уже говорит: «Слушай, ты ведь коммунист, помоги мне»…
С КПРФ вольно или невольно приходится считаться — вторая партия в стране! А в перспективе, может быть, и первая?
Обсудить новость на Форуме