14:45 14.06.2013 | Все новости раздела "КПРФ"
«Принципы побеждают, а не «примиряются». К столетию работы И.В. Сталина «Марксизм и национальный вопрос»
2013-06-14 12:57
По страницам газеты «Правда», Юрий Белов 
К столетию работы И.В. Сталина «Марксизм и национальный вопрос».
В марте — мае 1913 года в большевистском журнале «Просвещение» была опубликована работа И.В. Сталина под заглавием «Национальный вопрос и социал-демократия». Позже автор дал ей новое название, под которым она получила всемирную известность, — «Марксизм и национальный вопрос». Актуальность этого сталинского труда для дня сегодняшнего трудно переоценить: в условиях глобализма, этой новой формы империализма XXI века, как и сто лет назад, в повестку дня отечественной истории поставлен национальный вопрос. Для России это в первую очередь русский вопрос — вопрос о судьбе государствообразующей русской нации.
«Статья очень хороша»
Сталинская работа «Марксизм и национальный вопрос» по праву считается классической в марксистско-ленинской теории нации. Она получила высокую ленинскую оценку. Обозревая положение дел по национальному вопросу в России, Ленин в 1913 году отмечал: «В теоретической марксистской литературе это положение дел и основы национальной программы с.-д. уже были освещены за последнее время (в первую голову здесь выдвигается статья Сталина)». Узнав, что сталинскую публикацию предлагается считать отнюдь не программной, а дискуссионной, в чём был заинтересован Бунд (Всеобщий еврейский рабочий союз), Ленин решительно воспротивился этому: «Конечно, мы абсолютно против. Статья очень хороша. Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи».
Сравнительно небольшой по объёму теоретический труд Сталина (он называл его статьёй) богат национальной проблематикой, чрезвычайно актуальной для России начала ХХ века. В нём автор всесторонне рассматривает состояние национального вопроса на Кавказе, обстоятельно анализирует еврейский вопрос в России и выдвигает в качестве определяющего её судьбу русский вопрос. Но не анализ российской национальной проблематики столетней давности является для нас главным в сталинской работе, а методологический подход к этому анализу — диалектический классовый подход к определению сути таких исключительно важных социальных явлений, как нация, национальный характер и культура. Именно данный подход позволил Сталину разработать диалектико-материалистическую (отвечающую объективной реальности в её противоречиях, в единстве и борьбе заключённых в ней противоположностей) теорию нации, а также разоблачить прикрытые марксистской фразой мелкобуржуазные взгляды по данной проблематике.
В 1920 году работа Сталина «Марксизм и национальный вопрос» была переиздана в сборнике его статей (Госиздат, Тула). Этому сборнику предпослано предисловие «От автора», в котором о работе 1913 года сказано: «Статья отражает период принципиальных дискуссий по национальному вопросу в рядах российской социал-демократии в эпоху помещичье-царистской реакции за полтора года до империалистической войны, в эпоху нарастания буржуазно-демократической революции в России. Две теории нации боролись тогда и, соответственно, две национальные программы: австрийская, поддержанная Бундом и меньшевиками, и русская, большевистская».
Переживаемая нами эпоха отлична от эпохи начала ХХ века, но во многом и схожа с ней. Мы живём в эпоху реставрации капитализма в России — эпоху реакции. Реакции либерально-олигархической, самой что ни на есть контрреволюционной. Мы живём в эпоху империалистической глобализации мира, жертвой которой стала наша страна. Разрушение СССР во весь рост поставило вопрос о национальной независимости России, о судьбе государствообразующей русской нации. Русофобия в форме антисоветизма и антикоммунизма — главная особенность эпохи реакции.
Русофобия диктует необходимость научной методологии решения русского вопроса. Она дана в работе Сталина «Марксизм и национальный вопрос». Особенно ценна для нас заключённая в ней критика мелкобуржуазной теории нации, с попытками реанимации которой мы постоянно сталкиваемся сегодня.
Нация и национальный характер
Критическому анализу мелкобуржуазной, псевдосоциалистической теории нации (буржуазной в своей основе), активными выразителями которой в начале ХХ века являлись австрийские теоретики О. Бауэр и Р. Шпрингер, у Сталина предшествует определение нации как исторической категории буржуазной эпохи — «эпохи подымающегося капитализма». Путь к данному определению он начинает с аргументированного утверждения: «Нация — не расовая и не племенная, а исторически сложившаяся общность людей». Это сталинское утверждение крайне важно для нас, поскольку сегодня мы нередко встречаем людей, блуждающих в националистическом тумане и относящихся к нации не как к исторической, а как к этнической категории. Отсюда проистекает опасное заблуждение, согласно которому принадлежность человека, скажем, к русской нации определяется исключительно по «чистоте крови». Так начинается путь к этнонационализму — кровавый путь в решении национального вопроса.
Но вернёмся к сталинской статье. В ней автор выделяет и подробно рассматривает характерные черты, признаки нации, доказывает, почему именно они формируют её неповторимый облик. В заключение своих суждений Сталин даёт завершённое, чеканное определение нации: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психологического склада, проявляющегося в общности культуры». При этом Сталин делает весьма значимую оговорку: «Необходимо подчеркнуть, что ни один из указанных признаков, взятый в отдельности, недостаточен для определения нации. Более того, достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией». Значимость оговорки состоит в её соответствии важнейшему правилу диалектической логики: чтобы познать сущность явления, надо рассматривать его всесторонне, в его прямых и опосредованных связях с другими явлениями.
В политике односторонность подхода всегда ведёт к жестоким последствиям в судьбе нации. Односторонность оборачивается идеалистическим, иными словами — искажённым, видением объективной реальности: нация вырывается из контекста истории, контекста социальной жизни и рассматривается как нечто от них не зависящее, раз и навсегда данное. Сталин блестяще показал это на примере одномерной характеристики нации О. Бауэром, утверждавшим: «Нация — это относительная общность характера», «Нация — это вся совокупность людей, связанных в общность характера на почве общности судьбы». «Но что такое национальный характер, — спрашивает Сталин, — как не отражение условий жизни, как не сгусток впечатлений, полученных от окружающей среды? Как можно ограничиться одним лишь национальным характером, обособляя и отрывая его от породившей его почвы?» Понятно, что речь здесь прежде всего идёт не о природной среде (географических и климатических условиях), а о среде социальной — об отношениях между классами, образующими нацию.
Критика Сталиным Бауэра актуальна в приложении и к сегодняшним горе-теоретикам по национальному вопросу. К тем, кто в качестве ведущей идеи возрождения русской нации выдвигает пробуждение в ней русского духа, оставляя неприкосновенной социальную почву, при которой этот дух угасает, — иными словами, оставляя неизменным господство частнокапиталистических отношений. Речь идёт о «теоретиках» (их немало и в патриотической среде), считающих, что главное — это пробудить русский дух, а уж он-то решит и вопрос о собственности, и вопрос о власти. Поскольку под духом имеются в виду национальный характер и как результат его «деятельности» — вся русская цивилизация, то на передний план выдвигается не классовая борьба, а война цивилизаций.
Про «топос» — «позвоночник» этноса
Противостояние культур, цивилизаций в современном мире, если иметь в виду форму, внешний вид этого противостояния, — факт неоспоримый. Но природа этого противостояния — классовая. Оно есть следствие империалистической глобализации, в жерновах которой оказались народы, находящиеся за границей «золотого миллиарда». Трагедия русского народа — результат нового передела мира между крупными капиталистическими хищниками после развала социалистической державы — Советского Союза. Чтобы не допустить его возрождения, главный удар наносят по государствообразующей нации, по её культуре и цивилизации. Русофобия столь же закономерна для современного имперского Запада, как она была закономерна для третьего рейха Адольфа Гитлера. Мировой финансовый капитал диктует её необходимость для себя — необходимость демонтажа и духовного порабощения русского народа, чему не противоречат интересы господствующего в России компрадорско-олигархического капитала и обслуживающего его режима власти.
Стремление выдать следствие (русофобию) за причину бедственного положения русской нации всё ставит с ног на голову, к чему с неизбежностью ведёт идеалистическое понимание действительности. Происходит это, когда нация отождествляется с национальным характером, то есть с особенностью психического склада людей, и напрочь изолируется от «грубой материи» — от классовой природы общества. Полнейший идеализм!.. На это обратил внимание Сталин в своей жёсткой критике австрийского теоретика: «Точка зрения Бауэра, отождествляющая нацию с национальным характером, отрывает нацию от почвы и превращает её в какую-то незримую, самодовлеющую силу. Получается не нация, живая и действующая, а нечто мистическое, неуловимое и загробное».
Надо ли пробуждать русский дух, лучшее, что есть в русском национальном характере, — стремление к справедливости, готовность к самопожертвованию во имя общего дела? Безусловно, надо. Но пробудить русский дух вне классовой борьбы невозможно. Сам по себе он не существует, но закаляется и проявляется в борьбе с социальным злом. В ней он достигает того революционного размаха, о котором писал Ленин. Положить национальный характер в основу нации, формируемой в классовом буржуазном обществе, — значит лишить его почвы, что и делал Бауэр.
Ревнители цивилизационного подхода (о нём пойдёт речь) к анализу и оценке фактов и явлений современной истории идут вслед за Бауэром. Как иллюстрацию тому приведём извлечение из объёмной статьи, размещённой на сайте ЦК КПРФ в Интернете в текущем году под названием «Цивилизацонно-геополитический подход как необходимое условие выживания России и строительства социализма XXI века». Её авторы (А. Богачёв и М. Лагутин) утверждают: «Цивилизации развиваются в соответствии со своим «топосом» — национально-культурным, психологическим кодом, который представляет собой своеобразный «позвоночник» этноса, а также в соответствии со спецификой конкретного жизненного пространства. Именно диалектическое сочетание национально-культурного кода и пространственных характеристик среды обитания вместе с экономическими факторами и особенностями языка придаёт цивилизационному фактору определяющее для судьбы того или иного общества значение, в существенной степени определяет уровень его духовности, классовую структуру, его научно-технические достижения и т.д.».
Далее авторы подчёркивают, что, с их точки зрения, «к понятию цивилизации очень близко дано Сталиным определение нации», которое они используют как опорное для обоснования цивилизационно-геополитического подхода, его исключительной важности в строительстве социализма в России XXI века.
И правда, все выделенные Сталиным признаки нации вроде бы присутствуют в цитируемой статье: общность языка («особенности языка»), территории («пространственные характеристики среды обитания»), экономической жизни («экономический фактор») и психического склада, проявляющегося в общности культуры («национально-культурный психологический код»). Однако они не объединены понятием исторически сложившейся в эпоху капитализма, что крайне важно, устойчивой общности людей. Классовая основа нации исчезает. Нация становится аморфной. Не случайно исчезают и геометрически чёткие и завершённые сталинские формулировки, а вместо них даны вычурные определения, коих нет в арсенале марксистско-ленинских категорий. Но дело не только и не столько в претенциозности авторского стиля, сколько в недопустимом смещении акцентов. У Сталина акцент сделан на том, как уже говорилось, что ни один из основных признаков нации не может быть назван главным, стержневым по отношению к другим. У авторов же статьи появляется главный, стержневой признак нации — «топос», или национально-культурный, психологический код. Иными словами, всё тот же национальный характер, национальный дух. Он представлен как «позвоночник» этноса. Нация рассматривается, стало быть, в качестве этнической, а не исторической категории. Слова о диалектическом сочетании этого главного признака с другими не спасают положения: они — для проформы. Они сказаны для якобы диалектического обоснования решающей роли цивилизационного фактора в общественном развитии. Именно он, по утверждениям авторов, в существенной степени определяет уровень духовности общества и — не шутите! — его классовую структуру (?). Короче говоря, подобен гегелевскому мировому духу.
Чуть позже авторы как бы спохватываются и заявляют: «Очевидно, что в свою очередь цивилизационный фактор немыслим без диалектического взаимовлияния с фактором социально-классовым. Сущность этой диалектики — предмет отдельного исследования». Но к последнему они так и не подошли. Отдали, так сказать, классовому фактору дань ритуального внимания: как же, помним, помним о нём. Вся статья — ода цивилизационному подходу в обнимку с подходом геополитическим. Классовый подход промелькнул как дежурная формальная галочка — о нём ни слова больше. Классовой борьбы и вовсе нет.
По пути О. Бауэра
Анализируемая работа Сталина подтягивается авторами к рекламируемому ими цивилизационному фактору, в то время как вся она наполнена классовым содержанием, доказательством несовместимости пролетарского интернационализма и буржуазного национализма. У авторов статьи и в помине нет рабочего класса: нация у них получилась такой, какой её всегда желает видеть капитал, — единой и неделимой, без классовых противоречий, единство превыше всего! Это ли не чистейший буржуазный национализм, припрятанный тем же Бауэром за социалистической терминологией?!
Восхваляя Сталина, авторы неуклонно следуют по пути Бауэра, о котором его грозный оппонент говорил, что он, Бауэр, увлёкся на словах «социалистическим принципом национальности», а фактически — «заменой социалистического принципа классовой борьбы буржуазным «принципом национальности». Иначе говоря, стал на путь национализма. «Правда, — заметил Сталин, — национализм этот не так прозрачен, ибо он искусно замаскирован социалистическими фразами, но тем более он вреден для пролетариата… Прикрываясь бронёй социализма, он менее уязвим и более живуч».
Как и Бауэр, авторы, избегая социалистического принципа классовой борьбы, заявляют о своей приверженности социализму. Но интерпретируют они его, так переворачивая с ног на голову, что впору обратиться к Всевышнему: унеси ты наше горе! Оказывается, Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 года свершилась не в силу назревших классовых противоречий, не в результате борьбы классов и не потому, что Россия явилась самым слабым звеном в цепи империализма, а Первая мировая война стала ускорителем революции. Всё это, даже если и было, не составляло главной причины. Главная же причина заключалась в том, что в России «с её культурой общинности, консервативными ценностями и православной культурой нестяжательства империалистическая психология… не прижилась», в то время как «наличие мощного бюрократического «обездушенного» аппарата, подавлявшего исконные русские цивилизационные ценности (справедливость, общинность, духовность, нестяжательство), вкупе со сложнейшими климатическими условиями и постоянной мобилизационной готовностью создало духовно-социальное противоречие, которое неизбежно вело к социалистической революции».
Заметим, оставив в стороне всё, что «вкупе»: по убеждению новоявленных теоретиков, не противоречие между трудом и капиталом, не аграрный вопрос, названный Лениным гвоздём русской революции, а духовно-социальное противоречие (что есть сие, не раскрывается) и цивилизационный вопрос — вот что породило социалистическую революцию. А главный виновник зла в дореволюционной России не буржуазия и не помещичий класс, а «обездушенный» бюрократический аппарат. Он гнобил русские цивилизационные ценности. Будучи освобождены революцией, они составили фундамент русского социализма. Вот так, а не иначе…
Это авторское убеждение крепнет от статьи к статье на сайте «Русский Лад». В последней из них (апрель 2013 года) — «Русская советская цивилизация на евразийском направлении» — можно прочесть: «Закономерность Победы великого Октября (так в цитируемом оригинале. — Ю. Белов) в России была безусловной, так как она базировалась на соборных, коллективно-общинных традициях русского народа, проявляющихся и в его вере, его религии, причём, прежде всего, именно в народном православии, а не в официальной деятельности ряда иерархов. Поэтому 100 лет назад русский народ принял большевиков, близких к Правде народной жизни, как религиозной, так и хозяйственной, и русская цивилизация стала советской».
Поддаются ли комментарию эти теоретические экзерсисы? Можно, конечно, и такое мнение иметь, если смотреть на Октябрьскую революцию 1917 года сквозь призму, скажем, православного социализма. Но при чём здесь анализ величайшего события ХХ века с точки зрения марксистско-ленинской теории, на что претендуют адепты цивилизационного подхода? Не ошиблись ли они партией, вступив в КПРФ? Они предлагают путь к русскому социализму (только о нём и говорят — смотрите на сайте «Русский Лад» статью «Российское государство и русский социализм», март 2013 года), предав забвению социалистический принцип классовой борьбы. Толкуют этот свой социализм на христианский лад: «С глубинной, коренной точки зрения красный проект представлял собой возвращение к древним библейским ценностям через запрет любого ростовщичества».
Есть что-либо подобное в Программе КПРФ? Вопрос риторический. В концепции поименованных авторов социализма — кот наплакал. Не случайно их терминология не марксистско-ленинская, социалистическая, а вычурная имперская, архаичная, характерная для Изборского клуба Проханова — Дугина. Авторы, как говорится, помешались на имперской идее. Русская цивилизация оказывается у них имперской: «Пример Российской империи — СССР позволяет сделать очень важный вывод: между цивилизацией (культурным единством) и государством имперского типа (политическим единством) существует непрерывность». О советской цивилизации, как цивилизации социалистической, и о государстве советского социалистического типа они предпочитают не говорить. Левую оппозицию, естественно, КПРФ в первую очередь, называют «национально-консервативной политической оппозицией». Стоит ли комментировать?
Русский вопрос и русская цивилизация
Подмена диалектического классового подхода (не путать с примитивным троцкистским) эклектичным цивилизационным подходом (таков он у цитируемых авторов) неизбежно ведёт к извращённой трактовке социализма, «к приспособлению социализма к национализму» (Г. Плеханов). Эта опасность наиболее пагубна в теоретическом и, соответственно, практическом решении русского вопроса. Социалистическое классовое содержание этого стержневого для России вопроса выхолащивается. На передний план выдвигается его национальная сторона, а сторона социальная либо остаётся в тени, либо вовсе исчезает.
Предупреждая о данной опасности, Сталин писал в своём классическом труде «Марксизм и национальный вопрос»: «Осью политической жизни России является не национальный вопрос, а аграрный. Поэтому судьбы русского вопроса, а значит и «освобождения» наций, связываются в России с решением аграрного вопроса, то есть с уничтожением крепостнических остатков, то есть с демократизацией страны. Этим и объясняется, что в России национальный вопрос выступает не как самостоятельный и решающий, а как часть общего и более важного вопроса раскрепощения страны». И далее: «Не национальный, а аграрный вопрос решает судьбы прогресса в России; национальный вопрос — подчинённый».
Перефразируя Сталина, можно сказать: судьбы русского вопроса в современной России связаны с решением вопроса об уничтожении (национализации) капиталистической собственности, то есть с демократизацией страны, ибо олигархический капитал создал обслуживающий его полуполицейский феодализированный режим власти. Пока этот капитал будет править бал в стране, не исчезнет нависшее над Россией, наряду с вымиранием народа, пьянством, наркоманией и оргпреступностью, такое национальное бедствие, как массовая миграция населения Узбекистана, Таджикистана, Киргизии в исконно русские регионы. По сути, это уже не миграция, а переселение народов с вытеснением русских с земли их пращуров. И всё это происходит потому, что крупному бизнесу крайне выгодна дешёвая рабочая сила.
Наши цивилизационщики всегда готовы декларировать защиту русского народа. Делают это ритуально-возвышенно, пафосно, но вопрос о собственности для них — не главный. Главный — цивилизационный вопрос. Национальную форму ставят впереди классового содержания.
Соглашаясь со Сталиным в том, что национальный вопрос — подчинённый, мы никоим образом не умаляем его значения. Сыграла ли опора большевистской партии на русскую цивилизацию существенную роль в социалистическом преобразовании России? Безусловно, сыграла. Безусловно и то, что и ныне эта опора — необходимость для КПРФ, для социалистического решения русского вопроса, а значит, и освобождения наций нашего общего Отечества. Но на всё ли, что есть в отечественной цивилизации, русской культуре, русском национальном характере, надо опираться?
Всякая великая цивилизация (российская, западная, китайская и т.д.) наряду с действительно великим, что даёт ей всемирное признание, содержит в себе и далёкое от великого. Сравните эпохальные достижения культуры (например, эпоха Возрождения) и германский фашизм в цивилизации Запада и т.п. Цивилизация — явление классовое, чего не понимают и, хуже всего, не желают понять наши цивилизационщики. Она содержит в себе элементы, рождённые многовековым созидательным трудом народа или народов, определяющие её великость, её неповторимые черты, её лицо. Эти элементы образуют стержень цивилизации. Но она содержит в себе и то, что является следствием подневольного труда — наследие рабского прошлого, будь то узаконенное рабство в южных штатах Америки или крепостничество в России.
Цивилизация определяет лицо нации, национальный характер, и при её оценке сохраняет силу требование, выдвинутое Сталиным при оценке нации: учитывать «все особенности «нации», не только полезные, но и вредные». Так, общинность бытия русского крестьянства питала его великой силой коллективизма и самоорганизации. Но была в общине и власть тьмы, и власть круговой поруки, чем с выгодой для себя пользовались господствующие классы. Вспомним характеристику Руси, данную великим Некрасовым: «Ты и убогая, / Ты и обильная, / Ты и забитая, / Ты и всесильная, / Матушка-Русь!..» Не о русской ли цивилизации, переживавшей свой кризис во второй половине XIX века, это сказано?.. А формируемая веками царистская психология — не она ли породила то безоглядное доверие к власти, которое сегодня боком обернулось для страны? А терпение и смирение, эти атрибуты культа православия («Бог терпел и нам велел» — в народе родилось, не церковными иерархами придумано), — не они ли у многих из нас вызывают раздражение: да когда же наконец проснётся Россия?
Классическая русская литература запечатлела социальные типы, которые сохранились и в условиях реального социализма, при всём ограничении их свободы, а затем быстро возродились с реставрацией капитализма в России. Гоголевские хлестаковы и чичиковы, чеховские ионычи и горьковские мещане — они среди нас и они в нас. Как ни старайтесь, из русской культуры вы их не выбросите. И они влияют на национальный характер. Русская культура, русская цивилизация, как всякая великая культура и цивилизация, — явление сложное, представляющее собой единство противоречивого многообразия. В её познании, освоении и пропаганде полезно помнить сказанное Сталиным в отношении национального вопроса: «Если где и необходима диалектическая постановка вопроса, то именно здесь».
Две нации и две культуры
Можно ли говорить о единой культуре, лежащей в основе цивилизации, в классовом антагонистическом обществе? Вроде бы да: и пролетарии, и буржуа говорят на одном языке, а без него, как известно, невозможна национальная культура. Но язык не имеет классового содержания, а культура его имеет и при всём своём национальном своеобразии не может быть единой для пролетариев и буржуа. Об этом со всей определённостью сказано Сталиным в его классическом труде «Марксизм и национальный вопрос»: «Нельзя серьёзно говорить о «культурной общности» нации, когда хозяева и рабочие одной и той же нации перестают понимать друг друга. О какой «общности судьбы» может быть речь, когда буржуазия жаждет войны, а пролетариат объявляет «войну войне»? Можно ли из таких противоположных элементов организовать единый междуклассовый национальный союз? Можно ли после этого говорить о «сплочении всех членов нации в национально-культурную общность»?»
Развитие и завершение этой мысли мы находим в работе Ленина «Критические заметки по национальному вопросу» (она вышла в свет в 1913 году, через полгода после опубликования сталинской статьи). В ней читаем: «Есть две нации в каждой современной нации — скажем мы всем национал-социалам. Есть две национальные культуры в каждой национальной культуре. Есть великорусская культура Пуришкевичей, Гучковых и Струве, но есть также великорусская культура, характеризуемая именами Чернышевского и Плеханова».
Процитированные положения классиков марксизма либо не известны апологетам цивилизационного подхода, либо известны и сознательно ими игнорируются. Хочется думать, что всё-таки имеет место первое. Жизнь современной России подтверждает верность мысли классиков: есть у нас русская нация и нация «новых русских», есть и две их культуры.
В процессе революционного переустройства общества после Октября 1917 года в основу советской культуры из русской брались её демократические, социалистические элементы, о которых говорил Ленин в упомянутой его работе 1913 года. Брались «только и безусловно в противовес буржуазной культуре, буржуазному национализму… нации». В фундамент новой неантагонистической культуры было положено наследие Пушкина, Гоголя, Толстого, Некрасова, Чехова и других классиков русской литературы, которыми она так богата. Но отрицалась культура Мережковского, Гиппиус, Набокова, Победоносцева, Струве, Ильина… Отрицалась так же, как теперь в капиталистической России отрицается культура Белинского, Герцена, Некрасова, Чернышевского, Салтыкова-Щедрина. Отрицается потому, что она антибуржуазна, демократична. Да и часы на изучение в школе творений Пушкина, Гоголя, Толстого сокращаются. Не имей они мировой известности, их бы давно изъяли из учебной программы. Всё закономерно: какой класс стоит у власти — класс пролетариев или капиталистов, — такой и формирует национальную культуру общества.
Так что, говоря об опоре на русскую культуру (цивилизацию), надо определиться — на какие элементы в ней будем опираться, что будем из неё заимствовать, а что отрицать, чтобы защитить, спасти и возродить советскую цивилизацию. Увы, этот вопрос наши цивилизационщики даже не ставят перед собой. Говорят и пишут о культуре вообще, вне её конкретно-исторического содержания. Договариваются до того, что большевики-де потому победили, что признали православную религию. Весь вопрос в том, как они её признали: признали как право граждан на индивидуальную свободу вероисповедания или как общенациональное мировоззрение? На этот счёт Сталин высказался вполне определённо, без тени двусмысленности: «Социал-демократия будет бороться против всяких религиозных репрессий, против гонений на православных, католиков и протестантов… Она всегда будет защищать право наций исповедовать любую религию, но в то же время она, исходя из правильно понятых интересов пролетариата, будет агитировать и против католицизма, и против протестантизма, и против православия, с тем чтобы доставить торжество социалистическому мировоззрению».
Да, большевики опирались на культурно-исторические особенности государствообразующего народа: на традиции его общинного бытия, на русский патриотизм и, не в последнем счёте, на ценности народного православия — одухотворённое отношение к земле, к воинской доблести. Но коммунистическая партия вела народ в мир научного знания, освобождающего его от религиозных предрассудков и суеверий. Советская культура строилась на материалистическом мировоззрении, освещая светом науки народные традиции, отсекая в них всё вредное, пережиточное. Об этом как раз умалчивают сторонники цивилизационного подхода. Как и о том, что советская цивилизация формировалась в горниле классовой борьбы (одна Гражданская война чего стоила), на основе сознательного участия масс в революционном преобразовании общества, в процессе социалистического строительства.
Может ли цивилизационный подход быть полезным и необходимым и в чём? Может — в определении национального своеобразия отечественной культуры, но если он используется как метод культурологический, культурно-исторический. Об обязательности учёта национально-исторических особенностей конкретной страны в русле классового подхода к оценке перспектив её социалистического преобразования всегда говорили классики марксизма-ленинизма. Но как только цивилизационному подходу придаётся роль главного метода познания социальной жизни, неизбежным становится сползание на путь буржуазного национализма. Это исчерпывающе доказано Сталиным в его критике теории нации Бауэра. Тот, кто предпринимает попытку уравнять цивилизационный и классовый подходы, добиваясь, так сказать, золотой середины их равноправного единства, стремится примирить, желает он того или нет, социалистический принцип классовой борьбы с буржуазным принципом национализма. Но, как говорил Сталин, и история подтвердила его правоту: «Середины нет: принципы побеждают, а не «примиряются».
Обсудить новость на Форуме