13:30 28.01.2018 | Все новости раздела "КПРФ"
Публицист Валентин Симонин: Журналисты в ловушке времени
2018-01-28 14:08
Валентин Симонин 
Под весьма интригующим заголовком «13 потерянных дней» «Российская газета» опубликовала 25 января материал, вернее говоря, несколько статей под одной «крышей», к 100-летию декрета В.И. Ленина о введении в Советской России нового календарного стиля. Честно говоря, после их прочтения у меня создалось впечатление, что редакция просто-напросто дурит читателей с «благородной» целью внести свой вклад в антисоветскую кампанию, которая разворачивается на просторах нашей страны в связи с предстоящими в марте президентскими выборами.
Весь блок материалов открывает беседа журналистки Елены Новосёловой с Андреем Сорокиным, директором Российского государственного архива социально-политической истории, где хранятся (спасибо ему!) все декреты, подписанные Лениным. Но у этой беседы есть некий «запев», который как бы настраивает читателя на определённую волну. «Одержимые (!) идеей мировой революции большевики решили отречься от старого времени, по которому жила царская Россия, сделать его современным, европейским, интернациональным. Как сказано в декрете, переход на западный календарь был сделан «в целях установления в России одинакового почти со всеми культурными народами исчисления времени»… Закономерно было бы редактору, через которого проходил этот материал, задать журналистке вопрос: «Каким образом первая фраза сочетается со второй? О какой, собственно, «одержимости» может идти речь, если главная задача – «установление одинакового… с культурными народами исчисления времени?» Более того, если бы этот редактор поинтересовался историей вопроса, то, наверняка, обнаружил, что о присоединении к Григорианскому времени в России поговаривали ещё до Великой Октябрьской социалистической революции.
Кроме того, складывается впечатление, что три материала и информация Медиацентра газеты, опубликованные в номере, проходили через разные визирующие инстанции. Потому что в статье поэта, ведущего в газете страницу поэзии, Дмитрия Шеварова, о которой ещё пойдёт речь, есть такой факт, заслуживающий цитирования. «Интересно, что среди тех немногих, кто приветствовал декрет о новом стиле, оказались люди, которые по всем иным вопросам вряд ли бы сошлись. 27 февраля 1918 года бывший московский губернатор и городской голова князь Владимир Михайлович Голицын записывает в дневнике, что «Совершился переход на новый стиль. Давно была пора…» Это подтверждает догадки о том, что реформа летосчисления зрела ещё в недрах царского правительства».
Молодец Д. Шеваров, сделал правильный вывод, плохо, что не догадался поделиться им с Еленой Новосёловой и Андреем Сорокиным, который поначалу беседы тоже, как говорится, наломал дров
Прямо скажу, первый вопрос госпожи Новосёловой был просто анекдотичен. «13 потерянных (?) дней. Как их оценить: как большевистский волюнтаризм, взяли и вырезали кусок истории, в прямом (?) и переносном (?) смысле? Или это был позитивный порыв к общей с Европой культуре?»
Не знаю, как воспримут читатели, которые найдут эту статью в интернете, но мне кажется, что, услышав этот вопрос, господин Андрей Сорокин внутренне вздрогнул, но тут же дрогнул, и начал говорить какие-то жалкие слова из лексикона того птичьего языка, каким в «обновлённой России» чиновниками принято изъясняться о советском прошлом, и на котором, в том числе, иногда говорит и сам президент Путин. «У руководителей большевистской партии и Совнаркома были вполне понятные и утилитарные цели. Российская революция осмысливалась Лениным как пролог к революции мировой. Сердца пролетариев всего мира должны были биться в унисон и по одному хронометру. Так что удивляться не приходится тому обстоятельству, что этот декрет был принят в числе первых».
То, что касается необходимости работы сердец международного пролетариата «в унисон», тут, конечно, никаких сомнений нет. Но вот что касается «по одному хронометру», то тут, конечно, явный перебор. Это почувствовал и сам А. Сорокин, ибо несколько отгрёб назад. «И, конечно же, он выражал реальные потребности политической жизни и экономики». Более того, директор Российского государственного архива социально-политической истории дал журналистке некоторую подсказку: «Но мы должны помнить, что это один из сотен декретов, которые были приняты большевиками в первые месяцы после прихода к власти».
К чести журналистки Елены Новосёловой надо отметить, что она эту «подсказку» не приняла, продолжала дуть в свою дуду и, что называется, напоролась! Как говорится, разрази меня гром, что своей сверхзадачей она ставила «вывести большевиков на чистую воду и заклеймить». Увы и ах! – но, то ли по молодости и малой опытности, то ли по какой другой причине - лично я с ней не знаком - не получилось. А получилось что-то обратное, я думаю, начальство обязательно похвалит, я бы похвалил!
Вот её вопрос: «Можно ли назвать этот декрет Ленина одним из самых мощных послереволюционных глобалистских проектов?»
Ответ. «Не думаю. Основополагающими были другие декреты. Например, «О мире» и «О земле». Они позволили почти моментально завоевать симпатии огромного количества граждан Российской республики и других государств.
Именно первые декреты советской власти, не только те, которые я упомянул, но и целый ряд других, были понятны массам и помогли большевикам одержать победу в Гражданской войне… А декрет о времени скорее имел внутрироссийское значение. Глобальное значение имели те законы, которые абсолютно видоизменили старый порядок, декларировали и демонстрировали всему миру устремление власти построить новый социальный и экономический порядок».
Браво, Андрей Сорокин! Абсолютно разделяю ваши слова, с небольшим добавлением. Названные вами Ленинские декреты «О мире» и «О земле» были приняты не с тем, чтобы просто завоевать доверие народа. Это были требования самого народа, который впервые в истории увидел их в декретах и практике новой власти. По поводу Гражданской войны В.И. Ленин говорил так: «Народ совершил свою революцию, народ её и защитит!» И защитил, что все мы, включая и госпожу Елену Новосёлову, отлично знаем.
Теперь, что касается заметок поэта Дмитрия Шеварова. Собственно говоря, это не столько его собственные соображения, сколько некая «нарезка» из мнений современников, но есть «печаль и собственных переживаний». «Люди были столь оглушены предшествующими событиями – бессудными расправами, потерей близких, начавшимся голодом – что переход на новый календарный стиль был воспринят с полным равнодушием». Увлечённый поэзией и поэтами, Шеваров, видимо, не особенно занимался изучением истории, поэтому не знает, что первые месяцы 1918 года вошли в учебники как период «Триумфального шествия Советской власти». Никаких бессудных расправ, за исключением известных эксцессов, которых, учитывая настроения народа после мировой войны, было не очень много. Офицеров отпускали на свободу под честное «офицерское слово» не бороться против новой власти. А голодно, судя по воспоминаниям современников, было ещё и при царском режиме. Для пролетариев больше, для буржуазии и дворянства гораздо меньше.
Из нарезки Д. Шеварова процитирую приведённую им запись в дневнике от 5 февраля 1918 года Ивана Бунина: «С первого февраля приказали быть новому стилю. Так что по ихнему нынче уже восемнадцатое…» Объясню, почему я упомянул Бунина. Дело в том, что коллеги из «Российской газеты» упустили, по объективной причине, другую важную дату советской истории, аналогичную смене календарного стиля. 5 января 19128 года была введена декретом за подписью советского Народного комиссара по просвещению А.В. Луначарского реформа русской орфографии, по которой из букваря выпало несколько букв. Надо сказать, что советский писатель Андрей Битов в своём романе «Уроки Армении», опубликованном в журнале «Дружба народов» в 1969 году, сокрушался по этому поводу. А вот Иван Бунин в том же 1918 году и вовсе в запале очень круто заявил: «По приказу самого Архангела Михаила никогда не приму большевистского правописания. Уж хотя бы по одному тому, что никогда человеческая рука не писала ничего подобного тому, что пишется теперь по этому правописанию».
Сколько с тех пор воды-то утекло, сколько великолепных советских писателей творили по этой новой орфографии: Михаил Шолохов, Фёдор Абрамов, Пётр Проскурин, Леонид Леонов, Юрий Трифонов и многие другие. И всё в порядке.
Я понимаю, уважаемые коллеги, журналисты «РГ», вы проморгали этот факт из-за январских каникул, но посмотрите, может быть, ещё не поздно выйти на ристалище.
И в заключение ещё одно замечание. В номере от 25 января было сообщение, что вечером того же дня в редакции пройдёт литературная дискуссия по поводу, как я понял, вот этих самых «13 пропавших дней!». Получив аккредитацию, поднялся в весьма уютный конференц-зал. Мероприятие началось с чтения Юлией Ромашиной и Максимом Авериным отрывков из «Евгения Онегина», затем на сцену вызвали каких-то, как говорили раньше, «передовиков производства». Ничего не имею против чествования отличившихся по каким-то параметрам коллег, но мне это было не интересно, когда пройдёт обещанная полемика не известно, ну я и ушёл.
А полемика-то всё-таки состоялась, о чём и сообщил 26 января журналист Андрей Васянин. В сущности, полемика явно была анемичной, представляло интерес то, что сказал подведший в ней черту «третейский судья» директор Гослитмузея Дмитрий Бак, но Васянин об этом не написал ни одного слова. К тому же в своей статье «Писатель в ловушке времени» он передёрнул… время. У него «участники дискуссии» выступили до артистов, а было с точностью до наоборот. Пустячок, конечно, но всё же, всё же, всё же… Обманывать читателя не хорошо ни в большом, ни в малом, уважаемые коллеги!
Обсудить новость на Форуме