13:16 12.11.2010 | Все новости раздела "КПРФ"
Протесты есть, но это просто эмоции. Динамика протестных настроений глазами прорежимных экспертов
В редакции «Эха Москвы», в рамках программы «В круге СВЕТА», состоялась встреча прорежимных экспертов, обсудившая вывод ВЦИОМа о росте в стране протестных настроений. По словам Валерия Федорова, руководителя ВЦИОМ, по итогам октябрьских опросов 3 показателя, очень важных для характеристики общественной атмосферы, социальных настроений, социального самочувствия в обществе, выглядят хуже, чем в сентябре, августе, июле.
Первый показатель – это уровень социального оптимизма. То есть ответы на вопрос: «Как вы считаете, через год вы и ваша семья будете жить лучше, чем сейчас, так же, как сейчас, или хуже, чем сейчас?». Вот этот индекс, он несколько снизился. Скажем, в сентябре он был 65 пунктов, сейчас – 62. Это значит, то тех, кто с оптимизмом смотрит в будущее, стало меньше. Следующий индекс – это индекс протестных ожиданий, ответы на вопрос: «В вашем городе, в населенном пункте, как вы считаете, возможны в ближайшее время массовые выступления населения протестного характера в защиту своих прав и так далее, и тому подобное?». Вот в августе – сентябре он был на уровне 31 – 33 пункта, в октябре – 36.
Это серьезный рост. Но пока нельзя сказать, является ли он случайным или это точка перелома тенденции.
А следующий индекс – это индекс личной готовности принять участие в выступлениях такого рода. Потому что вольно делать прогнозы, а вот сам ты собираешься выходить на улицу или нет? Вот этот индекс в октябре остался неизменным – то есть 30 – 31 пункт. Поэтому я трактую пока события так: некое общая напряженность действительно возросла, можно порассуждать, по каким причинам, но пока это не переходит в субъективную готовность участвовать в каких-то протестных акциях.
С точки рения Ксении СОКОЛОВОЙ, обозревателя журнала «GQ», протестное настроение растет очень медленно. «С каждым днем вот ты слышишь, что происходит, кого опять убили, кого опять в тюрьме «замочили», кто умер, кто эмигрировал, Мохнаткина, который шел мимо митинга, куда-то посадили. И кажется, что ну вот, вот сегодня уже все должны как-то выйти на улицы и уже… ну я не знаю, ларечники, вот сейчас ларьки громят. Ну, хоть как-то. И все никак. Ну, может быть, вот сейчас еще неподтвержденная тенденция… может быть, она как-то все-таки будет хорошей.
В. ФЕДОРОВ: Мне кажется, это скорее выживание. То есть просто эмоции… Извините, что я перебил. Но вот даже слушая со стороны, такое ожидание: ну когда же, ну наконец-то, ну давайте вот все. А что же вы сидите там по своим кустам, по канавам и так далее?
Павел КУДЮКИН, президент Экспертного фонда социальных исследований Вы понимаете, здесь нельзя однозначно ответить, хорошо или плохо. Когда народ чересчур терпелив, это, конечно, плохо, потому что власть начинает борзеть. И мы в нашей истории веками это наблюдаем. Но когда народ неподготовленно вдруг начинает бунтовать, это тоже не слишком…
В. ФЕДОРОВ: Иначе бунт бессмысленный и беспощадный.
С. СОРОКИНА: Я не поняла, возросли протестные настроения или не возросли?
П. КУДЮКИН: Возросли. Но пока не понятно, устойчивы или нет.
В. ФЕДОРОВ: Все-таки это октябрьский замер, а октябрь, между прочим, как и март - это выборный месяц. Очевидно, что под выборы всегда раскачивается информационная ситуация, особенно в регионах, где это происходит. А в этот раз, между прочим, были самые большие по охвату местные выборы за всю историю современной России. То есть практически треть страны голосовала. И это, безусловно, важный фактор раскачки настроений.
К. СОКОЛОВА: Очень можно комфортно, ну пока еще, устроиться таким образом, что практически и не приходится ни с чем сталкиваться.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну, то есть вы входите в те 70 процентов, которые говорят: даже если начнется, мы не выйдем.
В. ФЕДОРОВ: Абсолютно точное определение.
К. СОКОЛОВА: Ну, смотрите, какая история насчет меня. Я, в общем-то, такой профессиональный журналист. И когда-то, года два назад, я занималась и расследованиями, и репортажами, и интервью с политическими деятелями, и так далее, и так далее. Когда здесь все, что касается политики, свернулось абсолютно и все стало понятно, что у власти… ну я это называю «форма клептократии». Ну, о чем мне с ними разговаривать? Простите, пожалуйста. Их позиция мне ясна, им надо управлять конгломератом ларьков, дальше их никуда выпускать нельзя. Ну что я буду, какие я буду вопросы им задавать, еще что-то? Что касается… Я просто перестала вот два года назад именно контактировать каким бы то ни было образом с этими людьми как журналист. Что касается Ходорковского, то я считаю, что эта история уже приобрела, благодаря стараниям в основном одной стороны, ну и вторая тоже правильно себя ведет, она приобрела библейский литературный масштаб, вот с моей точки зрения как журналиста, литератора и так далее. И я пошла туда посмотреть, как вообще это все выглядит. И это выглядело реально просто настолько, я не знаю, круто с точки зрения сюжета трагичности и всего остального, что «Остапа понесло», и я вот… «Остапа понесло», и так понесло, что… Но смешно, как на это же все отреагировали: ну наконец-то даже до гламурных дошло! А я там упомянула…
С. СОРОКИНА: Мне-то как раз это очень понравилось. Мне было безумно интересно, я как раз не подумала: «Ну вот, и гламурных достало». Мне кажется, уже достало всех. Но это уже мое сугубое ощущение, наверное, это никак не отражается в цифрах там каким-то и исследованиях.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А отражается или нет? Ходорковский как-то отражается?
В. ФЕДОРОВ: Ходорковский вообще никак не отражается.
К. СОКОЛОВА: А никто ничего не знает.
В. ФЕДОРОВ: «Левада-центр», например, регулярно, чуть ли не каждый месяц, всех опрашивает. И во всех абсолютно вопросах больше половины вообще эту тему никак не затрагивают, а остальные… видно, что эмоций нет.
К. СОКОЛОВА: Я могу сказать, что, во-первых, надо понимать, что большинство людей об этом просто имеют крайне смутные понятия или не знают вообще. Мы два года назад в журнале предприняли такой проект, собственно, я была его инициатором – проехать от Москвы до Владивостока, останавливаясь в разных городах, селах и весях, то есть самых дальних каким-то там…
Ну, люди просто не знают.
П. КУДЮКИН: А, богатого посадили? И хорошо, что посадили! Всех бы их посадить!..
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну, это было так, сейчас все-таки изменилось.
С. СОРОКИНА: Ну, стали чуть-чуть все-таки спокойнее, мне кажется.
В. ФЕДОРОВ: Ну, это массово все равно, это не нужно переоценивать.
К. СОКОЛОВА: Русские люди вполне бывают, собственно говоря, и нормальными. И не надо думать, что все там ужасные, бедные, злые, тупые, которые сидят и никогда не выходят протестовать. Рассуждают они все вполне здраво. Но, ребят, они смотрят Первый, Второй каналы. И картинка мира у них укладывается в Первый, Второй каналы…
Промывание мозгов все-таки серьезно влияет.
В. ФЕДОРОВ: Ну, вы знаете, промывание мозгов… давайте вспомним, когда этот термин появился – Корейская война. И, в общем, ничего подобного, конечно, никогда не было, промывания мозгов. Это метафора. А что касается дела Ходорковского, мы же в 2003 году, когда все это началось и когда действительно было кому-то интересно, тоже много спрашивали. И вы знаете, какой парадоксальный абсолютно вывод: значит, для людей нет двух сторон в этом деле, это вот все одно и то же.
По их мнению, что силовики, что власть, что Ходорковский, что олигархи – это все одно и то же. То есть это воспринимается как внутренняя разборка в очень узком кругу.
К. СОКОЛОВА: Я их логику абсолютно понимаю.
С. СОРОКИНА: … Который страшно далек от их обычной жизни.
В. ФЕДОРОВ: Где нет ни правых, ни виноватых.
К. СОКОЛОВА: Они же не будут в какие-то тонкости вдаваться: а вот он борется, вот он сейчас показывает нам…
С. СОРОКИНА: Для того, чтобы понять, нужно врубиться в ситуацию, а это же усилия.
П. КУДЮКИН: Многие сочувствуют: ну, не повезло парню… А некоторые враждебно настроены.
К. СОКОЛОВА: Это раз. А еще есть моя соведущая колонки в журнале Ксения Собчак. И она абсолютно отражает, кстати, мнение большинства, что вот все жили люди по понятиям. То есть они придумали какие-то понятия, соответственно, Ельцин, Путин, потом олигархи и все такое. И Ходорковский, он просто нарушил эту понятийную структуру, просто поступил не по понятиям, его наказали, и он сидит. Какие вопросы?..
В. ФЕДОРОВ: Сейчас это называется «беспредельщик».
С. СОРОКИНА: Да… Скажите мне, пожалуйста, а если говорить о протестных настроениях, которые там есть, нет, но что-то фиксируется, у меня-то ощущение, что все-таки они каким-то образом накапливаются. Может быть, еще не проявлены, может, еще латентные, но они все-таки есть. Какое-то недовольство, скрытое или явное, проявляется. Скажите мне, а вот в отношении чего или кого проявляется это самое недовольство? Можно сформулировать?
П. КУДЮКИН: Можно, можно. Понимаете, в чем дело? Я думаю, что не исключено, что вот действительно этот октябрьский всплеск может быть и началом некоторой тенденции более устойчивой. Ну вот мы действительно уже, наверное, в этом месяце узнаем об этом. Здесь много факторов, давайте посмотрим. С тех же самых экранов, с Первого и Второго каналов, постоянно говорят: мы выходим из кризиса, жизнь все лучше, мы вот-вот рванем в светлое будущее…
Мы встаем с колен, наномодернизация и прочее, прочее. И люди-то по реальной своей жизни этого улучшения не чувствуют. Извините, зарплаты не растут…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как же не растут? У нас правительство говорит: постоянно растут зарплаты, пенсии.
П. КУДЮКИН: Извините, зарплаты у бюджетников заморожены. И бюджетник это прекрасно чувствует. Бюджетникам в настоящее время грозят сокращениями и реструктуризацией. Вот сегодня опять наш любимый премьер сказал: «Оптимизировать учителей надо, много слишком развелось». А что в стране с перегрузкой все работают, это до него не доходит.
С. СОРОКИНА: То есть несоответствие картинки, которую являют экран и средства массовой пропаганды, тому, что есть на самом деле.
С. СОРОКИНА: То есть вот это раздражает. Еще что?
П. КУДЮКИН: Потом, понимаете, власть как будто специально - элита – назовем так – провоцирует. 83-й закон, он еще не породил массовых протестов, но точечные вспышечки уже пошли.
Это как бы реформа бюджетных учреждений. То, что грозит резким увеличением платности всех социальных услуг.
С. СОРОКИНА: Ну, то, что, как кусочек, ругались по поводу школ, а на самом деле затрагивает очень многие бюджетные учреждения, и медицинские…
П. КУДЮКИН: Это всю бюджетную сферу затронет. Но это пока еще не осознано массово, но действительно узкий круг активистов начинает как бы приходить в движение.
С. СОРОКИНА: А еще?
П. КУДЮКИН: Потом вот этот вброс с 60-часовой рабочей неделей. Как бы потом не опровергал Федя Прокопов, что неправильно поняли, но это прозвучало, народ это крайне как бы напрягло.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Рост пенсионного возраста.
П. КУДЮКИН: Да, рост пенсионного возраста.
С. СОРОКИНА: Ну еще же не ввели.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну, намеки.
П. КУДЮКИН: Но народ начинает волноваться.
В. ФЕДОРОВ: Так это больше о народе говорит. Правильно?
К. СОКОЛОВА: А кстати, вам не кажется, что в Кремле сидит какой-то антипиарщик, который против них работает? Вот анти-Сурков, вот он все придумывает. Потому что 60-часовая рабочая неделя, которая была озвучена Прохоровым, человеком с 14 миллиардами, по-моему, да? Вы представляете, как это должен воспринять любой человек! Это абсолютный черный пиар.
В. ФЕДОРОВ: Ну, Прохоров вроде не в Кремле сидит еще. Все одна шайка-лейка.
С. СОРОКИНА: Да, это все из этой же серии: все одна шайка-лейка.
К. СОКОЛОВА: Ходорковский не по понятиям - сидит, этот по понятиям рабочую неделю вводит…
С. СОРОКИНА: Слушайте, а вот мне интересно. Мы только что видели, как во Франции развернулась просто колоссальная кампания: профсоюзы против повышения пенсионного возраста. Как вы полагаете, ежели у нас возникнет эта тема и до 62, например, введут пенсионный возраст, у нас возможны такие проявления или нет? Профсоюзы слабые, мы ленивые…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Цифры говорят, что вот на подступах.
П. КУДЮКИН: Ну тоже, знаете, не нужно как бы… Когда человек заявляет, что он готов выйти, от этого еще очень далеко до того, что он реально выйдет.
В. ФЕДОРОВ: Обещать – не значит жениться.
С. СОРОКИНА: Ну, вот ваши ощущения. Как вы думаете, возможны у нас какие-то такие солидарные выступления против чего-то, что конкретно касается кармана?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну, были же, были против монетизации льгот.
В. ФЕДОРОВ: Да, вот… Крупнейший кризис путинской эпохи – это конец 2004 – начало 2005 года. Действительно, волна достаточно была широкая. Но я напомню, что тогда вот недовольство, оно как бы слилось воедино, слились вот разные совершенно потоки. Напомню, тогда еще осенью 2004 года, еще где-то примерно за четыре, за пять месяцев до монетизации, начался резкий всплеск инфляции. Ну, какое это влияние на настроения самой малодоходной части населения, то есть бюджетников и пенсионеров, оказывает, объяснять не надо. Дальше был Беслан, тогда же. Понятно, удручающее, угнетающее воздействие на всю атмосферу в обществе. Дальше были проблемы с Украиной: напомню, «оранжевая революция», большие надежды на славянское единство и пророссийского президента в Киеве, и полный облом. Более того, волна «оранжевых революций» и естественный страх о том, что вот нас по периметру враги окружают. И под конец все заполировали монетизацией льгот. И вот тут, конечно, уже…
С. СОРОКИНА: Ну, кстати говоря, там уже профсоюзы-то никакой роли не играли. Там ведь пенсионеры, причем неорганизоваНно и стихийно затеяли.
В. ФЕДОРОВ: Никакой. Ветеранские организации.
П. КУДЮКИН: Реально профсоюзы очень слабы. Есть, конечно, вот этот как бы постепенно разлагающийся монстр ФНПР, который, собственно, и профсоюзом-то и не является.
С. СОРОКИНА: И какие-то отдельные прорастающие профсоюзы.
П. КУДЮКИН: Да, там есть отдельные первички активные и альтернативные профсоюзы, которых гнобят ужасно, которые поставлены почти вне закона действующим Трудовым кодексом.
С. СОРОКИНА: Ну власть понимает, что ей еще профсоюзов сильных не хватало, лучше не надо.
П. КУДЮКИН: В Западной Европе наиболее мощные профсоюзы в сфере социального обслуживания, в бюджетной, по-нашему, у нас-то вообще профсоюзов не видно и не слышно.
В. ФЕДОРОВ: Ну, в целом у нас впереди выборный год большой, поэтому я думаю, что тема пенсионного возраста если кем и будет подниматься, то в основном в провокационных целях «несогласными» и прочими деятелями.
П. КУДЮКИН: Она будет после 12-го года.
С. СОРОКИНА: После 12-го года. Поэтому сейчас вбрасывать чуть-чуть – это, конечно, несерьезно. Что еще, может быть, даже по исследованиям, вот вызывает протест или, по крайней мере, раздражение?
П. КУДЮКИН: Выборы.
С. СОРОКИНА: Почему?
К. СОКОЛОВА: Сам факт того, что они происходят?
П. КУДЮКИН: Наглость того, что творится.
С. СОРОКИНА: Наглость того, что есть выборы, а их нету? Вот что вызывает?..
П. КУДЮКИН: Да, да, да. То, что выборы без выбора. То, что рисуют результаты. То, что как бы говорят «вот столько-то голосовало за «Единую Россию»», а все спрашивают: «Ты голосовал за «Единую Россию»?» - «Не голосовал». – «Ты голосовал?» - «И я не голосовал»…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну, мы-то встали на путь исправления, уже обещали, что больше не будет такого безобразия…
В. ФЕДОРОВ: Ну, я лично не согласен. Действительно, всегда есть повышение градуса общественного недовольства в ситуации выборов. С чем это связано? Это связано с тем, что выборы – это информационная кампания.
С. СОРОКИНА: Надоедают агитки?
В. ФЕДОРОВ: Значит, не просто надоедают. Просто люди вовлекаются вообще вот в этот спектр тем, которые на самом деле большинству из них не очень интересны. Но выборы – это всегда борьба, даже при условии полуторапартийной системы и так далее. Это всегда какой-то компромат, это всегда обвинения, это всегда проблемы и так далее. Поэтому, конечно же, объем негативных материалов в любых СМИ возрастает.
С. СОРОКИНА: Да. И есть еще вот это несоответствие, действительно, что тебе, с одной стороны, навязывают что-то неинтересное, с другой стороны, ты не интересуешься и, кроме того, понимаешь, что все профанации, по большому счету, и от твоего выбора ни черта не зависит. И вот это, наверное, дополнительное вызывает раздражение и неприятие этих самых выборных процессов.
П. КУДЮКИН: Конечно. Вы знаете, очень интересная вещь. Вот если вспомнить массовые протесты 88 – 89-го года, когда они начались, они ведь были связаны с чем? Достоинство ущемили. Вот там не с материальными проблемами, сколько с ущемлением человеческого достоинства. Вот главная причина всех бунтов, революций и волнений.
С. СОРОКИНА: Вы полагаете, что наше народонаселение все-таки собственное достоинство еще в таком массовом порядке волнует?
П. КУДЮКИН: А вы так плохо думаете про наше население?
С. СОРОКИНА: Нет, я просто спросила.
Обсудить новость на Форуме