18:15 13.01.2011 | Все новости раздела "КПРФ"

Орловская область. Концлагерь или райские кущи?

      Прямо скажу, с большим интересом познакомился с беседой архиепископа Орловского и Ливенского Пантелеймона, опубликованной в «Орловской правде» в декабре прошлого года по случаю его 55-летия. Начал читать из интереса, потому что монашествующие особы такого высокого сана редко выступают в светской печати так многословно и откровенно. А потом просто понравились лиричные и искренние воспоминания почти ровесника, притом, жившего и работавшего в самых отдалённых краях нашей необъятной страны: от Белоруссии до Казахстана, от Калининграда до Северного Кавказа.

      Но  как журналист-обозреватель не имею права удержаться от полемики. Да ведь и владыка Пантелеймон  откровенничал на страницах газеты именно для того, чтобы люди откликнулись на его воспоминания.

      И вот какое несоответствие бросилось  мне в глаза. В самом начале беседы архиепископ заявляет, что  Советский Союз для верующих был  концлагерем. А ещё раньше в телеинтервью журналисту Тюрину он говорил, что в СССР был геноцид, опять же для верующих.

      Подобные  заявления сейчас, к сожалению, характерны для многих служителей Русской Православной церкви. Возникает подозрение, что  тем самым выполняется негласный  договор между нынешней властью и церковью. Власть оказывает РПЦ поддержку, которой она не имела даже при царях, а церковь выполняет идеологическое задание по очернению советского периода истории нашей страны.

      Но  вот читаем дальше: «Я рос в атмосфере  христианской доброты, которая формирует человека на всю его оставшуюся жизнь». Слава Богу, так могут про себя сказать тысячи и миллионы наших сверстников, независимо от того, в верующих или в атеистических семьях они росли.

      Будущий архиепископ выучился в советской  школе, потом получил специальность в совхозе-техникуме в Кустанайской области и тут же продолжил учёбу в Кубанском сельхозинституте. Как-то на концлагерь не похоже... И даже на муки первых христиан во времена Римской империи.

      Больше  того, обучаясь и работая, будущий  владыка подготовился к поступлению в Ленинградскую семинарию. Вот какой там был «геноцид».

      «И  я не просто жил в семинарии, я  как на крыльях летал... Потому что  нам позволительно было посещать и публичные библиотеки, и закрытые библиотеки, где хранились знаменитые свитки Священного писания IV века. Это дорогого стоит. Посещали петербургские театры и картинные галереи, конечно же, Эрмитаж и так называемые культовые сооружения, которые были в Питере - и иудейскую синагогу, и исламские. У нас широкий был круг общения».

      В этом месте я чуть не прослезился. Хотя учился я не в семинарии города Ленинграда, а на историческом отделении Орловского пединститута, у нас оказалось много общего: и на крыльях мы, студенты, летали, потому что молоды были, и библиотеки, и музеи, и театры Москвы и Ленинграда нам доступны были. И в киевский храм св. Софии наши преподаватели во главе с ректором Михалёвым привезли нас ещё на втором курсе, а в питерский Исаакий - на четвёртом курсе... А в Москву смотреть соборы Кремля мы и сами ездили, делов-то: шесть часов на поезде и пять рублей в один конец. И даже Черноморское побережье Крыма мы открыли для себя, хотя и подрабатывать для этого приходилось, но сил вполне хватало. Концлагеря только не было. Но, может быть, это только неверующих касалось?

      Читаем воспоминания архиепископа дальше. Выпускника семинарии рукоположили в священники и направили в старинный город Вязьму. «Я полюбил вязьмичей, и вязьмичи полюбили меня. Мы вместе радовались и плакали, вместе реставрировали храм... Я, что называется, попал в потрясающее окружение, встретился с таким пластом русской, советской учёной интеллигенции... Я увидел доброжелательность учёной интеллигенции к церкви. Там стояли наши советские войска ПВО, мне встретились очень культурные и благородные военные». Это уж больше походит на райские кущи, а не на концлагерь. Зато всё верно.

      Потом будущий архиепископ попал в  Калининград. «Я тесно сотрудничал  с тамошним военно-морским училищем, университетом».

      В 2002 году автор воспоминаний был назначен епископом Майкопским и Адыгейским: «Кубань - это благословенный край».

      А как я могу не согласиться с таким утверждением архиепископа: «Севастополь навсегда останется светлым таким пятном в жизни и национальной гордостью». Я почти каждое лето бываю в Севастополе и также люблю этот совершенно неповторимый город. Но где же геноцид-то, Господи?

      Намёк на какое-то диссидентство верующих можно уловить только в одном эпизоде воспоминаний. Будущий архиепископ жил в начале 60-х годов на Кубани. «Так был дед Иван... У него были бороны и плужок пароконный, и грабли, и он всё надеялся, что колхозы исчезнут, Советская власть рухнет, и он вернётся к старой жизни».

      Прямо скажу, странный «дед Иван», делящийся  с пятилетним мальчуганом мечтами  о свержении Советской власти. Вполне возможно, что он воевал в  годы войны в рядах гитлеровских войск под командой повешенного изменника Родины генерала Шкуро, отсидел свою «десятку» и мечтал о «старой жизни».

      Хочу  вернуться к теме «геноцида» верующих. Я вырос в Орле на 4-й Курской, в полутора кварталах от Никитской (Ахтырской) церкви. Прекрасно помню, весной, когда мы начинали гонять в футбол (машины тогда по нашей улице почти не ездили), на Пасху вверх по улице шли в церковь сотни и тысячи людей с завёрнутыми в белые платки куличами и яйцами. Потом и мы, подростки, из любопытства приходили по праздникам к церкви. На Пасху там было столпотворение, ночной крестный ход. Это было красиво, это было наше родное, русское, патриархальное...

      Помню, уже в студенческие годы, часа в  четыре пасхальной ночи я, проводив кого-то, возвращался домой по совершенно пустой Московской со стороны вокзала. Навстречу (между кинотеатром «Родина» и машиностроительным техникумом) шла группа женщин, они возвращались из церкви и что-то пели. Я остановился и слушал. Ничего лучше и красивее мне в жизни слышать не довелось. Хотя бывал в оперных театрах Москвы, Ленинграда и Киева. Оно и понятно: молодость, весна, ночь, одухотворённые женщины, духовные песнопения.

      Но  нельзя не заметить и очевидного отличия  в наших судьбах. Я (и все мои  сокурсники) после окончания института  отправились отрабатывать свой долг перед государством - учительствовать в отдалённые края. После этого я служил в рядах Советской Армии. Опять же долг перед родным государством. И это было справедливо и необходимо. А вот выпускник сельхозтехникума и сельхозинститута без всяких отработок поехал в Ленинград в семинарию. Бога ради. Но, опять же, где тут геноцид для верующих?

      И последнее. Всем моим друзьям (отнюдь не монахам) уже далеко за 55, но никто  из них эти «две пятёрки» не отмечал. У кого хватило средств, 50 или 60-летие  отпраздновали. Поэтому меня несколько удивило само пышное празднование 55-летия (это и не юбилей вовсе) во время поста монашествующей особой. Да ещё в театре, с высокими гостями (губернатор Козлов и представитель Кабанов - обязательно), с богатыми подношениями и песнями, с показом всего этого по ТВ (возможно, Ельцин, сказав, берите свободы, сколько проглотите, и на монахов это распространил?)... Мы, конечно, в чужой монастырь со своим уставом не ходим, но зачем и наш общий дом - СССР, в котором все мы выросли, концлагерем обзывать? Побойтесь Бога.


Источник: КПРФ

  Обсудить новость на Форуме