13:46 01.10.2010 | Все новости раздела "КПРФ"
Народная трагедия стала игрой телевизионных «судей»
Прошло 17 лет со дня расправы над Верховным Советом и другими органами Советской власти в России. За это время выросло целое поколение людей, которые не были свидетелями тех кровавых событий. Как ныне в России оценивают драму той, уже далекой осени 1993 года? Об этом публикация в газете «Правда».
Учебники фальсификации истории
В школьных учебниках по отечественной истории рассказ об этих событиях обычно открывается упоминанием об указе Ельцина № 1400 от 21 сентября 1993 года о роспуске Верховного Совета. Действия президента выглядят в учебниках разумными и законными, а ответная реакция Верховного Совета РФ и его сторонников — вздорной и бунтарской. Именно так представлены трагические события в выпущенном в 2007 году учебном пособии для студентов вузов «Отечественная история» (под редакцией Р.В. Дегтяревой и С.Н. Полторака), в изданных в 2008 году учебниках истории для 11-го класса (один написан А.А. Левандовским, С.В. Мироненко, Ю.А. Щетиновым, другой — Н.В. Загладиным, С.И. Козленко, С.Т. Минаковым, Ю.А. Петровым). Кстати, все они либо рекомендованы Министерством образования и науки РФ, либо подготовлены по его заказу. Одни учебники умалчивают о том, что силовики, посланные Ельциным к Останкино, убили и ранили множество людей, в том числе и случайных прохожих, в других — вообще ни слова не сказано о человеческих жертвах.
Искажённые исторические события, фальсифицированная история настойчиво и целенаправленно внедряются в сознание целого поколения, родившегося и выросшего после 1993 года. Они сдабриваются потоком клеветы на защитников Советской Конституции, которая низвергается на читателей, зрителей и слушателей через печать, телевидение и радио в течение 17 лет.
Спор на экране
Октябрьские события 1993 года стали предметом дискуссии в передачах из цикла «Суд времени», показанных по «пятому телеканалу» в начале августа. Официальная версия была поддержана и даже развита Л.М. Млечиным и его командой «свидетелей защиты». Им противостояли политолог С.Е. Кургинян и его команда «свидетелей обвинения».
Стороны дали взаимоисключающие объяснения причин конфликта. Млечин объявил, что, являясь пережитком «несуществующего государства» и «несуществующей политической системы», Верховный Совет РФ «пытался помешать развитию общества». Принципиально иными были объяснения действий президента стороной «обвинения». Бывший советник комитета Верховного Совета по международным делам Александр Нагорный уточнял: «Речь шла о приватизации и продолжении гайдаровских реформ». Бывший депутат Верховного Совета Олег Румянцев, говоря о ельцинском указе, подчеркнул, что его целью было «изъятие принципа народной власти, контроля за деятельностью исполнительной власти, за деятельностью крупного капитала». И все соглашались с бывшим депутатом российского Верховного Совета Михаилом Челноковым, который говорил, что «у Ельцина была патологическая жажда власти».
Участники прений подчеркивали, что важным предметом противостояний было отношение к конституции, так как Ельцину и его сторонникам были уже узки рамки буржуазной демократии. Они напомнили высказывание Елены Боннэр о том, что конституция — это не более чем «кусок туалетной бумаги».
На телемониторе было воспроизведено страстное обращение по телевидению в ночь с 3 на 4 октября 1993 года Лии Ахиджаковой.
Актриса восхваляла тех милиционеров, которые «защищают нас от тех, кто защищает конституцию». Ахиджакова возмущалась, почему армия «не защищает от этой проклятой конституции?» «Друзья мои, проснитесь! — призывала актриса. — Нам грозят страшные вещи! Опять придут коммунисты!»/
С этими взглядами 17-летней давности до сих пор не могут расстаться некоторые представители «творческой» интеллигенции. Они и сейчас пытаются навязать аудитории впечатление, будто Верховный Совет вероломно разрушил мирную жизнь в стране. «Свидетель защиты», сотрудник газеты «МК» Андрей Морозов повторял байку о тех событиях, которую он, вероятно, привык 17 лет рассказывать в кругу друзей: «Это были здоровские дни. Было «бабье лето». Люди гуляли в лесах, собирали грибы... О том, что происходит в Москве, узнали, когда прервали футбольный матч. Нельзя прерывать футбол! Нельзя отменять право на жизнь! — восклицал «защитник». Рассказывая о своем пребывании в редакции газеты в те дни и явно рассчитывая на сочувствие аудитории, Морозов сообщал: «Мне было страшно. Мы пили водку. Я молился на человека, который применит силу». Очевидно, что сотрудник «МК» до сих пор благодарен, что его молитвы были услышаны.
В ответ С. Кургинян напомнил о московских обывателях, которые 4 октября с любопытством наблюдали за стрельбой танков по зданию Верховного Совета. Политолог саркастически прокомментировал и выступление Морозова: «Для того, чтобы его право смотреть футбол было восстановлено, нужно было убить людей!»
Можно ли было избежать кровопролития?
«Свидетель защиты» бывший руководитель администрации президента при Ельцине Сергей Филатов утверждал: «Фактически было невозможно договариваться...» В воспроизведенном же на телемониторе выступлении Руслана Хасбулатова сообщалось, что все попытки руководства Верховного Совета договориться блокировались или срывались правительством РФ. Почти сразу же после опубликования указа Ельцина по приказу правительства РФ связь с Верховным Советом была отключена, и вести переговоры по телефону руководство парламента не имело возможности.
А начавшиеся в Свято-Даниловом монастыре переговоры между представителями Ельцина и Верховного Совета быстро зашли в тупик. Филатов обвинял в неуступчивости депутатов Верховного Совета.
В ответ Олег Румянцев рассказал, как в эти дни он вел переговоры с различными видными деятелями страны, включая представителей правительства. Во время встречи с первым заместителем председателя правительства РФ Олегом Лобовым Румянцев поставил вопрос: «Олег Иванович! Будет ли политическое решение?» Очевидно, зная, что разговоры прослушиваются, Лобов написал записку: «Олег! Политического решения не будет». Об этом же свидетельствовали и приведенные в ходе дискуссии слова А. Коржакова, который в своих воспоминаниях писал, что силовой вариант разгона Верховного Совета Ельциным и его окружением разрабатывался не только задолго до принятия указа, но и даже до проведения референдума в апреле 1993 года. При этом, чтобы парализовать деятельность парламента, предусматривалось применение паралитических газов, вроде тех, что затем будут использованы в театре на Дубровке.
Оправдывая действия Ельцина, Млечин утверждал: «В «Белый дом» со всей страны сбежались бандиты», которые оттуда, по словам Млечина, «распространялись по всей Москве», творя бесчинства. На это Олег Румянцев жестко заметил: «Перестаньте называть бандитами тех, кто был в «Белом доме». Если бы здесь были их родственники, их сироты, их вдовы, оставшиеся без кормильцев, они бы с вами отдельно поговорили... Они пожертвовали жизнью, чтобы сопротивляться узурпации власти и восстановить конституционный порядок в стране».
С самого начала Ельцин и правительство вступили на путь беззаконий. Неожиданное подтверждение этому дал «свидетель защиты» А.Д. Цыганок, бывший в 1993 году начальником городского штаба народных дружин. Он сообщил: «Я получил приказ от Лужкова арестовать председателя Октябрьского райсовета» (потом он, правда, уточнил, что ему было приказано «парализовать деятельность» председателя Совета). В ответ С.Е. Кургинян справедливо указал, что поcт городского начальника дружин не позволял ему ни арестовывать, ни «парализовывать» деятельность законно избранного руководителя райсовета. Оправдываясь, А. Цыганок говорил о том, что в те дни «милиция охраняла сама себя, ФСБ — себя, армия — сама себя». Но эти оправдания свидетельствовали лишь о том, что, ниспровергнув законно избранный Верховный Совет, Ельцин и его окружение парализовали всю систему управления, в результате чего власть пошла вразнос.
На их руках — кровь
По-разному оценили участники дискуссии и кровавую расправу с Верховным Советом. Сергей Филатов заявлял, что до сих пор у него «нет ни малейших колебаний» относительно того, что надо было действовать именно так. Оправдывая расстрел «Белого дома», он утверждал: «Это были холостые патроны... Еще раз говорю: холостые патроны!» Версию о «болванках», которые якобы преобладали среди снарядов, выпущенных по зданию Верховного Совета, одним из первых выдвинул Егор Гайдар. В своей книге «Дни поражений и побед» он писал: «По «Белому дому» было выпущено 12 танковых снарядов — 10 болванок, 2 зажигательных».
Эту ложь опроверг «свидетель обвинения» генерал-майор милиции Владимир Овчинский, который тогда был помощником первого заместителя министра внутренних дел РФ. Он сообщил, что 5 октября 1993 года руководство пресс-службы МВД показало руководству министерства пленку, снятую её сотрудниками в здании Верховного Совета после его захвата спецслужбами. Фильм шел 45 минут. Сотрудники пресс-службы, по словам Овчинского, «шли по сгоревшим кабинетам». При показе плёнки они комментировали кадры: «На этом месте стоял сейф. Теперь здесь расплавленное металлическое пятно». В той же комнате было другое расплавленное металлическое пятно вместо сейфа. Таких кабинетов, по словам Овчинского, были десятки.
Овчинский говорил: «Из этого я делаю вывод, что стреляли, помимо болванок, кумулятивными снарядами, которые выжигали всё вместе с людьми». Опроверг Овчинский и официальную версию о числе жертв: «Трупов было не 150, а гораздо больше. Они штабелями лежали в черных пакетах в цокольном этаже... Это видели сотрудники пресс-службы. Я готов свидетельствовать об этом хоть на Конституции, хоть на Библии». Утверждая, что убитых было в десятки раз больше, Михаил Челноков добавлял: «Трупы вывозили в рефрижераторах, на баржах».
Что же последовало в результате расправы Ельцина над Верховным Советом и его защитниками? «Судья» Сванидзе уверял, что в итоге восторжествовал закон, а «мы получили новые выборы и Думу». Млечин говорил, что сейчас «мы живем в той ситуации, которая сложилась в результате того, что Ельцин распустил Верховный Совет... По-моему, никто практически не жалуется». Кургинян иронически заметил: «Это для Млечина ситуация нормальная». И добавил, что в ходе октябрьских событий восторжествовал принцип: «Кто силён, тот и прав». «Теперь, — заметил политолог, — жалуются на рейдерство. Но нынешнее рейдерство — это часть политического рейдерства, первый импульс которого был получен в те дни». «Этот чудовищный правовой нигилизм может случиться снова в любой момент!» — заключил Кургинян.
Отторжение антисоветизма
После дискуссии, как всегда в этой передаче, состоялось голосование в зале. И хотя в подавляющем большинстве случаев большая часть зрителей, собранных организаторами передачи, поддерживала Млечина, на сей раз только треть собравшихся (33%) согласилась с точкой зрения защиты Ельцина, проголосовав за то, что его действия были «выходом из тупика». В то же время более двух третей аудитории (67%) поддержали обвинение и проголосовали за то, что следствием октябрьской расправы 1993 года стал «крах демократического проекта России».
Но еще большей была разница при голосовании среди телезрителей. Лишь 7% телезрителей одобрили действия Ельцина и его правительства в сентябре—октябре 1993 года. В то же время 93% телезрителей фактически заявили о том, что жестокая расправа над Советами способствовала разгрому подлинной демократии. Выходит, оценки, которые внедрялись в сознание людей через школьные учебники и средства массовой информации, были отвергнуты подавляющим большинством населения России. Это голосование можно также расценить как осуждение того политического строя, который был закреплен в принятой в декабре 1993 года расстрельной Конституции РФ.
Приговор, вынесенный действиям Ельцина и его окружения, следует рассматривать в контексте оценок других исторических событий, ставших предметами дискуссий в передаче «Суд времени». Так, несмотря на причисление Николая II к лику святых, ежегодные крестные ходы в день расстрела императора и его семьи, подробно освещаемые по телевидению, нескончаемый поток публикаций, прославляющих лично царя и его деятельность, подавляющее большинство телезрителей (78%) не признали его «достойным лидером». С августа 1991 года мысль о том, что «большевики погубили Россию», вдалбливается в умы людей постоянно. Но вот итог голосования: лишь 28% поддержали эту главную идейно-политическую установку государства, а 72% отвергли её и объявили большевиков спасителями России.
Сколько грязи было вылито на советско-германский договор о ненападении 1939 года! Говоря о «преступности» этого договора, В. Путин, постоянно путающий факты истории, даже уверял, будто Государственная дума осудила это международное соглашение. И вот зрителям был предложен выбор: «Стал ли пакт Молотова—Риббентропа путем ко Второй мировой войне или дал необходимую передышку для СССР?» Негативную оценку договора отверг 91% телезрителей. В другой передаче лишь 11% телеаудитории осудили советские действия в отношении Литвы, Латвии и Эстонии в 1939—1940 годах, а 89% признали их разумными, направленными на защиту интересов нашей страны.
Очень старались Сванидзе, Млечин и «свидетели защиты» доказать, что действия Н.С. Хрущёва по разрушению исторического сознания советских людей в ходе так называемой десталинизации принесли такие блага, что существенно перевесили урон от его других непродуманных и своевольных действий. Восхваление Хрущёва как «предтечи» разрушителей советской системы давно стало частью официальной пропаганды. Несмотря на это, лишь 11% телезрителей сочли, что его политика была «попыткой спасения», а 89% признали её «миной замедленного действия».
В сознание соотечественников упорно внедряется мысль о том, что период пребывания Л.И. Брежнева на посту Генерального секретаря был временем закономерного загнивания советского строя. Однако после дискуссии об эпохе Брежнева лишь 9% телезрителей согласились, будто бы это была «агония советского режима». Зато 91% телезрителей поддержал другую оценку: это было «временем упущенных возможностей». Таким образом они выразили уверенность в том, что потенциал советского общества не был исчерпан, и сожалели, что он не был использован должным образом.
Сколько почтительных слов было произнесено официальными лицами России в адрес Егора Гайдара и его дел в связи с его недавней смертью. Однако лишь 14% телезрителей решились поддержать утверждение о том, что Егор Гайдар — созидатель. Зато 86% не сомневаются в том, что организатор «шоковой терапии» в РФ — разрушитель. И если это не осуждение того экономического порядка, который стал внедряться в нашей стране после 1991 года и окончательно утвердился в 1993-м, то какие еще нужны свидетельства такого осуждения!
Юрий ЕМЕЛЬЯНОВ.
Обсудить новость на Форуме