12:45 26.03.2011 | Все новости раздела "КПРФ"

Развитие науки и образования — важнейшее условие социалистической модернизации России

  Выступление первого заместителя Председателя ЦК КПРФ И.И. МЕЛЬНИКОВА

     на VIII (мартовском) совместном пленуме ЦК и ЦКРК КПРФ 

     

Уважаемые товарищи!

 

     Партия вошла в год федеральных выборов, всегда особенный для нас, всегда тяжелый. И, безусловно, мы будем в течение всего ближайшего времени вести самую энергичную работу с целью решения выборных задач. В первую очередь, конечно же, путем предельно активной пропаганды нашей альтернативной программы, нашего видения развития страны.

     Но для начала просто необходимо сказать несколько слов и о текущей ситуации, ведь в мире, в стране, в российской политической системе уже идут или намечаются почти тектонические сдвиги.  

     

Новая динамика нового этапа борьбы

 

     В последние десятилетия в мировом левом и рабочем движении не раз обсуждалась тема революции. Часто поднималась эта проблема и в нашем с вами кругу. Она всегда была дискуссионной, такой и остаётся. Но обратим внимание на важный факт. Порой эти дискуссии серьезно буксовали, когда упирались в анализ новых условий: специфических условий информационного общества. Ведь все мы хорошо видим, что научно-техническое развитие не только подарило человечеству прогресс, но и дало новые возможности властям очень многих стран тотально контролировать общество, а еще точнее его настроения.

     Вместе с XXI веком пришли возросшие возможности для безграничной и весьма изощренной пропаганды. Усилилась концентрация в руках капитала колоссальных финансовых ресурсов. Установилась взаимная поддержка заинтересованных друг в друге корпораций на наднациональном уровне. Отточенной, доведенной до совершенства стала практика мелких подачек, своего рода «социальных компрессов», снижающих градус недовольства властью.

     В совокупности всё это цементирует позиции правящих режимов и подспудно затормаживает процессы осознания классовых интересов. Искажается картина действительности. Всех трудящихся, всех, чей труд так или иначе эксплуатируется, переквалифицировали в «потребителей», а эксплуататоры сделались героями новостей и «успешными людьми».

     Однако, товарищи, вот свежие события этого года: прокатившаяся волна народного возмущения и протеста в арабском мире, на Ближнем Востоке и в Северной Африке, как минимум, надломила стереотипы. Термин «революция» сбросил историко-теоретические оковы, в которые его упорно заковывал «золотой миллиард». И порвалось не там, где было тонко, напротив, это случилось там, где управляемость и манипуляции были отлажены отменно.

     Наверное, сейчас рано давать всесторонний анализ, да и в каждом из этих государств есть свои особенности и нюансы. К примеру, Египет и Тунис — одна история, а Ливия — уже другая. Но есть три принципиальные позиции, которые мы, коммунисты, заявить просто обязаны.

     Первое: что-то из происходящего, конечно, в интересах Запада, Соединенных Штатов, но говорить о том, что процесс всецело рукотворный, — ошибочно. А именно такую трактовку сейчас навязывают российские государственные СМИ в приступе первобытного страха. Так им выгодно. Мы же с вами должны отличать всё то, что произошло в арабском мире, от прозападных «оранжевых революций» на Украине и в Грузии. Это разные сценарии. И если в «оранжевых» случаях были и явный интерес Запада, и прямое финансирование, и определенность в вопросах ставленника, то данные революционные настроения много ближе к внутреннему происхождению. Существенно ближе.

     Второе: революционная волна в арабском мире, скорее, буржуазно-демократическая, чем социалистическая. Стихийная форма происходящего, содержание лозунгов, отсутствие позитивной программы, ясно показывают это. Однако причины куда глубже, они-то нам и наиболее интересны. Мы понимаем, что выступления против тирании, несменяемости власти, коррупции являются лишь объединяющим мотивом, но не спусковым механизмом. Корни этих выступлений — в накоплении противоречий внутри социально-экономических систем этих государств.

     Очень точно и, как всегда, ярко об этом высказался внимательный аналитик, лидер Кубинской революции Фидель Кастро. Цитирую: «Было бы ошибочно думать, что революционное народное движение Египта теоретически вызвано реакцией на нарушение его самых элементарных прав. Народы не бросают вызов репрессиям и смерти и не проводят целые ночи в энергичных протестах по просто формальным вопросам. Они делают это, когда их законные и материальные права безжалостно приносятся в жертву ненасытным требованиям коррумпированных политиков и национальных и международных кругов, которые грабят страну».

     Третье: не следует ждать многого от этой волны революций. Сейчас там практически нет организованных и влиятельных сил, готовых взять власть, чтобы проводить политику в интересах трудящихся. На следующем этапе начнется глобальная игра, борьба за сырьевые плоды этих революций. Вероятнее всего, будут реакционные шаги, в том числе и с религиозными оттенками. Уже на этом витке активно подключился и Запад, «шакалит» и орудует НАТО. Всё это мы уже наблюдаем.

     Но нам с вами из происходящего нужно вынести следующее: миллионы людей, рискуя жизнью, пошли ва-банк, получая удовлетворение от того, что почувствовали себя гражданами, единым народом, заявившим о своем праве на другую, лучшую, участь. Это совершенно ново в нашу информационную эпоху манипуляций, масок и технологий, и это на данный момент является самым острым и актуальным.

     Безусловно, мы должны избегать излишнего пафоса или романтизма в отношении данных драматических событий. Мы не можем слепо применять эту схему повсеместно: ведь, как известно, на всё есть свои объективные исторические условия. Но недопустимо выпустить из внимания три важных для практической политической борьбы вывода.

     Вывод первый: дискуссия об эволюции и революции, о парламентских и непарламентских путях, вообще о формах борьбы за свои права в современном мире, обрела в 2011 году новое дыхание и характер.

     Вывод второй: информационные технологии дают власти не только новые способы контроля над сознанием и действиями людей, но и механизмы для самоорганизации граждан. Это обоюдоострое оружие.

     Вывод третий: состоялось свежее прочтение образа народа, потенциала современных народных масс, скинувших с себя ярлык «население», что уже само по себе стало серьезным фактором и для внутренней политики других государств, в том числе России. «Внешнее спокойствие» превратилось в ничто. Непредсказуемость народа, способность к социальному взрыву даже в тот момент, когда, казалось бы, всё под контролем, схвачено и растащено, по праву займет первое место в списке ночных кошмаров российского союза олигархов и бюрократии.

     Хотя жадность, эгоизм и нежелание слышать свой народ пока затмевают даже этот страх. В то время как король Саудовской Аравии в панике срочно выделяет народу своей страны 35 миллиардов долларов на борьбу с безработицей среди молодежи и улучшение жилищных условий, подобные же шаги делаются в Кувейте, лишь бы все было спокойно, у нас ничего подобного не происходит.

     В то же время российская власть фактически уже и так пережила микроинсульт, оказавшись в горящем кольце проблем.

     С одной стороны, события на Манежной площади, показавшие потерю контроля власти над межнациональными отношениями и, главное, — молодежью. Выступления были осознанными и массовыми, и уж к чему они относились меньше всего, так это к футболу. Заретушировать эту тему русскими народными песнями и ритуальными оцеплениями площади у власти не получится. Это вопрос последовательной социально ориентированной политики, а её как не было, так и нет.

     С другой стороны, громкие террористические акты, начиная с Кавказа и заканчивая транспортным сердцем столицы — аэропортом Домодедово. Внушения, что терроризм является глобальной проблемой современности, конечно, имеют под собой почву. Но возникает не теоретический, а практический вопрос: не слишком ли часто глобальная проблема отзывается в одной конкретной стране — России? Очевидно, что террористы имеют особую мотивацию целиться по российским мишеням. Как очевидно и то, что борьба с терроризмом начинается с экономики, с борьбы с безработицей, с умного отслеживания и выявления возможных угроз. Проверочных рамок для каждой двери может не хватить. Всё это понятно нам, но непонятно органам российской безопасности.

     Среди проблем этого горящего вокруг власти кольца, конечно же, и всё дальше и дальше уходящая в тупик экономика страны. Просто убийственно выглядит один из серьезнейших индикаторов: речь об инфляции. Рост цен на продукты питания в России в январе 2011 года составил 3,1%, что в 6 раз превысило удорожание продовольствия в Европейском союзе (там 0,5%). Это информация от Федеральной службы госстатистики, а реальные цифры, видимо, еще контрастнее. Цены на продукты питания в России возросли по сравнению с январем 2010 года на 16,4%, а в среднем по Евросоюзу — только на 2,7%! Хорошая иллюстрация к тому, что «последствия финансово-экономического кризиса», на который так любит ссылаться российская власть, — лишь общие слова и не самое важное в оценках состояния национальных экономик.

     Конечно, в связи с событиями в арабском мире снова подскочили цены на нефть и иное сырье, а в связи с выборным годом власть уже начала направо и налево раздавать крохотные задабривающие «повышения» тех или иных выплат. Но это не отменяет тенденции: социально-экономический кризис в Российской Федерации продолжается, но продолжается уже не как составная часть кризиса мирового, а как абсолютно самостоятельный кризис, для которого мировые процессы послужили лишь толчком.

     Таким образом, после прошлогодней волны лесных пожаров сейчас по всем огнеопасным позициям, будь то межнациональные отношения, безопасность, цены и тарифы, полыхает уже пожар социальный. Сигнальная система государства, показывающая, что идут фундаментальные сбои, сработала по всему периметру, сверкает всеми лампочками. Всё это является логичным следствием того курса, которым уже много лет ведет страну правящая элита. И все это, конечно же, отражается и еще отразится непосредственно на российской политической системе.

     По существу, внутри этой системы за короткий промежуток времени произошло вынужденное снятие табу с целого ряда тем, которые долгое время являлись наглухо закрытыми вопросами.

     Так, к примеру, слетело табу с проблемы разложения судебной системы. Языческие пляски либерального сообщества вокруг обиженного олигарха Михаила Ходорковского не так важны. Этот «второй приговор», поставленный в центр общественного внимания, послужил лишь запевкой к более серьезному вниманию к порокам российского суда в целом. Появление в публичном поле помощницы судьи по этому процессу с откровениями и разоблачениями — не случайность, таких случайностей не бывает. Это символ вызова, которым активная часть общества отвечает на усталость от страха. Нельзя было не заметить и ряд отказов известных людей, в том числе артистов, от когда-то подписанных по просьбе власти открытых писем. Не придумав ничего лучше, правящий режим попытался спрятать шок от происходящего путем сочинения уже нового, аналогичного письма с громким названием: «В защиту судебной системы в России». Только круг подписантов оказался на порядок слабее прошлого, да и сам факт такой реакции у любого человека сможет вызвать лишь ухмылку. Былого эффекта нет и не будет.

     Табу стало сползать с коррупционной тематики. И дело не в количестве разговоров на этот счет. Вопрос в том, что ранее не афишировались противостояния между органами власти. Пломба с этой темы была сорвана во время конфликта федеральной власти с бывшим мэром Москвы Юрием Лужковым. Затем информационная война между Следственным комитетом и Генеральной прокуратурой по делу об «игорном бизнесе». Крайне резонансными стали журналистские расследования, посвященные недвижимости самых крупных российских чиновников. В попытке поделить на «хороших» и «плохих», «честных» и «оборотней», сдать кого-то из «своих» на растерзание общественному мнению власть сама же откровенно показала гражданам нутро системы: как всё устроено и на чём держится. И назад это не спрячешь.

     Наконец, главное: наружу, в широкое публичное поле, на самый высокий уровень громкости прорвалась массированная критика нашего главного оппонента — «Единой России». Президент России Дмитрий Медведев высказал свои опасения по поводу «бронзовения» данной партии. Еще до этого заместитель руководителя президентской администрации Владислав Сурков открыто засомневался в том, что «единороссы» получат конституционное большинство в следующем созыве Государственной думы. Взорвали социальные сети и Интернет в целом действия ряда популярных в среде молодежи блогеров, направленные на разоблачение «единороссов». Утверждение о том, что это партия «жуликов и воров», в том или ином виде попало на глаза сотням тысяч людей, одобрялось и в результате закрепилось за ней. Недавно стали высказывать свое недовольство «Единой Россией» даже представители шоу-бизнеса, которые ранее участвовали в раскрутке этой партии. Их скандальные выходы из «партии власти» обошли первые полосы многих СМИ. Вывод: «Единая Россия» безвозвратно выведена из защитного поля, которое ранее было создано вокруг неё информационно-административными рычагами.

     В совокупности с той накопившейся критикой, которой долгие годы подвергаем эту партию мы, получается эффект рассеивания страха, правящая партия остается административно доминирующей, но перестает быть морально довлеющей. Она всё больше обретает в глазах граждан сатирические черты немощного и тупого гиганта, превращается в партию-чучело.

     Прошедшие 13 марта региональные выборы наглядно показали, что «партии власти» приходится прикладывать просто неимоверные усилия, чтобы обеспечивать свой результат. На ряде участков шулеры уже вызывают возмущение избирателей и получают отпор. Выиграв выборы формально, в этом последнем смотре перед федеральной кампанией партия чиновников потерпела поражение моральное: выглядела смешной, нервной и пустой. Они потеряли около 2,5 млн. избирателей по сравнению с выборами 2007 года, в то время как мы по аналогичному критерию сравнения приобрели около 300 тысяч новых сторонников. Это новая динамика, новый этап борьбы.

     Мы должны приложить все усилия, чтобы довершить этот образ «Единой России» как слабой и бессовестной структуры, тем более что перед федеральными выборами в каждом из региональных отделений этой партии разогреются традиционные внутренние конфликты. А главное, они уже «подставили» себя целой серией просто безобразных законов, которые сразу же были осуждены самой широкой общественностью.

     Это запредельно либеральный закон об изменении статуса бюджетных учреждений, фактически переводящий бюджетный сектор из социальной сферы в коммерческую. Закон постепенно вступает в силу и начинает порождать неразбериху во всей системе. Это карикатурный закон о полиции, который насколько смешон, настолько же возмутителен, бесполезен и опасен. Все мы понимаем, что трудоустроить уволенных милиционеров захочет криминал. Наконец, новый закон об образовании, а точнее — о его сворачивании и особенно новый стандарт содержания школьного образования, полезный разве что для дрессировщиков животных и непригодный для детей.

     Итак, в последнее время обнажилась масса неприглядных фактов, демонстрирующих как глубинные пороки системы, так и чудовищные планы по развитию рыночного фундаментализма. Для нас, наших преданных избирателей эти факты и планы не новость. В новинку — масштаб этой волны, которая привела к всплеску критических настроений в обществе.

     Достаточно сказать, что, даже по опросу прокремлевского Фонда общественного мнения, в уличных протестных акциях готовы принять участие не 20% населения, как еще полгода назад, а уже почти 50%. Конечно, от словесных деклараций до выхода на улицу — большой путь, мы это сами видим. Но этот градусник — тоже серьезный показатель.

     Безусловно, система ищет выход из сложившейся ситуации, эйфории быть не должно. Власти ищут выход очень прагматично и жестко. Реакции, по существу, две: естественная и искусственная.

     Естественная реакция — охранительная. Несмотря на заявления президента Дмитрия Медведева о демократизации выборов, о том, что «свобода лучше несвободы», несмотря на ряд очень скромных, но правильных законодательных инициатив, избирательная гидра саморегулируется, подстраивается, обороняется. Не случайно на мартовских выборах мы ощущали на региональном и местном уровнях не просто давление, а массовый шантаж кандидатов и прямую агрессию вплоть до силовых действий.

     Понимая, что в рамках правового поля душить оппозицию стало сложнее, наши оппоненты при поддержке чиновников всё наглее выходят за правовое поле. Достаточно вспомнить попытку опорочить КПРФ в Арзамасе, где наших активистов пытались подставить, создав негативный фон визиту в регион Геннадия Зюганова. Прикрываясь предлогом борьбы то с терроризмом, то с экстремизмом, то с происками Запада, они готовы раздавить любого яркого кандидата-коммуниста, не считаясь ни с законами, ни с рассуждениями о вреде закручивания гаек, ни с судьбами людей.

     Искусственная реакция — это три комбинации, которые реализуются кремлевскими администраторами.

     Первую комбинацию условно назовем «две колонны». «Справедливая Россия» становится полноценной колонной власти, электоральным пылесосом, вбирающим в себя часть отходящих от «единороссов» избирателей. Не случайно лидер «эсэров» Сергей Миронов получил разрешение заявить, что его партия не поддержит на выборах президента кандидата, выдвинутого «Единой Россией». Эта тенденция будет усиливаться. Она прямо направлена против нас и подпитывается бешеными финансами. В марте эти липовые левые были поставлены на место. Но расслабляться нельзя.

     Вторая комбинация — операция «громоотвод». Она направлена на придание нового дыхания имиджу «Единой России» за счет разрешенной сверху критики в адрес ее же ставленников. Мы уже видели «пилотные» выпуски этой операции на региональном уровне: имеются в виду те политические мелодрамы, которые «единороссы» разыгрывали с их же губернаторами в Курской и в Тверской областях. Они и дальше будут приносить в жертву непопулярных чиновников, отрекаться от них, используя эффект капусты: станут сдирать с себя верхний уже «запачкавшийся лист», а следом за ним будет вроде бы чистенький и белый.

     На федеральном уровне эта тактика будет еще более акцентированной. Так, скорее всего, будет создан некий предвыборный проект, куда, как в служебную командировку, будут направлены наиболее одиозные личности, отметившиеся своим радикальным либерализмом. Среди этих личностей всё чаще называется министр финансов Алексей Кудрин. Выведение подобных людей из системы ассоциаций с властью, с «партией власти» является фактически оформлением идеальной мишени для «единороссов». Таким маневром они попытаются имитировать сдвиг «Единой России» влево. Базой же для создания «правого» резервуара станет, видимо, партия «Правое дело», которую всеми силами тужится раскрутить телевидение.

     Наконец, третью комбинацию условно можно назвать операцией «Пародия». Если ранее власть, «либералы кабинетные», пыталась максимально заглушить голос «либералов уличных», то теперь имена последних произносятся в телеэфире, их действия комментируются, а их критика власти становится слышнее. Кремлю выгодно жонглировать их образами, чтобы связать любой гражданский протест с политиками, не имеющими никаких перспектив в России. Ругающие власть и грозящие революциями Борис Немцов, Михаил Касьянов или Михаил Горбачёв — лучше любой пропаганды помогают власти показать, что она всё делает якобы верно.

     Таким образом, две стихии с двух сторон: всё большее прозрение общества, всё большая подвижность настроений, с одной стороны, и новые жестокие действия чиновников и политические комбинации власти — с другой. Важно, что второе только стимулирует первое. И в этом источник нашего стратегического оптимизма.

     Но не только в этом. Многое, если не всё, сегодня — в наших собственных руках. Никакое прозрение и никакие настроения не имеют смысла, если обществу не на кого опереться, если оно не видит разумной и сильной альтернативы. Даже на примере арабского мира мы видим, насколько серьезно могут потерять в цене стихийные социальные взрывы, не имеющие во главе силы, способной взять ответственность и созидать.

     Признаемся себе: острая фаза социально-экономического кризиса не принесла нам глобального роста поддержки. Рост есть, важно, что он идет за счет перспективных социальных групп, например, молодежи, но всё же этот рост не такой мощный и быстрый, каким мы хотим его видеть и каким должны его сделать. Разочарование в проводимом курсе происходит быстрее, чем рост нашей поддержки.

     Проблема, которую нам необходимо решать и решить, — наша наиглавнейшая задача: вызвать не просто «сочувствие» или симпатию к нашей программе, а решительное желание оказать политическое доверие как к реальному инструменту политики. Во многом этой задаче служит Народный референдум. Но важно развернуть все элементы нашей программы, касающиеся злободневных проблем, вести пропаганду не только активно, но и эффективно.  

     

Перевернуть пирамиду!

 

   

  Уважаемые товарищи!

 

     Около года назад с этой трибуны выступил Председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов с докладом «Социалистическая модернизация — путь к возрождению России». Уже тогда было подчеркнуто: слово «модернизация» без слова «социалистическая» нежизнеспособно. А на прошлом, октябрьском, пленуме мы обстоятельно говорили о нашей концепции решения проблем села.

     Мы последовательны, и сегодня разговор нацелен на то, чтобы дать представление еще об одном из важнейших положений альтернативной программы КПРФ: огласить наше видение преобразований в сфере образования и науки.

     Необходимость модернизации, особая роль в ней образования и науки в современной России не оспаривается практически никем. Однако мы утверждаем: у власти нет ни ясного понимания ситуации в научно-образовательной сфере, ни внятной программы научно-образовательного прорыва.

     На чём держатся модернизационные потуги власти, через какие механизмы она собирается поднять науку и образование? Из массы слов стоит выделить два основных, самых выпуклых инструмента: «привлечение инвестиций» и дикая «профилизация», нацеленность на конкретные запросы рынка. Это касается и образования, начиная со школы и заканчивая вузом, и науки. Два этих механизма — на деле две дороги в пропасть.

     Что представляет сегодня собой наша экономика? Торговля сырьем и умножение частного капитала. Недавно стало известно, что Москва вышла на первое место в мире по числу проживающих в ней долларовых миллиардеров — 79 человек. В Нью-Йорке — только 58, в Токио — 26. В России не просто власть капитала. Это власть капитала абсолютно ненасытного.

     Провести модернизацию, научно-образовательный рывок на попытке заинтересовать в этом крупный капитал — бесполезно. Капитал может заставить работать на себя. Но заставлять работать научно-техническую сферу и экономику в целом в интересах общества и государства он не будет и не захочет, ибо сам никогда не работает в этих интересах. Интересы капитала не могут быть связанными с задачами модернизации. Более того, он не просто не инвестируется, он бежит из нашей страны. Если в прошлом году отток капитала из России составил около 30 млрд. долларов, то в январе, по данным Центрального банка, из страны уже ушло 13 млрд. долларов! Это не просто паразитирующий капитал, это предательский капитал, ищущий, где потеплее.

     Профилизация всех и вся, подстраивание под запросы рынка — такой же блеф. Какой у нас рынок? Рынок страны «третьего мира» на ранней стадии развития, которой повезло с природными ресурсами. Попытка подстроиться под такой рынок приведет только к одному: мы лишимся и остатков того, что имеем в производственной сфере. Ведь при нынешней структуре экономики большая часть знаний и умений просто не востребована. Разве это означает, что знания и умения не нужны? Конечно, нет. Нужно перевернуть пирамиду, чтобы структура экономики определялась работой системы образования и науки, а не наоборот.

     Даже в рамках своей тупиковой схемы модернизации чиновники не справляются с их же собственными планами. Так, в прошлом году правительство саботировало реализацию мер по ускорению процессов модернизации: к октябрю они были профинансированы на какие-то 33%! На фоне высочайшего темпа общемирового развития и постоянного роста уровня конкуренции подобная политика может привести к подрыву национальной безопасности России и интеллектуальной деградации общества.

     Мы заявляем: в России сегодня возможна не любая модернизация, а, во-первых, органическая, то есть базирующаяся на собственных традициях. Во-вторых, опережающая, а не догоняющая. В-третьих, мобилизующая к получению знаний, стимулирующая к развитию всех граждан, весь народ.

     Такая модернизация, сама сегодняшняя жизнь требует вспомнить золотые слова, сказанные в «Манифесте Коммунистической партии»: «Свободное развитие каждого является условием свободного развития всех». Нет сейчас слов актуальнее и точнее.

     Есть и особые для России факторы, которые превращают именно науку и образование в главные, можно сказать, архимедовы рычаги модернизации.

     Во-первых, это высокий уровень развития науки и образования в советский период. Нам досталось большое наследие, а в послесоветский, точнее — «антисоветский период» эти системы были раздраконены меньше других, так как активнее защищались профессиональным сообществом. Во-вторых, очевидная ограниченность других ресурсов для модернизации, которые соответствовали бы периоду постиндустриальной эпохи. Попытки превратить страну в «энергетическую сверхдержаву» оказались ущербными и несостоятельными. Уровень падения производства, растраченный Стабилизационный фонд, разрезанные по живому социальные программы и разговоры о повышении пенсионного возраста — яркие тому подтверждения.  

     

Три тезиса — три мотора развития

 

     Товарищи! Не станем подробно перечислять все удары по образованию, детали вредных законов и инициатив. Не раз их обсуждали и разбирали. В утвердительной форме заявим, чего мы хотим для школьников, для студентов, для преподавателей, всех потенциальных участников возрождения системы образования, превращения её в подъемный кран нашей экономики.

     Тезис номер один. Российские дети должны учиться бесплатно и получать фундаментальную школьную подготовку в рамках единого образовательного пространства страны.

     Казалось бы, какой смысл нам, коммунистам, требовать бесплатности, если это и так гарантируется Конституцией, если на каждом шагу чиновники от власти подтверждают, что школьное образование останется бесплатным? Граждане иногда перестают понимать, о чем спор. Объясним.

     Мы говорим о разной бесплатности. Не о том, что бесплатным должен быть какой-то «базовый» уровень, который не понятно кто и как определяет, а о том, что школьное образование целиком и полностью должно быть бесплатным и общедоступным. Сегодня в российской школе уже существует немало статей, по которым родителям открыто или скрыто приходится платить. В добавление к этому появился закон о совершенствовании правового статуса бюджетных учреждений, который официально разрешает всем социально значимым учреждениям, в том числе и школе, повесить ценники. Компартия требует отмены данного федерального закона, соответствующий законопроект внесен нами в Государственную думу, этому посвящен и один из вопросов Народного референдума.

     Много споров в последнее время шло относительно содержания стандартов. Начнем с того, что постановка вопроса — верная. Вспомним, сколько Советская власть трудилась над содержанием программ, как они менялись. Это важнейший, постоянный, творческий поиск. Безусловно, будь мы сегодня у власти, мы не оставили бы всё один к одному так, как было двадцать, тридцать лет назад: ведь появилось немало факторов, которые заставляют считаться с ними.

     Ведь сегодня у программ школьного образования должна быть не только функция передачи знаний, воспитания личности, но и защиты сознания. Посмотрите, как технологическая среда меняет детей. Телевизор давно заменил книгу, компьютер, Интернет, мобильные средства связи сократили живое общение. В школу идет «интернетизированное» поколение. По подсчетам экспертов, почти 70% школьников не могут грамотно писать и читать на фоне общего нормального умственного развития. Это одна проблема.

     Еще проблема: стимулы и мечты современных детей формируются не сами по себе. Мы были свидетелями целой эпохи, когда ребенок был увлечен познанием, зачитывался фантастикой, грезил о своем вкладе в строительство будущего, хотел стать ученым. Этой волны нет. Без этого говорить о науке как о двигателе модернизации вообще смысла нет. Сегодня власть приложила все усилия, чтобы сделать увлеченность познанием неинтересным в глазах детей и невыгодным в глазах родителей. Бизнес, государственная служба, да что угодно на флаге, кроме профессий, двигающих страну вперед.

     Нельзя не сказать и о воспитании. Под лозунгом «деидеологизации» в школе была отринута система ценностей, характерная не только для советской, но и отчасти для и досоветской России. Например, в преподавании литературы возобладала установка анализировать не её великое нравственное содержание, а главным образом художественные особенности. Из мощнейшей прикладной этики, из средства воспитания души литература, как и другие предметы, превратилась в поле зубрёжки. Великий русский язык — хранитель и передатчик смысла и ценностей нашей культуры отдан на растерзание самым уродливым проявлениям глобализации. Сегодня школа не только не справляется с этим, но ей даже и не ставится такой задачи. Фракция КПРФ недавно провела специальный «круглый стол», посвященный проблемам русского языка, защите пушкинского наследия. Каждому здравомыслящему человеку очевидно: без определённого уровня морали, который закладывается не только в семье, но и в школе, общество обречено на разложение.

     Грамотно вписать ребенка в эпоху высоких технологий, учить культуре обращения с большими объмами информации, мотивировать маленького человека на развитие своих способностей, двигать его по ступеням интеллектуального и духовного роста — вот формула совершенствования стандартов образования. Так это видим мы.

     Опорой в решении этой задачи может быть только многогранность школьного образования, сохранение главного завоевания советской системы: фундаментальности. Конечно, с учетом оптимизации нагрузки, с пониманием роста значения знаний экономики, иностранных языков, но в рамках обязательной и общедоступной, максимально широкой палитры предметов, гарантирующих полноценность развития человека, превращающих его в личность. И это особенно важно подкрепить информационной политикой, иначе глянцевое торнадо массовой культуры раздавит школу.

     Ровно наоборот поступает власть. Разработанные Министерством образования и науки образовательные стандарты — это попытка под соусом заботы об индивидуальности ребенка начать пресловутую «профилизацию» чуть ли не с рождения. Уже даже не так важно, какие предметы Минобрнауки хочет оставить на базовом уровне, сейчас вроде бы концепция изменилась: самый радикальный и провокационный вариант с физкультурой, ОБЖ, «Россией в мире» и «индивидуальным проектом» чуть скорректирован. Но страшен принцип, который остается нетронутым: государство дает только минимум из важных предметов. А дальше самостоятельный выбор: какие предметы школьник хочет изучать более глубоко. Образно говоря, надкуси всего понемногу, выбирай, что понравилось, оплати и съешь. И вся школьная программа разделена на несколько ступеней подобного выбора.

     Взбудоражены всё образовательное сообщество, родители всей страны. Очевидно, что введение подобных подходов и стандартов — личная катастрофа для каждого родителя, профессиональная — для преподавателя, государственная — для всех, кто желает стране научно-образовательного прорыва.

     И вот подобный стандарт, по замыслу власти должен соединиться с Единым государственным экзаменом, подготовка к которому коверкает головы российских школьников уже не первый год. Коррозия школьной подготовки уже налицо: ведь старшеклассники всё чаще бросают изучать все предметы, кроме тех, по которым предстоит сдавать ЕГЭ. Первая сессия в любом вузе просто поражает профессуру: никто не может разгадать, почему первокурсники разучились пропитываться материалом, почему с трудом отвечают устно. Ответ нужно искать в ЕГЭ. Закон о Едином госэкзамене спровоцировал переориентацию школьной подготовки на бездумную зубрёжку. Профильный министр, господин Фурсенко, и не скрывает замысла: растить «квалифицированного потребителя», ориентироваться на какие-то западные образцы, хотя даже Билл Гейтс открыто заявил, что американская школа рухнула именно потому, что ушла от классической фундаментальной системы образования.

     Мы с вами не первый год боремся против вируса тестирования. Геннадий Зюганов не раз передавал данные анализа ситуации в руки первых лиц страны, все наши региональные организации активно проводили протестные акции против ЕГЭ, фракция КПРФ в Государственной думе неоднократно предлагала подготовленные депутатом Олегом Смолиным законопроекты, направленные на ограничение ЕГЭ, в том числе главный из них — о добровольности Единого госэкзамена. Мы выиграли борьбу за общественное мнение: по данным на 2008 год, всего около 10% поддерживают обязательность ЕГЭ. Но власть упорно следует диктату капитала: не нужны знания профессионала, нужны навыки ремесленника, которые чиновники красиво называют «компетенциями».

     Все три удара (по бесплатности образования, по содержанию образования, по аттестации уровня знаний) сходятся в одной точке, и имя ей — разрушение единого образовательного пространства страны.

     «Единороссовский» проект стандарта для старшей школы предусматривает, что обязательная часть программы, которая формируется на федеральном уровне, составит 40% учебного времени, а часть, которая формируется другими участниками образовательного процесса, — 60%. Одного этого достаточно, чтобы уничтожить единое образовательное пространство. По оценкам специалистов, для сохранения единства требуется, чтобы обязательная часть образовательной программы составляла никак не менее 70%. Это не просто теория. Иное приведет к практическому ущербу, не говоря уж о том, какой разброд будет возникать в жизни старшеклассников, переехавших из одного региона в другой.

     Единое образовательное пространство разрушается не только с точки зрения содержания, но и с точки зрения формы. Если в первой половине 90-х годов число школ увеличилось почти на полторы тысячи, то в последующие 15 лет сократилось более чем на 20 тысяч! Казалось бы, удивительно: в 2000-е годы ситуация много хуже, чем даже в 90-е. А главная причина далеко не демографическая, это результат примитивного и варварски введенного подушевого финансирования. Массово, тысячами, закрываются сельские школы, вытолкнутые за грань выживания. А вне школьной системы, по расчетам экспертов, остается более двух миллионов детей.

     Вместо систематического лечения нарывов на теле образовательного единства страны предлагается популистская примочка. На реализацию программы «Наша новая школа» из бюджетной системы России выделено около 15 млрд. рублей. Реально ли рассчитывать на то, что на эти деньги можно что-то модернизировать? Расчеты наших специалистов показывают, что только на обеспечение школ учебниками требуется не менее 15 млрд. рублей в год, то есть цена всей кремлевской программы. На питание школьников нужно, как минимум, 25 млрд. рублей из федерального бюджета и столько же из бюджетов регионов. А ведь еще есть вопросы безопасности, развития инфраструктуры! Вероятно, на выделенные средства будут построены несколько «умных» школьных зданий, куда станут приглашать на 1 сентября руководство страны и иностранные делегации.

     Мы твердо уверены: только ответственный курс на всеобщую бесплатность, фундаментальность содержания образования и укрепление единства образовательного пространства страны вернет стране будущее. Это тот курс, который предлагаем мы, это основа основ социалистической модернизации России, нашей образовательной программы и политики.

     Тезис номер два. Российские студенты должны иметь время для занятий, достаточные средства для достойной жизни во время учебы, получать полноценное образование по избранной специальности.

     Товарищи, Компартия должна дать ясную оценку ситуации: большинство студентов в Российской Федерации не имеют нормальных условий для учебы. Не их вина в том, что львиная доля времени и сил уходит на работу или подработку, что перспективы трудоустройства по специальности туманны, что из процесса получения знаний получается процедура получения диплома.

     Власть не хочет понимать, что право на высшее образование — это не просто право приходить в вуз и сдавать экзамены. Это право полностью, на несколько лет, сконцентрироваться на получении специальности. В том числе работать в библиотеке, достойно питаться, восстанавливать силы.

     Неспособность государства обеспечить эти необходимые условия есть нарушение прав студента. Поэтому особенно аморально прозвучало недавно заявление помощника президента о возможной отмене стипендий. Речь в большей мере об этической стороне вопроса, потому что по существу стипендий нет и так.

     Если сравнить данные об их уровне по отношению к прожиточному минимуму в конце 80-х годов и в настоящее время, то картинка будет такая. За 20 лет стипендии в вузах упали в 4 раза, в техникумах — в 8 раз, в ПТУ — в 11,5 раза! Студенты вузов сегодня получают 20% от прожиточного минимума, ПТУ и средних специальных учебных заведений — 7%. Назовем вещи своими именами: одна, две, три тысячи рублей — это нищее студенчество. Такое положение дел обязывает большую часть студентов к полной сосредоточенности на подработке, которая вытесняет учебу. Хорошо еще, если работа связана с приобретением какого-то полезного опыта, но в подавляющем числе это сфера торговли и услуг.

     Безусловно, необходимо срочно менять подходы, ввести нормы стипендиального обеспечения, которые будут равняться прожиточному минимуму или приближаться к нему. Особенно это касается системы начального и среднего специального образования, куда поступают в основном дети из малообеспеченных или неполных семей, готовые раньше включиться в производственную деятельность.

     Это всё возможно даже в нынешних условиях, это программа-минимум. Наш стратегический подход идет и дальше: если мы строим общество знаний и наукоемкого производства, то относиться к учебе в вузе нужно как к самой серьезной работе, поэтому студент должен получать стипендию не менее 8 тысяч рублей в среднем. Это не популизм, не предвыборные слова. Мы понимаем, что это серьезные расходы. Но студенчество мы должны рассматривать как мотор развития, как интеллектуальный авангард социалистической модернизации. Школьники — основа, работники науки — уже итог. А качество вузовского образования — это путь от основы до итога. От качества этого пути зависит если не всё, то очень многое.

     Еще одна важная наша позиция — сохранение численности студентов и даже стимулирование прироста. Это общемировая тенденция, особенно в высокоразвитых странах. В Скандинавии, Южной Корее, США высшее образование получают от 80% до 90% молодежи. Российская власть, как всегда, идет в обратном направлении. Не новость, что образовательная политика уже не первый год нацелена на сокращение вузов путем их прямой ликвидации либо слияния друг с другом и на снижение числа студентов.

     Угроза подтвердилась недавно, когда была обнародована концепция Федеральной целевой программы развития образования. Эта концепция утверждает, что в общей численности лиц, получающих профессиональное образование, студенты в настоящее время составляют 71%, а к 2015 году должны составлять 50%! Иначе говоря, правительство хочет сократить долю студентов почти на треть, а численность в целом с учетом демографии — не менее чем вдвое.

     Если вспомнить при этом о двухуровневой системе высшего образования, которая узаконена «Единой Россией» несколько лет назад, то получается просто ужасающая картина. Бакалавриат — это сокращенная программа, которая дает «навыки» профессии. На его базе крайне сложно трудоустроиться, за рубежом бакалавры и вовсе могут рассчитывать не больше, чем на места лаборантов. Полноценное высшее образование, равнозначное «специалисту», можно получить только по окончании магистратуры. А магистратура будет переводиться на платную основу, бюджетное финансирование останется только в так называемых национальных университетах и вузах федерального значения. Их в общей сложности не более двухсот.

     Таким образом, мы получаем два взмаха ножом: сокращение числа студентов в целом и тех, кто сможет получить полноценное высшее образование. Большинство либо не будет получать высшее образование, вообще либо будет учиться на год-два меньше и останется без необходимых знаний.

     Кстати, в полном объеме, закон о «бакалавризации» вступил в силу с начала этого года. Попытка фракции КПРФ хотя бы перенести срок его вступления в силу была заблокирована «Единой Россией». Мы и дальше должны бороться против болонского процесса, а перспективы получить активную поддержку общества есть. В Германии, например, попытки принудительно навязать «болонизацию» закончились студенческими волнениями. У нашей партии постепенно устанавливаются связи со студенчеством: и благодаря работе комсомольцев, и посредством агитации в Интернете, и на базе отдельных вузов, где высока концентрация коммунистов. Но в стране пока нет серьезного единого студенческого движения, которое бы выступало с оформленных левых позиций. Ждать его появления можно долго. Нужно самим ставить такую задачу и браться за ее решение. В нашей стране информационные технологии пока что не столько развивают протест, сколько закупоривают его. Интернет порой превращается в свисток для выпускания пара недовольства. Это проблема, но данная стадия временная, она пройдет.

     Одно из важнейших положений нашей программы — расширение доступности высшего образования. 25 лет назад 100% студентов в Советском Союзе учились за счёт бюджета, а в настоящее время таких лишь треть! Для сравнения: более 90% студентов в Германии и более 80% студентов во Франции учатся за счёт бюджета. В Великобритании и США существует развитая система льготного образовательного кредитования, какой в России до сих пор нет. Наши либералы, как всегда, заимствуют только непригодное из западного опыта. Правительство, скорчившись от нежелания потратиться, проводит по этому поводу лишь эксперимент, выделив на него менее 800 млн. рублей. Однако, по нашим оценкам, в льготном кредите или беспроцентной субсидии нуждается каждый третий «внебюджетный» студент в стране. И на обеспечение этих субсидий требуется около 85 млрд. рублей. Другими словами, на образовательное кредитование в настоящее время бюджетных денег выделено менее 1% от потребности.

     Мы  считаем, что в XXI веке возможность получить кредит должна быть у каждого, кто не смог поступить на бюджетное место, но тянется к высшему образованию и нуждается в средствах для учебы. И такой кредит должен быть стратегическим: со сроком погашения не менее 20 лет.

     Баланс между высшим образованием, с одной стороны, и средним и начальным профессиональным образованием — с другой должен быть восстановлен не путем урезания числа студентов вузов и объединения профтехучилищ и техникумов с вузами, а такие планы уже оглашаются. Путь только один: повышение востребованности и, если угодно, популярности ссузов и ПТУ. Обновление их инфраструктурной базы в сочетании с той промышленной политикой, которую предлагает наша партия, — единственный механизм реанимации этого сектора образования. Выпускники ПТУ, техникумов и колледжей должны быть настроены на практическое производство, а выпускник вуза — на разработку перспективных технологий и руководство производством.

     Тезис номер три. Педагогическая подготовка должна быть серьезно усовершенствована, а учителя и преподаватели призваны стать привилегированной профессиональной группой.

     Когда мы говорим о привилегиях, мы имеем в виду материальное положение, авторитет и статус. На сегодняшний день работники образования входят в первую пятерку снизу по уровню оплаты труда. Не будем брать во внимание Москву с её надбавкой, в целом по стране заработная плата педагогов прыгает, различаясь в разы. Если начинающий советский учитель получал ставку, равную примерно двум прожиточным минимумам, то современные педагоги на одну ставку не работают, а если бы работали, то это был бы совершенно «непрожиточный» минимум. Даже размер «предвыборного повышения» зарплаты всего на 6,5%, да и то с середины года, никак не справится с инфляцией. При этом на 2012 и 2013 годы ни роста расходов на образование, ни повышения зарплаты не планируется вовсе! Естественно, сократился и приток молодежи, а вертикаль чиновников сделала всё, чтобы превратить педагогов из носителей знаний в элементы системы обеспечения результатов на выборах. Идет обесценивание честного труда и высоких моральных качеств.

     Запас прочности иссякает, фактически страна стоит перед угрозой потерять эту часть интеллигенции как особую, основательно подготовленную социокультурную группу. А без этого огромного преимущества, которое мы всегда имели перед другими странами, конкурировать в современном мире невозможно: ведь данная конкуренция начинается именно у школьной доски и вузовской кафедры.

     Мы твердо убеждены, что без поддержки преподавателей модернизация невозможна. В первом квартале 2010 года зарплата в сфере образования составляла лишь 64% от ее уровня в промышленных производствах! Сегодня нужна индексация, опережающая инфляцию, хотя бы на 30%. В случае реализации своей программы социалистической модернизации КПРФ в первую очередь установит ставки педагогических работников общеобразовательных учреждений выше средней заработной платы в производственных отраслях. А в средних специальных учебных заведениях — не ниже 150% от средней заработной платы на производстве.

     Конечно, и уровень требований к преподавателю должен повышаться. В современном мире, с учетом высоких скоростей развития, — нужно новое качество подготовки. Если учитель, к примеру, не умеет пользоваться компьютером или не использует новых методик, это удар по его авторитету в глазах ребенка. Требуется программа укрепления педагогических вузов, творческая работа над программами повышения квалификации. Педагогические вузы в этом плане должны стать «кустами», откуда пойдет «рассада» по всей системе образования. Потенциал этих вузов определит качество педагогических кадров в целом.

     Этот наш подход также кардинально отличается от той педагогической реформы, которую планирует запустить власть. С одной стороны, предлагается присоединить большинство педагогических вузов к классическим университетам. С другой стороны, идут призывы пополнять учебные заведения, в первую очередь школы, людьми без педагогического образования. Проще говоря: одной рукой задвинуть подальше, другой — распахнуть двери дилетантам.

     Нельзя забывать и о том, что фактически уже уничтожены условия для работы учителя на селе, делается всё, чтобы отбить у человека охоту остаться работать в глубинке. На наш взгляд, ситуация настолько критическая, что целесообразно разработать специальный прицельный закон «О защите сельского учителя». Не будет сельского учителя — не будет школы. А без школ окончательно развалится и российское село.

     Особое внимание в целях поиска талантливых ребят необходимо уделить обеспечению возможности использования телекоммуникационных и электронных технологий. В советское время мы собственными ногами исходили в этих целях всю страну, у нас не было ни Интернета, ни мобильных телефонов. Советский опыт образовательной селекции, помноженный на современные средства дистанционного взаимодействия, может привести к фантастическому эффекту. Это также часть нашей программы социалистической модернизации.

     Товарищи! Эти три наших тезиса о школьниках, о студентах, о преподавателях как основном человеческом потенциале социалистической модернизации посредством системы образования, безусловно, должны развиваться и подкрепляться всей законодательной базой, новой бюджетной политикой. Сегодня же, к сожалению, колоссальные усилия уходят и еще уйдут, чтобы не допустить принятия нового закона «Об образовании в Российской Федерации».

     Фракция КПРФ совместно с движением «Образование — для всех» в январе провела в Государственной думе общественные слушания, посвященные анализу этого закона, а также его сопоставлению с альтернативным законом об образовании, который уже подготовлен с нашей стороны. В этих слушаниях приняли самое активное участие секретари наших партийных комитетов, представители региональных фракций КПРФ. Многие уже начали самую боевую работу в своих регионах. Во Владимире провели крупное собрание вместе с представителями промышленности. Остро поставили вопрос коммунисты в Орловском областном Совете. Яркую акцию протеста провели комсомольцы в Екатеринбурге совместно со студентами вузов. На базе педагогического института проведена конференция в Белгороде. На этой неделе проходит Всероссийская акция протеста против научно-образовательной политики власти.

     У вас на руках есть материалы этих слушаний, все основные доклады, рекомендации. Нашу позицию на этом представительном собрании очень активно поддержало научно-образовательное сообщество. Наверное, целесообразно учесть и в нашем сегодняшнем постановлении целый ряд конкретных рекомендаций тех слушаний, поставить на них политическую печать партии.

     Среди примерно 50 ключевых позиций, по которым можно сопоставить два законопроекта, совпадают около 20%, радикально расходятся — порядка 40%. По остальным же правительственный законопроект просто не даёт никаких ответов, хотя именно они наиболее важны: прежде всего, вопросы финансирования. Закон власти — без норм! Фактически речь идет об отделении образования от государства. Ничего — о доле расходов консолидированного бюджета, ничего — о доле расходов бюджета на высшее образование, не говоря уж о налоговых преференциях. А ситуация сегодня и так катастрофическая. Финансирование учебных заведений составляет меньше 50% от потребности. Никакой рост расходов, о котором много говорит власть, ситуации не меняет. Этот якобы «большой скачок», повышение расходов почти на 28% в бюджете, в реальном выражении просто иллюзорен на фоне инфляции. Большая часть средств уходит не на развитие, а на коммунальные услуги, транспорт, связь, то есть в карман всё тех же естественных монополий. Доля расходов на образование составляет сейчас примерно 3,5% ВВП, а то и меньше. В советское время этот показатель был на уровне 7%. И это мы должны считать минимумом. Следует немедленно отменить все налоги для образовательных учреждений, если деньги вновь вкладываются в образовательный процесс. Так было со времён Петра I, так делается во всём мире, это и наша позиция. Только на такой основе можно совершить социальный и научно-технологический рывок.

     Задача всей нашей партии, каждой региональной организации на ближайшую перспективу: хорошо изучить оба варианта закона, навязать власти в каждом регионе полемику, заручиться поддержкой граждан. Нужно дать отпор этому антиобразовательному закону об образовании. Это вопрос политический.  

     

Вернуть государственное мышление

 

Уважаемые товарищи!

 

     В последние два-три года в нашей стране о науке, наукоемких технологиях и инновациях не просто много говорят, это даже стало модным. Теперь, спустя время, можно точно сказать: практическая польза от этой риторики близка к нулю. Аптеки полны иностранных лекарств, компьютерная сеть страны работает на иностранных программах, все отрасли закупают дорогостоящее оборудование иностранного производства. Контроль за использованием средств никуда не годится. Символично плюхнулись в Тихий океан спутники системы ГЛОнасс. Все патриотические лозунги власти основы не имеют. Россия зависима, и жить так и стыдно, и опасно.

     Наша партия много лет тесно и активно сотрудничает с научным сообществом, у нас союзнические отношения с профсоюзом РАН и движением «За возрождение отечественной науки». У КПРФ целый массив наработок, поэтому перейдем сразу к делу: что мы предлагаем для восстановления науки?

     Первое. Придание равновесия в формуле «фундаментальная наука — прикладная наука — применение в производстве». Проводимая властью политика, точнее, больше декларации, уперлась в туловище этой формулы — в прикладную науку. Но прикладная наука, лишенная одного крыла — академической подпитки и второго крыла — инфраструктуры для производственной реализации, естественно, никогда не взлетит. Восстановить это равновесие нужно более равномерным распределением средств и кадров. Не противопоставлять, а создать единую систему.

     Вместо этого Минэкономразвития выпускает документ «Инновационная Россия — 2020». Опасные идеи, обернутые красивыми фразами. Фактически речь идет о том, что академическая наука — это вредный монополист и финансирование нужно перераспределить в вузовский сектор науки, Сколково и так далее. Вновь американский привкус. Мы убеждены, что активная поддержка вузовской науки — задача важнейшая, на это должны идти мотивирующие расходы. Но курс на то, чтобы топорным методом решать одни задачи за счет других, не может быть успешным. Нужно сочетание усилий, наука — целостный организм. Невозможно мозг и руки расселить по разным комнатам и по-разному кормить. Нельзя решить задачи сегодняшнего дня, не думая о будущем, не занимаясь академическими исследованиями. Иначе каждое наше «сегодня» будет вчерашним днем для всего мира. Только гармоничное сочетание фундаментального и прикладного создаст синергетический эффект, приведет к достижению желаемой сверхцели: востребованности труда и продукта научной мысли в производстве.

     Второе. Восстановление численности кадров, занятых научно-исследовательской работой. Как мы помним, количество имеет свойство переходить в качество. Посмотрим на ситуацию. У нас на тысячу человек, занятых в экономике, приходится шесть научных сотрудников, в соседней Финляндии — пятнадцать. В 1995 году в нашей стране было всего 600 тысяч научных работников, сейчас приблизительно 450 тысяч. Это много или мало? Всё познается в сравнении. Так вот, Китай догнал США по количеству научных работников, их стало там 1,5 миллиона человек. Примерно столько же в странах Евросоюза, быстро растет число ученых в Южной Корее, Тайване, Сингапуре. А теперь посмотрим на КПД. Все привыкли к образу Китая как мировой фабрики. Пора отвыкать. На 3-й сессии Всекитайского собрания народных представителей ХI созыва в марте 2010 года была поставлена задача: перейти от «китайского сборочного производства» к «китайскому творчеству», то есть к созданию своих брэндов, развитию собственных инноваций, к повышению производительности труда в производстве. И мы уже видим эту тенденцию на практике: появляются популярные марки автомобилей, китайская техника становится более качественной, весь мир поразила новость, что Китай разработал истребитель четвертого поколения «Цзянь-20», то есть «самолет-невидимку». Безусловно, какие-то технологии — результат заимствований. Но это так у всех. Однако базис — активная научная жизнь, а не разговоры о ней. Российская власть так не считает. В инновационной стратегии записано, что численность занятых в науке людей планируется уменьшить к 2015 году на 4%. И это на фоне уже проведенного сокращения научных кадров на 20%! Наша жесткая позиция: немедленный мораторий на любые сокращения в науке.

     Естественно, увеличение численности научных кадров во многом связано и с задачей возвращения в страну ученых. Задача архисложная. Даже для нашей с вами социалистической программы — сложная. Уезжая, человек оседает, создает новый быт, лабораторию, коллектив, и не всегда ему легко снова изменить жизнь. Вернуть всех, к сожалению, уже нереально. По некоторым данным, сейчас сотни тысяч российских ученых и научных специалистов работают в США и в Израиле, а десятки тысяч — в Канаде, Германии, Великобритании. Переманивать выгодно: таланты в области точных наук способны создавать добавочную стоимость, которая в разы превышает уровень расходов на оплату его труда. По данным американского Университета Дьюка, выходцы из России создают около 28% от общего числа технологических новинок США. Заинтересованность в таких людях огромная, их будут удерживать.

     Вернуть хоть какую-то часть можно только одним способом: воссоздать в нашей стране атмосферу увлекательной научной работы, привлечь постановкой крупных амбициозных задач. Это реальнее и правильнее, чем пытаться перебить деньгами. Реализуя свою программу, мы бы могли создать с этой целью специальное Бюро мониторинга научной миграции, которое бы систематизировало информацию по всем уехавшим кадрам, выбрало нужных людей, с которыми реально вести диалог. Но самое главное — оставить в стране тех, кто не уехал, особенно — перспективную молодежь, восстановить связь поколений. Для этого нужны условия, и об этом следующий важный пункт.

     Третье. Государственно-ответственное, бережное отношение к учёному, научному сотруднику, аспиранту. Многие отлично помнят, что самую высокую зарплату в СССР получал не Генеральный секретарь ЦК КПСС, а президент Академии наук. Зарплата профессора и депутата Верховного Совета была по существу одинаковой. В настоящее время профессор обычного федерального вуза получает примерно в 7 раз меньше, чем депутат, что уж говорить о сопоставлении с чиновниками из исполнительной власти и бизнесменами. Такой разрыв недопустим, когда речь идет о программе развития, да и просто преступен в нравственном плане. Увлеченным, интеллигентным людям просто сели на шею, зная, что они достаточно воспитаны и не откажутся от науки.

     Одновременно появились вопиющие перегибы. Некоторые учёные, попавшие под программы власти, стали получать заработную плату, просто не адекватную своей квалификации даже по западным меркам. Уровень оплаты работы учёных, приглашенных из-за рубежа, иногда просто потрясает воображение. А подавляющее число своих так и работает по «базовому тарифу».

     Реализация нашей программы вернет учёному сообществу статус элиты. Во-первых, мы намерены утвердить государственный статус учёного высшей квалификации, предусматривающий особые социальные гарантии и уровень оплаты труда. Во-вторых, гарантируем постоянную занятость минимум до 70 лет, заработную плату, соответствующую мировым стандартам, и пенсионное обеспечение в размере не менее двух третей от уровня заработной платы, получаемой до выхода на пенсию.

     Что касается аспирантов, то это самая уязвимая категория. Эти молодые люди либо пойдут в науку, либо нет. Либо уедут, либо останутся. За талантливых аспирантов государство должно сражаться, то есть создать все условия для сосредоточенного посвящения их научной работе. Такой должна быть и стипендия. Что такое 2500 рублей для аспирантов и 4000 — для докторантов, которые власть сулит начать платить с этой осени? Вряд ли это достойная цена для надежды на молодые умы. Считаем, что данные суммы следует поднять в среднем минимум в четыре раза. Градация может зависеть от актуальности для экономики области научного интереса и от конкретной жизненной ситуации. Если человек уже имеет семью, детей, не решен вопрос жилья, оплата должна быть выше. В случае реализации нашей программы систематизировать такие данные нам помогут профсоюзы.

     Частью нашей программы также является положение о том, что молодых ученых следует принимать на работу по долгосрочным — не менее пяти лет — контрактам, с заработной платой не ниже среднего по региону.

     Четвертое. Обновление приборного парка. Можно было бы не выносить это в отдельный пункт, сказать мимоходом ранее. Но всё же скажем выпукло, понимая, что современная исследовательская инфраструктура способна быть мощнейшим стимулом для сохранения и умножения кадрового потенциала науки. В нынешних условиях в структуре расходов обновление техники — на последнем месте. Даже в РАН 80% выделяемых средств уходит на зарплату. Много идет на коммунальные платежи и прочие бытовые расходы: ведь вместе с «монетизацией» наука лишились всех налоговых льгот, которые были традиционными даже в царское время. Эти льготы нужно вернуть.

     Необходимо создать условия, когда научные учреждения не будут стоять перед выбором: поддержать человека или купить оборудование. КПРФ предложит специальную отдельную целевую программу, в результате которой укрепление материально-технической базы получит не менее 50% от общих средств, выделяемых на науку. Без такой пропорции система работать не будет.

     Пятое. Прогрессивная финансовая политика. Только опережающее финансирование способно дать эффект. Когда тушат пожар, а технологическая отсталость нашей страны является пожаром, то нужен финансовый водопад, а не капельница. Это не красивые слова. Примеры есть в мире. Примеры есть в нашей истории. Так, в том же Китае расходы на науку 10 лет подряд стабильно растут более чем на 20% ежегодно. Вдумайтесь, это на грани фантастики! Что касается нашей страны, то с 1930 по 1940 год финансирование увеличилось в 25 раз! Исследования, начинавшиеся с нуля, за три-четыре года приводили к созданию передовых образцов. Сейчас нет той исторической ситуации, нет той модели экономики. Но воспроизводить те мобилизационные методы и механизмы один к одному и не требуется, не говоря о том, что это невозможно. Нужно просто понимать, что тот рывок был сделан в условиях отсутствия развитого минерально-сырьевого комплекса, а потому сегодня есть рычаги и резервы для спокойной концентрации мощного потока средств в науку. Для этого нужна лишь воля, и она есть у Компартии.

     Сегодня в общемировых расходах на науку за нами — постыдные 1,7% на фоне американских 36% и европейских 24%. А доля высоких технологий России, идущих на экспорт, составляет около 2% при более 40% доли сырья в экспорте. Отчего такие цифры? Оттого, что финансирование науки в России — это чуть более 1% от ВВП. Изменив эту цифру, мы изменим и всё остальные. В нынешних условиях КПРФ добивается и будет дальше биться за то, чтобы увеличить минимальные расходы хотя бы до 4% от ВВП. Эта цифра реальна даже в ситуации рыночной анархии, просто власть как огня боится любых расходов, не приносящих мгновенного эффекта. Но для нашей с вами программы 4% будет даже маловато, чтобы оперативно и комплексно решать задачи и по поддержке работников науки, и по созданию новой приборной базы, — на первом этапе нужно будет

Источник: КПРФ

  Обсудить новость на Форуме