10:19 03.03.2009 | Все новости раздела "КПРФ"
«Советская Россия» публикует интервью с руководителем Центра уровня и качества жизни Института социальной политики Сергеем Улановым
Только ли кризис виноват в тяжелом экономическо-социальном положении в России? Безусловно обвал мировых цен ускорил кризисные тенденции, однако внутренние проблемы назревали в стране давно.
О том, что 2009 год будет тяжелым для россиян, было заявлено с самых высоких трибун. Кажется, всех нас уже приготовили к мысли, что придется потуже затянуть пояса. Только вот – до какой степени? Может быть, настолько, что и дышать можно будет с трудом?
Только ли последствиями мирового финансово-экономического кризиса можно объяснить плачевное положение дел в экономике и социальной сфере в России? C этого вопроса наш корреспондент начал беседу c руководителем Центра уровня и качества жизни Института социальной политики (Академии труда и социальных отношений) Сергеем Улановым.
– Ссылки на мировой кризис уводят от понимания ситуации на бывшем «острове стабильности», как некоторые называли российскую экономику еще несколько месяцев назад, – сказал Сергей Михайлович. – Если бы авторы этих убаюкивающих эпитетов заглянули в «Концепцию-2020», то увидели все признаки кризиса, то есть снижение темпов роста, минусовое сальдо платежного баланса и 40 рублей за доллар в промежутке между 2010–2012 годами. Заметим, что все эти признаки были при высоких ценах на экспортируемое сырье. Такой вариант развития событий предусматривал инерционный сценарий развития. А либеральная модель не допускает иного поведения исполнительной власти, кроме дрейфа по течению.
Обвал мировых цен ускорил процесс перехода в стадию рецессии и усилил кризисные тенденции, совместив внутренние проблемы с новой, критической для России, внешнеэкономической конъюнктурой. Уже сейчас темпы спада производства у нас намного выше, чем в других странах, а сроки выхода на докризисный уровень не просматриваются.
– В чем причина такого положения дел?
– Основная причина заключается в отсутствии внутреннего рынка. После шоковой терапии Гайдара выжили только те отрасли, продукция которых имела спрос на внешнем рынке. В последующие годы зависимость отечественной экономики от внешнего спроса постоянно усиливалась. Рост мировых цен создал иллюзию выздоровления после кризиса 1998 года. Но экономика развивалась за счет единственного источника: доходов от экспорта сырья, энергоносителей, металлов, химической продукции. Заказы на продукцию других отраслей экономики полностью зависели от спроса отраслей экспортеров. Снижение мирового спроса и цен на товары российского экспорта резко изменили ситуацию.
Снижение доходов от экспорта и рост расходов в связи с выплатами по внешнему долгу оцениваются в 12-14 триллионов рублей при объеме ВВП 42 триллиона рублей. Экономические ведомства оказались в полной растерянности. Минэкономразвития с середины декабря сочиняет новый прогноз на текущий год. Минфин не может сбалансировать бюджет, и страна два месяца живет без него.
Понесенные потери не являются критическими для экспортеров. Нынешние 40 долларов за баррель при курсе 36 рублей за доллар эквивалентны 65 долларам за баррель при курсе 23 рубля за доллар. Снизился спрос, экспортеры сократили объемы производства, но сохранили высокую рентабельность благодаря «мягкой» девальвации. Другое положение в отраслях, ориентированных на внутренний спрос.
Можно сказать, что внутренний рынок существовал постольку, поскольку существовали доходы от экспорта, которые «вытягивали» остальные сектора экономики и обеспечивали определенный уровень жизни населения (на самом деле очень низкий). Во всех секторах, работающих на внутренний рынок, наблюдается износ оборудования и полное отсутствие оборотных средств. Очевидно, что в своем нынешнем состоянии они не могут компенсировать потери от экспорта.
К тому же давление кризиса на эти предприятия будет несоизмеримо большим. Эти отрасли девальвация не выручает. Скорее наоборот, так как определенная доля сырья (например, хлопок для легкой промышленности) и комплектующих закупается по импорту. Непомерная стоимость кредитов при снижении спроса на потребительские товары будет для них губительной. Из-за снижения заработной платы и увеличения числа безработных доходы населения, используемые на покупку товаров и оплату услуг, сократятся примерно на 1,5 триллиона рублей (если взять за исходную точку расчетов прошлогодний фонд заработной платы). Из-за повышения тарифов на услуги ЖКХ и внутригородской транспорт спрос на товары в структуре расходов населения дополнительно снизится примерно на 400 миллиардов рублей. С учетом того, что часть спроса на потребительские товары покрывается за счет импорта, производство отечественных товаров неизбежно уменьшится более чем на один триллион рублей (в ценах 2008 года).
Не лучше положение со спросом на товары инвестиционного назначения. Объемы строительства резко сокращаются. Машиностроение, промышленность строительных материалов заметно снизили объемы производства, и этот процесс углубляется.
– Правительство громко озвучило «антикризисные меры»…
– Антикризисные меры правительства были направлены на спасение банков-должников и экспортеров, которые заботились прежде всего о своих дивидендах и приобретении зарубежных активов. Миной замедленного действия являются внешние долги нашей финансовой системы и крупнейших корпораций, объем которых приближается к астрономической сумме – 500 миллиардов долларов. В текущем году выплаты по внешнему долгу составят 130–170 миллиардов долларов, тогда как вся выручка от экспорта составит менее 300 миллиардов долларов. Как видим, страна полгода будет расплачиваться своими богатствами за безответственность российских олигархов.
Следы полезного применения зарубежных займов в виде прироста инвестиций в основном капитале, строительства новых заводов и создания новых производств обнаружить невозможно. Получается, что из-за отсутствия валютного контроля огромные средства «эффективные» собственники просто промотали. Вот в чем главная проблема!
Известно, что «Северсталь» приобрела трубный завод в Соединенных Штатах. Ну зачем, скажите на милость, понадобился Алексею Мордашову этот трубный завод, который сегодня, в условиях американского кризиса, может обанкротиться? Судьба этого завода – вроде бы риск господина Мордашова, вот только пошел он на этот риск за счет национального богатства.
Сложнее оценить долги крупнейшего российского заемщика – Газпрома, который является козырной картой российской энергетической стратегии на Европейском континенте. С этим связано приобретение им газовых сетей и долей в капитале энергетических компаний в европейских странах. Трудно представить, что Газпром выйдет из-под контроля России.
– Это действительно трудно представить…
– Ведь тогда в переговорах с Тимошенко интересы России будет представлять уже не Путин, а какой-нибудь иностранец. Так что долги Газпрома – это цена влияния России в Европе. Для нас же она превращается в рост цен и тарифов.
– Согласимся с особым положением Газпрома. Но государство не несет ответственности за внешние долги компаний, разве не так?
– Можно сказать, что государство не несет ответственности за внешние долги компаний, но оно расплачивается по ним. Декоративным прикрытием заинтересованности властей в судьбе заемщиков являются опасения, что ведущие российские стратегические компании перейдут в собственность иностранных компаний. А в чьей собственности они фактически находятся сейчас? В этом разобраться сложно, так как их владельцы зарегистрированы на Кипре и в других оффшорных зонах под ничего не говорящими наименованиями.
– А малообеспеченные слои так ничего не получили – ни тогда, когда Стабилизационный фонд формировался, ни тогда, когда его начали делить…
– Увы, получили! Получили повышение транспортных тарифов в Москве и других крупных городах, а также тарифов на коммунальные услуги по всей стране. Бизнесу оказывается помощь на триллионы рублей. А из кошельков населения вытаскивают по крайней мере 400 миллиардов рублей – реализуя правительственное решение о повышении тарифов.
Какие были основания для повышения цен на газ, тарифов на электрическую и тепловую энергию, железнодорожные перевозки и услуги ЖКХ? А никаких, кроме политического решения: довести внутренние цены на газ до европейских – как одно из условий присоединения России к ВТО.
Но зачем нужна нам эта Всемирная торговая организация, которая разваливается на наших глазах? Давосские эксперты прогнозируют, что ВТО уже изжила себя, что мир раскалывается на несколько региональных экономических группировок. Сейчас каждое государство будет решать кризисные проблемы, усиливая политику протекционизма. Мы же отдаем последнюю рубашку за вхождение в ВТО и гробим население и реальный сектор экономики за эту сомнительную честь. Загнали за рубеж золотовалютные резервы вместо того, чтобы развивать машиностроение, транспортную инфраструктуру, расселять людей из аварийных домов, площадь которых даже, по официальным данным, превышает 100 миллионов квадратных метров. Существенно обесценили и ужали массу национальной валюты, хотя именно она, а не евро и доллар, курсы которых выросли, является у нас платежным средством.
– Почему при снижающихся ценах на бензин вдруг выросли тарифы на проезд в городском транспорте?
– Транспортники утверждают, что и при повышенных тарифах их выручка снижается, так как увеличилось число безработных, которым некуда ездить. Что ж, до реформ на среднюю зарплату можно было проехать в автобусе 5000 раз. Сегодня москвичу для этого потребовалось бы 100 000 рублей.
Понятно, что у транспортников своя головная боль, но кто-то должен объяснить: откуда взялась эта непомерная разница? Один чиновник поспособствовал размещению заказа (конечно, только из любви к инновациям, ничего более!) на дорогостоящие турникеты, другой – на одноразовые магнитные билеты, третий проектирует новые транспортные кольца, ибо у каждой станции метро скопление автобусов, пропускающих пассажиров в салон по одному, создает транспортные пробки.
Решение экономических ведомств о повышении цен на газ по вредности сродни авторству автобусных турникетов.
– Может быть, нынешний кризис когда-нибудь натолкнет власть на мысль, что развитие обрабатывающей промышленности также заслуживает национального проекта? И деньги на эти цели должны поступать ей напрямую, минуя коммерческие банки.
– Помощь промышленности, на которую решились наши правительство и президент, – это, по существу, политика накладывания заплат на образовавшиеся прорехи. Между тем необходимо принимать стратегические решения, которые позволят предприятиям сохранить производство и рабочую силу. Надо не раздавать деньги, а направить их, скажем, на закупку труб для коммунального хозяйства. Закупая минеральные удобрения для сельского хозяйства, спасать химическую промышленность. Без восстановления теплотрасс и без минеральных удобрений нам не обойтись. Подобное решение спасительно и для поставщиков, и для потребителей, которые не в состоянии оплатить необходимые товары.
– Не так давно были заявлены, наконец, программы среднесрочного и долгосрочного социально-экономического развития. Но будут ли они выполняться в условиях кризиса?
– Как я уже говорил, Минэкономразвития вот уже два месяца уточняет прогноз развития на 2009 год, и сроки его представления все отодвигаются. Заметим, что бюджет на 2009 год принимался в условиях, когда была очевидна его несостоятельность: там заложена цена нефти в 95 долларов за баррель, а она в октябре была уже в два раза ниже.
Бюджет 2009 года не предусматривает крайне необходимую сейчас помощь регионам, которые в одиночку будут «вытягивать» висящую у них на шее социальную сферу: образование, здравоохранение, соцобеспечение. Что говорить о среднесрочном, а тем более долгосрочном планировании, если Минэкономразвития не знает, что будет в текущем году?
Время от времени со ссылкой на неназываемых чиновников показатели прогноза постоянно ухудшаются. Вместо небольшого роста ВВП в декабрьском прогнозе предполагается его снижение на 2,5 процента. В направлении снижения корректируются индексы промышленного производства, инвестиций в основной капитал, объемы экспорта и импорта. Трудно избавиться от впечатления, что цифры рождаются в процессе гадания на кофейной гуще. Почему? Потому что хозяйственное законодательство, выстроенное по рецептам рыночного фундаментализма, лишает министерства каких-либо полномочий для реализации антикризисной стратегии.
Единственное, что остается, – это раздача пряников избранным. В числе таких избранных, например, АвтоВАЗ. Расcчитывали на то, что цепочка помощи автомобильному гиганту протянется до его многочисленных смежников. Расчет оказался ошибочным: головное предприятие повысило цены, перечеркнув надежды смежников на сохранение объема заказов.
– Последствия «великой депрессии» легализовали идею государственного регулирования экономики. До этого предприниматели принимали ее в штыки. Может быть, и последствия нынешнего кризиса легализуют идею вмешательства государства в дела финансового сектора, дела крупных акционеров?
– Вы знаете, в общественном мнении, отражением которого являются публикации в СМИ, встречаются две точки зрения. Те, кто проталкивает либеральные идеи, даже навязывают такое мнение: дескать, если бы Рузвельт не прибегал к рецептам кейнсианства, то экономика США выползла бы из рецессии гораздо быстрее. Как она бы это сделала, при помощи каких механизмов? Ответа на этот вопрос не существует. Но есть и другое мнение. Его представляет, в частности, Руслан Хасбулатов, который, чтобы о нем ни говорили как о политике, является серьезным экономистом. Он считает, что в эти дни обоснованно вспоминают о Кейнсе. Президент ОАО «РЖД» Владимир Якунин утверждает, что необходимо возвращение к плановым началам.
Сегодняшний кризис, охвативший мир, – ни что иное, как агония рыночной экономики. Очевидно, что она приводит к колоссальному перерасходу ресурсов, которое мировое сообщество уже не может себе позволить. На наших глазах происходят экологические бедствия, меняется климат… Мы никуда не уйдем от того, чтобы вернуться к планированию. Кстати, оно осуществляется в рамках любой крупной и даже средней компании. Внутрифирменного рынка почему-то не существует – вот о чем надо задуматься господам либералам.
Кстати, в прошлом году в Министерстве экономического развития под руководством заместителя министра Андрея Белоусова (ныне руководителя Департамента экономики и финансов правительства РФ) был разработан проект федерального закона о долгосрочном прогнозировании и стратегическом планировании. Но в связи с переменами на верхних этажах власти и активным противодействием Минфина этот законопроект где-то «застрял».
Отсутствие этого закона в условиях кризиса ощущается особенно остро. Лишенная директивного начала экономическая политика превращается в набор благих пожеланий. Даже в рамках индикативного планирования невозможно добиться слаженности действий субъектов рынка. Должна быть какая-то сердцевина, которая определяется директивно, и только вокруг нее может существовать некое размытое поле. Ответ на то, без чего можно будет обойтись, а какие сектора необходимо спасать любой ценой, может дать только хорошо просчитанная и подкрепленная полномочиями стратегия послекризисного развития.
В условиях долговременного сокращения внешнего спроса и низких цен на экспортируемое сырье экономику России может вытянуть из глубочайшего кризиса только восстановление внутреннего рынка. В отличие от развитых стран, в которых кризис имеет четко выраженный характер перепроизводства, в России объемы производства ниже потребностей в потребительских товарах и товарах инвестиционного назначения. Потребность в продукции животноводства, оборудовании для замены производственных фондов, для обновления инженерной инфраструктуры коммунального хозяйства, для восполнения парка сельхозтехники и т. п. превосходит возможности действующих мощностей предприятий. Однако для использования этого потенциала противодействия кризису требуются радикальные изменения социально-экономической политики. Иначе, потеряв опору на экспортный сектор, экономика страны не сможет воспользоваться потенциалом неудовлетворенного спроса на потребительские товары и товары инвестиционного назначения.
– Либеральные и близкие к властям издания пекутся о выживании «среднего класса» во время кризиса… Мол, как же обойтись без этого «станового хребта» реформ!
– Я считаю, что такой проблемы на самом деле не существует, так же как не существует такого класса. Нам подбрасывают рассуждения о некоем «среднем классе», под которым понимают людей со сравнительно высоким достатком. Но почему нас должна заботить судьба преуспевших в рынке, а не всех соотечественников?! Есть одна проблема: как выжить населению России, тем работягам, которых отправляют в неоплачиваемые отпуска, кому выплачивают две трети зарплаты и т. д. Вот о ком должна быть забота у правителей – о людях, которые приходят за товаром на отечественный рынок.
Обсудить новость на Форуме