12:02 28.09.2012 | Все новости раздела "КПРФ"
Российская власть строит «гражданское общество закрытого типа»?
Вот уже 20 с лишним лет либералы самых разных мастей не устают повторять, что для России годится лишь один способ борьбы с бедностью: не рыбу надо давать голодному, а удочку. И её дают несчастному. Но при этом перекрывают ему дороги, ведущие к морю и реке, озеру и пруду. Бедняка со всеми его снастями усаживают у лужи, где давно не водятся даже лягушки.
«Защитник свободы» вас отсортирует
Сегодня у нас в стране средняя заработная плата составляет 27 тысяч рублей в месяц. Но такая сумма — для многих недостижимый ныне рубеж. У половины россиян месячный доход ниже 15 тысяч рублей.
Человека с деньгами, обеспечивающими порой лишь физиологическое выживание, постсоветское общество, несмотря на благородные декларации, фактически лишает целого набора прав — прежде всего социальных. У него отняли святое при социализме право на жилище. При пустом кошельке в пустой звук превратилось право на свободу передвижения. О невозможности в полной мере воспользоваться благами культуры и говорить нечего: при нынешних ценах на билеты в театры, концертные залы посещение их для гражданина с низкими доходами — непозволительная роскошь. Столь же призрачны надежды на получение его семьёй тех образовательных, медицинских, спортивных услуг, которые переведены в разряд платных.
Жизнь бедняка напоминает постоянный бег с препятствиями без шанса получить на финише золотую медаль. Однако сытым господам кажется, что у него ещё слишком мало барьеров и надо воздвигать новые — на этот раз на политическом поле. Люди, ещё недавно клявшиеся в верности демократическим принципам, вдруг вспомнили о системе цензов, среди которых главным объявляется ценз имущественный. Его, мол, и надо в первую очередь брать в расчёт при составлении списка избирателей.
У оголтелой буржуазной публики, не склонной соглашаться с тем, что бедность не порок, есть свой кумир — известная писательница и журналистка Юлия Латынина, не первый год занимающаяся развенчиванием всеобщего избирательного права. На этом поприще она не знает ни сомнений, ни колебаний: «И если демократия означает всеобщее избирательное право, то да, я против демократии. Я за «ктиторократию», за «власть собственников», за то, чтобы избирательное право в явном или скрытом виде принадлежало только собственникам и налогоплательщикам».
У Юлии Латыниной три главных рупора, активно используемых ею для проповеди своих идей: «Новая газета», где она работает обозревателем, радиостанция «Эхо Москвы», на которой у неё персональная еженедельная программа, и Интернет, обеспечивший ей немалую популярность. Журналистка, искусно владеющая пропагандистскими инструментами, старается подвести нас к мысли: всеобщее избирательное право — не более чем историческая случайность, сохранение этого института грозит многими бедами современному миру.
Она, судя по всему, убеждена, что всеобщее избирательное право и сопутствующие ему социальные гарантии в богатых странах являются источниками финансового кризиса. А в бедных странах игры в демократию заканчиваются диктатурой.
В политических эссе Юлии Латыниной напрасно искать объективных оценок. Тут не до серьёзного исследования закономерностей общественного развития, быстрее бы пометить чуждое клеймом — и точка. Видимо, как и другие жертвы эпидемии антисоветизма, она страдает историческими галлюцинациями, потому и ставит на одну доску социализм и фашизм, утверждая, что обе идеологии произросли из всеобщего избирательного права.
«Моё мировоззрение, — заявляет Латынина, — это либерализм, в классическом понимании этого слова, и — прагматизм. Либерал-прагматизм, если угодно». Человек, придерживающийся её взглядов, не будет всплескивать руками: «Вот авторы Декларации независимости написали, что все люди рождены равными, но они не дали прав голосования индейцам, женщинам и беднякам». Это правильно, считает журналистка: «Да, не дали. А если бы дали, то США сейчас ничем не отличались бы от Гаити».
Кондолиза Райс, занимавшая пост госсекретаря в администрации американского президента Джорджа Буша-младшего, не ошиблась в выборе, вручив четыре года назад Юлии Латыниной учреждённую госдепартаментом США премию «Защитник свободы». Россия может спать спокойно, пока её либеральный покой оберегают такие стражи. Надо признать, нелёгкая у них судьба. «С тех пор, как я осмелилась критиковать левые ценности, я успела узнать о себе много нового, — не забывает напомнить нам наша героиня. — Узнала, что я фашист и наймит кровавого режима…» Что ж, шествие Латыниной по полям СМИ сопровождается не только аплодисментами. Однако и сторонников у неё немало — тех людей, которые убеждены, что «демократическое общество создавалось как общество богатых и для богатых», что гражданское общество — это не общество неких активных граждан, а общество собственников, объединившихся «для того, чтобы защитить свою собственность от тех, кто этой собственности не имеет». Можно ли самовыражаться яснее?!
Напрасно искать десять отличий
Что особенно потрясает, так это: на тропу Латыниной вступили и некоторые деятели русского патриотического движения. Что же сблизило позиции людей, стоящих, казалось бы, на разных идеологических полюсах? Приверженность одному объединяющему их принципу: плебею вход в благородное собрание запрещён. Всё остальное — ничего не значащие детали. Одни могут грезить демократической диктатурой, другие — конституционной монархией. Однако по «гамбургскому счёту» проекты правового переустройства, предлагаемые патриотами-консерваторами, опасны для общества не менее чем программы либерал-прагматиков.
В этом отношении весьма показательна опубликованная на интернетовской «Русской народной линии» работа известного православного публициста, историка, социолога, юриста Сергея Елишева «О реформе политической системы в РФ». Он сразу берёт быка за рога, объявляя своим читателям, что антиподом гражданского общества является так называемое массовое общество, основанное на политической системе, где власть принадлежит временщикам — ставленникам финансовых, бюрократических и партийных олигархов и кланов. С этим с некоторыми оговорками можно было бы согласиться, если бы автор не повёл нас дальше — к позорному столбу, к которому пригвождены «массы». Оказывается, «постепенное уничтожение цензовых барьеров и, как следствие этого, уничтожение грани между статусом гражданина и, соответственно, любого другого человека, проживающего в данной стране, напрямую вело к тому, что массы, осознав происходящие изменения, стали стремиться к обретению ранее недоступных для них возможностей самим решать свою судьбу и удовлетворять свои многочисленные запросы и потребности, среди которых на первом месте стояло требование «хлеба и зрелищ». По мнению Елишева, это и породило в первую очередь «кровавую вакханалию различного вида бесчинств и безумств, которую мы наблюдаем на всём протяжении XX века».
Ну а что же впереди у нас на просторах нашей Родины? «Говоря о проектах реформ политической системы в РФ, — пишет Елишев, — следует чётко оговорить, что одной из главных целей и задач их является переход от массового общества к обществу гражданскому». При этом должна вводиться и цензовая система, регламентирующая требования к кандидату «на получение статуса гражданина, полноценных гражданских прав и обязанностей». Кроме повсюду применяющегося возрастного ценза, предстоит задействовать другие: образовательный, имущественный, ценз оседлости, ценз прохождения военной службы, ценз наличия детей. Автор предупреждает: «При демократии избирательное право (как основное политическое право, гарантирующее участие в политическом процессе) принадлежит только полноправным гражданам, то есть ограниченному кругу лиц». После всего сказанного, наверное, смешно будет предлагать найти десять отличий в идеологических позициях Елишева и Латыниной.
Впрочем, публицист готов утешить «неполноценных». Он считает, что у них нет оснований чувствовать себя изгоями: «Не прошедший через цензовую систему член общества от этого гражданином государства быть не перестаёт: он просто (в силу своей незрелости, неспособности реально и свободно осуществлять это право) не участвует в политическом управлении обществом и государством». И ему обещан шанс со временем попасть в число полноправных граждан, а там, глядишь, и в правящую элиту.
Не раз напоминая о том, что гражданское общество формируется средним классом, Елишев подчёркивает особую значимость имущественного ценза, при прохождении которого требуется документально подтвердить уровень дохода, наличие средств, достаточных для достойного обеспечения благами семьи, владение недвижимым имуществом. Этот барьер позволяет, по его мнению, «оградить граждан среднего достатка от вмешательства социальных низов, от возможности захвата власти плутократией посредством скупки голосов бедняков, а также влияния работодателей на волеизъявление своих наёмных работников».
Бороться за чистоту рядов среднего класса и гражданского общества не возбраняется. Но почему надо при этом втаптывать в грязь «социальные низы», подозревать, что у них отсутствует чувство собственного достоинства и они сплошь и рядом готовы в день выборов продавать свои голоса и раболепно исполнять приказы своих работодателей? Разве не люди с низкими доходами демонстрируют свою высокую гражданскую активность?! Ведь именно их можно назвать ударной силой протестных акций, на которых громко звучат политические и социально-экономические требования, обращённые к властям и опекаемому ими большому бизнесу.
Социальный код «свой — чужой»
Противников всеобщего избирательного права можно встретить в самых неожиданных местах. Даже в храмах, служителей которых, казалось бы, никак не волнует какая-то система цензов, их куда больше увлекают проблемы бессмертия души человеческой. Думается, для многих приверженцев Русской православной церкви разочаровывающим открытием стал опубликованный информационным порталом «Православие и мир» комментарий протоиерея Дмитрия Смирнова, возглавляющего Синодальный отдел по взаимодействию с Вооружёнными Силами и правоохранительными органами. Отметив, что греха в походе на голосование нет, он сообщил: сама тема выборов ему, по убеждениям конституционному монархисту, не очень интересна. Но потом отец Дмитрий всё-таки разговорился: «Я категорически против всеобщего избирательного права. На мой взгляд, в выборах может участвовать человек с высшим образованием, обязательно достигший определённого веса в обществе, непременно непорочный семьянин, который проходит определённый имущественный ценз. Какая-то нижняя планка должна быть». И вот окончательный вывод: «Выбор пути, по которому в итоге пойдёт страна, должен осуществлять цвет нации. Причём общепризнанный. А всем остальным гражданам не надо участвовать в политической жизни, им нужно трудиться, воспитывать своих детей, ходить в театры, заниматься спортом, музыкой, обрабатывать землю». В таких случаях обычно говорят: комментарии излишни. И добавляют, что Богу — богово, кесарю — кесарево.
А что же остаётся тем, кого пока ещё не перевели в разряд «неполноценных» граждан? Наверное, всё-таки изрядная порция оптимизма. В ближайшие годы и, пожалуй, десятилетия отказ от всеобщего избирательного права в России невозможен: любое правительство, заикнувшееся об его отмене, будет сметено народом. Но в то же время нельзя не заметить очевидного: множится число критиков всеобщего избирательного права, демократическим фундаментом которого является — хотя кому-то и не хочется это признавать, — Конституция СССР 1936 года.
Можно бесконечно повторять: напрасны ваши ожидания, господа, довольно фантазий! Однако куда важнее уяснить, каково же «социальное происхождение» проектов, предусматривающих в конечном счёте введение системы цензов, строго регламентирующих, кому быть полноправным гражданином, кого включать в список избирателей. Разве они, эти проекты, кажущиеся нам порой безумными, не есть отражение реальностей нашей жизни? Только чиновники, которым по долгу службы положено обеспечивать повсеместное торжество Конституции РФ, стараются не замечать, что в российском обществе уже давно действует система всевозможных противоправных ограничений. Они становятся зачастую непреодолимыми барьерами при устройстве на работу, при получении образовательных и медицинских услуг, при оформлении банковского кредита, при индивидуальном жилищном строительстве, при попытках воспользоваться традиционными зонами отдыха.
Социальная дискриминация зашла слишком далеко. Код «свой — чужой» действует отныне не только в военной, но и гражданской сфере. Борьба с бедностью превратилась в борьбу против бедняков. Если вы напомните, что они были ограблены олигархами, люди, объявившие себя интеллектуалами демократического лагеря, процитируют древнеафинского оратора Исократа: «Богатые столь омерзительны, что хуже них могут быть только бедные».
Буржуазные идеологи, не стесняющиеся называть сохранивших достоинство и гордость бедняков «быдлом», «биомассой», без устали подбрасывают дрова в костёр ненависти. Вокруг него собралась разношёрстная компания конструкторов гражданского общества закрытого типа. Что объединило здесь либерал-прагматиков и патриотов-консерваторов, монархистов и республиканцев, воинствующих атеистов и верующих? Может быть, то, что все они заняты одним делом: присвоив себе право сортировать людей, делят их на «чистых» и «нечистых», «достойных» и «недостойных».
Лишь теперь многие из наших сограждан начинают понимать, что обещанные им постсоветской властью равные возможности и отнятые у них равные права — не одно и то же, что за восстановление попранной социальной справедливости придётся упорно и долго бороться.
Обсудить новость на Форуме