10:00 23.03.2012 | Все новости раздела "КПРФ"
Русский публицист Юрий Белов: Страна проиграла с избранием Путина президентом, но наша борьба продолжается
Итог президентских выборов кратко и чётко определён Г.А. Зюгановым: «Поздравлять некого и не с чем». Страна проиграла с избранием большинством (никак не большинством народа) Путина президентом РФ. Проиграла реальную возможность своего возрождения.
Власть готовилась к выборам как к широкомасштабной военной операции по морально-психологическому подавлению противника — народа России. Операция удалась. Её цель достигнута. Продолжится процесс дальнейшего гниения страны с угрозой её обвала. Но выборы, наряду с «победителями», определили и силы, способные остановить этот процесс, осознать природу тяжкого заболевания российского общества, предложить средства его лечения. По вине власти общественного диалога по данному вопросу на президентских выборах не случилось. Однако потребность в нём столь настоятельна, что без её удовлетворения Россия уже жить не сможет.
На повестке дня — социальная справедливость
Под общественным диалогом понимается открытое (гласное) обсуждение обществом коренных вопросов жизнеустройства и жизнеобеспечения народа России. И в первую очередь важнейшего из них — о социальной справедливости. Без обсуждения того, есть ли в России социальная справедливость и какое средство может стать главным для приближения к ней, никакой легитимности выборов быть не может. Они обретают легитимность не по акту Центризбиркома, а по признанию в нравственном сознании громадного народного большинства.
То, что предлагал на выборах кандидат в президенты России от КПРФ Геннадий Зюганов (национализация олигархической собственности), как раз и было тем средством, которое предназначено для постепенного (эволюционного) перехода от несправедливости к справедливости. Причём на основе общественного договора — референдума. Национализация не устраняет капиталистического производства. Но она заменяет бесконтрольный олигархический капитализм (самый хищнический из всех известных) государственным капитализмом, что, безусловно, является шагом, и очень важным, на пути к социализму. Иначе говоря, национализация даёт в руки государства, ещё буржуазного, основные системы жизнеобеспечения (нефтегазовый комплекс, электроэнергетику, транспорт) и тем самым усиливает его роль в экономике страны, прежде всего — в распределении материальных благ в обществе. Об этом свидетельствует опыт национализации в развитых странах капитала (Англии и Франции минувшего века), распрощавшихся со стихией либерального рынка и перешедших к режиму государственного капитализма.
Национализация олигархической собственности, по Зюганову, даёт возможность государству направить средства от эксплуатации природных ресурсов, всех систем жизнеобеспечения на развитие промышленности и сельского хозяйства (решить проблему обеспечения работой трудоспособного населения) и, что крайне важно, на улучшение социального положения бедствующего трудящегося большинства. Зюганов предлагал не что иное, как восстановить патерналистскую социальную роль государства, без чего никакого сдвига в сторону справедливости быть не может. Он не обещал социального рая, а выносил на обсуждение общества меры для ликвидации социального ада в России.
Обычно наличие у нас этого ада иллюстрируют цифрами катастрофического разрыва в доходах бедных и богатых: у первых они в 20—25 раз меньше, чем у вторых. Если же взять доходы олигархов, то цифра разрыва будет астрономической. Однако есть ещё люди (их миллионы), оказавшиеся за чертой бедности, не имеющие почти никаких доходов. О них, к стыду нашему, мы забываем. А они-то и находятся в последнем круге ада. На судьбу миллионов обездоленных обратил внимание известный публицист-мыслитель С. Кара-Мурза. Он одним из первых вскрыл неизбежное следствие массовой бедности: нищенство, обездоленность, детская беспризорность как позорные явления эпохи реформ — эпохи вырождения. В своей книге «Манипуляция продолжается» (её следовало бы прочесть всем с карандашом в руках) С. Кара-Мурза представил данное явление в фактах социальной статистики, не могущих никого, в ком есть совесть, оставить равнодушными.
«В результате реформ в России к 1996 г., — пишет он, — образовалось «социальное дно», составляющее около 10% городского населения, или 11 млн. человек, и «придонье» (7 млн. человек), живущее в состоянии отчаяния. В состав «дна» входят нищие, бездомные, беспризорные дети. Отверженные выброшены из общества с поразительной жестокостью. О них не говорят, их проблемами занимается лишь МВД, в их защиту не проводятся демонстрации и пикеты. Их не считают ближними. Такого не было и, видимо, никогда не будет нигде в мире: из общества была выброшена огромная масса людей, в которой большинство имеет среднее образование, а 6% — высшее образование».
Что изменилось в положении миллионов отверженных за годы правления президента-премьера Путина? Да ничего! Разве что на смену преждевременно умершим, безымянным, пришли новые жертвы социального геноцида. Он выразил себя в кошмарной судьбе отверженных — изгоев российского общества.
Операция подавления
Вся предвыборная программа Зюганова направлена на отмену разрушительного для страны курса и замену его курсом в интересах трудящегося большинства. Эта программа предназначена для общественного диалога, для чего Зюганов и добивался открытых дебатов с Путиным, что для последнего было смерти подобно. Из трусости — страха перед правдой, перед неизбежностью ответственности за содеянное зло — Путин и его окружение пошли на агрессию воинствующей лжи, прикрытой маской национально-государственных интересов. Заговорили в один голос: национализация — это гражданская война, это угроза государственной целостности России! Агрессия шла широким фронтом — через все телеканалы и радиоэфир, через многотиражные издания (газеты и журналы).
Домыслы, вымыслы, мифы — всё было пущено в ход. Общественное сознание оказалось в кольце агрессии. Оно подвергалось массированным ударам замаскированной лжи. Защита целостности олигархически-бюрократического режима, насквозь коррумпированного, криминального, выдавалась за защиту государственной целостности России. Рисовалась картина апокалипсиса, распада страны, не будь Путин избран президентом. Он был представлен единственным спасителем Отечества от гражданской войны и «оранжевой» проказы (её носители — Немцов, Касьянов, другие — оказались так кстати для путинской команды). Какой тут общественный диалог?! Не до него, когда Отечество в опасности… Кто не с нами, тот враг России. А с нами — значит с Путиным. Так происходило морально-психологическое подавление общественного сознания. И оно было подавлено силой внушения (не доказательства, а именно внушения) идеи о мессианской роли Путина. Немалую роль в этом сыграли люди, получившие ещё недавно доверие в народе за их стойкость в защите ценностей советской истории, народной исторической памяти, — Проханов, Кургинян. Как им не верить: свои, наши!..
Обществу, находящемуся под «державным» гипнозом, внушались социальные грёзы — декларативные обещания «нацлидера». Их множество в серии статей Путина. Но одно из них перевешивает все остальные и в действительности будет реализовано — продолжить приватизацию, а с ней и либеральный экономический курс. Совместимо ли это с укреплением государственной целостности? Здравомыслящим понятно, что нет. Раздробление крупных предприятий и таких систем жизнеобеспечения, как РАО ЕЭС, по частнокапиталистическим уделам подрывает целостность общественного производства, сводит на нет единую систему государственного управления. Разве этого не знают наши горе-державники? Знают, не могут не знать, как и то, что предлагаемая Зюгановым национализация предполагает концентрацию производства и, соответственно, укрепление целостности экономики, а стало быть, и государства. Кто хотел доказать обратное, имел возможность сделать это в процессе общественного диалога. Но его не случилось.
Тезис о спасении государственной целостности — спекулятивный и лживый приём Путина и его многочисленных (да!) защитников. За него, чтобы уговорить себя, свою совесть, схватилось, как за спасательный круг, немало представителей российской интеллигенции. Среди них есть имена, которые ещё вчера ассоциировались у нас с понятием чести: экс-чемпион мира по шахматам Карпов, кинорежиссёр Шахназаров, детский врач Рошаль и другие. За высокими словами и понятиями («нельзя допустить распада России» и т.п.), что так часто в период выборов эксплуатировались «интеллектуальной элитой», надо видеть психологический механизм самооправдания, «интеллектуального мещанства», этого старого явления буржуазной морали. Она возродилась в России.
Мещане и мещанство
Для мещанства характерно «всегда напряжённое желание покоя внутри и вне себя» (М. Горький). Путинская идея стабильности как нельзя лучше отвечает данному стремлению. «Интеллектуальные» мещане — не бездельники, не паразиты. Не все они страдают страстью потребительства. В большинстве своём это люди, хорошо знающие и делающие своё профессиональное дело. Но всякая, даже малейшая угроза их льготному профессиональному благополучию воспринимается ими как угроза обществу, его стабильности. В действительности ответственность перед другими людьми, перед обществом заканчивается у «интеллектуальных» мещан за границами своего дела. А где нет этой ответственности, там не может быть подлинной культуры. Не случайно М. Горький называл высокоодарённых мещан варварами, «дикарями высшей культуры». Немало таковых оказалось среди доверенных лиц Путина. И это при нищенском-то положении отечественной культуры?! Доверенными лицами стали, а на общественный диалог по проблеме нравственно-духовного состояния российского общества пойти не пожелали. Личная социальная стабильность — превыше всего!
Мещанство как неизбежное следствие распространения в обществе мелкобуржуазной психологии — страшное явление духовной жизни. Именно оно, мещанство, подточило советское общественное сознание в годы предательской перестройки и лишило его иммунитета против антисоветизма. Для него нет классовых границ. Оно может поселиться в семье преуспевающего бизнесмена и в семье пролетария, настичь человека в годы юности и на склоне лет. В буржуазную эпоху мещанин становится массовидной фигурой. Для него характерен уродливый индивидуализм, произрастающий от уродливо развитого чувства собственности.
Чтобы осознать, сколь опасны мещане и мещанство в жизни современной России, следует обратиться к тем периодам отечественной истории, когда шло формирование новой исторической общности — советского народа.
В условиях строящегося социализма в 30-е годы мещане были изгнаны на обочину преобразующейся жизни и затаились. Именно в эти годы формировался их антипод — советский человек с установкой на общий труд, борьбу с индивидуализмом, коллективную волю в созидании нового, на стойкость в преодолении препятствий. На основе этих установок общество сплотилось, провело беспримерную в истории индустриализацию, одержало Великую Победу 1945 года, быстро восстановило разрушенное войной народное хозяйство. Новая историческая общность людей — советский народ — стала явью. Её социальной основой были рабочий класс и колхозное крестьянство, духовным стержнем — трудовая интеллигенция, руководящей силой — КПСС. Классовая почва для произрастания мещанства отсутствовала. Но оно не только не исчезло, но и оживилось, пошло в рост в 60-е годы. Чем это объяснить? Чрезвычайной живучестью и приспособляемостью мещанской (частнособственнической) психологии к изменяющимся условиям жизни. Первым в литературе соцреализма на это обратил внимание В. Маяковский, представивший нам обобщённый образ советского мещанина — рабочего-партийца Присыпкина в пьесе с весьма примечательным названием «Клоп».
Страшная война и работа на износ в послевоенное время вырвали из жизни пассионарную (героическую) часть советского общества. В КПСС набирал силу карьеризм: борьба с мещанством заметно ослабла, и оно подняло голову. Не случайно в конце 60-х годов В. Шукшин даёт советскому мещанству злую характеристику: «Существо, лишённое беспокойства… беспрерывно судорожными движениями сокращающееся в сторону «сладкой жизни». Производитель культурного суррогата. Существо крайне напыщенное и самодовольное. Взрастает это существо в стороне от Труда, Человечности и Мысли».
Запад узрел в советском мещанине силу, способную при определённом повороте событий подорвать советский культурный тип человека, дабы переродить его в тип обывательской культуры, культуры вещизма, стяжательства, неуёмного приобретательства. Благоприятный для мещан поворот событий наступил с началом горбачёвской перестройки. Пробил час мещан и мещанства! Реставрация капитализма в России была их торжеством.
Мещанская частнособственническая психология и мораль (каждый за себя — один Бог за всех) вышли на оперативный простор. Они использовались «пятой колонной» в качестве убойной силы для разрушения советского народа. Его главная ценность — человек труда был сброшен с пьедестала. Мещанин ликовал: наконец-то мерилом всех ценностей стали деньги! Рынок открыл шлюзы для мещанской стихии. Лёня Голубков стал героем дня. Был реанимирован русский мещанин из горьковских «Дачников» с его жизненным кредо: «Я… русский обыватель. Я буду жить, как я хочу… наплевать мне на ваши… призывы, идеи!» «Подпольный человек» Достоевского с его бесчеловечным эгоизмом вышел из подполья и, никого не стыдясь, заявил свой принцип: «Пусть свет провалится — лишь бы мне чаю попить». Попивая чай, и не только, обыватель-мещанин с нескрываемым интересом и удовлетворением смотрел телекадры расстрела Дома Советов в октябре 1993 года. Мещане от искусства требовали от Ельцина: «Раздавите гадину!» Торгаши-рыночники почувствовали себя хозяевами жизни. Появились «новые русские» — мещане новой криминально-буржуазной формации.
Вся мещанская рать голосовала за Путина в 2000, в 2004 годах. Сомкнутыми рядами она двинулась в его поддержку и сейчас. Когда обыватель кричал: «Путина — в президенты!» — это означало для него: «Да здравствую Я!» Мещанский корпоративный эгоизм заявил о себе на нынешних президентских выборах не только в среде ловкачей-бизнесменов, для коих Россия — товар. Этот эгоизм проявился и в рабочей среде. Вспомним, как не то мастер, не то начальник цеха одного из предприятий Урала заверил премьера: «Мы вас поддержим, Владимир Владимирович. Если потребуется, то приедем в Москву». За его спиной стояли рабочие и согласно кивали головами. Они получили от Путина госзаказ и до остальных (безработных) им не было дела. Это ли не корпоративный эгоизм, выдаваемый верноподданными СМИ за поддержку «нацлидера» рабочим классом? Путин не остался в долгу: пообещал рабочую аристократию включить в пресловутый средний класс. Рабочие аристократы с лёгкой руки президента-премьера уже появились в рядах политического мещанства. Знакомьтесь: депутат Госдумы от «Общероссийского народного фронта» Трапезников. Типичный рабочий-мещанин. Успешный человек!
Одна из отличительных особенностей мещанина (будь то рабочий у станка или профессор за кафедральной трибуной) — отсутствие творческого аналитического мышления, взгляд на социальные факты и явления сквозь призму обывательской примитивной логики. «Зюганов у вас не тот, — говорят нам мещане. — Будь у вас кандидат помоложе, попривлекательнее для молодёжи, такой, как Прохоров, и результат был бы другой». Кризис страны, антикризисная программа Зюганова — это не для мещанского сознания.
Жизнестойкость советского человека
Мещанин мстит советскому человеку воинствующим антисоветизмом, полагая, что «совка» добили окончательно. Но он ошибается и, кажется, начинает это понимать: его трусливый страх перед неотвратимостью возмездия становится очевидным. Вот уже председатель Госдумы Нарышкин (человек из питерской команды Путина) заговорил о необходимости общественного диалога в парламенте. Заговорил не по убеждению, а из страха услышать этот диалог на улице.
Похороны советского человека оказались преждевременными. Он жив всем мещанам назло. Геннадий Зюганов одержал несомненную моральную победу над Путиным, объединив вокруг себя — кандидата от КПРФ — большинство советских людей (к сожалению, не всех, если учесть жертвы тотального обмана, о чём уже сказано). Чтобы сделать это в условиях непрерывной антисоветской агрессии, надо иметь большое мужество и непоколебимо верить в советский народ. Геннадий Андреевич проявил эти качества в полной мере. Со спокойной уверенностью он, как паутину, смахивал все обвинения советской истории в её якобы тоталитарности. Предложенная обществу его программа представляет собой новую редакцию советского проекта преобразования России. То, что за этот проект проголосовали 12 миллионов (на самом деле больше) граждан истерзанной страны, — свидетельство жизнестойкости советских людей. Они — реальность, с которой нельзя не считаться. Именно они, с их ценностями, удерживают российское общество от распада.
Прав С. Кара-Мурза в своём утверждении: «Советский тип… не исчез. Он — молчаливое большинство, хотя и пережившее культурную травму. Сейчас не важно, какое духовное убежище соорудил себе каждый из людей этого типа… В нынешнем рассыпанном обществе именно эти люди являются единственной общностью, которая обладает способностью к организации, большим трудовым и творческим усилиям. Именно они могут быть собраны на обновлённой матрице, ибо сохранилось культурное ядро этой общности, несущее ценности и смыслы российской цивилизации, ценности труда, творчества и солидарности».
Программа Зюганова — программа собирания людей советского типа в единую общность. К данному типу относятся все, вне зависимости от принадлежности к старшему или младшему поколению, кто имеет антибуржуазную, коллективистскую направленность поведения, у кого есть ответственность за судьбу страны и кто готов к созидательному труду. Кто в семье и кто посредством приобретённых знаний усвоил ценности русской советской культуры — культуры труда, познания и общения.
Программа Зюганова предназначена для широкого общественного диалога. Понятно, почему власть отказалась от него. КПРФ, как бы это ни было трудно (информационная блокада партии в СМИ продолжается), надлежит вынести в широкие массы обсуждение коренных вопросов жизнеустройства страны. О собственности и власти — прежде всего. Президентские выборы закончились, но битва за Россию продолжается.
Вопрос вопросов в ней — единство русского и советского. В кратковременный период Зюганову удалось убедить большую массу людей в нерасторжимости этого единства. Жириновский, нещадно эксплуатирующий русскую тему, проиграл лидеру КПРФ. Проиграл потому, что апеллировал к ограниченному, узкому (мещанскому) сознанию русских, оторванному от их советского (да!) сознания, интернационального по своему характеру. Иначе говоря, отражающего опыт социалистической истории многонациональной общности людей, в которой русский народ являлся «наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза» (Сталин), был главным звеном в цепи братской дружбы народов СССР, первым среди равных. Отрицая советскую историю как великую, Жириновский никогда этого не поймёт. Да он и не желает этого понимать, являя собой классический тип мещанина в политике. Как и Миронов с его мещанским социализмом.
Президентские выборы — не время для идейно-теоретических дискуссий. И всё же Зюганову в его публичных выступлениях (в живой аудитории, на ТВ и радио) удалось показать единство русской и советской культуры, классовых и национальных интересов людей труда. Да и сам он в их сознании олицетворял это единство, о чём просто сказал один из непрофессиональных поэтов (И. Иванов в газете «Питерская правда») накануне 4 марта 2012 года:
Он зовёт, капиталу в угрозу,
Всех, кто может вести за собой,
Но не может без русской берёзы
Ни дышать, ни уйти в мир иной.
За татар, за калмыков, чувашей,
За всяк сущий в России язык,
За всех русских, советских, за наших
Бьется с властью продажных, чужих.
Российское общество отошло от шока антисоветизма 90-х годов. Возрождаемая историческая память возвращает его к ценностям советской жизни. Ко многим приходит понимание того, что за антисоветизмом кроется русофобия, что во всём советском надо уметь видеть изначально русское. Униженное положение сегодня государствообразующего народа вызвало, особенно среди молодёжи, болезненную реакцию в форме русского национализма. Он хорошо управляем властью, поскольку имеет буржуазную природу. Идея национализма предлагается массам, якобы для свободного выбора, на витрине других буржуазных идей (либеральных, псевдопатриотических, лжесоциалистических), чтобы противопоставить друг другу трудящихся разных национальностей и не допустить их объединения в борьбе против капитала. Власть более всего страшит возвращение России к советскому проекту её возрождения, так как он предполагает единство классовой борьбы и национально-освободительного движения, воссоздание Союзного государства и, соответственно, преодоление разделённости русского народа.
За русскую, советскую культуру.
С верой в народ
Есть ещё одна чрезвычайно важная и больная для нас проблема общественного диалога в программе Зюганова. Это проблема защиты русской, советской культуры, иными словами — защиты нашей национальной (общенациональной в России) гордости и чести. Для русских это, как принято нынче говорить, защита их идентичности. И здесь прямая связь с требованием бесплатного образования (образования для всех, ибо в РФ оно уже не всем по карману). У Зюганова речь идёт об образовании и обучении в соответствии с лучшими традициями русской, советской школы: развивающее обучение (в противоположность отупляющему ЕГЭ), единство умственного и нравственного воспитания, прочность гуманитарной основы приобретаемой учащимися общей культуры (углублённое изучение русского языка, классической русской литературы, отечественной истории).
Сбережение русской, советской культуры как основы духовного единства народов России ничуть не менее значимо, чем возрождение общественного производства. Если российское общество не осознает этого, оно деградирует — начнётся его распад.
Для власти и всей её мещанской рати избрание Путина президентом России означает продолжение курса на стабильность. Но её не было и нет. Есть гниение общества — закамуфлированный новомодными словами (модернизация, инновации) процесс разрушения культуры (материальной и духовной). Миссия коммунистов в условиях прогрессирующего всеобщего кризиса страны — принудить власть к диалогу с народом по коренным вопросам его жизнебытия.
Народ дал себя обмануть 4 марта. Но только он, народ, может и исправить свою ошибку. Задача КПРФ — помочь ему понять природу своего заболевания. Накануне Первой мировой войны Ленин ставил вопрос: «Что такое широкие народные массы?» И отвечал: «Это неразвитые пролетарии и мелкие буржуа, полные предрассудков мещанских, националистических, реакционных, клерикальных и проч., и проч.». Стоит ли доказывать, что Ленин любил народ России, русский народ? Но он не идеализировал его и умел говорить ему горькую правду, не заискивая перед ним.
Структура широких народных масс усложнилась по сравнению с началом ХХ века. Наряду с неразвитыми пролетариями (не только работниками физического, но и умственного труда) в эти массы сегодня входят: весьма значительная группа занятых в сфере мелкого предпринимательства (не все в ней мелкие буржуа, не являются ими участники семейного малого бизнеса), многомиллионная армия пенсионеров, многочисленные офисные работники среднего достатка. Но, как и сто лет назад, что показали думские и президентские выборы, влиятельны в народе мещанские настроения и предрассудки: власть — дерьмо, да с нею свыклись — другая не была бы хуже; что нам власть: она — сама по себе и мы — сами по себе; плетью обуха не перешибёшь. Признаемся, что эти настроения и предрассудки оказались сильнее, чем многие из нас, коммунистов, предполагали.
Нет, они не поработили всё народное сознание, но под их воздействием оказалась немалая, если не б`ольшая, его часть. Перелом в гражданском (пока не в социальном и политическом) самочувствии масс наступил, но он не охватил большинство, не стал коренным. И потому власть ещё в состоянии манипулировать сознанием широких масс. Манипулировать не только через подручные СМИ, но и через верноподданные ей, власти, древние институты духовного влияния — религиозные конфессии. Их служители (не все, но в большинстве своём) в православном храме, мусульманской мечети и в синагоге сказали своё слово в пользу власти. Поддерживаемые ею клерикальные настроения реанимировались в народных массах с новым пришествием капитализма в Россию. Церковь стала всё более вхожа в дела мирские, в политику. Её отделение от государства является сегодня столь же сомнительным, как и бесплатное обучение и здравоохранение, декларируемые в Конституции РФ. Стоит обратить на это особое внимание верующих, поддерживающих КПРФ и находящихся в её рядах. Воинствующий клерикализм (другим он быть не может) столь же опасен для общества, как и воинствующий атеизм.
Идеализация народа опасна нереалистическими анализом и оценкой текущих и предстоящих событий общественной жизни. При ней невозможна правда как соответствие объективной действительности. Но не менее опасны и дегероизация народа, неспособность видеть его созидательные силы, дремлющие в нём в период кажущегося затишья. Народу, имеющему великое прошлое, история не отказывает в праве быть её субъектом. Вера в народные силы, в народную волю отличала в России прежде всего гениев русской поэзии и прозы: «В рабстве спасённое сердце свободное — золото, золото сердце народное!» (Н. Некрасов).
У Пушкина в «Борисе Годунове» о народе сказано дважды. Первый раз у него «народ несётся толпою» в затмении разума и совести. Несётся толпою, перестав быть народом. Не так ли это было в августе 1991 года? Второй раз «народ безмолвствует» — в нём пробудились разум и совесть от содеянного зла, участником которого он был. Народ стал народом. Не в таком ли состоянии находится сегодня народ России, взирая на итоги выборов 4 марта? Отрезвление от осознания того, что на них произошло пагубное для страны унижение нравственности — беспредельные со стороны власти ложь, обман, фальсификация, — наступило у многих. Общество уже не молчит и не будет молчать. Власть одержала Пиррову победу — она не уверена в себе. Неизбежны новые битвы за социальную справедливость. Активное советское ядро пробуждающегося общества определилось. Что делать КПРФ в текущий период? Мобилизовать левопатриотические силы, руководствуясь проверенной историей ленинской методикой. По Ленину, чтобы завоевать массы и повести их за собой, к ним надо подходить терпеливо, учитывая особенности каждого их слоя и добиваясь «с минимумом трений» подъёма масс «на ступеньку выше в отношении политическом, культурном». Это трудная работа, но, не проделав её, нечего рассчитывать на успех, тем более на победу. Борьба продолжается.
Обсудить новость на Форуме