12:00 07.06.2012 | Все новости раздела "КПРФ"
Ленинградские коммунисты протестуют против ликвидации Военно-медицинской академии
Коммунисты из разных районов Петербурга провели очередной пикет протеста против запланированного фактического уничтожения уникального учебного и научного учреждения — Военно-медицинской академии имени С.М. Кирова.
Уничтожение Военно-медицинской академии — это ещё один акт драмы под названием «реформа Вооружённых Сил России». Акт особенно трагический, поскольку речь идёт не только об одном определённом учебном заведении, а в сущности обо всей системе военной медицины, следовательно, в прямом смысле — о здоровье нашей армии.
ГЛАВНЫЙ жизненный показатель любой военной структуры — её боеготовность. В этом отношении военная медицина — одна из самых подготовленных и устойчивых ко всякого рода вредительствам военная структура.
Может ли, например, артиллерист-ракетчик каждый день заниматься тем же, чем во время войны? То есть ежедневно стрелять снарядами-ракетами? Нет.
А вот военный медик — может! Он и в мирное время не знает простоя: хирург операции проводит, терапевт от пневмонии лечит и т.д. Мало кто из гражданских людей знает, что военный врач в десантных войсках вместе с десантом прыгает, в пехоте — по полю на животе ползёт, марш-бросок — доктор опять рядом с солдатами. На корабле в море ходит, на подводной лодке погружается. В «горячих точках» — незаменим. Если надо — оперирует даже на снарядном ящике при свете коптилки. Словом, практикуется военный врач каждый день. Посему и развалить военную медицину решили, ударив в её «сердце», то есть уничтожив Военно-медицинскую академию – главную кузницу кадров военных врачей.
Чтобы понять, почему удар по Военно-медицинской академии — это удар по всей Российской армии, нужно представлять, как выстроена система военной медицины.
На нижнем уровне — военные медики войскового звена, врачи медицинских пунктов и начальники медицинских служб частей и кораблей.
Основная задача — оказание первой врачебной помощи непосредственно по месту службы военных.
Выше — врачи стационарных лечебно-диагностических учреждений: госпиталей и поликлиник. Здесь речь идёт уже о квалифицированной и специализированной медицинской помощи, а где условия позволяют — и о высокотехнологичной.
Высококвалифицированных специалистов для Вооружённых Сил учит и воспитывает Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова (г. Санкт-Петербург). А управляет всеми процессами, происходящими в медицинской службе Вооружённых Сил, Главное военно-медицинское управление, что в столице нашей Родины.
Именно такая схема действовала на протяжении многих лет. Пока за дело реформирования не взялся нынешний министр обороны г-н Сердюков.
Первый этап сердюковской «реформы» для медицинской службы Вооружённых Сил России начался в 2009 году и продолжается до сих пор. Началась эпоха слияний и поглощений, изменений наименований и статуса медицинских учреждений. На базе главных, окружных и флотских госпиталей появились огромные монстры — госпитальные комплексы со сложнейшей системой филиалов. Управлять стало совершенно невозможно — всё тонет в куче ненужных дублирующихся докладов в различные инстанции. Как известно, чем больше и сложнее система, тем ниже её надёжность и управляемость. Складывается впечатление, говорят специалисты, что цель данного этапа «реформы» — запутать всё в структуре медицинской службы и системе управления таким образом, чтобы руководство не понимало, кем и как руководить, а подчинённые — кому подчиняться.
При этом постоянно меняются наименования и статус учреждений — с войсковой части на федеральное государственное учреждение (ФГУ), а затем и на федеральное бюджетное учреждение (ФБУ). Извели тонны бумаги, переделывая все организационные документы, потратили миллионы бюджетных рублей на смену вывесок и печатей, а в итоге — окончательно запутали систему управления и главное — систему финансирования и снабжения!
Не обошла «реформа» и Главное военно-медицинское управление. Сокращение специалистов — повальное, начальники меняются как перчатки.
Неопределённость — это неуверенность не то что в будущем — в настоящем. Сейчас такую неуверенность испытывают практически все офицеры медицинской службы. Как этого добились господа «реформаторы»? Очень просто: повальными сокращениями численности медицинской службы. Есть окружные и флотские госпитали, в которых от «дореформенных» 90—100 офицеров осталось 20—25 человек. Сокращение — на 75%! И кого сократили? Специалистов, отдавших военной медицине не один десяток лет, обладающих глубокими знаниями, уникальным опытом в различных областях хирургии, терапии, диагностики заболеваний. И сейчас, несмотря на заверения в том, что «военная система оптимизирована», сокращения продолжаются. Офицерам невозможно планировать свою дальнейшую службу, их семьям — дальнейшую жизнь. Отражается это и на научной работе. Ведь многие военные врачи вместе со своими прямыми обязанностями ведут исследовательскую работу. А как возьмёшься за диссертацию, если перед тобой всё время маячит перспектива увольнения? Не до науки.
От сокращений больше всего пострадали госпитальное и поликлиническое звенья, особенно на периферии. Расчёт на то, что большинство из офицеров-врачей, уволенных в запас, останутся там же на гражданских должностях, не оправдался. В результате в окружном или флотском госпитале возникает абсурдная ситуация — некому оперировать. Оперирующие хирурги-военнослужащие либо в командировке (в дальнем походе на корабле), либо в отпуске. А гражданских специалистов нет. Не едут гражданские люди в те края, в которых военные службу проходят.
В низовом войсковом звене идёт ещё один пагубный процесс: повсеместная замена офицеров-врачей на фельдшеров со средним медицинским образованием. Соответственно — первая врачебная помощь меняется на доврачебную с последующей скорейшей доставкой пациента в стационар. Но это на бумаге написать легко, сидя в министерском кабинете. А в жизни? Если часть дислоцируется в труднодоступной местности, на Севере или Дальнем Востоке? Наземным транспортом туда не добраться, а погода в тех краях часто бывает нелётная. Поэтому вся ответственность за жизнь и здоровье больного ложится на плечи военного медика, который находится рядом. Раньше это был врач, теперь — фельдшер.
Думаю, ответ на вопрос, улучшилось ли в ходе реформы качество медицинского обеспечения Вооружённых Сил, очевиден.
Однако этого руководству Министерства обороны показалось мало. Военные медики, вопреки всему, выживают и работают на совесть. Панике не поддаются. Тогда «реформаторы» взялись за систему финансирования медицинского снабжения и перевели её на централизованную основу. То есть если раньше медицинские учреждения Минобороны получали хотя бы небольшое финансирование на приобретение лекарственных средств и расходных материалов для диагностики и лечения больных, то теперь — нет. Под предлогом борьбы с коррупцией даже кровно заработанные учреждением за счёт оказания платных услуг деньги тратить запрещено. Не подумайте, что Министерство обороны вдруг воспротивилось идее платного здравоохранения, отнюдь. Просто столичные чиновники не могут смириться с тем, что финансы расходуются где-то без их участия.
А ведь зачастую пациенты выживали в военных госпиталях и поликлиниках только за счёт этого. Система централизованного обеспечения лекарственными средствами громоздка, инертна и неповоротлива. То, что поступает централизованно и потом, и то, что необходимо для больных сейчас, — «две большие разницы». Не говоря уж о сроках годности этих средств…
Раньше, если в госпиталь поступал тяжёлый больной и для его лечения требовались жизненно важные и дорогостоящие медикаменты, по решению консилиума врачей они приобретались за счёт средств госпиталя. Теперь, если нужных лекарств нет, у больного нет шансов. Оказание медицинской помощи в военно-медицинских учреждениях становится затруднительным, подчас — невозможным. А ведь среди пациентов той же Военно-медицинской академии да и других военных медицинских учреждений — немало гражданских людей. К военным медикам доставляют тяжёлых пациентов, зная уникальную квалификацию этих специалистов.
Но что там угроза жизни пациентов? Зато какой финансовый поток можно контролировать, не вставая с тёплого, уютного министерского кресла! Сколько выгодных контрактов на поставку лекарственных средств можно заключить! Думаете, без откатов обойдётся?
Итак, «реформа» (точнее, развал) системы военного здравоохранения продолжается. Запутана система управления, уволены квалифицированные специалисты, учреждения оставлены без медикаментов. Что бы ещё такого «реформировать»? И вот взялись за систему подготовки военных врачей.
Сначала сократили факультеты подготовки военных врачей в Саратове, Самаре и Томске. И, наконец, добрались до ведущего медицинского научного и учебного центра Министерства обороны — Военно-медицинской академии имени С.М. Кирова.
История академии уходит в начало XVIII века, когда в ходе строительства Санкт-Петербурга Пётр I принял участие в закладке в 1715 году на Выборгской стороне Адмиралтейского госпиталя. Официальным днём учреждения академии считается 29 декабря 1798 года. В разное время в стенах академии работали выдающиеся деятели, светила медицины — Н.И. Пирогов, И.М. Сеченов, С.П. Боткин, И.П. Павлов, В.М. Бехтерев. Выпускники академии участвовали во всех войнах и вооружённых конфликтах, спасли сотни тысяч жизней. И сейчас в её стенах трудятся тысячи квалифицированных специалистов — спасают жизни и здоровье людей, ведут научные исследования, учат и воспитывают военных врачей для всех видов Вооружённых Сил.
Всё бы ничего, да вот беда: располагается академия в историческом центре Санкт-Петербурга. Основная база — рядом с Литейным мостом, филиал — на Пушкинской улице. Невероятно удобное место для размещения коммерческой недвижимости.
И вот уже в головах «реформаторов» рождается многообещающий план: перевести Военно-медицинскую академию из города в пригород — посёлок Горская, под Сестрорецк. Построить там новейший научно-медицинский центр, оснащённый современной медицинской техникой. Строить придётся, что называется, с нуля, в чистом поле. Нетрудно представить, что при таком масштабе речь пойдёт о миллиардных затратах. Зачем? Ведь на эти средства можно закупить массу оборудования, медикаментов, сделать необходимый академии ремонт.
По имеющимся сведениям, на собрании офицеров Западного военного округа в феврале этого года министр обороны заявил об этом мероприятии как о деле решённом, как он любит выражаться, «законтрактованном». И в ближайшее время предстоит его визит в академию, в ходе которого будут решаться организационные вопросы об отчуждении филиала на Пушкинской.
А чтобы уложиться в заданные параметры при проектировании нового городка, академию планируется серьёзно сократить. На улицу собираются отправить до трети гражданского персонала, в запас — около 250 офицеров из 800. Кроме того, планируется полное сокращение части клиник и кафедр.
И это официальная версия, а фактически перевод академии будет означать её уничтожение. На время перевода (ориентировочно с 2015 по 2017 год) деятельность академии будет крайне затруднена. Вы когда-нибудь пробовали заниматься серьёзным делом, сидя на чемоданах? Академия лишится большого числа квалифицированных специалистов, которые не смогут ежедневно ездить на работу в пригород. Тем более при зарплате в 16—20 тысяч рублей.
Существенно ухудшатся условия и для пациентов, особенно военных пенсионеров. Находясь на дневном стационаре или проходя обследование, тяжело каждый день ездить за город. А пациенты по линии «скорой помощи» — доживут ли они, пока реанимобиль по пробкам доберётся до места назначения? Специалисты из министерства говорят о вертолётной площадке. Но сколько рейсов в день сможет выполнить санитарная авиация и какова будет стоимость этого проекта? Ответов на эти вопросы никто не даёт. А военные медики молчат и вопросов вообще не задают — опасаются за своё будущее.
Родственники пациентов, для того чтобы их навестить, также должны будут потратить несколько часов в день, добираясь на общественном транспорте по загруженному Приморскому шоссе. И вряд ли они скажут спасибо господам «реформаторам».
Всё это неизбежно приведёт к существенному уменьшению денежных средств, поступающих в бюджет академии за счёт платных услуг. Люди, которые могут выбирать, наверняка выберут учреждение поближе к дому.
Но разве об этих «мелочах» думают, когда такой куш маячит на горизонте! Продать огромные участки земли «инвесторам» в историческом центре города. Кто верит, что обойдётся без отката? А затем построить новый медицинский центр в Горской. И снова вопрос: кто верит, что строительные фирмы не выстроятся в очередь к чиновничьим кабинетам, чтобы договориться об откате с выгодного контракта?
А потом ещё закупка нового оборудования! Ведь фирм, торгующих оборудованием, у нас тоже множество. И опять сладостное для чиновничьих ушей слово «откат». Закупить и смонтировать новейшее дорогостоящее медицинское оборудование при помощи прикормленных фирм-посредников — чудесно! Обеспечить мебелью, бытовой техникой и хозяйственным имуществом — опять-таки через «свои» фирмы. Куда ни глянь — одни плюсы. Для тех, правда, кто будет организовывать и проводить весь комплекс этих мероприятий. О пациентах — и военных, и гражданских — речь не идёт.
Вот и получается, что проводимые с 2009 года «реформы» во всех звеньях военной медицины ситуацию не улучшили, наоборот — в связи с оттоком квалифицированных кадров и нехваткой медикаментов на данный момент она близка к критической.
Зато какие ослепительные перспективы обогащения маячат на горизонте!
Думается, дискредитация системы военного здравоохранения руководством Министерства обороны имеет глубинные причины. «Реформаторы» стремятся доказать, что военно-медицинские учреждения не в состоянии оказывать все виды медицинских услуг с должным качеством. И предлагают выход — отдать военное здравоохранение «в надёжные руки». Не бесплатно, разумеется, — с использованием огромного объёма бюджетных средств для заключения контрактов на оказание медицинских услуг.
При этом, судя по всему, никого из «реформаторов» не интересует, что, скажем, военный врач присягу давал, надо будет — пойдёт и под пули, а гражданский специалист не обязан рисковать своей жизнью.
Вот и получается, что главная задача военной медицины перед угрозой разгрома — несмотря ни на что, выжить, сохранить боеспособность и кадры — словом, устоять под натиском «реформ».
Обсудить новость на Форуме