18:30 23.06.2012 | Все новости раздела "КПРФ"

После скандального фильма Мединскому следовало бы подать в отставку – или потребовать немедленного увольнения Кулистикова

История, похожая на дурной анекдот, причем далеко не первый в своем роде. В очередной раз НТВ продемонстрировал то качество телевизионной души, которое бывшая подруга Фокса из «Места встречи изменить нельзя» охарактеризовала, говоря о нем, как любовь к скверным каверзам. Стремление отчебучить, непременно приурочив к памятной дате, что-нибудь этакое проявилось уже при Гусинском – если уж «Последнее искушение Христа», осужденное Ватиканом, то непременно на православную Пасху. Если уж фильм о красноармейских насильниках немецких девочек, то непременно ко Дню Победы. 22 июня для нас – дата скорбная, но господину Кулистикову и его скверным каверзникам от этого лишь веселей.

Поэтому поставили они в сетку вещания фильм «Служу Советскому Союзу» - само название которого имеет откровенно издевательский характер. Ведь «служащие Советскому Союзу» по присяге сотрудники НКВД здесь разбегаются, в панике бросив оружие, при первом же появлении гитлеровцев, а вот заключенные (по преимуществу по «политической» 58 статье, но и воры, но даже воры в законе) берутся за руки, как в песне Окуджавы, без труда уничтожают отборных нацистских десантников, захватывают немецкую технику и секретные документы и, «искупив кровью», идут все до единого под расстрел, тогда как их палачи из «органов» бесстыдно крадут у них героическую победу.

В центре фильма – два персонажа, имеющие условные исторические прообразы. Это «Михаил Кольцов» (в исполнении Максима Аверина), угодивший в лагерь за скандальную опечатку в редактируемой им газете – сама по себе эта коллизия бесстыдно позаимствована у Тарковского из фильма «Зеркало», - и его гражданская жена «Татьяна Окуневская» (Нонна Гришаева), отказавшая Лаврентию Берия и лишенная за это свободы. Агитбригада с участием «Окуневской» прибывает в лагерь, в котором сидит «Кольцов», как раз накануне высадки немецкого десанта – и в краткую передышку между разгромом захватчиков и расстрелом заключенных, героически отстоявших собственный лагерь, журналист и актриса успевают поджениться еще раз. А потом обоих расстреливают – по личному приказу коварного Берии, которому с просьбой о заступничестве прямо из лагеря удается – себе и гражданскому мужу на горе – дозвониться «Окуневской».

Информация о предстоящем показе такого фильма, естественно, возмутила ветеранов. Ужаснулся и министр культуры Мединский, публично попросивший руководство канала отказаться от демонстрации «ССС» хотя бы в памятный день. Тут уж переполошилась наша горе-оппозиция: искажая и подменяя факты, она заговорила о прямом запрете на показ фильма, - разумеется, высокохудожественного, честного и вообще замечательного, - одного из немногих, если не первого, в котором, якобы, рассказана вся правда о войне.

Речь зашла о запрете из-за негативного группового образа чекистов, - а ведь они вновь у власти в стране и у нас вот-вот начнется (да нет, уже начался!) 1937 год, - и не о «Кольцове» и «Окуневской» рассказали нам режиссер вкупе с ныне покойным сценаристом (а ведь мертвые сраму не имут), а о неизбежной участи Яшина и Собчак… Однако тут произошло нечто и вовсе неслыханное – руководство канала отклонило рекомендацию министра и, не стирая с глаз божьей росы, преспокойно показало «ССС» 22 июня, в 19.30. Так сказать, в полвосьмого вечера после войны.

Мир, прямо скажем, не рухнул. Фильм оказался жалкой истерически-перестроечной залепухой (что отчасти ясно уже из вышеизложенного), задуманной, снятой, сыгранной и озвученной явно по принципу «чем хуже, тем лучше». Тогда, в начале 1990-х, так и снимали – числом поболее, ценою подешевле; одни отмывали деньги, другие воровали, третьи выдавали свою благонамеренно-беспомощную самодеятельность с полувытащенной из кармана фигой за высокое обличительное искусство. Так или почти так всё наверняка было и на этот раз. Разве что на деньги Министерства культуры.

Разумеется, этот фильм, показанный 22 июня (да и в любой другой день), невероятно оскорбителен. Но не для одних только ветеранов – к исторической действительности он отношения не имеет, - а для всех, кто наделен минимальным художественным вкусом. Ну, и совестью, разумеется, - потому что действо, показанное нам по НТВ, откровенно бессовестно. И бесстыдно. По замыслу – общенациональная (и отдельно – сугубо интеллигентская) трагедия, а по стилистике и по существу – советская, как раз сталинских времен, оперетта. Буквально с первых же кадров ожидаешь, что герои запоют и запляшут, - и они и впрямь поют и пляшут: героиня Гришаевой в разгар битвы, стоя во весь рост под фашистскими пулями, да и все остальные тоже.

Нелепость громоздится на нелепость, безвкусица на безвкусицу. Вот актриса, которую пытается изнасиловать конвоир, говорит ему: «Подавись!» Это ведь знак согласия, пусть и вынужденного, не правда ли? Нет, это она плюет ему изо рта в рот косточкой персика – подавись!.. А вот вор в законе – пахан, превратившийся в Верного Руслана, излавливает (с собаками!) собственную «шестерку», трусливо сбежавшую из лагеря, и всаживает ей в тощее брюхо нож. «Ты ведь еще год назад наш общак заначил!» Прямо Навальный какой -то, а не пахан… А вот вскользь цитируют анекдот из подзабытой «чапаевской» серии: «Английский знаю, французский знаю, а вот немецкого не знаю». А «пир Валтасара» (точь-в-точь как в одноименном фильме) у Берии! А сам Берия!.. А старый политзаключенный, в первом же кадре называющий Сталина «недоучившимся семинаристом», - вылитый дед Щукарь, только из Института Красной Профессуры…

Чекисты тут просто черти, вернее, чертяки – все сплошь трусливые и беспомощные. «Окуневская» блюдет себя, отвергая их насильственные притязания простой щекоткой, ведь они все до единого боятся щекотки или плевка косточкой персика (а вот воров она уже пристреливает из маузера). «Кольцов» бьет по лицу начальника режима – и его не убивают на месте, а всего-навсего лениво дубасят... В фильме смутно прослеживается подловатая (и тоже перестроечная) идейка о героическом противостоянии литературно-художественной обслуги сталинского режима (отцов, дедов и прадедов нынешней «белой ленточки») кровавым псам режима, - но сама по себе картина столь слаба, что и этот мессидж остается на уровне неартикулированного мычания. И отчетливо проступает лишь в том, что «Кольцова» играет Аверин, то есть, прошу прощения, телевизионный Глухарь. Где все-таки Кольцов, а где Глухарь? Где имение, а где наводнение?

Разумеется, такое нельзя было показывать. Не потому что запрещено, а потому что не надо. Такое и снимать было нельзя. И удивление во всей этой истории вызывает разве что имя продюсера: многоопытная Ада Ставиская, в активе которой и замечательное «Противостояние» ныне покойного Ароновича, и множество крепко профессиональных милицейских сериалов на том же НТВ. Однако имя (и крутость нрава) продюсера, связи продюсера, умение продюсера надавить на нужных людей в нужную минуту, - единственное разумное объяснение тому, что Кулистиков ослушался нового министра культуры или, вернее, не прислушался к публично высказанной просьбе с его стороны.

В крайне неловкое положение попал теперь и сам и без того не больно-то жалуемый министр Мединский. Мало того, что «запретил» (хотя фактически не запрещал), заслужив новые гроздья гнева, они же новые порции помоев, со стороны либеральной общественности, так еще и «приказ» его грубо проигнорировали. Теперь ему следовало бы подать в отставку – или потребовать немедленного увольнения Кулистикова. Однако отставку могут ведь и принять (и проводят тогда Мединского с улюлюканьем), а в увольнении Кулистикова – еще более насмешливо отказать.

Тем более, что тот для личной подстраховки подсластил пилюлю – сразу вслед за «Служу Советскому Союзу» показав по НТВ (во изменение программы) столь же, хотя и в другую сторону, одиозное, столь же фальшивое, но хотя бы подернутое патиной старины, «Падение Берлина» со Сталиным-Геловани. Не исключено даже, что произошло это по согласованию с министром культуры и представляет собой компромисс. Плохо для Мединского в таком случае лишь то, что не показывать «ССС» он просил публично, а показать «ПБ» - кулуарно, так что прошением об отставке (своей или Кулистикова) ему все равно, на мой взгляд, следовало бы озаботиться.

Хотя, скорее всего, этого не произойдет – и всё закончится ровно тем, чем началось, - воинственно-нелепой опереттой, клюквенно-кровавой свадьбой в Малиновке.

Читайте далее:

Источник: КПРФ

  Обсудить новость на Форуме