10:30 19.06.2009 | Все новости раздела "КПРФ"

«Правда»: Сталинская победа

«Правда» публикует материалы обсуждений за «круглым столом», приуроченных к предстоящему 130-летию со дня рождения И.В. Сталина. В редакции газеты прошел разговор, посвященный анализу начального периода Великой отечественной войны.

  «Правда» продолжает публикацию материалов, в том числе - обсуждений за «круглым столом», приуроченных к предстоящему 130-летию со дня рождения И.В. Сталина. Отчет с первого такого «круглого стола» под заголовком «Сталинский фундамент Великой Победы» был напечатан в номере от 8-13 мая. Речь шла о том, как Советская страна, руководимая Коммунистической партией во главе с И.В. Сталиным, готовилась к ставшей неизбежной войне.

И вот этот час грянул. Он грянул на рассвете самого долгого дня в году - 22 июня 1941-го. Анализу начального, наиболее трудного для нашей страны периода Великой Отечественной и был посвящен очередной разговор в редакции. Участвовали в нем историки Ю.В. Емельянов, В.В. Суходеев, В.В. Серебрянников, Е.Г. Кострикова, С.П. Костриков, Я.И. Листов. А вел обсуждение политический обозреватель «Правды» В.С. Кожемяко.

Надо убедительно и достойно противодействовать фальсификаторам истории - ненавистникам нашей страны и нашей Победы

Виктор Кожмяко. Как известно, недавно создана комиссия при президенте под многозначительным названием - «по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Казалось бы, порадоваться: наконец-то! Ведь об извращённых толкованиях нашей истории, особенно советского периода, включая Великую Отечественную войну, КПРФ говорит постоянно и давно. Однако может ли реально выполнить задачи по борьбе с фальсификацией комиссия, в которую включаются такие одиозные фигуры, как, например, Николай Сванидзе?

Этих людей и надо бы прямо назвать главными фальсификаторами. Причём известна (они ее и не очень-то скрывают!) основная движущая сила их манипуляций с нашей историей: это, мягко говоря, нелюбовь к России и Советскому Союзу, в разрушении которого они, как мы знаем, активно участвовали.

Для многих из них история России в целом «неправильная», поскольку не соответствует «западным стандартам». Ну а про советский период что и говорить! Если там, на Западе, в США, в ПАСЕ - Парламентской ассамблее Совета Европы, стремятся официально сравнять коммунизм с фашизмом, а Сталина - с Гитлером, то и они, эти люди, здесь у нас делают то же самое. Если, скажем, на Украине, в Прибалтике, Грузии отказывают нашей стране в праве на Великую Победу, то и ненавистники ее в России вовсю стараются ради этого.

Дескать, никакая это не Победа. Или в припадке откровенности даже так: «Лучше бы фашистская Германия в 1945-м победила СССР. А еще лучше б - в 1941-м!»

Это я дословно цитирую одного из них - Александра Минкина. Другие же, если и не столь откровенны, упорно доказывают, повторяют, внушают: во время войны Сталин и вообще советское руководство всё или почти всё делали не так, как надо. Начиная с 22 июня 1941 года. Неверные действия, сплошные ошибки, просчеты, недомыслие. Отсюда, мол, колоссальные жертвы.

И после этого, коли даже признать, что Победа всё-таки была, Сталин и коммунисты не имеют к ней отношения. К большим людским и материальным потерям страны - да, имеют, за это в ответе, а победный исход достигнут помимо них и вопреки им.

Но это же и есть самая вопиющая фальсификация!

В прошлом обсуждении за нашим «круглым столом», по-моему, достаточно убедительно было показано, насколько напряженно Коммунистическая партия и руководивший ею И.В. Сталин готовили страну к предстоящей войне. Обратимся теперь в роковой день, вернее - раннее утро 22 июня, когда война началась. Набор антисталинских обвинений тут опять-таки широко известен: до последнего верил Гитлеру, игнорировал донесения разведки о времени нападения, а когда про нападение узнал, впал в растерянность, даже в полную прострацию, на несколько дней бросив руководство страной на произвол судьбы... Но разве в действительности было так?

Давайте постараемся ответить на этот вопрос, а также проанализировать причины нашего отступления, наших неудач в начале той великой войны.

22 июня. Был ли Сталин растерян, и осталась ли страна без руководства?

Сергей Костриков. Это сейчас мы знаем, что война началась именно в тот день. А тогда, ещё накануне, никто этого не мог утверждать с абсолютной точностью. Тем более от разведки шла и другая информация. Например, что концентрация германских войск на наших границах - это отвлекающий маневр, так как Гитлер уже давно заготовил план операции «Морской лев» по захвату Англии. А может быть, Гитлер и англичане уже договорились через Гесса о совместных действиях против нас, и они только ждут повода, чтобы обвинить СССР в агрессии, если мы ответим на провокации или осуществим какое-то превентивное, предупредительное действие? В этом смысле заявление ТАСС от 13 июня вовсе не имело целью убаюкать и дезориентировать советский народ. Оно было дипломатическим сигналом Западу и Германии, что СССР не собирается воевать. Тем не менее, сейчас известно, Молотов это вспоминал, примерно в 24 часа 21 июня была послана директива в войска о приведении их в боевую готовность.

Юрий Емельянов. Заявление ТАСС, как писал впоследствии маршал Василевский, в нашей армии восприняли именно как дипломатический ход, а не как призыв к расхолаживанию. Поэтому военные приготовления не остановились. И есть по крайней мере три свидетельства о том, что Сталин 21 июня предупреждал о возможном начале войны. Об этом написал генерал Тюленев в 1963 году в своей книге «Через три войны», сообщая, что Сталин позвонил ему и просил привести в боевую готовность противовоздушную оборону Москвы. Милован Джилас в книге «Беседы со Сталиным» писал, как в апреле 1945 года в разговоре с Хрущёвым он и Тито узнали, что Сталин звонил Хрущёву на Украину 21 июня, спрашивал, как там дела, и предупредил, что завтра возможна война. Наконец, воспоминания Жукова, где он говорит о немецком перебежчике и его сообщении о нападении Германии. После этого Сталин и приказал передать в войска директиву о приведении их в боевую готовность.

Владимир Суходеев. В дополнение к тому, что сказал Юрий Васильевич, добавлю, что между 23 и 24 часами 21 июня Сталин звонил генералу Кирпоносу в Киевский особый военный округ и тоже предупредил его о возможности начала войны. И 21-го же к Сталину дважды приезжали Тимошенко и Жуков с докладами о ситуации и готовности армии. Он их не случайно, наверное, вызывал.

Ярослав Листов. Хочу конкретизировать то, что сказал Сергей Петрович о донесениях разведки. Я специально посмотрел, какие даты были получены в Москве с начала 1941 года от нашей агентуры по поводу срока нападения Германии на СССР. Вот что ложилось на стол руководства: февраль 1941-го, весна 41-го, 15 апреля, 20 апреля, конец апреля, 1 мая, 4 мая, 15 мая, 15 июня, 22 июня, вторая половина июля. Какую из этих дат следовало признать в качестве той единственной роковой? Тем более что даты проходили, а нападения всё не было. Таким образом, о реальном времени начала войны наше руководство узнало лишь от перебежчика, который заявил, что через несколько часов немецкая армия нанесет удар.

Сергей Костриков. Теперь о мифической «растерянности» Сталина в первые дни войны. Это, конечно, враньё, скверный выверт хрущёвщины, который с удовольствием подхватили прошлые и нынешние антисоветчики! Враньё, потому что есть записи Поскрёбышева, секретаря И.В. Сталина, в журнале приёмов. Здесь пунктуально отмечено, кто и в какое время посещал Сталина с 23 по 29 июня, весь его рабочий распорядок на эти дни. Сталин работал, и как интенсивно! По 16-18 часов в сутки.

Он лучше многих понимал, что война будет. Но приложил массу усилий, чтобы оттянуть её начало. Понимал он и то, каково будет значение этой войны для нас и для всего мира как в случае поражения, так и в случае победы. Без всякого преувеличения можно сказать, что в эти дни он ощутил ответственность как свою, так и нашей страны за судьбу человечества. Поэтому всю первую неделю обдумывались первоочередные меры и неотложные задачи, которые надо было решать. Потом это нашло свое выражение в знаменитой директиве ЦК ВКП (б) и Совнаркома СССР от 29 июня и в речи Сталина 3 июля, где была изложена программа перевода страны на военные рельсы. Именно в эти дни Сталин превращался в настоящего лидера мирового масштаба. Этого и не могут ему простить его очернители.

Владимир Суходеев. 22 июня 1941 года для моего поколения особый день. В него вместилось столько событий и переживаний, что, казалось, ему не было конца. После выпускного вечера в школе мы с товарищами гуляли по Москве. Вернулся под утро и хотел немного отдохнуть. Но мама сказала, что по радио будет передано важное правительственное заявление. Оно состоялось. Мы вместе с отцом, его сослуживцами, с моими однокашниками пошли в военкомат. Отца взяли в армию, а нам сказали, что наше время еще не подошло. Я помню обстановку в военкомате. Спокойная, деловая и очень доброжелательная. Все взрослые мужчины были строги и подтянуты, настроены очень решительно. Да и мы, молодые, почувствовали себя повзрослевшими. Никакой паники.

А что пишут сегодня в книгах о войне? Читаю современные учебники: Сталин боялся ареста, прятался на даче, поначалу даже не знал о войне, появился только 3 июля и т.п. Вот трехтомник «История России XX - начала XXI века» под редакцией академика Л.В. Милова. Там написано, что, видимо, Сталин узнал о начале войны из пастырского послания местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия, которое было написано ранним утром, когда еще советские люди не знали о начале войны, и оглашено в церквах. Вот, оказывается, как было-то! А вы тут говорите о каких-то сводках, о донесениях разведки... Конечно, подобные «научные открытия» даже стыдно читать. Это Сталин ничего не знал, когда у него находились в руках все нити управления страной? Если бы он вообще не готовился к войне, то почему 18 июня был отдан приказ о приведении в боевое состояние приграничных воинских частей? Этот приказ опубликован. Там сказано о том, что необходимо провести работы по маскированию аэродромов, достройке оборонительных сооружений и т.п. Указывалось, что для скорейшего завершения всех подготовительных работ надо привлекать лошадей, технику и рабочую силу колхозов.

Короче говоря, хватит врать про Сталина! Ни в какой прострации он не пребывал. Ведь подготовка к войне шла постоянно. Каждое заседание Политбюро перед войной обсуждало вопросы состояния армии, её перевооружения, снабжения, разработки новых видов вооружений. А 6 мая 1941 года Сталин становится Председателем Совета Народных Комиссаров, то есть главой правительства, под его контролем - вся жизнь государства. Молотов свидетельствует, что Сталин 21 и 22 июня находился в Кремле, хотя болел: у него была тяжелая флемонозная ангина с температурой под 40. Ангины вообще его часто мучили. Профессор Преображенский, лечивший его, советовал отойти на время от дел, но Сталин сказал, что сейчас очень трудная ситуация и он должен быть на месте. Даже не все члены Политбюро знали о его болезни.

22 июня были разработаны три очень важные директивы и с утра подготовлено выступление Молотова по радио. На всех документах есть правка Сталина. С Димитровым и Мануильским он обсуждал деятельность Коминтерна в новых условиях. Он принял в этот день 29 человек. Уже упомянутый журнал приёмов это подтверждает. Мне лично рассказывал наш замечательный летчик Водопьянов, что Сталин принимал его 22-го и обсуждал с ним создавшееся положение. Водопьянов предложил подготовить воздушную бомбардировку Берлина (она будет осуществлена в начале августа).

Уже 23 июня создается Ставка Верховного Главнокомандования, и ясно, что не без участия Сталина. В следующие дни - создание Совета по эвакуации и Совинформбюро, рассмотрение вопроса об эвакуации прифронтовых авиазаводов и о создании предприятий-дублеров на востоке страны, многочисленные кадровые вопросы и т.д., и т.п. Сталиным были рассмотрены действительно важнейшие для страны проблемы, которые потом в концентрированном виде вошли в директиву от 29 июня. С самого начала войны Сталин занимал 12 ответственных должностей и ни к одной из них не относился формально. Он сам работал на износ и с других жестко требовал. А иначе и быть не могло. По мере наступления немецких войск, как ни покажется это странно для современных критиков Компартии, вера в коммунистов и в Сталина, надежда на него в народе только укреплялись.

Елена Кострикова. Это подтверждается материалами «Правды» того времени. С каждым днем обстановка осложнялась. На нашей земле хозяйничал враг. В этот тяжелейший момент необходимо было сплотить народ перед смертельной опасностью. И вот 20 июля «Правда» сообщила о назначении Сталина наркомом обороны. Это назначение сыграло огромную морально-мобилизующую роль, оказалось политически очень своевременным. Именно тогда родился знаменитый призыв: «За Родину, за Сталина!» В последующие дни в «Правде» появляются лозунги: «Сталин - это победа!», «Сталин - наше знамя!», «С именем Сталина в бой на врага!» С этими лозунгами наши солдаты и дошли до Берлина.

Нам пришлось противостоять почти всей Европе.

Однако с первых дней было не только отступление, но и упорное, неожиданное для врага сопротивление

Сергей Костриков. Удар по нашей стране был нанесен страшный. Мы готовились к войне. Но никто не мог до конца представить себе, что такое кинжальные танковые прорывы и массированные бомбежки. При этом враг отличался чудовищной жестокостью, в том числе к мирному населению. При всей морально-политической и волевой подготовке и войскам, и населению понадобилось время, чтобы прийти в себя и начать действовать по обстановке.

Конечно, сказалась незавершенность перестройки промышленности и военно-технического перевооружения армии. Новое вооружение требовало освоения военными и технической доводки в соответствии с их рекомендациями. С 1939 по 1941 год численность Красной Армии увеличилась вдвое. Впервые были призваны молодые люди из Средней Азии, Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии, из глубинных районов СССР. Это были еще необученные и необстрелянные новобранцы. Многие плохо понимали по-русски. Именно они оказались в числе многочисленных пленных, захваченных немцами в первые недели войны. Их даже нельзя обвинять в трусости. Они просто не выдерживали дикого натиска стальных машин и огня, тем более что многие из них не то что танка, а даже трактора никогда не видели.

Юрий Емельянов. У немцев был особый расчет на психологическое воздействие блицкрига, и он нередко срабатывал.

Виктор Кожемяко. Историками определённого толка создано впечатление, что на советских фронтах в начале войны и вообще в первый ее период была совершенно беспрецедентная сдача в плен.

Ярослав Листов. Нет, хотя и большая, но уж никак не беспрецедентная. Если высчитать и сравнить, сколько ежемесячно сдавалось в плен, то получается: Франция - 1,5 миллиона, Польша - 600 тысяч и Советский Союз - 400 тысяч.

Сергей Костриков. Следует добавить еще одно статистическое обстоятельство. Немцы считали пленными не только военнослужащих, но и всех мужчин призывного возраста - от 18 до 55 лет, захваченных на оккупированной территории. Поэтому если вы смотрите немецкую кинохронику, то видите, что среди пленных идет масса людей в гражданской одежде...

Ярослав Листов. Есть такой очень важный показатель: обороностойкость армии. Вполне научный показатель, но к нему антисоветские фальсификаторы истории, пишущие и говорящие о первом периоде войны, сознательно не прибегают. Почему? Да потому, что он совсем не в их пользу.

Виктор Кожемяко. А как определяется этот показатель?

Ярослав Листов. Коэффициент обороностойкости выводится из соотношения погибших и сдавшихся в плен. Так вот, если взять этот коэффициент, то оказывается, что у нас обороностойкость была в 3 раза выше, чем у Франции, и в 2 раза - чем у Польши. Это очень существенно!

Юрий Емельянов. Конечно (и это - главное!), было не только отступление наших войск, но и упорное сопротивление. Такое, с каким немцы нигде в Европе не сталкивались.

Мужественно сражались защитники Брестской крепости, Перемышля, Лиепаи. Хотя советская военно-морская база Лиепая (Либава) пала 28 июня, немецкий историк Пауль Карелл отмечал: «Оборона была организована блестяще. Солдаты хорошо вооружены и фанатически храбры... Они показали в Либаве наилучшие элементы советского военного искусства».

Характеризуя боевые действия 22 июня - 3 июля, генерал и военный историк Типпельскирх писал: «До 3 июля на всем фронте продолжались упорные бои. Русские отходили на восток очень медленно и часто только после ожесточенных контратак против вырвавшихся вперед немецких танков».

А вот оценка генерала Бутлара: «В результате упорного сопротивления русских уже в первые дни боев немецкие войска понесли такие потери в людях и технике, которые были значительно выше потерь, известных им по опыту кампаний в Польше и на Западе». За первые три недели группа армий «Центр» потеряла 92 тысячи убитыми и ранеными, до половины своих танков и около 1000 самолетов. «Стало совершенно очевидно,- констатировал Бутлар,- что способ ведения боевых действий и боевой дух противника были совсем непохожими на те, с которыми немцы встретились в предыдущих «молниеносных войнах», приведших к успехам, изумившим мир».

Сошлюсь и на коллективный труд немецких генералов, авторов книги «Мировая война. 1939-1945 годы»: «Потери немецкой авиации не были такими незначительными, как думают некоторые. За первые 14 дней боев было потеряно самолётами даже больше, чем в любой из последующих промежутков времени. За период с 22 июня по 5 июля немецкие ВВС потеряли 807 самолётов всех типов, а с 6 по 19 июля - 447. Эти потери говорят о том, что, несмотря на достигнутую немцами внезапность, русские сумели найти время и силы для оказания решительного противодействия». Не удалось немцам и разгромить всю советскую авиацию в первые дни, как было с авиацией противника в Польше и Франции.

Немецкий генерал Блюментрит свидетельствовал: «Основная масса русской армии, вдохновляемая комиссарами, стойко сражалась до конца. Очень неприятным сюрпризом было появление советских образцов оружия, превосходящих по своим боевым качествам немецкие: например, танк Т-34, против которого немецкие противотанковые орудия были бессильны». Еще один генерал - Фредборг замечал: «Германский солдат встретил противника, который с фанатическим упорством держался за свое политическое кредо и блицнаступлению немцев противопоставил тотальное сопротивление».

Виктор Кожемяко. Существенные наблюдения и выводы немецких генералов! О том, что советский боец «держался за своё политическое кредо», о появлении «советских образцов оружия, превосходящих по своим качествам немецкие». А ведь и первое, и второе не само по себе возникло. Здесь уже сказалась та целеустремлённая сталинская подготовка к схватке с фашизмом, о которой мы говорили за предыдущим нашим «круглым столом». Да, полностью подготовиться не успели - не дали нам такой возможности, чем, если коротко сказать, и было вызвано отступление первых месяцев. Однако, насколько я понимаю, планы врага, с которыми он вступил в войну, значительно затормозились.

Юрий Емельянов. Вы абсолютно правы. Планы германского командования на значительной части советско-германского фронта оказались невыполненными.

О провале расчетов на молниеносный разгром Красной Армии свидетельствовало и резкое изменение отношения Германии к советско-японскому договору о нейтралитете от 13 апреля 1941 года. Сразу после подписания этого договора Гитлер отнесся к нему положительно, так как считал, что Япония намерена повернуть свою экспансию на юг и таким образом оставит весь Советский Союз немцам. Но уже 28 июня Риббентроп послал телеграмму германскому послу в Токио Э. Отту, чтобы тот добился немедленного нападения Японии на СССР. И в дальнейшем Риббентроп беспрестанно направлял подобные послания в Токио. Значит, уже в конце июня 1941 года руководству третьего рейха стало ясно, что без помощи Японии Германия может не одолеть Советский Союз.

Сергей Костриков. Я думаю, что наши высшие военные всё же не до конца проанализировали опыт немецких действий на Западе. Видимо, это была какая-то инерция опыта Гражданской войны. Кто оказал наиболее упорное и организованное сопротивление? Пограничные части НКВД СССР. Не имея тяжелого вооружения, они выдерживали натиск и танков, и самолетов, и живой силы противника. Фашистское командование отводило на взятие погранзастав считанные часы, а они держались сутками. На южном участке границы, там, где наступали румынские войска, силами одного погранотряда они были остановлены и выброшены за границу. А границу с Норвегией на Севере немцы так по-настоящему и не перешли.

Очень многое зависело и от командиров. Например, будущий маршал К.К. Рокоссовский в районе Ровно, командуя недоукомплектованным мехкорпусом - 300 танков вместо 1000, - организовал эффективное сопротивление противнику, нанес существенные потери и отошел в полном порядке, сохранив основную часть техники и личного состава. А на Западном фронте генерал Павлов, имея четыре полных танковых корпуса - почти 5 тысяч машин,- практически все их потерял. Как известно, он потом был расстрелян.

Наконец, не надо забывать, что Германия на нас напала не одна. Всего к 1941 году в Германии под ружье было поставлено 7 миллионов 400 тысяч человек. Вдоль западной границы СССР - от Белого моря до Черного - было выставлено 5,5 миллиона. Из них далеко не все были немцами. Это были финны, румыны, хорваты, словаки, венгры, австрийцы. С осени 1941 года добавились итальянцы (сначала экспедиционный корпус, а потом - 10 дивизий) и испанцы. Даже из Франции прибыл 10-тысячный «Антибольшевистский легион». Кстати, когда подсчитывают наши и немецкие потери и говорят, что, мол, «немцы меньше потеряли, потому что лучше воевали», как-то «упускают из виду» германских союзников. Не учитывают их погибших. Но они ведь тоже воевали и убивали, а не на экскурсию приехали.

Далее. Кроме нейтральных Швейцарии и Швеции, а также воюющей Англии, остальные страны Европы были либо завоеваны и оккупированы Германией, либо стали германскими сателлитами. Да и шведские предприятия загружались немецкими заказами. Проще говоря, почти вся Европа работала на фашистскую Германию. К 1941 году немцы обладали совокупными мощностями по производству стали объемом в 32 миллиона тонн, 400 миллионов тонн угля. У нас было значительно меньше. У немцев не было своей нефти, но они использовали румынскую. На работу в германской промышленности были насильственно вывезены более 3 миллионов человек! И работали они фактически «за так». Немцы воспользовались военными и продовольственными запасами оккупированных стран, их производственными и транспортными мощностями, всеми их ресурсами. То есть мы воевали не только с фашистской Германией, а фактически со всей Европой. Уж это критики Сталина должны бы признать! Чего же удивляться, что мы поколебались под таким мощнейшим ударом. Удивляться надо, что мы его всё-таки выдержали.

Юрий Емельянов. Действительно, блицкриг, о котором Гитлер упоминал еще в «Майн кампф», срабатывал с механической точностью в отношении одной европейской страны за другой. Но им это в упрек никто не ставит. А мы должны отвечать за всё. Сколько написано про панику, которая у нас царила среди подвергшегося нападению населения. Да в любой стране во время нападения немцев царили паника, хаос и неразбериха! В одной Франции под ударами немецких войск беженцами оказались 5 миллионов человек. А правительство не знало, что делать и за что хвататься. В СССР, наоборот, именно в первую неделю войны была разработана четкая программа действий - та самая директива от 29 июня 1941 года партийным организациям прифронтовых областей, о которой говорил Сергей Петрович. А 30 июня создается Государственный Комитет Обороны СССР в составе Сталина, Молотова, Ворошилова, Маленкова и Берии.

И уже 3 июля Сталин выступает по радио с одной из самых волнующих речей, которые он когда-либо произносил. Если сравнить эту речь с его выступлением перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 года, то мы увидим много совпадений, особенно по поводу той угрозы, которую несет миру Германия. Этот факт подтверждает мысль о том, что Сталин был психологически готов к войне и полностью осознавал её характер и последствия. В речи Сталина от 3 июля были выдвинуты такие важные положения, как программа эвакуации населения и промышленности, программа развертывания партизанского движения, мобилизации всех советских граждан на отпор врагу. Сталин дал определение войне с нашей стороны как освободительной, всенародной, Отечественной. В то же время, говорил он, мы придем на помощь тем народам, которые борются с гитлеровцами, страдают под фашистским игом. Фактически он заложил программу будущего мирового антигитлеровского объединения. Это очень серьезный документ. Пожалуй, ни один из ведущих мировых лидеров так глубоко не проанализировал характер войны и перспективы дальнейшего развития мира. И никакого благодушия, никакой паники.

Ярослав Листов. Если уж говорить о панике, то взглянем на то, как разворачивались события на Западе до 22 июня. Первыми, кто бежал от немецких войск в Норвегии, были сотрудники муниципалитетов. А из Парижа первыми бежали парламентарии. Наш управленческий аппарат был большим и поэтому трудным для мгновенной перестройки. Но 22 июня местные партийные и советские органы в целом действовали очень грамотно и ответственно. Когда из населенных пунктов уходили жители, там зачастую до конца оставались только работники Советов и парторганов, и они старались организовать планомерную эвакуацию населения, предприятий, ценного имущества. Именно благодаря хорошей организации наши беженцы не мешали продвигаться войскам - население отходило, как правило, по проселочным дорогам. А вот, например, во Франции контрнаступление было остановлено колоннами беженцев, хлынувшими по шоссе навстречу своим войскам.

План первоочередных мероприятий был выработан очень быстро

Юрий Емельянов. Решение об эвакуации населения, промышленных предприятий, ценностей и т.п. было принято еще 24 июня. Как уже говорилось, был создан соответствующий Совет по эвакуации, его возглавил Каганович. Через три дня принимается решение о вывозе ценностей Алмазного фонда и Оружейной палаты Московского Кремля. Так использовалось одно из преимуществ нашей страны - её огромная территория. Но без соответствующей организации, дисциплины и согласованности всех ведомств, особенно в экстремальных условиях военных действий, планомерную эвакуацию организовать было бы невозможно. И вот 27 июня принимается постановление Совнаркома о порядке вывоза и размещения населения и ценного имущества. Это постановление было дополнено директивой ГКО от 7 августа - о том, что преимущество в эвакуации и размещении на новом месте отдается предприятиям, выпускающим вооружение, предприятиям цветной и черной металлургии и им подобным.

Кстати, напомню: вся предвоенная политика СССР в хозяйственной области была связана с созданием второй промышленной базы за Уралом и развитием зернового хозяйства в Поволжье, чтобы иметь на случай войны промышленность и продовольственное производство подальше от границ. В течение июня - октября с Украины было эвакуировано более 400 предприятий. Еще до начала блокады эвакуируются более 90 крупных предприятий из Ленинграда. Из Москвы и Московской области было переправлено на восток более 500 предприятий союзного и союзно-республиканского подчинения. Всего же в июле - ноябре 1941 года перебазировано на восток 1523 предприятия, из них свыше 1300 - военного назначения. По железным дорогам во второй половине 1941 года эвакуировано свыше 10 миллионов человек. Ни до того, ни после история войн не знала таких масштабов перемещения промышленности и людей в столь короткие сроки!

Позволю себе привести пример из воспоминаний моего отца, Емельянова Василия Семёновича. Осенью 1941 года он получил мандат Государственного Комитета Обороны за подписью Сталина, где говорилось, что он является уполномоченным ГКО на Челябинском заводе по производству танков и на него возлагается обязанность выполнять и перевыполнять программу по производству корпусов танков. А там еще ничего не было налажено. Там только начинали монтировать оборудование эвакуированного ленинградского завода. Что мог сказать отец монтажникам? Что положение тяжелое, что немцы подступают к Москве, что фронту нужны танки. Те попросили его подождать и стали совещаться. Через некоторое время подошли и сказали: отдыхать и питаться будем на рабочем месте, чтобы не терять времени на хождение туда-сюда, прерываться на отдых будем тогда, когда руки уже не будут держать инструмент, постараемся закончить монтаж за 17 дней. Они всё закончили за 14 дней. Хотя по технормам мирного времени на эту работу требовалось полгода!

И тогда такой труд в тылу был скорее правилом, чем исключением. В результате именно таких усилий (и не будем забывать, что значительную часть рабочих составляли женщины и подростки) на Урале в 1942 году по сравнению с 1940 годом производство увеличилось в 2,8 раза, в Поволжье - в 3,1 раза, в Западной Сибири - в 2,3 раза. В приказе от 23 февраля 1943 года Сталин отмечал, что гитлеровская Германия имела в начале войны техническое превосходство над Красной Армией, но за 20 месяцев войны это превосходство было ликвидировано благодаря самоотверженному труду советских рабочих, техников и инженеров.

Ярослав Листов. Из истории эвакуации промышленных предприятий в других странах известно, что в момент эвакуации предприятие не работало. А вот, скажем, на примере Химкинского авиационного завода можно видеть иное. За два месяца, когда завод перебазировался в Ташкент, на новом месте было произведено 100 самолетов, а в Химках - еще 150. То есть завод не останавливался. И это было характерно для большинства наших эвакуированных предприятий. На новом месте производство зачастую начинали почти сразу, едва сгрузившись, не теряя ни часа...

«Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» Война в зеркале «Правды»

Елена Кострикова. Газета как исторический источник имеет уникальное свойство: она позволяет почувствовать время. Читая ее день за днем, начинаешь ощущать себя в какой-то мере современником происходивших событий. 23 июня 1941 года вышел первый военный номер «Правды», в котором были опубликованы официальные материалы - речь В.М. Молотова, заявление Советского правительства, указы о мобилизации в Красную Армию, о введении военного положения в стране. В программной статье старого большевика Емельяна Ярославского говорилось о величайшей исторической ответственности, которая легла на плечи советских людей: «От исхода начавшейся ныне Великой Отечественной войны зависит судьба не только народов СССР, но и других народов». Через «Правду» к народу обратились самые уважаемые люди страны - прославленные герои И. Папанин и Г. Байдуков, академики П. Капица, В. Обручев, С. Чаплыгин, В. Вернадский, И. Орбели, Н. Бурденко, О. Шмидт; писатели А. Толстой, А. Фадеев, К. Тренёв, Л. Соболев, П. Тычина, Л. Кассиль; режиссеры Вл. Немирович-Данченко, В. Пудовкин, композитор Ю. Шапорин и многие другие. Было много стихов - Н. Асеева, С. Маршака, Я. Коласа, В. Лебедева-Кумача. Тогда же появилась знаменитая «Песня смелых» А. Суркова: «Смелого пуля боится, смелого штык не берет».

Газета помещает множество сообщений о митингах на предприятиях, репортажи с призывных пунктов. На митинге в станице Вешенской Михаил Шолохов говорил призывникам: «Мы уверены, что вы продолжите славные боевые традиции и будете бить врага так, как ваши прадеды били Наполеона, как ваши отцы громили кайзеровские войска... В этой Отечественной войне мы будем победителями».

С 25 июня в «Правде» появляются сводки Совинформбюро, пока еще очень скупые, так как не сразу в полную силу заработали фронтовые корреспонденты. И руководство страны, видимо, еще не до конца решило, как должна освещаться война. С одной стороны, нельзя было допустить паники, приходилось учитывать и требования военной цензуры. С другой стороны, получилось, что в то время, как одних уже накрыла огненная волна, а другие готовились отразить удар приближающегося врага, большинство населения плохо представляло, с чем предстоит вскоре столкнуться.

И тогда пришло понимание: чтобы мобилизоваться на отпор врагу, люди должны лучше знать правду о войне. По мере того, как выяснялся истинный масштаб войны, менялся облик «Правды», она становилась по-настоящему военной газетой. Всё активнее работали фронтовые корреспонденты. Для этой должности выбирали лучших журналистов, и их имена скоро стали известны всей стране. Например, Бориса Полевого и Петра Лидова - автора очерка «Таня» о подвиге Зои Космодемьянской. Корреспондентами стали лучшие писатели и поэты - М. Шолохов, А. Фадеев, Алексей Толстой, К. Симонов, А. Сурков, Всеволод Вишневский, Б. Горбатов и другие. На фронте работала целая армия кино- и фотокорреспондентов. То, что мы знаем о войне,- результат их повседневного подвига.

3 июля «Правда» опубликовала выступление Сталина: «Дело идет... о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР, о том - быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение. Нужно, чтобы советские люди поняли это и перестали быть беззаботными, чтобы они мобилизовали себя и перестроили всю свою работу на новый, военный лад, не знающий пощады врагу».

Владимир Серебрянников. Главным в войне было ведение вооруженной борьбы с фашистскими ордами. Отсюда лозунг: «Всё для фронта, всё для победы!» Этому служило и применение невоенных средств борьбы - политических, дипломатических, идеологических, информационных, разведывательных и других. Мы говорим сейчас об информационно-пропагандистском фронте, и я напомню, что 24 июня 1941 года по решению ЦК ВКП(б) было создано Совинформбюро во главе с выдающимся партийцем, секретарем ЦК и кандидатом в члены Политбюро, начальником Главного политического управления РККА А.С. Щербаковым.

Ныне злобно искажается роль этого органа и других советских СМИ. Так, в учебнике «Отечественная история» (изд. 2002 г.) для студентов вузов, будущих историков, утверждается, что советские средства массовой информации во время войны скрывали неудачи и поражения, «сильно искажали положение дел на фронте, создавая радужную картину», а правдивые сведения расценивались, дескать, как клевета. Автор этих слов, по-видимому, хотел бы, чтобы советские СМИ в войне действовали по примеру нынешних либерально-демократических. У них информирование людей начинается и кончается фактами катастроф, убийств, преступлений. Такая информация рождает у людей отчаяние, страх и безволие.

Информирование советских людей и мирового общественного мнения во время войны искусно сочетало текущую и базовую информацию, реализм и перспективу, не впадая в какую-либо односторонность. Сообщения Совинформбюро служили возвышению духа бойцов на фронте и тружеников в тылу, показу героизма и самоотверженности в борьбе. Только в ежедневных кратких сводках Совинформбюро за время войны было названо около 15 тысяч фамилий солдат, сержантов, старшин, офицеров и генералов, отличившихся в боевых действиях, а также десятки тысяч героев тыла. В печати, по радио, в кино, в произведениях искусства и литературы, в песнях и музыке главным было утверждение способности страны и народа победить врагов, уверенности в победе. «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» - этот лозунг, прозвучавший в первый же день войны, оставался для советских людей вдохновляющим всё последующее военное время.

Чтобы земля горела под ногами оккупантов

Юрий Емельянов. И в директиве от 29 июня, и в сталинском выступлении 3 июля подчеркивалась необходимость развертывания партизанской войны. Говорилось, что нужно создавать для врага невыносимые условия, всеми средствами и повсеместно с ним бороться, безжалостно уничтожать вражеских пособников и предателей. В постановлении ЦК ВКП (б) от 18 июля об организации подпольной и партизанской борьбы в тылу вражеских войск все эти задачи конкретизировались. Но первые партизанские отряды стали появляться еще до обнародования всех постановлений и директив - в белорусском Полесье, в Литве и Латвии. Многие партизанские отряды создавались пограничниками и оказавшимися в окружении армейскими частями. В Белоруссии во всех занятых фашистами районах были созданы подпольные партийные комитеты для руководства борьбой с противником.

Уже 29 июня ЦК Компартии Белоруссии направил 28 диверсионных групп в количестве 1000 человек в тыл врага. Было создано мощное комсомольское подполье, во главе которого стояли секретари ЦК комсомола Белоруссии Зимянин, Мазуров, Сурганов. А к 1 августа на территории Белоруссии действовал 231 партизанский отряд общей численностью свыше 12 тысяч человек. К середине осени число партизанских отрядов здесь удвоилось. На Украине с конца июня также развертывается партизанское движение. В тыл врага были заброшены сотни организаторов партизанских отрядов. В Киеве были созданы два партизанских полка (в 1100 и 1070 человек). Идет подготовка к переходу на нелегальное положение партийных и комсомольских организаций Левобережной Украины. В Ленинградской области были образованы 38 подпольных райкомов партии и 38 подпольных райкомов комсомола, 28 партизанских отрядов. В Подмосковье образованы 41 партизанский отряд и боевые группы численностью 2600 человек. В Молдавии на оккупированную территорию был переброшен партийный подпольный центр. В Латвии, Эстонии, Карелии действовали подпольные центры партизанского движения.

По признаниям самих немцев, партизаны доставляли им массу неприятностей, уничтожая мосты, железнодорожное полотно, нападая на штабы и автоколонны. Прежде чем немецкие части доходили до фронтовой полосы, они нередко подвергались на всем пути по оккупированной территории постоянным нападениям и вели настоящие бои. А местное население активно помогало народным мстителям. Сталин чрезвычайно высоко ценил действия партизан. В своей знаменитой речи на параде 7 ноября 1941 года он дважды упоминает партизан и обращается к тем, кто оказался во временной оккупации и ведет борьбу там, со словами «братья и сестры». Несколько позднее будет создан Центральный штаб партизанского движения.

Елена Кострикова. «Лучшие разведчики, глаза и уши Красной Армии» - так называла «Правда» партизан. Почти каждый день она публиковала материалы о партизанских действиях на оккупированных территориях. Газета, в частности рассказала о женщинах-партизанках, повторивших подвиг героини 1812 года Василисы Кожиной. В Белоруссии сражался «Отряд мстителей» во главе с председателем колхоза Ириной Т., о славных действиях которого рассказала газета. Партизанский отряд под командованием жены председателя сельского кооператива Прасковьи Т. в местечке Прудки перебил фашистских мотоциклистов, уничтожив 20 мотоциклов и 10 захватив с собой.

Партизаны мстили гитлеровцам за их бесчинства. Практически в каждом номере газеты публикуются свидетельства очевидцев о чудовищных злодеяниях гитлеровцев на оккупированных территориях. Тяжело, невыносимо читать эти строки - рассказы тех, кто на себе познал всю звериную жестокость фашизма. Но современная молодежь должна знать об этом, чтобы ее не могли сбить с толку те, кто сейчас сожалеет, что наша страна не покорилась врагу, эти минкины, тоскующие по баварскому пиву.

Антигитлеровская коалиция всё-таки состоялась

Юрий Емельянов. В своей речи 3 июля Сталин фактически обрисовал будущую антигитлеровскую коалицию. Он с благодарностью отметил историческое выступление британского премьера Черчилля и заявление администрации США о намерении оказать помощь борьбе Советского Союза с фашистской Германией. Особенно большую роль в создании будущего единого фронта союзников сыграл визит Гарри Гопкинса - помощника президента Рузвельта, его доверенного лица. Он прибыл 30 июля и был сразу же принят Сталиным. Советский руководитель произвел на Гопкинса большое впечатление своей уверенностью в разгроме гитлеровцев, своей конкретностью и четкостью в постановке вопросов. Как пишут американские историки, конечно, Гопкинс не видел реального положения на фронте. Но, как он заявил позднее о Сталине, человек, который договаривается о поставках алюминия для производства самолетов, явно не собирается проигрывать войну. С 28 по 30 сентября в Москве состоялась конференция с участием лорда Бивербрука и А. Гарримана, на которой была принята широкая программа оказания помощи Советскому Союзу.

Переводчик Сталина Бережков говорит в своих воспоминаниях, что все высокие иностранные гости приезжали в Москву в достаточно пессимистическом настроении, а после встреч со Сталиным и другими советскими руководителями уезжали в полной уверенности, что советский народ будет сражаться до конца и победит. Западные военные эксперты предрекали падение СССР через два-три месяца, а Сталин буквально излучал спокойствие и уверенность, просил о поставках заводов и военных материалов. Видимо, заключали американские и английские представители, он знает что-то, что позволяет ему быть таким уверенным. Уже в докладе 6 ноября, посвящённом 24-й годовщине Великой Октябрьской революции, Сталин подвел первые итоги деятельности созданной коалиции. Он говорил, что СССР, США и Англия объединили свои усилия в борьбе с гитлеровской Германией. Нынешняя война, отмечал Сталин, есть война моторов. Кто имеет в них преимущество, тот и победит. А три страны - Америка, Англия и СССР, объединившись, имеют такое преимущество.

Как мы знаем, дальнейшее сотрудничество с союзниками развивалось, хотя были и серьезные проблемы. Особенно с открытием второго фронта. Были и попытки сепаратных переговоров с врагом. Но в первые месяцы войны создание коалиции было очень важным фактором, прибавлявшим уверенности: мы - не одни. Очень важно и то, что с начала и до конца войны немцам не удалось создать полный антисоветский альянс. Здесь огромную роль сыграли дипломатическая политика нашей страны, ее военные победы, авторитет Сталина как признанного мирового лидера.

Ярослав Листов. Как ни странно может прозвучать, но борьба за антигитлеровскую коалицию вступила в решающую фазу ещё в апреле 1941 года. После визита Молотова в Берлин и переписки нашего Наркомата иностранных дел с германским МИДом стало ясно, что немцы ведут дело к разрыву. И с этого момента наша страна стала давать сигналы потенциальным союзникам. А это могли быть только Англия и США. Надо учитывать, что оба государства ранее выступали как последовательные враги Советского Союза. В них сформировались целые кланы политиков, которые согласны были даже пойти на сговор с Гитлером. Надо было каким-то образом переломить эту ситуацию. Поводом для этого стало восстание генерала Симовича в Югославии.

Прежнее правительство этой страны присоединилось к прогерманскому Тройственному пакту и пропускало немецкие войска через свою территорию для войны против Греции. Настроенный проанглийски генерал Симович сместил правительство и кронпринца и взял власть. Он ждал помощи от англичан. Но, как и полагали в Москве, в последний момент Черчилль решил, что ему выгоднее бросить Югославию и Грецию и сосредоточиться на обороне нефтедобывающих районов Персидского залива. Высадившиеся было в Греции английские войска стали убираться на острова. В этот момент Сталин вызывает югославского посла и предлагает заключить Договор о дружбе и взаимопомощи. И вот 11 апреля, ровно за день до нападения гитлеровцев на Югославию, договор был подписан. Однако югославская армия не продержалась и двух дней, то есть того срока, когда договор следовало ратифицировать местным парламентом. А Верховный Совет СССР этот договор ратифицировал. Строго говоря, это была стопроцентная подсказка для Англии. Но Черчилль ограничился письмом к Сталину, где предупреждал о возможном нападении Германии на СССР в конце июня.

Вторым сигналом стала высылка из Москвы послов оккупированных гитлеровцами стран. А посла Югославии оставили в Москве. Важно было привлечь на нашу сторону общественное мнение в Англии и США. Молотов говорил, что от сенаторов мы можем и не получить поддержки, а от простых людей - можем. Но как найти сочувствие? Не дать повода обвинить СССР в развязывании войны. Уже упомянутое заявление ТАСС о том, что СССР ожидает от Германии соблюдения пакта, было опубликовано только в центральной прессе, а не во всех газетах, как обычно. В первую очередь этот документ был адресован гражданам Англии и США, чтобы показать, что Советский Союз не имеет агрессивных замыслов. И эта политика оказалась выигрышной. Уже 22 июня в Англии прошли стихийные демонстрации солидарности с СССР, которые по размаху сравнимы с выступлениями иностранных трудящихся после Октября под лозунгом «Руки прочь от Советской России!»

Елена Кострикова. Хочу добавить, что многое было сделано в те грозные дни для организации солидарности на международном уровне. 10 августа в Москве состоялся Всеславянский митинг, в котором приняли участие известные политические и общественные деятели - украинцы, белорусы, чехи, сербы, хорваты, словенцы, черногорцы, болгары. Было принято обращение: «Братья, угнетенные славяне! Враг коварен и силен. Но, соединенные вместе, мы во сто крат сильнее его. Народы Советского Союза и его Красная Армия с нами. С нами все демократические страны, с нами всё передовое человечество. Вставайте на освободительную войну против гитлеризма!»

Массовый славянский митинг состоялся в Виндзоре (Канада). Выходцы из России, проживающие в другом канадском городе - Эдмонтоне, писали: «Ваша решимость бороться до конца внушает уверенность, что гитлеризм будет побежден». Участники организованного «Комитетом Победы» трехтысячного митинга армян, живущих в США, выразили солидарность со сражающимся советским народом. Слова поддержки приходили из разных концов мира.

Газета румынских фашистов «Акциуня» вынуждена была признать: «Все мы без исключения верили, что русская эмиграция составит авангард европейской армии против большевизма. Семь дивизий русских эмигрантов могли бы составить армию в 150 тысяч человек для борьбы против Советов. Однако до настоящего времени они не дали даже и одного пехотного отделения». Не оправдался расчет Гитлера и на распад Советского Союза. Та же «Акциуня» негодовала: «Поведение украинцев и других национальных меньшинств дает повод к еще большему разочарованию. На Украине не произошло революции, и украинцы борются против держав оси так же энергично, как и русские».

Ярослав Листов. Прошли демонстрации и в США. Но там было сложнее. Рузвельту потребовалась целая неделя в начале войны, чтобы справиться с собственным аппаратом, мнением крупного бизнеса и выразить солидарность с нами. Четкая политика Сталина, позволившая не допустить включения СССР в число агрессоров, стала платформой для создания антигитлеровской коалиции. Знаменитая «Атлантическая хартия», подписанная между США и Англией, определяла СССР как жертву неспровоцированной агрессии Германии. Между прочим, германский посол в Турции фон Папен 21 июня заявил турецкому премьеру, что в случае советско-германской войны СССР не получит поддержки от США и Англии. В таком же духе проходил и разговор Чиано, доверенного лица Муссолини, с Розенбергом. Но наша политика оказалась тоньше и дальновидней.

Тем не менее, конечно, в отношениях с западными союзниками далеко не всё было гладко. Рузвельту приходилось преодолевать сопротивление и госсекретаря, и вице-президента Трумэна. Двойственное отношение американских политических кругов и бизнеса к союзу с СССР наблюдалось всю войну. Форд, например, заработал 2 миллиона долларов, снабжая немцев оружием. В целом же переломным моментом в укреплении антигитлеровской коалиции должна была стать битва под Москвой. Союзники хотели убедиться, выдержит ли наша страна удар всей Европы. Ведь многие их эксперты считали, что СССР окончательно рухнет в сентябре - октябре 1941-го. Именно после победы под Москвой стали возможны визит Молотова к Черчиллю и Рузвельту и подписание в июне 1942 года коммюнике об открытии второго фронта. Другой вопрос, что само это открытие затянулось аж на два года. Но коалиция всё-таки состоялось.

Что значила битва под Москвой

Елена Кострикова. К октябрю обстановка на фронте стала чрезвычайно тяжелой. Корреспонденты «Правды» сообщали об ожесточенных боях на подступах к столице, о самоотверженной работе москвичей на строительстве оборонительных укреплений, о формировании ополчения. 18 октября «Правда» призвала не поддаваться на вражеские провокации, беспощадно бороться с паникерами, распространителями слухов, истреблять шпионов и диверсантов: «Каждый москвич должен работать так же беззаветно, героически, как смело и бесстрашно борются на фронте, на передовых позициях бойцы Красной Армии». К москвичам обратился начальник Московского гарнизона генерал-лейтенант П.А. Артемьев: «Москва перестала быть мирным городом. Сегодня Москва - фронт. В Москве - линия нашей обороны... Нужно быть готовым к тому, что улицы Москвы могут стать местом жарких боев, штыковых атак, рукопашных схваток с врагом».

20 октября постановлением Государственного Комитета Обороны Москва и прилегающие районы были объявлены на осадном положении. Часть партийных и правительственных учреждений, дипломатический корпус были эвакуированы в Куйбышев. Туда же переехала часть редакции «Правды» во главе с Емельяном Ярославским. В Москве осталась оперативная группа вместе с главным редактором П.Н. Поспеловым. В редакции и издательском комбинате было введено казарменное положение. Во время особенно интенсивных налетов газету делали в бомбоубежище. В те решающие дни «Правда» призывала: «За Москву мы будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови!» И это не были просто красивые слова. На полях сражений в борьбе за Родину погибли военкоры-правдисты Пётр Лидов, Михаил Калашников, Владимир Ставский, Иван Ерохин, Григорий Гринёв, фотокорреспондент Сергей Струнников.

Ярослав Листов. Когда наступили особенно тяжелые дни для нашей столицы, когда на подступах к Москве развернулись жестокие сражения, Сталин думал не только об обороне города, о военных действиях и резервах, но и о моральном духе населения. Ведь был момент, когда многим показалось, что Москву могут сдать. Естественно, что такие настроения могли обернуться паникой, и этому надо было что-то противопоставить. Приведу только один пример. Любовь Орлова вспоминала, как в это трудное время ей позвонил Сталин и попросил прилететь в Москву (а она находилась в эвакуации в Средней Азии) и дать несколько концертов. Когда она прибыла в столицу и ехала на машине по городу, то увидела массу расклеенных афиш с анонсом её выступлений. Сначала она очень удивилась: для чего так много? И только потом поняла, что это был психологический ход. Если уж Любовь Орлова даёт концерты, то Москву точно не сдадут.

Владимир Суходеев. А многие выдающиеся деятели советского искусства оставались в Москве. Так, Сергей Яковлевич Лемешев в самый опасный для столицы день - 16 октября, когда многих людей в городе начала было охватывать паника, пел на сцене филиала Большого театра в опере «Ромео и Джульетта». Когда ему предложили всё-таки эвакуироваться и уже привезли на вокзал, в последний момент он отказался. Причём сказал так: «Если Сталин в Москве, как же я могу уехать?» Колоссальное, неоценимое моральное значение для всей страны имел тот факт, что Сталин Москву не покинул! Мало того, 7 ноября провёл изумивший весь мир исторический парад.

Сергей Костриков. В советское время в учебниках истории была глава «Всемирно-историческое значение битвы под Москвой». И действительно, её политический и моральный резонанс в мире даже превышал военные достижения. Это был рубеж, от которого мы можем отсчитывать нашу Победу. Несмотря на отчаянное, казалось бы, положение в сентябре - октябре, было ясно: никакого блицкрига не получилось. И здесь вовсе не «генерал Мороз» виноват, а неспособность немецких армий преодолеть героическое сопротивление наших войск, всего нашего народа.

Приведу пример того, как воздействовала победа под Москвой на настроение антифашистов в оккупированной Европе. В частности, подпольных буржуазно-патриотических групп на юге Франции. Весть о нападении Германии на СССР они восприняли прагматически, поскольку не симпатизировали Советской власти, и говорили буквально так: мол, пусть убивают и ослабляют побольше друг друга, это облегчит и нашу борьбу. Тем не менее в своей газете они следили за военными действиями у нас и сожалели, что мы, видимо, долго не продержимся. И вдруг - сообщение о разгроме немецких войск под Москвой! Настроение меняется мгновенно. «Оказывается,- пишет их газета,- немцев можно бить и побеждать! Славная Красная Армия это доказала. Да здравствует Красная Армия!» С этого момента в газете полностью исчезают антисоветские и антикоммунистические пассажи. А наш народ, армия, советское руководство становятся для них реальной надеждой на освобождение.

Таким образом, советская стойкость, беззаветный героизм на фронте, за линией фронта и в тылу ломали антисоветские предубеждения и отрицательное отношение к социалистическому строю, который, в отличие от буржуазно-либеральных европейских демократий, не развалился, не сдал страну на милость захватчика, а выстоял и победил.

Юрий Емельянов. К моменту битвы под Москвой стали в комплексе срабатывать те планы, решения, постановления, которые были приняты ещё в самом начале войны. Это лишний раз подчеркивает, насколько всё было продумано и правильно решено. Заработала эвакуированная промышленность. Ширилось партизанское движение. Начали оказывать понемножку помощь союзники. Об этом говорил Сталин в своей знаменитой речи 7 ноября. Окреп и морально-политический дух армии. Она обрела опыт борьбы. Ведь и до Москвы уже были пусть не столь значительные, но победы над фашистами. Ельня, к примеру. Планы гитлеровского блицкрига, как мы уже говорили, оказались сорванными на советско-германском фронте уже в первые дни и недели войны. Сорваны упорным, невиданным ранее гитлеровцами сопротивлением, начиная с Брестской крепости. И сопротивление это возрастало, путая карты врагу, заставляя его пересматривать первоначально намеченные сроки. Сколько раз, например, пришлось Гитлеру назначать день взятия Москвы и своего парада на Красной площади! Да так ничего и не вышло.

Кстати, о морозах. Первые убедительные наши успехи были достигнуты в боях под Ростовом-на-Дону. А там никаких трескучих морозов не было. Вспомним и подготовленные резервы, и героический подвиг народного ополчения. Укажем, что в высшие командные кадры стали вливаться офицеры, которые уже имели опыт современной войны, стали всё более раскрываться такие выдающиеся таланты, как Жуков, Рокоссовский, Конев, Баграмян и другие.

Владимир Серебрянников. Стоит опять-таки отметить не только роль военных средств борьбы. Например, дипломатические наши усилия не допустили возникновения новых фронтов, новых очагов агрессии против нас на юге (Иран, Турция и другие) и на Дальнем Востоке (Япония). А данные разведки в июле - октябре 1941 года, что Япония не нападет на СССР в ближайшее время, стали основой решения Верховного Главнокомандования о переброске нескольких десятков дивизий с востока для участия в битве за Москву. Разведка же позволила в этой битве точно установить момент, когда исчерпался наступательный потенциал германских войск, достиг критической отметки их моральный дух, и точно определить время перехода советских войск в контрнаступление.

Владимир Суходеев. После битвы под Москвой английские генералы, епископы и мэры в честь нашей победы на собранные ими средства поставили в Лондоне памятник В.И. Ленину. Вот какое впечатление произвели на англичан героическая оборона Москвы и разгром немецких армий в этом сражении. Роль Сталина в этой победе была очень велика! Речь идет не только о правильных и дальновидных решениях, но и о личном мужестве, о твёрдой уверенности в успехе. Когда в Москву прибыли резервы из Сибири и с Дальнего Востока, Сталин приветствовал их во время знаменитого парада 7 ноября, а потом посетил две дивизии и лично убедился в качестве их экипировки и вооружения. В самые критические моменты Московской битвы он до последнего берег резервы, даже Жуков обижался на это. Но Сталин пустил их в дело тогда, когда враг менее всего этого ожидал. Поэтому противника удалось не просто оттеснить, но и разбить, отбросить от столицы. Таким образом, Сталин и в военное искусство вносил свой весомый вклад.

Партия коммунистов стала поистине воюющей партией, а советский строй выдержал труднейшие испытания

Виктор Кожемяко. Собственно, во всем, о чем мы говорили сегодня, видна руководящая и организующая роль Коммунистической партии. Однако раскрывается ли это в нынешних учебниках истории?

Владимир Суходеев. Конечно, нет. Извращая роль Сталина, извращают и роль ВКП(б). Да и посмотрите на телеэкране теперешние фильмы, сериалы о войне, особенно о первом ее периоде. Здесь если что-то хорошее и совершается, то помимо коммунистов и вопреки им. А они обычно представляются тупыми, трусливыми, не способными повести за собой других.

Но ведь на самом-то деле, как правило, было совсем иначе! Известно, насколько трудно первым подняться в атаку под ураганным огнем врага. И призыв «Коммунисты, вперед!», запечатленный в известном одноименном стихотворении Александра Межирова, именно их, коммунистов, поднимал первыми.

Впрочем, зачастую они поднимались сами, даже без особого призыва. Это я знаю по своему военному опыту. Чувство высочайшего долга перед Родиной и народом, которое постоянно воспитывалось в рядах партии Ленина - Сталина, с необыкновенной силой проявилось у большинства коммунистов, когда началась Великая Отечественная война.

Уже за первые шесть месяцев войны в Вооруженные Силы влилось более 1 миллиона 100 тысяч коммунистов, что составляло треть численности партии на то время.

Владимир Серебрянников. А к началу 1943 года более половины членов партии находились в Вооруженных Силах, причем большинство - в действующей армии. И они не прятались за чьи-то спины, а были впереди, на самых горячих участках. Достаточно сказать, что в битве за Москву из 936,6 тысячи погибших советских воинов более 400 тысяч были коммунистами. Они, ведя за собой бойцов, сыграли решающую роль в достижении первого крупного стратегического успеха советских войск.

Владимир Суходеев. За годы войны погибло более 3 миллионов коммунистов, и это, конечно, о многом говорит. Не щадили себя! Но не менее убедительны те свершения, которых удалось добиться в первый же период войны на фронте и в тылу под руководством коммунистов. Замечу, что коммунистами были около 80 процентов командного состава армии и флота. Среди воинов, удостоенных во время войны звания Героя Советского Союза, почти 71 процент - коммунисты.

Сегодня антисоветчики любят противопоставлять «партийную номенклатуру» так называемым простым людям. Однако свой вклад в отпор врагу вносил каждый на своем месте. Члены и кандидаты в члены Политбюро возглавили важнейшие участки военной работы. По решению Центрального Комитета 500 секретарей ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, горкомов были направлены в армию и на флот. Туда же ушли 270 ответработников аппарата ЦК и 1265 партийных работников областного уровня. По решению ЦК от 29 июня горкомы и райкомы в течение суток должны были провести (и провели!) отбор лучших из лучших коммунистов и комсомольцев, чтобы направить их политбойцами на фронт. Был введен институт комиссаров, перед которыми ставилась задача оказывать помощь командирам в боевом и политическом руководстве бойцами, поддерживать высокую воинскую дисциплину и т.д.

Виктор Кожемяко. Захватывая наших бойцов в плен, фашисты уничтожали в первую очередь комиссаров, политруков, коммунистов. Советские люди знали об этом. Знали и о том, что с коммунистов вообще спрос во всех отношениях выше. Однако во время войны, ставшей для всех особым испытанием, вступление в партию не только не уменьшилось, но и возросло. Значит, Коммунистической партии люди верили, считали ее своей. Вы могли бы привести цифры роста партийных рядов?

Владимир Суходеев. С начала и до конца войны членами и кандидатами в члены ВКП(б) были приняты 6 миллионов 164 тысячи человек. Известно, что перед боем или уходя на опасное задание люди нередко писали: «Если погибну, прошу считать меня коммунистом». К концу войны в Вооруженных Силах находилось почти 60 процентов всего состава партии.

Владимир Серебрянников. Сталин уже после войны, раскрывая суть Великой Победы, прежде всего отметил, что это была победа советского общественного строя. А что такое советский строй? Это государственные органы сверху донизу, Коммунистическая партия, комсомол, другие общественные и творческие организации, объединявшие народ в единое целое. И все они, начиная с Государственного Комитета Обороны во главе со Сталиным, действовали исключительно слаженно.

Вот мы говорили о партии. Но за годы войны в армию и на флот влились также 3,5 миллиона комсомольцев, которые смело шли на самые опасные дела. Велика роль Советов, депутатами которых были более 5 миллионов человек. Около 40 процентов из них ушли в армию, а остававшиеся в тылу с удвоенной энергией выполняли свои обязанности.

Ярослав Листов. Еще раз напомню: если в западных странах, подвергшихся гитлеровскому нападению, первыми бежали парламентарии и служащие муниципалитетов, то у нас советские органы, как правило, противостояли панике, стараясь до последнего выполнять свой долг по организации людей. Разве это не показательно?

Владимир Серебрянников. Сегодня пытаются ставить подчас вроде бы каверзные вопросы, как, например, один из авторов газеты «Красная звезда». Мол, «до сих пор историки не могут ответить на основной вопрос: почему советский строй не уберег страну от трагедии 1941 года?»

Вопрос с претензией и антисоветской подкладкой. Но ведь честные историки давно на него ответили! Коротко могу сказать: если бы не советский строй и не Коммунистическая партия во главе со Сталиным, то к 1945 году могла бы быть не Победа наша, а трагедия, причем трагедия не только для нашей страны, а и для всего человечества.





Источник: КПРФ

  Обсудить новость на Форуме