13:30 21.03.2014 | Все новости раздела "КПРФ"
Последний предвоенный. К 75-летию XVIII съезда ВКП(б)
2014-03-21 12:27
По страницам газеты «Правда», Юрий Емельянов 
С начала 1939 года страна готовилась к предстоявшему в марте XVIII съезду ВКП(б). По радио передавали новую песню, в которой говорилось про избранников партии, собирающихся на «большую кремлёвскую встречу», и звучали слова: «Самой лучшей своей, самой звонкою песней, мы встречаем тебя, восемнадцатый съезд!» Открывая 10 марта съезд, В.М. Молотов говорил о том, что «трудящиеся Советского Союза встречают наш съезд с радостными чувствами», но тут же напомнил, что «капитализм ищет для себя спасение в фашизме, проклинаемом всеми сторонниками человеческого прогресса», и «всё больше втягивает Европу и Азию в новую всемирную империалистическую войну».
Вторая империалистическая
Оценивая перемены в мире за пять лет, прошедшие с XVII съезда, в начале отчётного доклада ЦК И.В. Сталин заявил: «В области экономической эти годы были годами депрессии, а потом, начиная со второй половины 1937 года, — годами нового экономического кризиса». Сталин говорил, что «новый экономический кризис должен был привести и действительно приводит к дальнейшему обострению империалистической борьбы... Речь теперь идёт о новом переделе мира, сфер влияния, колоний путём военных действий». «Нынешний кризис, — подчёркивал Сталин, — разыгрался... в период уже начавшейся второй империалистической войны... Уже второй год идёт новая империалистическая война, разыгравшаяся на громадной территории от Шанхая до Гибралтара».
Перечислив захватнические действия Японии, Италии и Германии за последние годы, Сталин в то же время обратил внимание на провокационную роль других ведущих капиталистических держав, стремившихся направить экспансию агрессивного блока против СССР и Китая. Сталин говорил: «Характерен шум, который подняла англо-французская и североамериканская пресса по поводу Советской Украины. Деятели этой прессы до хрипоты кричали, что немцы идут на Советскую Украину, что они имеют теперь в руках так называемую Карпатскую Украину, насчитывающую около 700 тысяч населения, что немцы не далее, как весной этого года, присоединят Советскую Украину, имеющую более 30 миллионов, к так называемой Карпатской Украине. Похоже на то, что этот подозрительный шум имел своей целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований». Как и ныне, 75 лет назад поход на нашу страну империалистические державы планировали начать с западной части Украины.
Подчёркивая верность политике мира и «укрепления деловых связей со всеми странами», Сталин выдвигал задачу: «Соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками». Эта установка определила внешнеполитические действия СССР на последующие месяцы.
В то же время, перечисляя «задачи партии в области внешней политики», Сталин требовал: «Всемерно крепить боевую мощь нашей Красной Армии и Военно-Морского Красного Флота».
Итоги второй пятилетки
Укреплению обороноспособности нашей страны способствовало успешное выполнение второго пятилетнего плана. В результате переоборудования хозяйства, как отмечал Сталин, «у нас нет уже больше или уже почти нет больше старых заводов с их отсталой техникой и старых крестьянских хозяйств с их допотопным оборудованием. Основу нашей промышленности и земледелия составляет современная техника».
В ходе осуществления второй пятилетки объём промышленной продукции страны вырос в 2,2 раза, при этом производство средств производства — в 2,4 раза. За пять лет СССР обогнал по уровню производства чугуна, стали, электроэнергии Великобританию и Францию. В своём докладе Сталин представил таблицу, из которой следовало, что СССР опережал все капиталистические страны по темпам роста. Комментируя данные таблицы, Сталин замечал: «Наша промышленность выросла в сравнении с довоенным уровнем более чем в девять раз, тогда как промышленность главных капиталистических стран продолжает топтаться вокруг довоенного уровня, превышая его всего лишь на 20—30 процентов. Это значит, что по темпам роста наша социалистическая промышленность стоит на первом месте в мире».
В то же время Сталин предупреждал, что «мы всё ещё отстаём в экономическом отношении, то есть в отношении размеров нашего промышленного производства на душу населения». Он предупреждал, что «невозможно в 2—3 года перегнать экономически главные капиталистические страны... Требуется время, и немалое, для того, чтобы перегнать экономически главные капиталистические страны». Для решения этой задачи, по словам Сталина, требовались «прежде всего серьёзное и неукротимое желание идти вперёд и готовность пойти на жертвы, пойти на серьёзные капитальные вложения для всемерного расширения нашей социалистической промышленности».
В своём докладе о третьем пятилетнем плане В.М. Молотов представил таблицу, из которой следовало, что СССР в несколько раз отставал по производству электроэнергии, чугуна, стали, угля, цемента в пересчёте на душу населения от США, Германии, Англии, Франции. Молотов подчёркивал: «Без высокого уровня развития этих производств нельзя обеспечить полный расцвет машиностроения, оборонной промышленности, транспорта, строительства новых заводов и фабрик».
Хотя вторая пятилетка была в основном выполнена, ряд важных плановых заданий оказался нереализованным. Молотов признавал: «План по строительству электростанций выполнен... только на 55%». Вместо намеченного планом прироста предметов потребления в 2,3 раза их производство выросло в 2 раза. Быстрый рост градостроительства не поспевал за ростом городского населения, нехватка жилья возрастала. Остались нерешёнными и многие проблемы сельского хозяйства страны, в значительной степени порождённые ускоренной коллективизацией в годы первой пятилетки. Несмотря на повышение поголовья крупного рогатого скота в 1938 году по сравнению с 1916 годом, оно отставало от роста населения страны, что отражалось в снижении потребления мяса.
Молотов констатировал: «В СССР построен социализм, но только в основном. Нам надо ещё много, очень много поработать, чтобы у нас было изобилие всех продуктов, чтобы не только технически, но и экономически поднять нашу страну на такой уровень, который не только не уступает самой передовой капиталистической стране, но стоит значительно выше».
План, который не был завершён
Задания третьего пятилетнего плана на 1938—1942 годы предусматривали рост средств производства в 2 раза, а предметов потребления — в 1,7 раза. К 1942 году промышленная продукция страны должна была возрасти по сравнению с 1913 годом в 15 раз. Молотов сообщал: «В третьей пятилетке будет введено в действие производственных мощностей больше, чем за две предшествующие пятилетки вместе взятые».
В докладе Молотова и резолюции, принятой по нему, перечислялись многочисленные промышленные предприятия и целые комплексы, сооружение которых было предусмотрено в течение пятилетки. В частности, было сказано: «В третью пятилетку будет уже частично действовать Байкало-Амурская железнодорожная магистраль». Резолюция предусматривала «развернуть строительство величайшего в мире сооружения — двух Куйбышевских гидростанций, общей мощностью в 3,4 миллиона киловатт, одновременно разрешающего проблему орошения засушливых земель для достижения устойчивых урожаев в Заволжье и дело судоходства на Волге и Каме». Говорилось также о необходимости «приступить к строительству Волго-Донского соединения». Однако война сорвала выполнение многих из этих планов.
Международная обстановка стала ещё более обостряться весной 1939 года. Съезд партии ещё продолжался, когда 15 марта Германия захватила Чехию. Съезд завершился 21 марта, а 23 марта Германия аннексировала литовскую Клайпеду (Мемель). В конце марта Германия предъявила свои претензии на Данциг (Гданьск), и начался международный кризис, переросший во Вторую мировую войну. В этой обстановке многие планы мирного строительства были отложены. Главным стала подготовка страны к неминуемой войне. Объём оборонной промышленности возрастал в 1939—1941 годах на 39% ежегодно. Позже Молотов вспоминал: «Прирост военной промышленности в предвоенные годы у нас был такой, что больше было бы невозможно! Перед войной народ был в колоссальном напряжении».
Отказ от чисток
Напряжение, вызванное международной обстановкой, усугублялось последствиями недавних внутриполитических событий в стране, отразившихся, в частности, в сокращении рядов партии. За пять лет членов партии стало меньше на 283636, а кандидатов — на 46484. При этом тех, кто подвергся исключению, было гораздо больше, так как к марту 1939 года немало из них было восстановлено в партии.
Многие коммунисты были исключены из партии в ходе чистки 1935—1936 годов. Уже на февральско-мартовском (1937 года) Пленуме ЦК И.В. Сталин говорил: «Мы проявили много бесчеловечности, бюрократического бездушия в отношении судеб отдельных членов партии... За последние два года... 300 тысяч исключили». В докладе Жданова чистки решительно осуждались: «Метод массовых чисток, вводя определённый стандарт, подгоняя людей под определённую мерку, способствует формальному подходу, не даёт возможности в полной мере осуществлять партийную установку о внимательном отношении к членам партии, к работникам и на практике зачастую ведёт к ущемлению прав членов партии... При массовых чистках имели место многочисленные необоснованные исключения из партии».
Причинами для исключений из партии были не только партийные чистки, но и клеветнические доносы, которые приняли массовый характер в 1937—1938 годах. В своём докладе Жданов привёл немало вопиющих примеров того, как клеветники добивались исключения честных коммунистов из партии. Так, бывший партийный руководитель на Украине Кудрявцев признавал: «В течение 5—6 дней я разогнал аппарат обкома, снял почти всех заведующих отделами обкома, разогнал 12—15 инструкторов и заменил даже весь технический аппарат обкома».
Эти примеры Жданова были дополнены рядом ораторов в ходе дискуссии по его докладу. Первый секретарь Орловского обкома партии В.И. Бойцов сообщил, что «в Никольском районе клеветник, бывший член партии Сапрыкин, оклеветал 50% партийной организации всего района». Второй секретарь Ленинградского обкома партии Т.Ф. Штыков сообщал: «На заводе имени Карла Маркса один из членов партии подал большое количество заявлений на честных партийцев, причём в каждом заявлении обвинялось по 20 и больше человек. Он писал и на тех, которые живут с ним в одной квартире, и на тех, которые работают вместе с ним. Писал он даже о том, что его соседи разговаривают шёпотом, а значит, по его мнению, утаивают что-то от нашей партии. Таким образом, он оклеветал много честных людей».
За исключениями из партии следовали аресты. Жданов упомянул бывшего секретаря Иссинского райкома ВКП(б) Тамбовской области Калякайкина, который «в течение короткого срока из общего числа парторганизации в 175 человек... исключил из партии 58 человек... По настоянию Калякайкина был исключён из партии Назаров, который затем по требованию райкома был арестован. Пробыл он под арестом около 7 месяцев и за недоказанностью обвинений был освобождён следственными органами. За время нахождения Назарова под арестом за связь с ним были исключены из партии его жена и 7 коммунистов, а также были исключены из комсомола 28 комсомольцев, а 10 беспартийных учителей сняты с работы».
Сославшись на Сталина, который указывал, что «высшая мера партийного наказания — это исключение из партии, равно как высшей мерой наказания в армии является расстрел», Жданов заявил: «Если исключение из партии равносильно высшей мере наказания в армии, то есть расстрелу, то его нельзя применять направо и налево».
Резолюция съезда по докладу Жданова отменяла «периодические массовые чистки», требовала «оградить права членов партии от всякого произвола» и «изъять из практики применение исключения из партии, являющегося высшей мерой наказания, по отношению к членам партии, совершившим маловажные проступки».
1937-й:причины и последствия
Доклад Жданова и резолюция съезда были направлены на предотвращение нарушений норм партийной жизни, которые привели к массовым репрессиям 1937—1938 годов. История Назарова, о которой рассказал Жданов, не была единичной, и далеко не все подобные случаи завершались освобождением следственными органами оклеветанного человека. Безнаказанность, с которой люди, упомянутые в докладе Жданова и выступлениях на съезде, исключали из партии коммунистов, свидетельствовала о нездоровой обстановке, сложившейся в партии. В значительной степени она была следствием сопротивления многих партийных руководителей политическим преобразованиям, проводившимся руководством страны после принятия в 1936 году новой Конституции СССР.
Вопреки расхожему представлению, сложившемуся под влиянием доклада Н.С. Хрущёва на закрытом заседании ХХ съезда КПСС, Сталин нелегко расставался со старыми руководителями, даже в случае разногласий с ними. Сталин исходил из того, что «выращивать» кадры руководителей требует много времени: с XII съезда партии (1923 год) он не раз повторял, что для этого необходимо от 10 до 15 лет. Поэтому он считал, что от опытных, подготовленных работников нельзя огульно отказываться, а их нужно вооружить более глубокими теоретическими знаниями. А поэтому на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года Сталин предложил программу переобучения всех партийных руководителей снизу доверху: от секретарей первичных организаций до членов высшего руководства страны.
Курс Сталина на обновление руководящего состава партии, подготовка первых в советской истории прямых, тайных, равных выборов без дискриминации по социальным признакам и другие политические реформы, осуществлявшиеся в стране, встревожили многих партийных руководителей, опасавшихся утратить своё властное положение. К тому же 1 марта 1936 года в своей беседе с председателем американского газетного объединения «Скриппс-Говард ньюспейперс» Роем Говардом Сталин высказал идею о проведении выборов в Советы на альтернативной основе.
Ответом на эти инициативы стали заявления кандидата в члены Политбюро и секретаря Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Р. И. Эйхе. На февральско-мартовском пленуме он утверждал, что в Западной Сибири существует «немалая группа заядлых врагов, которые будут всеми мерами продолжать борьбу», и настаивал на развёртывании репрессий против них. В конце июня 1937 года он представил записку, в которой потребовал предоставить ему лично, начальнику местного управления НКВД и прокурору края право выносить смертные приговоры по делам «контрреволюционных организаций», которые якобы готовы выступить против Советской власти.
В своих трудах историк Юрий Жуков привёл архивные документы, из которых следует, что в конце июня — начале июля 1937 года вслед за Эйхе подобные требования выдвинули большинство руководителей областей и республик, являвшихся членами ЦК. Они утверждали, что бывшие кулаки, помещики, капиталисты, члены антисоветских партий, бывшие полицейские, священники, а также бывшие уголовники повсеместно создают подпольные «повстанческие» центры для того, чтобы, воспользовавшись выборами в Верховный Совет СССР в конце 1937 года, прийти к власти. (Из исследований М. Тумшиса, А. Папчинского, Л. Наумова, Д. Лыскова следует, что на долю людей, представлявших эти категории общества, приходилось более 90% тех, кто был намечен в заявках на аресты, а затем подвергся репрессиям в 1937—1938 годах). Для разгрома этих «центров» предлагалось в республиках, краях и областях создавать «тройки» из руководителей обкомов или ЦК республик, местных прокуроров и руководителей управлений НКВД. Одновременно большинство местных руководителей представили заявки на ссылки и расстрелы, получившие названия «лимитов».
Юрий Жуков назвал целый ряд руководителей областей и республик, потребовавших особенно большие «лимиты»: П.П. Постышев, И.М. Варейкис, Л.И. Мирзоян, Е.Г. Евдокимов и другие. «Самыми же кровожадными, — писал Ю. Жуков, — оказались Р.И. Эйхе, заявивший о желании только расстрелять 10800 жителей Западно-Сибирского края, не говоря о ещё не определённом числе тех, кого он намеревался отправить в ссылку; и Н.С. Хрущёв, который сумел подозрительно быстро разыскать и «учесть» в Московской области, а затем и настаивать на приговоре к расстрелу либо к высылке 41305 «бывших кулаков» и «уголовников».
Эти требования игнорировали отмену дискриминационных ограничений против тех, кто в прошлом занимал антисоветскую позицию. Ещё 25 ноября 1936 года на VIII Всесоюзном съезде Советов Сталин заявлял: «Говорят, что... могут пролезть в верховные органы страны враждебные Советской власти элементы, кое-кто из бывших белогвардейцев, кулаков, попов и т.д. Но чего тут, собственно, бояться? Волков бояться, в лес не ходить. Во-первых, не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти. Во-вторых, если народ кое-где и изберёт враждебных людей, то это будет означать, что наша агитационная работа поставлена из рук вон плохо, и мы вполне заслужили такой позор, если же наша агитационная работа будет идти по-большевистски, то народ не пропустит враждебных людей в свои верховные органы. Значит, надо работать, а не хныкать, надо работать, а не дожидаться того, что всё будет предоставлено в готовом виде в порядке административных распоряжений».
Однако через полгода после этого заявления Сталина требования суровых «административных распоряжений» по отношению к «бывшим» были внесены в Политбюро подавляющим большинством членов ЦК. Эти требования были поддержаны руководством НКВД во главе с Ежовым. Массовые аресты позволяли сотрудникам НКВД создать впечатление, что они разоблачали тщательно законспирированных заговорщиков и спасали от них страну. На самом деле было нетрудно обнаружить бывших кулаков, бывших помещиков, членов давно распущенных антисоветских партий, а также отсидевших свой срок уголовников, но зато их аресты позволяли работникам НКВД рассчитывать на высокую оценку их «активной» деятельности. Вскоре массовые репрессии тех лет получили название «ежовщина».
В то же время аресты бывших кулаков, помещиков и других служили местным руководителям удобным прикрытием для расправ со своими потенциальными конкурентами среди более молодых коммунистов, которые обладали хорошей образовательной и теоретической подготовкой. Поэтому около 8,5% репрессированных приходилось на членов партии. Требования об аресте членов партии исходили не только от таких людей, как упомянутые Ждановым Кудрявцев и другие. В записке комиссии Политбюро ЦК КПСС, составленной в декабре 1988 года, говорилось: «В архиве КГБ хранятся документальные материалы, свидетельствующие о причастности Хрущёва к проведению массовых репрессий в Москве, Московской области... Он, в частности, сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета, Московского обкома партии».
Вследствие арестов, осуществлённых по требованиям Хрущёва, из 38 высших руководителей в Московском горкоме и обкоме уцелели лишь трое. Из 146 партийных секретарей других городов и районов Московской области 136 были репрессированы. Из 63 человек, избранных в Московский городской партийный комитет, репрессиям подверглись 45. Из 64 членов Московского обкома 46 были арестованы. Подобное творилось во многих областях и республиках страны.
Хотя Сталин и его сторонники остались в меньшинстве, они пытались противостоять инициаторам репрессий и противникам политических реформ. В конце августа 1937 года Политбюро утвердило типовой бюллетень для выборов в Верховный Совет, предусматривавший наличие нескольких кандидатов. Однако в ходе октябрьского (1937 года) Пленума ЦК проект проведения альтернативных выборов не был принят. На том же пленуме многие члены ЦК говорили об угрозе избрания в депутаты Верховного Совета СССР скрытых контрреволюционеров и требовали расширения «лимитов».
Между тем репрессии, развязанные местными партийными руководителями и проводившиеся органами НКВД, явно вышли из-под контроля.
По поручению Сталина заведующий отделом руководящих партийных кадров ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков выступил на январском (1938 года) Пленуме ЦК с докладом «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии и формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключённых из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков». Он привёл множество примеров исключений из партии честных людей по наветам клеветников.
В принятом по докладу Маленкова постановлении осуждалось «преступно-легкомысленное отношение к судьбе членов партии». Постановление утверждало, что «многие партийные руководители оказались политически-близорукими делягами, позволили врагам народа и карьеристам обойти себя и легкомысленно отдали на откуп второстепенным работникам разрешение вопросов, касающихся судеб членов партии, преступно устранившись от руководства этим делом».
На том же пленуме был выведен из состава ЦК один из инициаторов репрессий — кандидат в члены Политбюро П.П. Постышев. 21 февраля 1938 года он был арестован. А 29 апреля был арестован кандидат в члены Политбюро Р.И. Эйхе, который первым предложил начать массовые репрессии. Однако этих и других авторов заявок на «лимиты» сотрудники НКВД обвиняли не в «политической близорукости», а во вредительской деятельности и шпионаже в пользу иностранных держав. Кампания, развязанная инициаторами репрессий, привела к тому, что они сами стали её жертвами.
Лишь к концу года были приняты меры для того, чтобы остановить огульные аресты, осуществлявшиеся по приказам НКВД. В подписанном Молотовым и Сталиным 17 ноября 1938 года постановлении Совета Народных Комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» говорилось о «безответственном отношении» правоохранительных органов «к следственному производству и грубом нарушении установленных законом процессуальных правил».
«Главнейшим недостатком» в работе НКВД был признан «глубоко укоренившийся упрощённый порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными (показания свидетелей, акты экспертизы, вещественные доказательства и пр.)». В постановлении говорилось: «Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительной работы и так вошли во вкус упрощённого порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых «лимитов» для проведения массовых арестов».
В соответствии с постановлением «лимиты» и «тройки» были ликвидированы.
В ноябре 1938 года был снят с поста наркома внутренних дел СССР Н.И. Ежов. За день до открытия XVIII съезда ВКП(б) он был выведен из состава Политбюро и Оргбюро, а также освобождён с постов секретаря ЦК и председателя КПК. 10 апреля 1939 года Ежов был арестован.
Дорогу молодым
Неожиданно для организаторов репрессий представители более молодого поколения коммунистов с высшим образованием, хорошей теоретической подготовкой и опытом работы на современном производстве, которых они хотели устранить как опасных для себя конкурентов в течение 1937—1938 годов, заменили многих прежних руководителей областей, республик, наркоматов и ведомств, которые были арестованы. Многие из новых руководителей затем сыграли значительную роль в советской истории: Л.И. Брежнев, А.Н. Косыгин, А.А. Громыко, Н.Н. Байбаков, П.К. Пономаренко, М.Г. Первухин, А.Г. Зверев, И.Ф. Тевосян, А.П. Завенягин, Б.Л. Ванников и другие.
Одним из следствий событий 1937—1938 годов стало омоложение делегатов съезда. В своём докладе председатель мандатной комиссии на XVIII съезде Г.М. Маленков сообщил, что из 2040 делегатов съезда «имеется 618 товарищей, которые выдвинуты за период с XVII съезда партии на руководящую партийную, хозяйственную, советскую работу с низовой работы». Маленков также сообщил, что делегатов с партстажем до 1921 года было 19,4%, то есть в 4 раза меньше, чем их было на XVII съезде.
Одновременно произошли существенные перемены в образовательном уровне делегатов съезда. Если на XVII съезде партии делегатов с высшим образованием было около 10%, то на XVIII съезде их доля выросла до 26,5%. В то время как на XVII съезде среднее образование было у 31% делегатов, на XVIII съезде таких было 46%.
Стремление ряда партийных руководителей «утопить» своих более образованных конкурентов объяснялось также враждебностью к интеллигенции, которую осудил Сталин в докладе на съезде. «Носители этих неправильных взглядов, — говорил Сталин, — практикуют, как известно, пренебрежительное, презрительное отношение к советской интеллигенции, рассматривая её как силу чуждую и даже враждебную рабочему классу и крестьянству...
Не исключено, что эти странные товарищи могут докатиться до воспевания отсталости, невежества, темноты, мракобесия. Оно и понятно. Теоретические вывихи никогда не вели и не могут вести к добру».
Несмотря на явное ослабление позиций людей с «теоретическими вывихами», далеко не все из них утратили своё руководящее положение. Сталин не спешил расставаться со старыми кадрами. Отдавая себе отчёт в их слабой теоретической подготовке, он полагал, что практический опыт работы всё же сделал их «закалёнными» марксистами-ленинцами. В докладе на съезде он говорил: «Старые кадры представляют... большое богатство для партии и государства. У них есть то, чего нет у молодых кадров, — громадный опыт по руководству, марксистско-ленинская принципиальная закалка, знание дела, сила ориентировки».
«Сила ориентировки» помогала некоторым из лиц, ответственных за развязывание репрессий, своевременно присоединиться к осуждению «перегибов». Некоторые из них проявили большую активность в борьбе против последствий ежовщины, и их положение даже укрепилось. Так, Л.П. Берия, представивший в июле 1937 года заявку на аресты и ссылки по Закавказью, став в ноябре 1938 года наркомом внутренних дел СССР, организовал аресты сподвижников Ежова и частичное освобождение жертв необоснованных репрессий. (В то же время значительное число людей, ставших жертвами надуманных обвинений, продолжали оставаться в заключении. Пребывание Берии на посту наркома внутренних дел не привело к полному устранению беззаконий, характерных для прежнего наркома.)
Быстро поменял политические ориентиры и Н.С. Хрущёв, который после завершения съезда был избран членом Политбюро. Он, как и многие другие партийные руководители, демонстрировал свою готовность энергично бороться за реализацию решений партии.
Руководство партии во главе со Сталиным считало ненужным подробно разбирать события 1937—1938 годов в условиях, когда война уже стояла на пороге страны.
«Без теории мы погибнем»
Кардинальное решение проблем, с которыми столкнулась партия в 1937—1938 годах, Сталин видел в повышении идейно-теоретического уровня всех членов партии. В отчётном докладе он говорил: «Если начинает почему-то хромать наша партийная пропаганда, если начинает хиреть дело марксистско-ленинского воспитания наших кадров, а сами кадры перестают в связи с этим интересоваться перспективой нашего движения вперёд, перестают понимать правоту нашего дела и превращаются в бесперспективных деляг, слепо и механически выполняющих указания сверху, то должна захиреть вся наша государственная работа». Сталин подчёркивал: «Есть одна отрасль науки, знание которой должно быть обязательным для большевиков всех отраслей науки, — это марксистско-ленинская наука об обществе, о законах развития общества, о законах развития социалистического строительства, о победе коммунизма».
Преодолению недостатков в идейно-теоретической подготовке должен был способствовать изданный в сентябре 1938 года «Краткий курс истории ВКП(б)». По словам Жданова, только на русском языке эта книга уже к началу марта 1939 года была издана тиражом 12 миллионов экземпляров. Кроме того, было выпущено 2 миллиона экземпляров «Краткого курса» на языках народов СССР и свыше 673 тысяч — на 28 иностранных языках.
Одновременно Сталин выдвинул программу обучения партийных кадров, которая предусматривала создание «Курсов для низового звена наших кадров», двухгодичной «Ленинской школы для среднего звена наших кадров», «Высшей школы марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б)», а также курсов переподготовки пропагандистов, газетных работников и преподавателей марксизма-ленинизма.
* * *
Тогда никто ещё не знал, что XVIII съезд станет последним перед Великой Отечественной войной, а в следующий раз высший партийный форум соберётся лишь через 13 лет — в октябре 1952 года. На XIX съезде КПСС по инициативе Сталина были осуществлены радикальные перемены в высшем руководстве партии: теперь две трети членов вновь созданного Президиума ЦК были с высшим образованием, а трое — докторами наук. Одновременно Сталин собирался активнее заняться вопросами теоретического осмысления социалистического строительства. Перед съездом была опубликована его новая теоретическая работа «Экономические проблемы социализма в СССР». В частных беседах он повторял: «Без теории мы погибнем».
К сожалению, эти усилия были предприняты слишком поздно. За два часа до смерти Сталина почти все его выдвиженцы были исключены из состава Президиума. Приход к власти Хрущёва сопровождался огульным поношением теоретического наследия Сталина, пренебрежительным отношением к марксистско-ленинской теории. Сокрытие же всех обстоятельств событий 1937—1938 годов помогло затем Н.С. Хрущёву распространять искажённую версию истории, которая до сих пор используется для лживого толкования прошлого нашей страны. Вот почему внимательное изучение истории партии так необходимо современным коммунистам.
Обсудить новость на Форуме